- Ровно семнадцать. Как договорились.
- Я говорю: заждался, глядя, как водка стынет.
- Водка лучше холодная.
Плонский мысленно выругался: тупоголовость гостя насторожила. Разговор предстоял непростой, не все можно сказать прямо, поймет ли майор иносказания?
Знакомы они были давно, но никогда не сидели так вот, вдвоем. А сейчас Плонский сам пригласил Супрунюка для приватного разговора. Хотя было это не совсем по чину. Плонский исполнял обязанности прокурора, поскольку сам прокурор вот уже полгода пропадал в Москве, то ли лечился, то ли учился чему-то у высших властей. Ему, Плонскому, впору так вот, за бутылкой, сидеть с генералом, начальником УЛИТУ - Управления лесозаготовительных исправительно-трудовых учреждений, а то и с кем повыше. Но это не уйдет. Пока же хотелось поговорить с тем, кто пониже, зато поближе, просто пощупать пульс хитрого организма, именуемого мудрено - пенитенциарным.
- Что ж, раз водка стынет, давайте ее согреем, - засмеялся Супрунюк, удивив хозяина: гость-то оказывается не без юмора.
"И без церемонности", - с удовлетворением мысленно отметил Плонский. Стало быть, можно разговаривать без дипломатических вывертов.
- А ваши-то домашние где? - поистине бесцеремонно спросил Супрунюк, оглядывая квартиру.
- В отъезде.
Плонский ответил холодно, давая понять, что обсуждать эту тему не намерен. Его жена с дочкой-старшеклассницей бывали здесь лишь наездами, жили в краевом центре в большой пятикомнатной квартире, куда собирался переселиться и он. Но пока что здесь была его работа, и не просто работа, а бизнес, раскручиваемый большими деньгами неизвестного происхождения, для которых он был всего лишь посредником, но на которых собирался сделать свое будущее.
- Не скучаете в одиночестве? Помощница не требуется?
- Не требуется.
- А то я мог бы поспособствовать...
- Прошу, - прервал его Плонский, показывая на стол.
Они сели, подняли рюмки.
- За встречу, - поспешил сказать Супрунюк.
- Мы сегодня уже виделись. Давайте за взаимопонимание. Выпьем по одной и поговорим.
- Между первой и второй не разговаривают.
- Не закусывают.
- Верно. Не разговаривают между второй и третьей. Потом уж...
- Потом забудем, о чем и говорить.
- Не забу-удем.
Выпили, помолчали.
- Да вы закусывайте. Чем бог послал.
- Хор-роший у вас бог, богатый! - воскликнул Супрунюк, обводя глазами стол, на котором были не только дары местной тайги, но и севрюжка в плоских заморских упаковках, и колбаска всякая, и яички с красной икоркой, и что-то в закрытых судках, которые принесли расторопные посыльные из ресторана.
Восклицание намекало на разных богов, и Плонский разозлился.
- Бог у всех один. Один Бог, один начальник, один хозяин...
- Эт точно! - согласился Супрунюк и, уже не чокаясь, не произнося тостов, опрокинул в себя очередную рюмку.
"Не нализался бы раньше времени", - подумал Плонский. И решил сразу перейти к делу.
- Как у вас с финансированием? - спросил он.
По изменившемуся выражению лица собеседника понял: попал в точку.
- Зарплату третий месяц не платят, - пожаловался Супрунюк. И с надеждой посмотрел на Плонского: неисповедимы чиновничьи связи, авось, поможет.
- Не одной зарплатой жив человек.
- А то чем? У меня родня в деревне, так те на подножном корму. А у нас - государева служба.
- Подножный корм и вам не заказан.
- Когда?! Огород времени требует.
- У вас сотни людей дурака валяют.
- Каких людей? - не понял Супрунюк.
- Заключенных.
- Так они все работают.
- Видел я, как они работают.
- Подневольный труд малопроизводителен. Азы марксизма. Но мы бюджетники. Знаете, сколько в Америке тратится на каждого заключенного? Тысяча долларов в месяц. На одного...
Супрунюк матерно выругался и потянулся к налитой рюмке. Выпил один, не предлагая тоста, и уставился на большую полупустую бутылку "Смирновской" погрустневшим взглядом.
- Мне бы такую зарплату.
- Разве это деньги для толкового хозяйственника?
