А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Дрискол повернулся к Дюмэну и потребовал ответа.
- Отлишно, - сказал маленький француз. - Я готов.
- А как вы? - повернулся к остальным Дрискол.
Они дали понять, что не возражают. Ноултон, в продолжение всего ужина хранивший молчание, кивнул. Дюмэн поднялся, отодвинул стул и откашлялся.
- Про этот сюрприз… - начал он, - этот приятный сюрприз. Мы собрались здесь этим вешером…
Дженнингс вполголоса передразнил француза, а Дрискол приказал:
- Утихомирьте его!
Бут и Сигал зашикали на Дженнингса, и оратор продолжил свою речь:
- Я сказаль, что мы собрались здесь этим вешером, потому что наши сердца рады за нашего друга месье Ноультона и нашу дорогую мадам - благослови ее Господь! - леди Лилю!
- За нее! - крикнул Догерти, вскакивая и высоко поднимая свой бокал.
- За леди Лилю! - раздался хор голосов, а Лиля встала, трепеща и конфузясь.
Под одобрительные возгласы и аплодисменты все выпили.
- А теперь, - продолжил Дюмэн, когда бокалы снова были наполнены, - об этот сюрприз. Мне надо немного возвращаться назад, и я не есть хорошо говорить английский, поэтому вы дольжны иметь терпень.
О том, какой есть Ноультон, только его имя Нортон, я могу сказать то, что знаю сам. К тому, что мне сказаль Шерман и наша дорогая леди, я добавлю свое, и полушится, что знаю почти все. Я знаю, что он быль служащим банка в Уортоне, Огайо, и там пропадай деньги, и этот наш друг, что называется, попаль под подозрение. А то, о чем не сказаль этот Шерман и как он на меня смотрель, я подумаль: ага! Шерман знает больше, чем он говорит. Ну, я ошень мало обо всем этом думаль - почти забыль, потому что мы все были заняты тем, чтобы убрать вон Ноультона. На много недель я об этом забывай.
Дюмэн сделал паузу, осмотрел присутствующих взглядом человека, у которого есть в запасе козырной туз, и продолжил:
- Все это вы знаете. Отлишно. Сегодня я привез Ноультон сюда, где есть его шемодан. Но ему что-то понадобилось, и мы вышли. Я был в «Ламартине», ждать его и подходиль к этот телеграфный столик, потом к табашный ларек, потом к стойка портье, и Гибсон подозваль меня и сказаль: «Есть телеграмма для шеловека по имени Джон Нортон. Ты знаешь его, Дюмэн?» Я сказаль: «Да, я ему передам» - и он отдаль мне телеграмму, а я ее открываль и для полный уверенность прошиталь. Как я и думаль, она была для Ноультон. Все правильно. Вот она.
Он вытащил из кармана желтую телеграмму и помахал ею в воздухе. Она была необычного размера - довольно длинная.
- Читай! - закричали все.
Но Дюмэн передал телеграмму Ноултону, который, быстро пробежав текст глазами, уронил листок на стол и, весь бледный, повернулся к Лиле.
- В чем дело? - встрепенулась она.
Догерти поднял телеграмму и прочитал ее вслух:
- «Мистеру Джону Нортону, отель „Ламартин“, Нью-Йорк. Альма Шерман призналась во всем. Я был глупцом, когда не поверил тебе, но теперь возвращайся домой. Деньги у ее брата. Послана телеграмма в полицию Нью-Йорка. Приезжай домой немедленно. Письмо тебе отправлено, но не жди его. Телеграфируй немедленно.
Отец».
- О! - воскликнула Лиля. - И теперь, и теперь…
Она смутилась, а все зааплодировали, закричали и стали хлопать Ноултона по спине.
Догерти придвинулся к девушке и шепнул ей на ухо:
- А теперь что?
- А теперь, - ответила Лиля, - он… я ему не нужна, вот и все.
Бывший боксер встал.
- Ша! - угрожающе крикнул он. - Молчание! Да заткнитесь вы! Ноултон, ты знаешь, что сказала твоя жена? Что она тебе больше не нужна!
Ноултон тут же подошел к ней, взял ее руки в свои ладони.
- Лиля! Дорогая маленькая девочка! Мы поедем домой - к нам домой - вместе. Дорогая! «Не нужна»?
Да посмотри на меня!
В этот момент Странные Рыцари и адвокат Сигал, по команде Догерти, перешли в другую комнату и оставались там пять минут, стараясь создавать как можно больше шума.
Но вскоре послышался голос Ноултона:
- Возвращайтесь сюда! Что вы там делаете? Эй, Дюмэн! Догерти!
Они столпились на пороге и один за другим вернулись в гостиную, а Лиля попыталась им улыбнуться.
- Вот это уже лучше, - одобрительно заметил Догерти. - Сегодня можно только радоваться, миссис Ноултон. А плакать не разрешается.
Лиля улыбнулась еще шире.
- Слушай! - вступил в разговор Дрискол, затягиваясь сигаретой - Лиля просила их не стесняться и курить. - Ты понял? Они именно поэтому арестовали Шермана в зале суда!
