Хотят они этого или нет.
— Скорее нет, — не сомневался Костик. — Каждый с большим удовольствием утопил бы компаньона в ложке воды, да руки коротки. После бурной дискуссии вроде бы договорились прибыль поделить поровну, после чего занялись шейхом. Он ведь шейх, тот араб?
— Никакой он не шейх, просто нормальный нефтяной магнат. Мультимиллионер.
— Они его чуть ли не королём считают и решили запросить четыре миллиона, по миллиону на нос. Долго препирались, насколько опасно признаться в наличии подозрительного по происхождению янтаря, и тут явился индус.
— Я видела, когда он приехал. Тридцать две минуты прошло с начала совещания, на часы смотрела.
— Очень помешал компаньонам. Пришлось менять тему разговора, пани Идуся начала великосветскую беседу, так что индус наверняка непричастен к афёре, просто ему надо было переговорить, с Орешником с глазу на глаз, не думал не гадал; что окажется в таком обществе. И в результате все ушли. Я бы не удивился, если бы они вскоре опять подтянулись по одному. Ты не видела?
— Наблюдала, нет, не подтянулись. Хотя… Боже мой, мясо! Я же готовлю мясо! Погляди, не стоят ли машины?
Изучив обстановку у виллы Орешника, Костик меня успокоил:
— Никаких машин. Наверное, каждый подумал — нечего разводить конспирацию, остальные тоже не лыком шиты, заявятся. А я так и не знаю, у кого из них янтарь и где он. Возможно, по очереди передают его друг другу, Франек Орешнику и обратно… А пахнет как!
Воспользовавшись тем, что Костик занялся едой, я изложила свои соображения о человеке Данусиного мужа. Наверняка он вышел на Франека и ещё сегодня вечером получит от него ответ. Поскольку к делу подключена Дануся, появились шансы наконец увидеть янтарь.
— Не знаешь случайно, в каких отношениях между собой пребывают индусы и арабы? — спросила я. — Нет ли каких политических или религиозных распрей?
— А что? — вскинулся Костик. — Думаешь, индус и жена араба подерутся?
Не отвечая, я продолжала расспросы:
— Вспомни, ничего там не говорилось насчёт того, что индус претендует на янтарь с перламутровой дымкой?
Отрешённо уставившись на рюмки с вином, Костик задумался, потом тряхнул головой:
— Не знаю, я ведь не все слышал. Хотя два замечания могли относиться именно к нему. «И речи быть не может» и ещё «Потеря части значительно уменьшит прибыль». Не исключено, имелись в виду индийские погребальные обряды.
— Тогда не отдадут индусу на сожжение. И на том спасибо. А сейчас нам ничего не остаётся, как только ждать звонка Дануси. Когда мы узнаем, где находится янтарь, надо сообщить властям, чтобы конфисковали, как имущество, добытое преступным путём. Другой возможности спасти янтарь я не вижу, нет у нас четырех миллионов долларов…
* * *
Громко стуча зубами, с помертвевшим лицом, англоязычный индус все силы, душевные и телесные, тратил на то, чтобы не глядеть на труп посередине комнаты, так что дать объяснения он решительно не был в состоянии. Дануся, испустив дикий, но все-таки сдавленный крик ужаса, сбежала на лестницу. Поэтому все свалилось на меня одну, хотя мне тоже очень хотелось сбежать куда глаза глядят, пусть даже без всяких криков, но я смутно осознавала, что это может произвести плохое впечатление.
Короче, обстановка в доме Франека создалась дурацкая и ужасающая. Накануне поздно вечером, уже после одиннадцати, позвонила страшно взволнованная Дануся с сообщением, что человек её мужа договорился о встрече её, Дануси, завтра с золотой мухой. Сообщил фамилию и адрес контрагента и предупредил, что сам он придёт попозже, через часок, а сначала пусть они решает деликатный вопрос один на один с продавцом.
Один на один для Дануси значило — со мной. Я тоже разволновалась от перспективы встречи с Франеком. Правда, он мог меня и на порог не пустить, захлопнуть дверь перед носом, лицо ему моё знакомо, мог много чего наслышаться обо мне и от Валтасара, и от Терличака, но я заранее решила — силой прорвусь!
