В щель между полом и дверью из коридора падала полоска света. Дверь начала медленно открываться, и полоска света стала шире. Потом свет закрыла чья-то тень. В номер медленно и осторожно вошел толстый мужчина, прижимая к груди бумажный пакет.
— Закрой дверь и запри ее, — велел Сол.
Харди повиновался. Сол включил гибкую настольную лампу и направил свет в сторону двери. Все сомнения рассеялись, он узнал Харди. Харди снял очки и ладонью прикрыл глаза от света. Сол не видел его тринадцать лет. Харди и тогда уже выглядел неважно. Сейчас ему было семьдесят два года, и он выглядел еще хуже: одутловатая физиономия, красные пятна на сморщенных щеках, большой живот, раздувшаяся печень. Седые и какие-то неживые волосы по крайней мере были аккуратно расчесаны. Харди побрился. От него не воняло ни чем, а только бурбоном. Ужасная рубашка в цветочек и серовато-голубые брюки казались чистыми и даже выглаженными. Белые туфли были недавно начищены.
Черт, подумал Сол, если бы я был алкоголиком, едва ли бы стал обращать столько внимания на свой внешний вид. Рад тебя видеть, Харди. Выключатель слева.
— Кто?.. — дрожащим голосом произнес Харди и принялся шарить рукой по стене.
Зажглись две лампы: одна на комоде, другая над кроватью.
Харди сощурился и нахмурился.
— Не узнаешь? Обижаешь.
— Сол? — Продолжая хмуриться, Харди растерянно моргнул. Сол усмехнулся и протянул через кресло свободную руку.
— Как дела? Что в пакете?
— О… — Харди смущенно пожал плечами, — Так, кое-что. Бегал в магазин.
— Выпивка?
— Ну да. — Харди смущенно вытер рот. — Пригласил друзей, а в баре пусто.
— На вид очень тяжелый. Поставь его на комод. Пусть рука отдохнет.
Изумленный Харди поставил пакет на комод.
— Я… В чем дело?
— По-моему, это называется встречей старых друзей, — подняв плечи, ответил Сол.
Когда зазвенел телефон, Харди вздрогнул. Телефон упорствовал.
— Ты не собираешься отвечать? — спросил Харди, но Сол даже не шевельнулся, и телефон замолчал. — Господи, что происходит? Этот кубинец…
— …Производит впечатление, да? Мне пришлось его долго искать. У него отличная улыбка.
— Но зачем?
— Все по порядку. Ты вооружен?
— Издеваешься? Когда вокруг столько этих кубинских беженцев…
Сол кивнул. О Харди ходили легенды, что он ходил с оружием даже в ванную комнату. Однажды, к ужасу службы безопасности, он явился на пресс-конференцию президента в Белый дом с револьвером. В другой раз, во время званого ужина, Харди изрядно перебрал и заснул на стуле. Револьвер выпал из кобуры и с грохотом упал на пол, напугав двух конгрессменов и трех сенаторов.
— Положи его на комод рядом с пакетом, — сказал Сол.
— Зачем?
Сол вытащил из-за кресла руку и показал “беретту”.
— Делай, что тебе говорят.
— Эй, брось. — Глаза Харди округлились от удивления. Он попытался рассмеяться, словно хотел убедить себя в том, что все это шутка. — Он тебе не понадобится.
Сол и не думал смеяться.
Харди обиженно надул губы. Потом осторожно нагнулся и задрал правую штанину, под которой из пристегнутой за лодыжку кобуры торчал короткоствольный кольт тридцать восьмого калибра.
— Вижу, ты по-прежнему предпочитаешь револьверы.
— Ты же знаешь, как меня прозвали.
— Уайд Эрп. — Сол напрягся, когда Харди вытащил револьвер. — Держи его двумя пальцами.
— Можешь меня не учить, — обиделся Харди. — Я еще не все забыл. — Он положил кольт на комод. — Удовлетворен?
— Не совсем. — Сол забрал револьвер. — Я должен обыскать тебя.
— О Господи!
— Обещаю не щекотать. — Во время обыска Сола особенно заинтересовали пуговицы Харди.
— Так вот в чем дело. — Харди побледнел. — Микрофон? Ты думаешь, у меня есть микрофон? С какой стати?
— С такой же, с какой мы использовали кубинца. Мы не уверены, что за тобой не следят.
— Следят? Но с чего вдруг за мной? Подожди минуточку. Мы? Ты сказал “мы”?
