Но – хочешь или нет – сообщить об этом Кассиусу и выдать скотов было необходимо. Если потребуется – пойти на некоторые, чисто формальные и не меняющие расклада сил между бригадами, уступки. Не дожидаясь пока изувеченный ребенок даст показания. А уж потом… Предугадать конечную реакцию Кассиуса на столь ошеломляющее известие абсолютно невозможно. Что же касается первой реакции, то она вполне прогнозируема. Вопрос в том, сумеет ли Вова, и главное – захочет ли совладать с эмоциями. Поэтому Невский и распорядился подтянуть вооруженных до зубов пацанов к «Атлантике». Если сидеть на жопе ровно и ничего не предпринимать, пустив ситуацию на самотек, войны не избежать. Если, узнав горькую правду, Кассиус все же решит убить его, пацаны отомстят по полной. В этом случае будет хоть оправдание: он, Влад Невский, сделал все что мог, для предотвращения мочилова. Впрочем, при столь пиковом раскладе никакие оправдания уже не понадобятся. Он погибнет прямо здесь. А его бригада обречена. Ведь в зале, кроме пацанов Кассиуса, не менее десятка авторитетных братков из других питерских команд. А пуля – дура. Да и не простят чужие пацаны Соколу такого беспредела. Даже если он расскажет из-за чего разгорелся весь сыр-бор и сумеет доказать, что первым мокруху начал Кассиус, а они лишь врубили законную ответку…
Но пока все потенциальные мертвецы живы, ходят на своих двоих, пьют-жрут-трахаются, есть шанс завершить тему почти бескровно. Почти, потому что дожидающиеся в подвале заслуженной казни насильники Перец и Рыба – не в счет. Их давно уже вычеркнули из списка живых. И люди вычеркнули – здесь, на земле, и довольно потирающие лохматые лапы и разогревающие сковородки рогатые черти – там, в аду. Про вожделенное Небо и Рай в данном конкретном случае лучше вообще молчать…
Влад умышленно не торопил события, не отзывал боксера в сторону, просто ждал. Однако часы крутили свои стрелки круг за кругом, а удачный момент для разговора все не наступал. И вообще поведение Кассиуса сегодняшним вечером выглядело несколько странным. Он был мужик умный, и не мог не догадаться, что Невский пожаловал без приглашения не только ради вручения подарка и публичного шага к примирению, а готов был обсуждать тему не отходя от кассы. Но Вован вел себя так, словно ничего не произошло. То есть – как временно затаившийся враг, не стремящийся к улаживанию конфликтов и в отношении бригады Невского и лично незваного гостя все уже для себя решивший. Иначе как объяснить происходящее? Лишь в самом начале торжества Вова держал масть, вел себя вальяжно и неторопливо, как и положено авторитетному пацану, но вскоре захмелел и начал предаваться полной веселухе. После концерта, расчувствовавшись почти до слез от песен про зону и тяжелую зековскую судьбу, пригласил за стол певца, стал с ним брататься, а когда тот, будучи уже изрядно подшофе от навязчивого хлебосольства юбиляра, все-таки укатил, сославшись на завтрашний концерт и необходимость хоть немного выспаться перед авиаперелетом на Урал, Вова сразу же переключился на стриптизерш, для вида потанцевал немного, а потом, приобняв вихляющую крутыми бедрами сисястую биксу и взяв пузырь с коньяком, вообще покинул стоящий на ушах зал для «сексуальной паузы» и вернулся назад лишь спустя час с лишним. Красный как рак, мокрый от пота, уже совершенно пьяный, но судя по сияющей роже – довольный, как поужинавший аппетитным кроликом удав. Видать, та еще попалась Марья-искусница. Выжала Кассиуса до капельки, как засунутую в бутылку с водкой кошку из известного анекдота. Глядя на осоловевшую физиономию бывшего офицера-десантника, Рэмбо мысленно матюгнулся. Поезд ушел. Ни о каком серьезном разговоре сегодня уже не могло идти речи. После такой дозы спиртного бригадира «дядьколиных» следовало оставить в покое как минимум до завтрашнего вечера. Поняв это, Влад по мобиле связался с Соколом, сообщил, что выходит, решительно встал из-за стола, намереваясь попрощаться с демонстративно не проявляющим к нему ни малейшего интереса виновником торжества и покинуть ресторан…