Прорываться не пришлось. Двери в квартиру Франека оказались распахнуты настежь, точнее, приотворены; когда же мы с Данусей из вежливости все же позвонили, изнутри донеслись непонятные звуки, вроде испуганного завывания. Звуки достаточно странные, чтобы заинтриговать человека даже и не в таких обстоятельствах. Толкнув дверь, я вошла первой, Данута боязливо держалась сзади. Небольшая прихожая, переходящая в комнату, а в комнате два человеческих существа, одно совсем мёртвое, а второе не совсем.
Не совсем мёртвым оказался индус. Скрючившись на диване, уперев локти в журнальный столик и сжав голову руками, он заунывно подвывал, то тише, то громче. Уже одного индуса было достаточно, чтобы любой испугался, ибо с его лица на.руки и одежду обильно текла кровь. Так нет, словно индуса мало, посередине комнаты лежал второй, причём за версту было понятно — труп. Поскольку труп лежал лицом вверх, я сразу признала в нем Франека, хотя он выглядел просто не дай бог. Врагу не пожелаю.
Итак, Дануся, испустив дикий крик ужаса, сбежала обратно на лестницу, а индус взвыл громче. Срочно надо было что-то делать. С трудом взяв себя в руки, я шагнула вперёд, вспомнила о следах, притормозила и по-английски о чем-то спросила индуса. Наверное, звонил ли он уже в полицию.
Индус, не меняя положения, заскулил громче. Я повторила вопрос. Тот же результат. Тогда я раздражённо потребовала, чтобы он хоть что-нибудь сказал. Индус качнулся взад-вперёд, набрал в лёгкие воздуха и взвыл во весь голос. Я пригрозила вызвать психиатричку, что не произвело на индуса ни малейшего впечатления. Стараясь не смотреть на труп, я огляделась, затем, махнув рукой на следы, протопала в кухню, отыскала стакан, налила в него воды из-под крана и, вернувшись, вылила её на голову индусу. Не до вежливости тут.
Это наконец произвело на индуса впечатление. Вздрогнув, он нормально вскрикнул, отряхнулся, как собака, отнял руки от лица и поспешил закрыть глаза. Я поняла — ему не нравится вид трупа. Сменив репертуар, я поинтересовалась, не он ли убил человека.
— Oh, no! — с ужасом простонал индус. — Это он!
Сурово и грамматически не правильно я спросила, что он.
— Kill mе, — чуть слышно прошептал в ответ индус, чрезвычайно тем меня озадачив.
Что он имеет в виду? Настоящее время отпадает, Франек в таком состоянии, что вряд ли может кого-то убивать, даже если бы и хотел. Интересно, это индус не в ладах с английским или я разучилась понимать? Надо кликнуть Данусю, она английский знает в совершенстве, да и полицию пора вызвать, а то потом и опомниться не успеешь, как задержка со звонком окажется отягчающим обстоятельством против меня… А может, скрыться, и делу конец?
Я ещё раз спросила индуса о полиции, он отрицательно покрутил головой. Огляделась, обнаружила телефон на полу, вернее, обнаружила то, что осталось от телефона, и только тут заметила беспорядок в комнате. Следами великой битвы это не назовёшь, так, последствия небольшой схватки. Кто с кем дрался? Франек с индусом? Убийца с Франеком?
Дануся сидела на лестнице в той же позе, что и индус в комнате. Решительным рывком я подняла её на ноги и велела пройти в квартиру.
— Не могу! — простонала Дануся. — Ой, нехорошо мне!
Вспомнился разгромленный бар. Может, там ещё кое-что уцелело?
— Мне тоже! — безжалостно сказала я. — Но с этим брамином надо что-то делать. Пошли, я тебя поведу, смотри в потолок, сейчас дам глоток коньяку, сразу лучше станет. Сама тоже глотну и ему дам, а если спиртное не потребляет, пусть выльет на голову, Только бы малость очухался.
— Хамид не велел мне впутываться в афёры! — упиралась Дануся.
— А мы Хамиду не скажем. К тому же это никакая не афёра, обыкновенная уголовщина.
— Но полиция… показания там всякие, все узнают…
— Не волнуйся, до этого дело не скоро дойдёт. Насколько я понимаю, пока они ещё не в курсе, а их не так-то легко вызвать. Пошли, надо пошевеливаться, того и гляди, явится твой человек, уж он-то Хамиду обязательно скажет. Кстати, пусть он и звонит в полицию.