- А что деньги?
- На порядок выше.
- Десять тысяч?! - Супрунюк закатил глаза, мысленно подсчитывая, сколько это будет в рублях. - С такими деньгами спиться можно.
- Спиваются и без денег.
- Это верно. У меня начальник отряда был. Я его все в пример ставил. А как жена сбежала от безденежья, так и спился. Пришлось увольнять.
Было уже совсем темно. Плонский встал, включил свет. Брезгливо посмотрел на всклокоченный лысеющий затылок майора, склонившегося над столом. Не понимал он таких хозяев: власть есть, руки развязаны - делай что хочешь. А они все чего-то ждут. Впрочем, какие это предприниматели? Им нужен хозяин. И этим хозяином станет он, Плонский. Не как администратор-исполнитель, а как подлинный хозяин, собственник этой тайги с ее лесами, рудниками, поселками. И колониями. Колонии-то прежде всего надо прибрать к рукам. Сейчас это просто. Рынок. Начальники готовы заключить договор хоть с чертом, лишь бы деньгу урвать. Надо связать их коммерческими договорами на поставки леса, руды, всяких безделок, которые они там производят. И ковать капитал на дешевой рабсиле зэков...
- Много ли надо заключенному! - сказал он, имея в виду зарплату.
Супрунюк понял по-своему. Всем телом повернулся на стуле, удивленно воззрился на Плонского.
- Да им только давай! У работяг аппетит от работы, а у отказников - от безделья, тоски и злости...
- Но не голодают же.
- А черт их знает! На помойках скольких заставал. Кость найдут, в барак тащат. В зону хоть не заходи, лезут: "Дай, начальник, закурить"... А поглядели бы, как живут! В бараках черно. Спят без постельного белья, ходят в рванье. А где я им возьму? Офицеры, и те бедствуют, разбегаются. На каждого начальника отряда полагается полста душ, а у нас вдвое больше. Скоро заключенные сами себя охранять будут. Раньше-то чем держались?..
- Кто?
- Люди, кто же еще? Порядок был: выслужил пенсию - получай квартиру в городе. Теперь даже не обещают...
- А побеги бывают? - спросил Плонский.
- Давно не было. А вот недавно с поселения, куда вы ездили, сразу пятеро ушли.
- Как пятеро?! - Плонский спохватился, что таким восклицанием выдает себя, и торопливо спросил: - Коллективка, что ли?
- Не похоже. Сначала двое. Один совсем непонятно почему, - ему освобождаться документы пришли. А на другой день - еще трое.
- Может, заблудились? У вас на том поселении вольно гуляли.
- Раньше-то не было побегов.
- Искали?
- Как искать? Вертолетом надо бы, да больно дорог нынче вертолет.
- С собаками по следу.
- Случись это в колонии, пустили бы. А на поселении - какие собаки?
- Привезти из колонии.
- Пока привезешь...
Майор пьяно махнул рукой. Не о том хотелось ему сейчас говорить. Он рассчитывал, что Плонский как-то поможет выкарабкаться из нужды. Это, конечно, не миллионер Березовский, но все же начальник, и немалый, у него связи... К тому же ходят слухи, что и он не сегодня-завтра выйдет в богатеи. И как это у них только получается?..
- Чего жаловаться? - вздохнул Супрунюк. - Слезами горю не поможешь.
Плонский молча сел, налил рюмки. Его мысли были заняты теми тремя, сбежавшими следом за Сизовым и Красюком. Такое совпадение ему не нравилось. Может, узнали про золото? Мало ли что секрет. В зонах секреты долго не держатся...
Он подумал, что надо бы еще наведаться к Дубову, разузнать. Можно же понять, почему ушли те трое - от нетерпения и банальной жажды воли или у них была какая-то цель? Правда, на фоне тех возможностей, какие открывались перед ним на путях приватизации и акционирования, золото Красюка мало значило. Но золото есть золото. Кто не терял головы от его колдовского блеска...
- Все на бюджет надеетесь? Самим надо соображать, - сказал Плонский. Хозяйственная инициатива...
- Что?! - заорал Супрунюк таким тоном, словно перед ним был распоследний зэк. Даже испугал, заставил Плонского умолкнуть. - Мы не работаем, что ли? Но вот ведь какая фигня получается: чем больше работаем, тем больше у нас забот.