Но – не успел. В зал с грохотом и криками ворвался ОМОН. Ментовский спецназ разрулил расклад за несколько секунд. Кого-то из проявивших характер или пытающихся скрыться пацанов бесцеремонно сбили на пол подсечками, прикладами и откровенными ударами в челюсть, остальных же расставили вдоль стен с заложенными за голову руками и принялись шмонать, изымая оружие. В результате арсенал нарисовался приличный – от зековских ножей-выкидух с художественно выполненными рукоятками, пистолетов всех марок и калибров, и заканчивая двумя компактными израильскими автоматами «УЗИ». Невский знал – на подобные мероприятия брать стволы не принято, это признак дурного тона. И наличие такого количества оружия у братков Кассиуса – гости из других команд оказались чисты – говорило только об одном: бригада юбиляра круглосуточно находилась в полной боевой готовности. Кто был потенциальным врагом – не трудно догадаться. Что ж, это многое объясняло и ставило на свои места. Например – более чем странное поведение самого бригадира. Влад, так же, как и все, стоявший возле стены, злорадно ухмыльнулся: «Вот ты и раскрылся, дружок! Может, легавым спасибо сказать? За бесплатную проверку на вшивость».
Чья-то сильная рука тронула Влада за плечо, стиснула железные пальцы, недвусмысленно требуя развернуться. Рэмбо подчинился.
– Ба, знакомые все лица! – напротив, не пряча лицо за черной маской, стоял заместитель командира ОМОНа, капитан Солдатов. Три года назад он лично руководил задержанием Влада. – Никак, сам Владислав Александрович Невский? Легок на помине. Уже выпустили? Рановато что-то… Тебе же, кажется, пятеру вломили?
– Нет, бля, сбежал, – холодно хмыкнул Рэмбо, без труда выдержав насмешливый взгляд милиционера. – По тебе соскучился, мент.
– Не звизди, черешня! Если б ты сбежал, я бы знал давно, – процедил Солдатов. – Неужели по УДО выпустили? За примерное поведение и сотрудничество с лагерной администрацией? И не впадлу?! А еще бригадир! Мельчает братва, мельчает. – Капитан явно издевался, довольный более чем удачным «уловом» на бандитской вечеринке.
– Впадлу с тобой базарить, – холодно бросил Невский. – У тебя хуево с памятью, Боря. Треха была. Да вся вышла.
– Ну?! – пожал плечами Солдатов. – Значит, теперь мы снова рядом и не потеряемся. Хотя… если ты здесь случайно, а на самом деле решил завязать, с отличием окончил курсы кройки и шитья женских лифчиков и устроился модистом, тогда, конечно, другой расклад. Мы честных тружеников мелка и лекала не трогаем.
Стоящие рядом и слышавшие диалог омоновцы дружно заржали, найдя шутку своего капитана удачной.
– В штанах у себя трогай, – глухо проговорил Влад. – Если найдешь. Со мной тебе ничего не обломится. Я – чистый.
– Базарить будешь в кабинете у следователя, – прищурившись, парировал Солдатов. – А у нас, у ОМОНа, сам знаешь, все по-простому. Дешево и сердито…
И капитан нанес Невскому короткий, но отлично отработаный удар кулаком в живот, напоминающий боксерский «кросс». Рэмбо поперхнулся, схватившись руками за поддых и не давая себе выдавить ни единого позорного звука, кроме сиплого хрипа, избежать которого было совершенно невозможно. Колени его подкосились, дрогнули. Влад изо всех сил старался не рухнуть перед легавым, но ноги предательски сгибались. Еще секунда – и он, задыхающийся, позорно сползет к ботинкам капитана. Ну уж хрен вам, собаки! Держись, бля! Не падай!