Упоминание про человека Хамила Данусю убедило. Она позволила ввести себя в квартиру Франека. Правда, с закрытыми глазами. Усадив её, я разыскала в баре уцелевшую бутылку коньяка и бокалы, не жалея, от души налила всем троим, постаравшись вдолбить себе — не забыть потом эти бокалы унести с собой. Я уже решила — смоемся, значит, никаких отпечатков пальцев!
Ни Дануся, ни индус, которому я всунула в руки бокал с коньяком, не отказались, хватили не задумываясь. Затем я плеснула им ещё, сама повторять не стала, все-таки за рулём.
— А теперь, Дануся, изволь сосредоточиться, переводить будешь. В обе стороны. Сначала пусть скажет, что тут, собственно, произошло.
— I don't know… — ответил индус, что я поняла и без перевода.
— Кто убил Франека?
— I don't know…
— А кто может знать, если не ты? Кто-то ещё был здесь?
— I don't know…
— Спроси, а что он вообще знает? Погоди, спрашивай по порядку. Зачем он сюда пришёл? Что здесь было, когда пришёл? Франек уже так лежал?
Индуса вроде немного отпустило, и он перестал изображать испорченную граммофонную пластинку.
— Он пришёл вот к этому сюда, и он был ещё жив, — сдавленным голосом перевела Дануся. — И очень недовольный. Пригласил его туда, в спальню, дал бокал с дринком. А потом оказалось — лежит на полу, а голова на львиной лапе. Ага, на ножке шкафа. У него разболелась голова и сейчас болит, кровь увидел. Ему захотелось пить, потому из спальни пришёл сюда и вот это все увидел. А больше ничего не знает.
— На редкость замечательный свидетель, — похвалила я. — Спроси, почему Франек был недовольный, когда он пришёл?
Оказалось, попала в точку. Правда, Данусе пришлось несколько раз повторить вопрос, пока до индуса дошло, но он сразу как-то оживился, немного поборов общее отупение, даже сделал попытку повернуться к трупу боком, чтобы смотреть в другую сторону. Однако объяснялся ещё с трудом. Данута в отчаянии развела руками.
— Господи, ничего не понимаю. Кажется, он пришёл не вовремя. Вроде бы Франек ожидал гостя. Ну ясно, нас. Но ведь не мы же его убили?!
Пришлось налить ей коньяка в третий раз.
— Дануся, успокойся, не мы. Значит, ждал гостя. И что дальше?
— Наверное, индус что-то увидел и Франек сделался недовольным.
— Ох, спячу с вами! Я уже слышала, недовольный, упокой, Господи, его душу. Что он увидел??
После третьей порции коньяка в Данусиной голове наконец-то прояснилось, она даже принялась дедуцировать.
— Если он пришёл к Франеку из-за янтаря, наверняка увидел янтарь. Путается и выкручивается, сама слышишь, но, как пить дать, увидел что-то такое, чего Франек вовсе не собирался ему показывать. А что же, если не янтарь? Гостем же была я, но пришёл кто-то другой, потому что я была у тебя, так ведь?
— Правильно говоришь, умница, соображаешь. Спроси его прямо — он видел янтарь с золотой мухой?
Золотая муха индуса просто оживила. Он вздрогнул всем телом, открыл глаза, отвернулся от трупа, приподнялся, покачнулся, но устоял на ногах, выпрямился и как-то бочком — очень пригодились бы ему шоры на глаза, как у лошадей — добрался до стула, на который и свалился, причём оказалось — сидит спиной к нам, лицом к прихожей. Все это не выпуская из рук пустого бокала. На всякий случай я его отобрала. Он отдал без возражений, пробормотав несколько фраз.
— Кажется, мы правильно угадали, — перевела Дануся, внимательная и сосредоточенная. Похоже, она совсем успокоилась. — Пытается увиливать, бормочет о другом янтаре, с облачком внутри, но у него вырвалось — видел муху! Была тут.
Махнув, чтобы я помолчала, принялась самостоятельно расспрашивать индуса, и подтвердила:
— Да, видел. Не на столе, а вон там. В том шкафчике. Нет, не в шкафчике, а на нем.