— Мы работаем в паре с Крисом.
— Килмуни? — растерянно уточнил Харди.
— Хорошо. Спиртное не отшибло тебе память.
— Как я мог забыть, что вы, ребята, сделали для меня в Чили! Где?..
— Это он звонил из холла. Два звонка. Он не заметил за тобой слежки. Если он заметит что-нибудь подозрительное, то опять позвонит. Один звонок будет означать предупреждение.
— Но я тебе и сам мог сказать, что за мной никто не следит. — Харди обратил внимание на то, что Сол избегает его взгляда, и угрюмо кивнул. — Понятно. Вы думали, я уже не в состоянии заметить “хвост”?
— Когда не работаешь, чувства притупляются.
— Особенно у алкаша.
— Я этого не говорил.
— Ты и не обязан был говорить. — Харди сердито уставился на Сола. — Почему вы были уверены, что я приду?
— Мы не были уверены. Когда кубинец дал тебе ключ, ты мог выбросить его в канализацию.
— И?..
— Мы бы оставили тебя в покое. Ты должен был доказать, что готов вступить в игру и хочешь помочь.
— Нет.
— Что?
— У вас была другая причина. Сол покачал головой.
— Кубинец, — сказал Харди. — Я теперь понимаю, почему вы использовали его. В ключе тоже есть свой смысл.
— И?
— Но зачем почтовый ящик и второй ключ?
— Дополнительные меры предосторожности.
— Нет, вы хотели дать мне больше времени подумать на тот случай, если бы я захотел ускользнуть или кому-то позвонить. Крис бы знал про это. Он бы предупредил тебя, а ты бы смылся! Черт побери, на кого, по-вашему, я работаю? — недоумевал Харди.
Сол заколебался. Вполне возможно, что с Харди уже беседовали. С другой стороны, Сол не знал, к кому еще можно обратиться за помощью. Он быстро просчитывал варианты.
И в конце концов сказал все как есть.
У Харди от изумления отвисла челюсть. Какую-то долю секунды у него было такое выражение лица, будто он не понял. Потом его щеки сделались багровыми, на шее вздулись вены.
— Что? — прохрипел он. — Элиот? Ты думал, я стану работать на этого сукина сына? После всего того, что он сделал со мной, ты думал, я стану ему помогать?!
— Мы не были уверены. Прошло много лет. Ты мог измениться. Иногда обида забывается.
— Забыть? Никогда! Этот гад вышвырнул меня на улицу! Я бы с удовольствием схватил его за глотку и…
— Это можно устроить.
Харди рассмеялся.
3
Когда Сол закончил рассказ, глаза Харди посуровели, лицо стало совсем багровым от ненависти.
— Что и следовало ожидать, — сказал он. — Меня это нисколько не удивляет. Удивительно только, что это произошло так поздно.
— Давай, давай. Продолжай.
— Я не знаю, что…
— Элиот всегда говорит, что, если хочешь узнать чьи-то секреты, спроси у того, кто ненавидит этого человека.
— Ты знаешь о нем больше остальных.
— Я тоже так думал, но я ошибся. А вы были соперниками Ты пытался узнать о его прошлом.
— Тебе известно и об этом?
Сол промолчал.
Харди повернулся к бумажному пакету на комоде, вытащил полупустую бутылку бурбона, открутил пробку и поднес бутылку к губам. И вдруг смущенно посмотрел на Сола.
— Наверное, у тебя нет стакана?
— Стаканы в ванной комнате. — Сол забрал у него бутылку. — Но у меня есть для тебя кое-что другое.
— Что?
— Неси стакан.
На лице Харди мелькнуло недоверие, но он послушно отправился в ванную. Он вернулся оттуда со стаканом, который крепко сжимал пальцами. Увидев бутылки — Сол достал их из ящика, — он тяжело сглотнул.
— Нет…
— Ты нужен мне трезвым. Если хочешь выпить…
— Вермут? Это что, шутка?
— Я что, по-твоему, шучу?
— Это же гадость!
— Зато я разрешу тебе немного выпить. Если же ты почувствуешь соблазн, тогда… — Сол отнес бутылки с виски в ванную и вылил бурбон в раковину.
— Я заплатил за них шестнадцать баксов, — застонал Харди.
— Вот двадцатка. Сдачу оставь себе.
— Садист!