Кто-то из братков, стоящих рядом, крепко схватил Невского за рукав, не давая сползти, за что сам немедленно получил прикладом автомата между лопаток, охнул, сильно ударился лбом о стену. Получившийся при этом звук был похож на соприкосновение двух бильярдных шаров. На ногах, правда, устоял. Так же, как Рэмбо, которому неожиданная помощь пришлась как нельзя кстати. Критическое мгновение осталось позади, Невский наконец-то смог вдохнуть воздух, выпрямиться, убрать руки со скрученного судорогой живота и посмотреть на добровольного «помощника».
Им оказался тот самый, незнакомый пока, носатый представитель «тамбовской» братвы, возглавляемой Володей Кумариным. На лбу пацана сиял свежий кровоподтек от соприкосновения с шершавой, отделанной модным полиграном, стеной.
– Спасибо, братила, – поблагодарил Влад. – Не знаю, как тебя…
– Нормально, Рэмбо, – их взгляды встретились. – Юрок. Гонза.
– Пасть закрыть! – рявкнул капитан Солдатов. – Все, мужики! Пакуем тела, всех, у кого нет документов и у кого изъяли волыны! Кассиуса и этих двоих – тоже, – омоновец ткнул указательным пальцем в Гонзу и Влада. Тотчас два бойца подхватили Невского, заломили руки за спину, сноровисто надели «браслеты» и, подгоняя криками и тычками, повели к выходу из ресторана, где затолкали в дожидающийся пассажиров небольшой тупорылый автобус. Задержанных набралось много – человек двадцать пять. Последних менты буквально вдавливали внутрь тесного салона, чтобы сидящий за баранкой водила-мусор мог закрыть двери. Так, спресованные как селедки, и ехали в сопровождении автобуса с бойцами ОМОНа до здания ГУВД на Литейном, 4. Миновали ворота, зарулили в глухой задний двор, где уже находилась целая группа встречающих, остановились. К их прибытию готовились. Менты начали быстро сортировать задержанных. Некоторых сразу повели наверх, в здание, снимать показания и составлять протоколы. Невского, Гонзу, Кассиуса и еще одного из бойцов его бригады, напротив, решили видимо, пока помариновать и оставить «на закуску», потому что загнали в подвал Большого Дома, и там уже разделили – «тамбовца» и быка – в одну камеру, Рэмбо и Кассиуса – в другую, по соседству. С бандитами омоновцы никогда особо не церемонились. Более того – при первом же удобном случае показывали свое превосходство всеми доступными способами, стараясь, однако, не перегибать палку и не нарываться на последующие заявы о рукоприкладстве. Все же к моменту, когда за спинами Невского и почти протрезвевшего юбиляра с лязгом захлопнулась дверь камеры, спина и пятая точка у Рэмбо ныли от ушибов и синяков, оставленных кулаками, ботинками и прикладами легавых.
– Волки позорные! Всех кончу! – Кассиус со злостью ударил кулаком по двери, пнул ее ногой, после чего, тяжело дыша, опустился на нары рядом с Невским. Скосил взгляд на частично оторванный рукав малинового пиджака. Прошептал, глядя прямо перед собой стеклянными глазами, со всей ненавистью, на какую был способен: – Праздник испортили, с-скоты… И наверняка половину подарков со стола под шумок спиздили. Хрен чего докажешь. – Вован нервно закусил губу, повернулся к Владу, и такой у него был сокрушенный вид, что Невский не выдержал – толкнул его плечом, вроде как поддержал.
– Фигня, не последний день живем, – сказал Рэмбо. – Будет еще на нашей улице праздник. Лучше скажи, зачем у твоих гоблинов столько стволов? Давай начистоту, Вова. Перетрем прямо сейчас и закроем эту тему.