Измученное, окровавленное лицо бедного индуса вдруг просияло неземным восторгом. Всего на момент, но просияло. Муха была здесь, никаких сомнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Скорее нет, — не сомневался Костик. — Каждый с большим удовольствием утопил бы компаньона в ложке воды, да руки коротки. После бурной дискуссии вроде бы договорились прибыль поделить поровну, после чего занялись шейхом. Он ведь шейх, тот араб?
— Никакой он не шейх, просто нормальный нефтяной магнат. Мультимиллионер.
— Они его чуть ли не королём считают и решили запросить четыре миллиона, по миллиону на нос. Долго препирались, насколько опасно признаться в наличии подозрительного по происхождению янтаря, и тут явился индус.
— Я видела, когда он приехал. Тридцать две минуты прошло с начала совещания, на часы смотрела.
— Очень помешал компаньонам. Пришлось менять тему разговора, пани Идуся начала великосветскую беседу, так что индус наверняка непричастен к афёре, просто ему надо было переговорить, с Орешником с глазу на глаз, не думал не гадал; что окажется в таком обществе. И в результате все ушли. Я бы не удивился, если бы они вскоре опять подтянулись по одному. Ты не видела?
— Наблюдала, нет, не подтянулись. Хотя… Боже мой, мясо! Я же готовлю мясо! Погляди, не стоят ли машины?
Изучив обстановку у виллы Орешника, Костик меня успокоил:
— Никаких машин. Наверное, каждый подумал — нечего разводить конспирацию, остальные тоже не лыком шиты, заявятся. А я так и не знаю, у кого из них янтарь и где он. Возможно, по очереди передают его друг другу, Франек Орешнику и обратно… А пахнет как!
Воспользовавшись тем, что Костик занялся едой, я изложила свои соображения о человеке Данусиного мужа. Наверняка он вышел на Франека и ещё сегодня вечером получит от него ответ. Поскольку к делу подключена Дануся, появились шансы наконец увидеть янтарь.
— Не знаешь случайно, в каких отношениях между собой пребывают индусы и арабы? — спросила я. — Нет ли каких политических или религиозных распрей?
— А что? — вскинулся Костик. — Думаешь, индус и жена араба подерутся?
Не отвечая, я продолжала расспросы:
— Вспомни, ничего там не говорилось насчёт того, что индус претендует на янтарь с перламутровой дымкой?
Отрешённо уставившись на рюмки с вином, Костик задумался, потом тряхнул головой:
— Не знаю, я ведь не все слышал. Хотя два замечания могли относиться именно к нему. «И речи быть не может» и ещё «Потеря части значительно уменьшит прибыль». Не исключено, имелись в виду индийские погребальные обряды.
— Тогда не отдадут индусу на сожжение. И на том спасибо. А сейчас нам ничего не остаётся, как только ждать звонка Дануси. Когда мы узнаем, где находится янтарь, надо сообщить властям, чтобы конфисковали, как имущество, добытое преступным путём. Другой возможности спасти янтарь я не вижу, нет у нас четырех миллионов долларов…
* * *
Громко стуча зубами, с помертвевшим лицом, англоязычный индус все силы, душевные и телесные, тратил на то, чтобы не глядеть на труп посередине комнаты, так что дать объяснения он решительно не был в состоянии. Дануся, испустив дикий, но все-таки сдавленный крик ужаса, сбежала на лестницу. Поэтому все свалилось на меня одну, хотя мне тоже очень хотелось сбежать куда глаза глядят, пусть даже без всяких криков, но я смутно осознавала, что это может произвести плохое впечатление.
Короче, обстановка в доме Франека создалась дурацкая и ужасающая. Накануне поздно вечером, уже после одиннадцати, позвонила страшно взволнованная Дануся с сообщением, что человек её мужа договорился о встрече её, Дануси, завтра с золотой мухой. Сообщил фамилию и адрес контрагента и предупредил, что сам он придёт попозже, через часок, а сначала пусть они решает деликатный вопрос один на один с продавцом.
Один на один для Дануси значило — со мной. Я тоже разволновалась от перспективы встречи с Франеком. Правда, он мог меня и на порог не пустить, захлопнуть дверь перед носом, лицо ему моё знакомо, мог много чего наслышаться обо мне и от Валтасара, и от Терличака, но я заранее решила — силой прорвусь!