— Можешь считать меня садистом. Чем быстрее мы закончим, тем быстрее ты сможешь купить себе еще бурбона. — Сол подошел к комоду, открыл бутылки с красным и белым вермутом и налил из обеих в стакан. — На тот случай, если твой желудок сильнее, чем я думаю.
Харди нахмурился, глядя на розовую смесь. Он протянул руку, потом убрал ее и вновь протянул. Взял стакан и осушил его тремя глотками. И вдруг, схватившись за край комода, судорожно глотнул воздух.
— Господи!
— С тобой все в порядке?
— Ну и отрава! — дрожащим голосом произнес Харди. — Я тебе этого никогда не прощу. — Но тут же налил себе второй стакан. — Ладно, я очень любопытный, как ты узнал, что я занимался его прошлым?
— Я этого не знал.
— Но ты же только что сказал…
— Это была догадка. Я видел, как ты к нему всегда относился, но я ничего толком не знал. Если спросить напрямик, ты мог бы испугаться и стал бы все отрицать. Поэтому я притворился, что знаю.
— Я торчу в Майами слишком долго, — Харди тяжело вздохнул. — О'кей, все верно. Но ты действительно напугал меня. Никто не должен этого знать. Поверь мне, я действовал очень осторожно. В таком деле никому нельзя доверять, поэтому я работал один, без помощников. Немного покопаюсь здесь, немного там. Никакого плана. Тем более, что я целыми днями торчал в конторе и никогда не брал выходных. — Харди нахмурился. — Мне чертовски не повезло. С этим Уотергейтом. Я не участвовал во взломе, но мы с Элиотом долго были соперниками. Он уверил директора вышвырнуть меня в назидание другим. Логично, ничего не скажешь. Черт, я был и остаюсь… алкашом. Но не могу избавиться от мысли о том, что мое пьянство послужило лишь предлогом окончательно расправиться со мной.
— Думаешь, он знал, что ты интересуешься вплотную его особой?
— Конечно, не знал.
— Почему ты так уверен?
— Он бы убрал меня.
— Неужели ты знал так много? — удивился Сол.
— Я чувствовал, что приблизился к чему-то важному. Я полагал, осталось найти один-единственный факт — и дело сделано. Всего лишь одно последнее доказательство. — Харди пожал плечами. — Но он оказался сильнее меня. Когда меня спровадили на пенсию, я не мог продолжать расследование и перестал бороться с зеленым змием. — Он поднял стакан. — Этот твой вермут настоящая отрава.
— Может, хочешь кофе?
— О Господи, кофе еще хуже вермута. Пенсия… — задумчиво произнес Харди. — Человек на пенсии становится ленивым. Как я мог закончить то, что начал? У меня не было даже доступа к компьютерам.
— Ты хотел остаться в живых.
— А может, я сам виноват, что меня уволили? Будь у меня хоть немного смелости, я бы до сих пор копался в его делах. — Лоб Харди покрылся испариной. — Здесь ужасно жарко.
Сол подошел к окну и сунул руку за шторы. Задребезжал кондиционер, и по комнате прошелся затхлый ветерок.
— Почему ты заинтересовался его прошлым?
— Из-за Кима Филби, — ответил Харди и, кривясь от отвращения, сделал глоток вермута.
4
В 1951 году Ким Филби был высокопоставленным офицером английской внешней разведки, МИ—6. Во время второй мировой войны он помогал готовить сотрудников американского УСС. Когда в 1947 году УСС превратилось в ЦРУ, он дал несколько дельных советов. В 1949 году Филби ездил в Вашингтон помогать ФБР раскрывать советскую шпионскую сеть. Именно он доказал, что видный британский дипломат Дональд Маклин являлся коммунистическим агентом. Однако Маклина предупредил об аресте другой дипломат, Гай Берджесс, сам советский агент, который вместе с Маклином бежал в Россию.
Раскрытие столь глубоко законспирированной советской шпионской сети потрясло западное разведывательное сообщество. Не менее тревожным оказался факт, что Берджесс узнал об аресте Маклина. Харди, тогда младший сотрудник ЦРУ, заинтересовался этим. Однажды он сидел в своей машине на парковочной стоянке в Вашингтоне и ждал, когда закончится внезапный ливень, чтобы сходить пообедать в любимый бар. Тогда-то его и поразила неожиданная мысль. Забыв про голод и жажду, он быстро вернулся в свой офис. Его отдел располагался в одном из зданий на Квонсете, которыми после войны застроили вашингтонский Молл. Харди поднялся к себе в кабинетик, бросил мокрый плащ на стул и принялся рыться в папках, проверяя свою догадку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Закрой дверь и запри ее, — велел Сол.