– Давай перетрем, раз уж карта легла, – ухмыльнулся Кассиус. – О моих претензиях к Индейцу и вашей команде ты знаешь. И я от них не отказываюсь. Я в курсе твоих проблем в Коми. Такая информация распространяется быстро. И сразу хочу сказать – к покушению на тебя и ликвидации твоих пацанов в Сыктывкаре я никакого отношения не имею. Хотя мог бы реально решить разом все вопросы…
– Мог, Вова, мог, – кивнул Невский. – Только мой тебе совет – угомонись. Хочешь идти в политику – флаг в руки. Только не жри больше, чем можешь, а то подавишься. Я, в отличие от других шакалов, у братвы кусок изо рта не вырываю, работаю по понятиям. Только с барыгами. Со своими барыгами. Мною же прикрученными. Чужого мне не надо. Но и за свое кровное горло любому перегрызу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Но пока все потенциальные мертвецы живы, ходят на своих двоих, пьют-жрут-трахаются, есть шанс завершить тему почти бескровно. Почти, потому что дожидающиеся в подвале заслуженной казни насильники Перец и Рыба – не в счет. Их давно уже вычеркнули из списка живых. И люди вычеркнули – здесь, на земле, и довольно потирающие лохматые лапы и разогревающие сковородки рогатые черти – там, в аду. Про вожделенное Небо и Рай в данном конкретном случае лучше вообще молчать…
Влад умышленно не торопил события, не отзывал боксера в сторону, просто ждал. Однако часы крутили свои стрелки круг за кругом, а удачный момент для разговора все не наступал. И вообще поведение Кассиуса сегодняшним вечером выглядело несколько странным. Он был мужик умный, и не мог не догадаться, что Невский пожаловал без приглашения не только ради вручения подарка и публичного шага к примирению, а готов был обсуждать тему не отходя от кассы. Но Вован вел себя так, словно ничего не произошло. То есть – как временно затаившийся враг, не стремящийся к улаживанию конфликтов и в отношении бригады Невского и лично незваного гостя все уже для себя решивший. Иначе как объяснить происходящее? Лишь в самом начале торжества Вова держал масть, вел себя вальяжно и неторопливо, как и положено авторитетному пацану, но вскоре захмелел и начал предаваться полной веселухе. После концерта, расчувствовавшись почти до слез от песен про зону и тяжелую зековскую судьбу, пригласил за стол певца, стал с ним брататься, а когда тот, будучи уже изрядно подшофе от навязчивого хлебосольства юбиляра, все-таки укатил, сославшись на завтрашний концерт и необходимость хоть немного выспаться перед авиаперелетом на Урал, Вова сразу же переключился на стриптизерш, для вида потанцевал немного, а потом, приобняв вихляющую крутыми бедрами сисястую биксу и взяв пузырь с коньяком, вообще покинул стоящий на ушах зал для «сексуальной паузы» и вернулся назад лишь спустя час с лишним. Красный как рак, мокрый от пота, уже совершенно пьяный, но судя по сияющей роже – довольный, как поужинавший аппетитным кроликом удав. Видать, та еще попалась Марья-искусница. Выжала Кассиуса до капельки, как засунутую в бутылку с водкой кошку из известного анекдота. Глядя на осоловевшую физиономию бывшего офицера-десантника, Рэмбо мысленно матюгнулся. Поезд ушел. Ни о каком серьезном разговоре сегодня уже не могло идти речи. После такой дозы спиртного бригадира «дядьколиных» следовало оставить в покое как минимум до завтрашнего вечера. Поняв это, Влад по мобиле связался с Соколом, сообщил, что выходит, решительно встал из-за стола, намереваясь попрощаться с демонстративно не проявляющим к нему ни малейшего интереса виновником торжества и покинуть ресторан…
Но – не успел. В зал с грохотом и криками ворвался ОМОН. Ментовский спецназ разрулил расклад за несколько секунд. Кого-то из проявивших характер или пытающихся скрыться пацанов бесцеремонно сбили на пол подсечками, прикладами и откровенными ударами в челюсть, остальных же расставили вдоль стен с заложенными за голову руками и принялись шмонать, изымая оружие. В результате арсенал нарисовался приличный – от зековских ножей-выкидух с художественно выполненными рукоятками, пистолетов всех марок и калибров, и заканчивая двумя компактными израильскими автоматами «УЗИ». Невский знал – на подобные мероприятия брать стволы не принято, это признак дурного тона. И наличие такого количества оружия у братков Кассиуса – гости из других команд оказались чисты – говорило только об одном: бригада юбиляра круглосуточно находилась в полной боевой готовности. Кто был потенциальным врагом – не трудно догадаться. Что ж, это многое объясняло и ставило на свои места. Например – более чем странное поведение самого бригадира. Влад, так же, как и все, стоявший возле стены, злорадно ухмыльнулся: «Вот ты и раскрылся, дружок! Может, легавым спасибо сказать? За бесплатную проверку на вшивость».