Прорываться не пришлось. Двери в квартиру Франека оказались распахнуты настежь, точнее, приотворены; когда же мы с Данусей из вежливости все же позвонили, изнутри донеслись непонятные звуки, вроде испуганного завывания. Звуки достаточно странные, чтобы заинтриговать человека даже и не в таких обстоятельствах. Толкнув дверь, я вошла первой, Данута боязливо держалась сзади. Небольшая прихожая, переходящая в комнату, а в комнате два человеческих существа, одно совсем мёртвое, а второе не совсем.
Не совсем мёртвым оказался индус. Скрючившись на диване, уперев локти в журнальный столик и сжав голову руками, он заунывно подвывал, то тише, то громче. Уже одного индуса было достаточно, чтобы любой испугался, ибо с его лица на.руки и одежду обильно текла кровь. Так нет, словно индуса мало, посередине комнаты лежал второй, причём за версту было понятно — труп. Поскольку труп лежал лицом вверх, я сразу признала в нем Франека, хотя он выглядел просто не дай бог. Врагу не пожелаю.
Итак, Дануся, испустив дикий крик ужаса, сбежала обратно на лестницу, а индус взвыл громче. Срочно надо было что-то делать. С трудом взяв себя в руки, я шагнула вперёд, вспомнила о следах, притормозила и по-английски о чем-то спросила индуса. Наверное, звонил ли он уже в полицию.
Индус, не меняя положения, заскулил громче. Я повторила вопрос. Тот же результат. Тогда я раздражённо потребовала, чтобы он хоть что-нибудь сказал. Индус качнулся взад-вперёд, набрал в лёгкие воздуха и взвыл во весь голос. Я пригрозила вызвать психиатричку, что не произвело на индуса ни малейшего впечатления. Стараясь не смотреть на труп, я огляделась, затем, махнув рукой на следы, протопала в кухню, отыскала стакан, налила в него воды из-под крана и, вернувшись, вылила её на голову индусу. Не до вежливости тут.
Это наконец произвело на индуса впечатление. Вздрогнув, он нормально вскрикнул, отряхнулся, как собака, отнял руки от лица и поспешил закрыть глаза. Я поняла — ему не нравится вид трупа. Сменив репертуар, я поинтересовалась, не он ли убил человека.
— Oh, no! — с ужасом простонал индус. — Это он!
Сурово и грамматически не правильно я спросила, что он.
— Kill mе, — чуть слышно прошептал в ответ индус, чрезвычайно тем меня озадачив.
Что он имеет в виду? Настоящее время отпадает, Франек в таком состоянии, что вряд ли может кого-то убивать, даже если бы и хотел. Интересно, это индус не в ладах с английским или я разучилась понимать? Надо кликнуть Данусю, она английский знает в совершенстве, да и полицию пора вызвать, а то потом и опомниться не успеешь, как задержка со звонком окажется отягчающим обстоятельством против меня… А может, скрыться, и делу конец?
Я ещё раз спросила индуса о полиции, он отрицательно покрутил головой. Огляделась, обнаружила телефон на полу, вернее, обнаружила то, что осталось от телефона, и только тут заметила беспорядок в комнате. Следами великой битвы это не назовёшь, так, последствия небольшой схватки. Кто с кем дрался? Франек с индусом? Убийца с Франеком?
Дануся сидела на лестнице в той же позе, что и индус в комнате. Решительным рывком я подняла её на ноги и велела пройти в квартиру.
— Не могу! — простонала Дануся. — Ой, нехорошо мне!
Вспомнился разгромленный бар. Может, там ещё кое-что уцелело?
— Мне тоже! — безжалостно сказала я. — Но с этим брамином надо что-то делать. Пошли, я тебя поведу, смотри в потолок, сейчас дам глоток коньяку, сразу лучше станет. Сама тоже глотну и ему дам, а если спиртное не потребляет, пусть выльет на голову, Только бы малость очухался.
— Хамид не велел мне впутываться в афёры! — упиралась Дануся.
— А мы Хамиду не скажем. К тому же это никакая не афёра, обыкновенная уголовщина.
— Но полиция… показания там всякие, все узнают…
— Не волнуйся, до этого дело не скоро дойдёт. Насколько я понимаю, пока они ещё не в курсе, а их не так-то легко вызвать. Пошли, надо пошевеливаться, того и гляди, явится твой человек, уж он-то Хамиду обязательно скажет. Кстати, пусть он и звонит в полицию.