Харди повиновался. Сол включил гибкую настольную лампу и направил свет в сторону двери. Все сомнения рассеялись, он узнал Харди. Харди снял очки и ладонью прикрыл глаза от света. Сол не видел его тринадцать лет. Харди и тогда уже выглядел неважно. Сейчас ему было семьдесят два года, и он выглядел еще хуже: одутловатая физиономия, красные пятна на сморщенных щеках, большой живот, раздувшаяся печень. Седые и какие-то неживые волосы по крайней мере были аккуратно расчесаны. Харди побрился. От него не воняло ни чем, а только бурбоном. Ужасная рубашка в цветочек и серовато-голубые брюки казались чистыми и даже выглаженными. Белые туфли были недавно начищены.
Черт, подумал Сол, если бы я был алкоголиком, едва ли бы стал обращать столько внимания на свой внешний вид. Рад тебя видеть, Харди. Выключатель слева.
— Кто?.. — дрожащим голосом произнес Харди и принялся шарить рукой по стене.
Зажглись две лампы: одна на комоде, другая над кроватью.
Харди сощурился и нахмурился.
— Не узнаешь? Обижаешь.
— Сол? — Продолжая хмуриться, Харди растерянно моргнул. Сол усмехнулся и протянул через кресло свободную руку.
— Как дела? Что в пакете?
— О… — Харди смущенно пожал плечами, — Так, кое-что. Бегал в магазин.
— Выпивка?
— Ну да. — Харди смущенно вытер рот. — Пригласил друзей, а в баре пусто.
— На вид очень тяжелый. Поставь его на комод. Пусть рука отдохнет.
Изумленный Харди поставил пакет на комод.
— Я… В чем дело?
— По-моему, это называется встречей старых друзей, — подняв плечи, ответил Сол.
Когда зазвенел телефон, Харди вздрогнул. Телефон упорствовал.
— Ты не собираешься отвечать? — спросил Харди, но Сол даже не шевельнулся, и телефон замолчал. — Господи, что происходит? Этот кубинец…
— …Производит впечатление, да? Мне пришлось его долго искать. У него отличная улыбка.
— Но зачем?
— Все по порядку. Ты вооружен?
— Издеваешься? Когда вокруг столько этих кубинских беженцев…
Сол кивнул. О Харди ходили легенды, что он ходил с оружием даже в ванную комнату. Однажды, к ужасу службы безопасности, он явился на пресс-конференцию президента в Белый дом с револьвером. В другой раз, во время званого ужина, Харди изрядно перебрал и заснул на стуле. Револьвер выпал из кобуры и с грохотом упал на пол, напугав двух конгрессменов и трех сенаторов.
— Положи его на комод рядом с пакетом, — сказал Сол.
— Зачем?
Сол вытащил из-за кресла руку и показал “беретту”.
— Делай, что тебе говорят.
— Эй, брось. — Глаза Харди округлились от удивления. Он попытался рассмеяться, словно хотел убедить себя в том, что все это шутка. — Он тебе не понадобится.
Сол и не думал смеяться.
Харди обиженно надул губы. Потом осторожно нагнулся и задрал правую штанину, под которой из пристегнутой за лодыжку кобуры торчал короткоствольный кольт тридцать восьмого калибра.
— Вижу, ты по-прежнему предпочитаешь револьверы.
— Ты же знаешь, как меня прозвали.
— Уайд Эрп. — Сол напрягся, когда Харди вытащил револьвер. — Держи его двумя пальцами.
— Можешь меня не учить, — обиделся Харди. — Я еще не все забыл. — Он положил кольт на комод. — Удовлетворен?
— Не совсем. — Сол забрал револьвер. — Я должен обыскать тебя.
— О Господи!
— Обещаю не щекотать. — Во время обыска Сола особенно заинтересовали пуговицы Харди.
— Так вот в чем дело. — Харди побледнел. — Микрофон? Ты думаешь, у меня есть микрофон? С какой стати?
— С такой же, с какой мы использовали кубинца. Мы не уверены, что за тобой не следят.
— Следят? Но с чего вдруг за мной? Подожди минуточку. Мы? Ты сказал “мы”?
— Мы работаем в паре с Крисом.
— Килмуни? — растерянно уточнил Харди.