Чья-то сильная рука тронула Влада за плечо, стиснула железные пальцы, недвусмысленно требуя развернуться. Рэмбо подчинился.
– Ба, знакомые все лица! – напротив, не пряча лицо за черной маской, стоял заместитель командира ОМОНа, капитан Солдатов. Три года назад он лично руководил задержанием Влада. – Никак, сам Владислав Александрович Невский? Легок на помине. Уже выпустили? Рановато что-то… Тебе же, кажется, пятеру вломили?
– Нет, бля, сбежал, – холодно хмыкнул Рэмбо, без труда выдержав насмешливый взгляд милиционера. – По тебе соскучился, мент.
– Не звизди, черешня! Если б ты сбежал, я бы знал давно, – процедил Солдатов. – Неужели по УДО выпустили? За примерное поведение и сотрудничество с лагерной администрацией? И не впадлу?! А еще бригадир! Мельчает братва, мельчает. – Капитан явно издевался, довольный более чем удачным «уловом» на бандитской вечеринке.
– Впадлу с тобой базарить, – холодно бросил Невский. – У тебя хуево с памятью, Боря. Треха была. Да вся вышла.
– Ну?! – пожал плечами Солдатов. – Значит, теперь мы снова рядом и не потеряемся. Хотя… если ты здесь случайно, а на самом деле решил завязать, с отличием окончил курсы кройки и шитья женских лифчиков и устроился модистом, тогда, конечно, другой расклад. Мы честных тружеников мелка и лекала не трогаем.
Стоящие рядом и слышавшие диалог омоновцы дружно заржали, найдя шутку своего капитана удачной.
– В штанах у себя трогай, – глухо проговорил Влад. – Если найдешь. Со мной тебе ничего не обломится. Я – чистый.
– Базарить будешь в кабинете у следователя, – прищурившись, парировал Солдатов. – А у нас, у ОМОНа, сам знаешь, все по-простому. Дешево и сердито…
И капитан нанес Невскому короткий, но отлично отработаный удар кулаком в живот, напоминающий боксерский «кросс». Рэмбо поперхнулся, схватившись руками за поддых и не давая себе выдавить ни единого позорного звука, кроме сиплого хрипа, избежать которого было совершенно невозможно. Колени его подкосились, дрогнули. Влад изо всех сил старался не рухнуть перед легавым, но ноги предательски сгибались. Еще секунда – и он, задыхающийся, позорно сползет к ботинкам капитана. Ну уж хрен вам, собаки! Держись, бля! Не падай!
Кто-то из братков, стоящих рядом, крепко схватил Невского за рукав, не давая сползти, за что сам немедленно получил прикладом автомата между лопаток, охнул, сильно ударился лбом о стену. Получившийся при этом звук был похож на соприкосновение двух бильярдных шаров. На ногах, правда, устоял. Так же, как Рэмбо, которому неожиданная помощь пришлась как нельзя кстати. Критическое мгновение осталось позади, Невский наконец-то смог вдохнуть воздух, выпрямиться, убрать руки со скрученного судорогой живота и посмотреть на добровольного «помощника».