- Времени даром не теряют, - заключил Бут.
- О, я знаю, как он это узнал, - сообщила Лиля Ноултону и Дюмэну, которые удивились, откуда его отец узнал адрес сына. - Сам Шерман ему и рассказал.
- Шерман! - воскликнули они.
- Да, - уверенно заявила Лиля.
Потом она рассказала о телеграмме, в которой упоминалось имя Джон Нортон и которую Шерман послал президенту Уортонского национального банка, и они поспешили поделиться этой новостью с остальными. То, что получением телеграммы от отца Ноултона они обязаны своему врагу, только удвоило всеобщую радость.
Затем все окружили Ноултона и потребовали, чтобы он сказал речь. Он возражал, они настаивали. Он взывал о помощи к Лиле, но она велела ему исполнить свою обязанность.
Отступать было некуда, он попросил всех сесть и начал:
- Ребята, я понимаю, что сейчас не время хмуриться - для вас. Вы хорошо проводите время. Но вы попросили меня рассказать всю правду, и я рад этой возможности освободиться от камня на сердце. Если вам не понравится то, что я скажу, по крайней мере, попытайтесь меня понять. Я знаю, что вы отличные парни и действовали совершенно бескорыстно, но чувствую, что я в долгу перед вами.
Во-первых, деньги. Вы потратили порядка тысячи шестисот долларов на мою защиту и дали мне тысячу на первое время. Здесь даже сказать нечего - вы дали мне эти деньги не говоря ни слова - но знайте, что, когда мы приедем домой, я первым делом пошлю вам чек на две тысячи шестьсот долларов. Только не думайте, что я отказываюсь от вашей поддержки, - ничего подобного. Господь свидетель, какую неоценимую помощь от вас я принял, и вам не пришлось при этом настаивать.
- О, конечно, если ты будешь купаться в деньгах, мы, пожалуй, не откажемся от чека, - вставил словечко Дрискол.
- И тогда все будет в порядке. Я не собираюсь пытаться вас отблагодарить: уже весь вечер твержу вам, что все равно это у меня как следует не получится.
Лиля и я уезжаем на запад, где, как говорят, живут только истинные, честные американцы, и я всегда думал, что этим можно гордиться, но куда бы мы ни приехали и с кем бы ни встретились, мы нигде и никогда не найдем таких отличных парней, таких настоящих друзей, как Странные Рыцари. За вас, ребята!
Благослови вас Господь!
Голос Ноултона так дрожал, что он едва мог говорить, и его глаза были полны слез. Осушив свой бокал, он бросил его на пол, и по ковру разлетелись тысячи стеклянных осколков.

На следующий день жених и невеста в сопровождении друзей прибыли на Центральный вокзал. И там Странные Рыцари получили свою награду - ту, о которой даже не осмеливались мечтать. Когда Ноултон пожал каждому из них руку и они договорились о встрече во время следующего приезда в Нью-Йорк, а после этого стояли у входа на платформу, Лиля приблизилась к Догерти - он оказался к ней ближе всех - и потянулась к нему губами. Он попытался заслониться рукой, но девушка, не обращая на это внимания, встала на цыпочки и нежно поцеловала его в обе щеки! Не успел он прийти в себя, как она подошла к Дюмэну и проделала ту же операцию, а потом досталось и остальным.
В следующее мгновение она уже шла по платформе под руку со своим мужем, а за ними брели двое носильщиков с их чемоданами, саквояжами, цветами и коробками со сладостями. Лиля то и дело оборачивалась и улыбалась Странным Рыцарям, которые изо всех сил махали своими носовыми платками. Потом, с подножки вагона, она послала им последний воздушный поцелуй, Ноултон махнул шляпой, и они скрылись в тамбуре, а через минуту поезд тронулся.
И так получилось, по забавному стечению обстоятельств, что в этом поезде в Уортон, штат Огайо, ехали еще два человека.
В почтовом вагоне бок о бок сидели двое мужчин.
На смуглых демонических чертах одного из них оставили следы бессонница, отчаяние и страх. Другой, невысокий, плотного сложения человек со строгим выражением лица, сидел ближе к проходу и был настороже. Он не спускал глаз со своего спутника, читавшего газету. Уильям Шерман ехал домой платить по счетам.
И совсем недалеко от них, в пульмановском вагоне, сидели мужчина, которого он хотел погубить, и женщина, которую пытался очернить.
Они смотрели друг на друга и едва ли не впервые чувствовали, что они вместе. Их руки на сиденье соединились.
Так они просидели много минут, молча, пока поезд пересекал город, потом повернул на запад, затем на север и покатил вдоль берега славного Гудзона.
- Дорогая, дорогая моя, - дрожащим от нежности голосом промолвил мужчина.
Женщина крепче сжала его руку и счастливо вздохнула.
- Они отличные парни, - продолжил мужчина, - каждый из них. Подумай, чем мы им обязаны! Всем, всем на свете!
- Да, - ответила женщина, - всем. Мы должны всегда об этом помнить.
Но истина заключалась в том, что, судя по ее голосу и по тому, как ее взгляд тонул в его глазах, она уже обо всем забыла!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30