— Хорошо. Спиртное не отшибло тебе память.
— Как я мог забыть, что вы, ребята, сделали для меня в Чили! Где?..
— Это он звонил из холла. Два звонка. Он не заметил за тобой слежки. Если он заметит что-нибудь подозрительное, то опять позвонит. Один звонок будет означать предупреждение.
— Но я тебе и сам мог сказать, что за мной никто не следит. — Харди обратил внимание на то, что Сол избегает его взгляда, и угрюмо кивнул. — Понятно. Вы думали, я уже не в состоянии заметить “хвост”?
— Когда не работаешь, чувства притупляются.
— Особенно у алкаша.
— Я этого не говорил.
— Ты и не обязан был говорить. — Харди сердито уставился на Сола. — Почему вы были уверены, что я приду?
— Мы не были уверены. Когда кубинец дал тебе ключ, ты мог выбросить его в канализацию.
— И?..
— Мы бы оставили тебя в покое. Ты должен был доказать, что готов вступить в игру и хочешь помочь.
— Нет.
— Что?
— У вас была другая причина. Сол покачал головой.
— Кубинец, — сказал Харди. — Я теперь понимаю, почему вы использовали его. В ключе тоже есть свой смысл.
— И?
— Но зачем почтовый ящик и второй ключ?
— Дополнительные меры предосторожности.
— Нет, вы хотели дать мне больше времени подумать на тот случай, если бы я захотел ускользнуть или кому-то позвонить. Крис бы знал про это. Он бы предупредил тебя, а ты бы смылся! Черт побери, на кого, по-вашему, я работаю? — недоумевал Харди.
Сол заколебался. Вполне возможно, что с Харди уже беседовали. С другой стороны, Сол не знал, к кому еще можно обратиться за помощью. Он быстро просчитывал варианты.
И в конце концов сказал все как есть.
У Харди от изумления отвисла челюсть. Какую-то долю секунды у него было такое выражение лица, будто он не понял. Потом его щеки сделались багровыми, на шее вздулись вены.
— Что? — прохрипел он. — Элиот? Ты думал, я стану работать на этого сукина сына? После всего того, что он сделал со мной, ты думал, я стану ему помогать?!
— Мы не были уверены. Прошло много лет. Ты мог измениться. Иногда обида забывается.
— Забыть? Никогда! Этот гад вышвырнул меня на улицу! Я бы с удовольствием схватил его за глотку и…
— Это можно устроить.
Харди рассмеялся.
3
Когда Сол закончил рассказ, глаза Харди посуровели, лицо стало совсем багровым от ненависти.
— Что и следовало ожидать, — сказал он. — Меня это нисколько не удивляет. Удивительно только, что это произошло так поздно.
— Давай, давай. Продолжай.
— Я не знаю, что…
— Элиот всегда говорит, что, если хочешь узнать чьи-то секреты, спроси у того, кто ненавидит этого человека.
— Ты знаешь о нем больше остальных.
— Я тоже так думал, но я ошибся. А вы были соперниками Ты пытался узнать о его прошлом.
— Тебе известно и об этом?
Сол промолчал.
Харди повернулся к бумажному пакету на комоде, вытащил полупустую бутылку бурбона, открутил пробку и поднес бутылку к губам. И вдруг смущенно посмотрел на Сола.
— Наверное, у тебя нет стакана?
— Стаканы в ванной комнате. — Сол забрал у него бутылку. — Но у меня есть для тебя кое-что другое.
— Что?
— Неси стакан.
На лице Харди мелькнуло недоверие, но он послушно отправился в ванную. Он вернулся оттуда со стаканом, который крепко сжимал пальцами. Увидев бутылки — Сол достал их из ящика, — он тяжело сглотнул.
— Нет…
— Ты нужен мне трезвым. Если хочешь выпить…
— Вермут? Это что, шутка?
— Я что, по-твоему, шучу?
— Это же гадость!
— Зато я разрешу тебе немного выпить. Если же ты почувствуешь соблазн, тогда… — Сол отнес бутылки с виски в ванную и вылил бурбон в раковину.
— Я заплатил за них шестнадцать баксов, — застонал Харди.
— Вот двадцатка. Сдачу оставь себе.
— Садист!
— Можешь считать меня садистом. Чем быстрее мы закончим, тем быстрее ты сможешь купить себе еще бурбона. — Сол подошел к комоду, открыл бутылки с красным и белым вермутом и налил из обеих в стакан. — На тот случай, если твой желудок сильнее, чем я думаю.