Им оказался тот самый, незнакомый пока, носатый представитель «тамбовской» братвы, возглавляемой Володей Кумариным. На лбу пацана сиял свежий кровоподтек от соприкосновения с шершавой, отделанной модным полиграном, стеной.
– Спасибо, братила, – поблагодарил Влад. – Не знаю, как тебя…
– Нормально, Рэмбо, – их взгляды встретились. – Юрок. Гонза.
– Пасть закрыть! – рявкнул капитан Солдатов. – Все, мужики! Пакуем тела, всех, у кого нет документов и у кого изъяли волыны! Кассиуса и этих двоих – тоже, – омоновец ткнул указательным пальцем в Гонзу и Влада. Тотчас два бойца подхватили Невского, заломили руки за спину, сноровисто надели «браслеты» и, подгоняя криками и тычками, повели к выходу из ресторана, где затолкали в дожидающийся пассажиров небольшой тупорылый автобус. Задержанных набралось много – человек двадцать пять. Последних менты буквально вдавливали внутрь тесного салона, чтобы сидящий за баранкой водила-мусор мог закрыть двери. Так, спресованные как селедки, и ехали в сопровождении автобуса с бойцами ОМОНа до здания ГУВД на Литейном, 4. Миновали ворота, зарулили в глухой задний двор, где уже находилась целая группа встречающих, остановились. К их прибытию готовились. Менты начали быстро сортировать задержанных. Некоторых сразу повели наверх, в здание, снимать показания и составлять протоколы. Невского, Гонзу, Кассиуса и еще одного из бойцов его бригады, напротив, решили видимо, пока помариновать и оставить «на закуску», потому что загнали в подвал Большого Дома, и там уже разделили – «тамбовца» и быка – в одну камеру, Рэмбо и Кассиуса – в другую, по соседству. С бандитами омоновцы никогда особо не церемонились. Более того – при первом же удобном случае показывали свое превосходство всеми доступными способами, стараясь, однако, не перегибать палку и не нарываться на последующие заявы о рукоприкладстве. Все же к моменту, когда за спинами Невского и почти протрезвевшего юбиляра с лязгом захлопнулась дверь камеры, спина и пятая точка у Рэмбо ныли от ушибов и синяков, оставленных кулаками, ботинками и прикладами легавых.
– Волки позорные! Всех кончу! – Кассиус со злостью ударил кулаком по двери, пнул ее ногой, после чего, тяжело дыша, опустился на нары рядом с Невским. Скосил взгляд на частично оторванный рукав малинового пиджака. Прошептал, глядя прямо перед собой стеклянными глазами, со всей ненавистью, на какую был способен: – Праздник испортили, с-скоты… И наверняка половину подарков со стола под шумок спиздили. Хрен чего докажешь. – Вован нервно закусил губу, повернулся к Владу, и такой у него был сокрушенный вид, что Невский не выдержал – толкнул его плечом, вроде как поддержал.
– Фигня, не последний день живем, – сказал Рэмбо. – Будет еще на нашей улице праздник. Лучше скажи, зачем у твоих гоблинов столько стволов? Давай начистоту, Вова. Перетрем прямо сейчас и закроем эту тему.
– Давай перетрем, раз уж карта легла, – ухмыльнулся Кассиус. – О моих претензиях к Индейцу и вашей команде ты знаешь. И я от них не отказываюсь. Я в курсе твоих проблем в Коми. Такая информация распространяется быстро. И сразу хочу сказать – к покушению на тебя и ликвидации твоих пацанов в Сыктывкаре я никакого отношения не имею. Хотя мог бы реально решить разом все вопросы…
– Мог, Вова, мог, – кивнул Невский. – Только мой тебе совет – угомонись. Хочешь идти в политику – флаг в руки. Только не жри больше, чем можешь, а то подавишься. Я, в отличие от других шакалов, у братвы кусок изо рта не вырываю, работаю по понятиям. Только с барыгами. Со своими барыгами. Мною же прикрученными. Чужого мне не надо. Но и за свое кровное горло любому перегрызу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45