Упоминание про человека Хамила Данусю убедило. Она позволила ввести себя в квартиру Франека. Правда, с закрытыми глазами. Усадив её, я разыскала в баре уцелевшую бутылку коньяка и бокалы, не жалея, от души налила всем троим, постаравшись вдолбить себе — не забыть потом эти бокалы унести с собой. Я уже решила — смоемся, значит, никаких отпечатков пальцев!
Ни Дануся, ни индус, которому я всунула в руки бокал с коньяком, не отказались, хватили не задумываясь. Затем я плеснула им ещё, сама повторять не стала, все-таки за рулём.
— А теперь, Дануся, изволь сосредоточиться, переводить будешь. В обе стороны. Сначала пусть скажет, что тут, собственно, произошло.
— I don't know… — ответил индус, что я поняла и без перевода.
— Кто убил Франека?
— I don't know…
— А кто может знать, если не ты? Кто-то ещё был здесь?
— I don't know…
— Спроси, а что он вообще знает? Погоди, спрашивай по порядку. Зачем он сюда пришёл? Что здесь было, когда пришёл? Франек уже так лежал?
Индуса вроде немного отпустило, и он перестал изображать испорченную граммофонную пластинку.
— Он пришёл вот к этому сюда, и он был ещё жив, — сдавленным голосом перевела Дануся. — И очень недовольный. Пригласил его туда, в спальню, дал бокал с дринком. А потом оказалось — лежит на полу, а голова на львиной лапе. Ага, на ножке шкафа. У него разболелась голова и сейчас болит, кровь увидел. Ему захотелось пить, потому из спальни пришёл сюда и вот это все увидел. А больше ничего не знает.
— На редкость замечательный свидетель, — похвалила я. — Спроси, почему Франек был недовольный, когда он пришёл?
Оказалось, попала в точку. Правда, Данусе пришлось несколько раз повторить вопрос, пока до индуса дошло, но он сразу как-то оживился, немного поборов общее отупение, даже сделал попытку повернуться к трупу боком, чтобы смотреть в другую сторону. Однако объяснялся ещё с трудом. Данута в отчаянии развела руками.
— Господи, ничего не понимаю. Кажется, он пришёл не вовремя. Вроде бы Франек ожидал гостя. Ну ясно, нас. Но ведь не мы же его убили?!
Пришлось налить ей коньяка в третий раз.
— Дануся, успокойся, не мы. Значит, ждал гостя. И что дальше?
— Наверное, индус что-то увидел и Франек сделался недовольным.
— Ох, спячу с вами! Я уже слышала, недовольный, упокой, Господи, его душу. Что он увидел??
После третьей порции коньяка в Данусиной голове наконец-то прояснилось, она даже принялась дедуцировать.
— Если он пришёл к Франеку из-за янтаря, наверняка увидел янтарь. Путается и выкручивается, сама слышишь, но, как пить дать, увидел что-то такое, чего Франек вовсе не собирался ему показывать. А что же, если не янтарь? Гостем же была я, но пришёл кто-то другой, потому что я была у тебя, так ведь?
— Правильно говоришь, умница, соображаешь. Спроси его прямо — он видел янтарь с золотой мухой?
Золотая муха индуса просто оживила. Он вздрогнул всем телом, открыл глаза, отвернулся от трупа, приподнялся, покачнулся, но устоял на ногах, выпрямился и как-то бочком — очень пригодились бы ему шоры на глаза, как у лошадей — добрался до стула, на который и свалился, причём оказалось — сидит спиной к нам, лицом к прихожей. Все это не выпуская из рук пустого бокала. На всякий случай я его отобрала. Он отдал без возражений, пробормотав несколько фраз.
— Кажется, мы правильно угадали, — перевела Дануся, внимательная и сосредоточенная. Похоже, она совсем успокоилась. — Пытается увиливать, бормочет о другом янтаре, с облачком внутри, но у него вырвалось — видел муху! Была тут.
Махнув, чтобы я помолчала, принялась самостоятельно расспрашивать индуса, и подтвердила:
— Да, видел. Не на столе, а вон там. В том шкафчике. Нет, не в шкафчике, а на нем.
Измученное, окровавленное лицо бедного индуса вдруг просияло неземным восторгом. Всего на момент, но просияло. Муха была здесь, никаких сомнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50