Харди нахмурился, глядя на розовую смесь. Он протянул руку, потом убрал ее и вновь протянул. Взял стакан и осушил его тремя глотками. И вдруг, схватившись за край комода, судорожно глотнул воздух.
— Господи!
— С тобой все в порядке?
— Ну и отрава! — дрожащим голосом произнес Харди. — Я тебе этого никогда не прощу. — Но тут же налил себе второй стакан. — Ладно, я очень любопытный, как ты узнал, что я занимался его прошлым?
— Я этого не знал.
— Но ты же только что сказал…
— Это была догадка. Я видел, как ты к нему всегда относился, но я ничего толком не знал. Если спросить напрямик, ты мог бы испугаться и стал бы все отрицать. Поэтому я притворился, что знаю.
— Я торчу в Майами слишком долго, — Харди тяжело вздохнул. — О'кей, все верно. Но ты действительно напугал меня. Никто не должен этого знать. Поверь мне, я действовал очень осторожно. В таком деле никому нельзя доверять, поэтому я работал один, без помощников. Немного покопаюсь здесь, немного там. Никакого плана. Тем более, что я целыми днями торчал в конторе и никогда не брал выходных. — Харди нахмурился. — Мне чертовски не повезло. С этим Уотергейтом. Я не участвовал во взломе, но мы с Элиотом долго были соперниками. Он уверил директора вышвырнуть меня в назидание другим. Логично, ничего не скажешь. Черт, я был и остаюсь… алкашом. Но не могу избавиться от мысли о том, что мое пьянство послужило лишь предлогом окончательно расправиться со мной.
— Думаешь, он знал, что ты интересуешься вплотную его особой?
— Конечно, не знал.
— Почему ты так уверен?
— Он бы убрал меня.
— Неужели ты знал так много? — удивился Сол.
— Я чувствовал, что приблизился к чему-то важному. Я полагал, осталось найти один-единственный факт — и дело сделано. Всего лишь одно последнее доказательство. — Харди пожал плечами. — Но он оказался сильнее меня. Когда меня спровадили на пенсию, я не мог продолжать расследование и перестал бороться с зеленым змием. — Он поднял стакан. — Этот твой вермут настоящая отрава.
— Может, хочешь кофе?
— О Господи, кофе еще хуже вермута. Пенсия… — задумчиво произнес Харди. — Человек на пенсии становится ленивым. Как я мог закончить то, что начал? У меня не было даже доступа к компьютерам.
— Ты хотел остаться в живых.
— А может, я сам виноват, что меня уволили? Будь у меня хоть немного смелости, я бы до сих пор копался в его делах. — Лоб Харди покрылся испариной. — Здесь ужасно жарко.
Сол подошел к окну и сунул руку за шторы. Задребезжал кондиционер, и по комнате прошелся затхлый ветерок.
— Почему ты заинтересовался его прошлым?
— Из-за Кима Филби, — ответил Харди и, кривясь от отвращения, сделал глоток вермута.
4
В 1951 году Ким Филби был высокопоставленным офицером английской внешней разведки, МИ—6. Во время второй мировой войны он помогал готовить сотрудников американского УСС. Когда в 1947 году УСС превратилось в ЦРУ, он дал несколько дельных советов. В 1949 году Филби ездил в Вашингтон помогать ФБР раскрывать советскую шпионскую сеть. Именно он доказал, что видный британский дипломат Дональд Маклин являлся коммунистическим агентом. Однако Маклина предупредил об аресте другой дипломат, Гай Берджесс, сам советский агент, который вместе с Маклином бежал в Россию.
Раскрытие столь глубоко законспирированной советской шпионской сети потрясло западное разведывательное сообщество. Не менее тревожным оказался факт, что Берджесс узнал об аресте Маклина. Харди, тогда младший сотрудник ЦРУ, заинтересовался этим. Однажды он сидел в своей машине на парковочной стоянке в Вашингтоне и ждал, когда закончится внезапный ливень, чтобы сходить пообедать в любимый бар. Тогда-то его и поразила неожиданная мысль. Забыв про голод и жажду, он быстро вернулся в свой офис. Его отдел располагался в одном из зданий на Квонсете, которыми после войны застроили вашингтонский Молл. Харди поднялся к себе в кабинетик, бросил мокрый плащ на стул и принялся рыться в папках, проверяя свою догадку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59