- Почему?
- А налоги! А выплаты всякие! С ИТК спрос как с любой коммерческой организации, никаких поблажек.
- А нужны поблажки?
- Вот! - пьяно выкрикнул Супрунюк. И оглянулся, чего-то вдруг испугавшись. Навалился грудью на стол, зашептал: - Спонсоры нужны, деньги, скидки на трудности, на специфический рабочий контингент...
Последние слова ему пришлось повторить трижды, поскольку они никак не хотели выговариваться.
- Деньги даром никто не даст. Дураки перевелись.
- Не даром. Не да-аром. Договоримся.
- Если договориться, то, пожалуй, можно и поискать благодетеля. Получите деньги на все, что вам потребно, а в обмен только одно - право распоряжаться вашей рабсилой...
- Мы такому в ноги поклонимся. Построю и - на колени. Всю колонию раком поставлю, - заорал Супрунюк.
- Это надо вежливо делать, демократически...
- А как же! Построю и вежливо прикажу: становитесь раком, а не то...
Затрещал телефон, стоявший у двери на столике, прервал страстную тираду.
Плонский встал, взял трубку. Он не сразу узнал голос, торопливый, захлебывающийся, спросил сердито:
- Кто говорит?
- Да я это, Костров. Вы просили позвонить сразу, как только...
- Что, поймал?!
Он даже удивился, что не узнал. Костров был местным фанатом-радиолюбителем. Перед ним Плонский поставил задачу - не слезать с волны, на которую может включиться маяк, встроенный в транзистор, переданный Сизову. Заказал это и другим близко знакомым, - в метеослужбе, в воинской части. А сам забыл, закрутился в делах приватизации.
Майор, сидевший за столом, резко обернулся.
- Кто поймал? Кого?
Плонский замахал ему рукой: ешь, мол, закусывай, это о другом.
- Точно на этой волне. Сигналы неровные, с перерывами, но четкие, разъяснил Костров.
- Ошибки нет?
- Александр Евгеньевич, вы же меня знаете...
- Спасибо.
Он положил трубку, постоял, стараясь унять заторопившееся сердце. Значит, золото нашли и теперь надо лететь туда, как договорились с Сизовым. Значит, надо звонить Толмачу, единственному, кто может быстро достать вертолет. У него, первого фирмача района, были деньги. А за деньги нынче можно хоть на космической ракете. Деньги у Плонского тоже были, но ему светиться не следовало, и лучше всего было сделать вид, что он воспользовался попутным транспортом.
"Да ведь у него же свой вертун" - вспомнил Плонский, удивившись своей забывчивости. Ни у кого прежде не было персональных вертолетов, мудрено ли забыть!
- Я на минуту отлучусь, - сказал он майору и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
В соседней комнате был параллельный телефон. Плонский снял трубку, послушал гудок, подождал щелчка, что означало бы, что майор подслушивает, не дождался и набрал номер. Обрадовался, сразу узнав тяжелый, с хрипотцой голос Толмача.
- Это я, - сказал он, не представившись. - Узнаешь?
- Конечно! - радостно закричал Толмач. - Я свои долги не забываю. В чем нужда?
- А просто так я не могу позвонить?
- Спасибо.
- За что?
- За "просто так". Рад это слышать от вас. Но я думаю, вы все-таки по делу.
- Угадал. Есть дело. Ты свой вертун еще не продал?
- Зачем же? Стоит, дожидается.
- Летаешь на нем?
- Когда нужно, летаю.
- Завтра не собираешься?
Толмач помолчал, переваривая информацию, сказал осторожно:
- А если собираюсь?
- Отлично. Меня захватишь? Одного.
- Понятно. Тогда я тоже полечу один, - заявил сообразительный Толмач. - Утром позвоню.
Положив трубку, Плонский постоял в задумчивости: как объяснить завтра цель этого вылета в тайгу? Решил ничего не объяснять. Разве не полагается завтрашнему хозяину тайги осмотреть свои будущие владения? А то, что там придется взять на борт двух человек, так это всего лишь случайность. Люди бедствовали, как не помочь бедствующим?.. А может, и никого не придется брать, все будет по обстоятельствам...
* * *
Толмач позвонил рано утром, спросил с подобострастием в голосе, какое всегда нравилось Плонскому, хоть он в этом никому и никогда не признавался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28