- Ни так ни эдак. Вообще никак. Я бросил это занятие. Жена не любит, чтобы вещи хранились в шкафах, ей нравится, чтобы они были на виду. В принципе я с ней согласен. Но около года назад один недотепа уронил пятицветную вазу Мин, лучшую из всего, что я когда-либо видел, и она разлетелась на двадцать кусков.
Поверите, я плакал. Не рыдал, просто плакал. Это меня добило. Я бросил все. Ваза была так хороша, и я чувствовал себя таким виноватым…
Помфрет пригубил стакан, сдвинул брови, глядя в него, и продолжал:
- А прошлой осенью - еще одна потеря. Четырехугольная ваза, черная Ван Ли. Сейчас я вам покажу. - Он поставил стакан, снял с полки книгу и нашел нужную страницу. - Вот цветная репродукция этой вазы.
Уникальная вещь, это была жемчужина моей коллекции. Видите эту золотисто-желтую эмаль? А зеленую с белым? Впрочем, изображение далеко не передает красоты оригинала.
Фокс изучал рисунок.
- Она тоже была разбита?
- Нет. Украдена. Исчезла. В один из дней, когда… впрочем, не стану вас утомлять.
Фокс еще не успел заверить хозяина в том, что он вовсе его не утомляет, как в дверь постучали и в ответ на приглашение Помфрета войти появился Перри Данхэм.
- Я пришел за вами, - сухо сообщил он. - Пора начинать. Все, кроме Коха, уже собрались, и мама зовет вас. - Он протянул Фоксу руку. - Здравствуйте, я - Перри Данхэм, как вы уже, наверное, запомнили с прошлого раза. - Его взгляд остановился на полупустом стакане Фокса. - А это мысль!
- Налить? - предложил Помфрет, впрочем без особого рвения.
- Если у вас есть бурбон.
- Бурбона нет, к сожалению. Шотландское, ирландское.
- Бурбон я найду. - Самонадеянный паяц, как охарактеризовал его Диего, остановился у открытой двери. - Показываете мистеру Фоксу мамины вазы? И ее флорины и дукаты?
Дверь за ним закрылась.
На щеке мистера Помфрета, которая была видна Фоксу, заалело пятно. Видя, как он обескуражен, Фокс поспешил на помощь.
- Как экзотично! - небрежно бросил он. - Флорины и дукаты? - Он поводил по воздуху стаканом. - И динары с гинеями?
- Он имел в виду, - церемонно сказал мистер Помфрет, - мою маленькую коллекцию монет. Я занялся ими в качестве утешения, когда оставил коллекционирование ваз. Роняй их - не разобьются, а если бы и разбились - плакать не стану.
- Старинные монеты? Я бы с удовольствием их посмотрел.
- Сомневаюсь. - Монеты волновали мистера Помфрета явно меньше, и их демонстрация не вызывала у него чувства гордости. - Вы нумизмат? Вы упомянули динары.
Фокс сказал, что нет, для него «динар» - всего лишь экзотическое слово, ему просто интересно было бы увидеть хоть один, если они есть в его коллекции. Мистер Помфрет ответил, что вообще-то им пора идти, но у него действительно есть динар эпохи Фатимидов, и, вынув связку ключей из кармана, он выбрал один и отомкнул дверь шкафа. Взгляду открылись полки, на которых рядами стояли неглубокие подносы. Он вынул один поднос с маленькими, выстланными бархатом ячейками, в каждой лежало по монете. Помфрет указал на одну из них.
- Вот она. Не в самом лучшем состоянии. Эта вот более редкая и интересная - денье Людовика Первого. Это вот старинная шотландская монета Джеймса Пятого Шотландского. Это? Это старый английский… Войдите!
Это оказался Диего Зорилла. Он вошел, сверкнув черными глазами, вежливо пожал мистеру Помфрету руку, горячо - Фоксу и объявил, что послан за ними. Помфрет поставил на место поднос и закрыл шкаф на ключ.
Фокс допил свое виски.
- В соборе? - осведомился мистер Помфрет.
- Нет, в библиотеке.
Когда они вошли туда, Фоксу показалось, что это помещение менее всего могло бы претендовать на старомодное и достойное название «библиотека». Кое-какие книги там были, но они совершенно терялись среди множества прочих предметов. Стеллажи были, по-видимому, забиты антикварными музыкальными инструментами, там стояли гигантская арфа, бронзовые и мраморные бюсты композиторов, на стене висела карта мира - десять футов на десять, - исчерченная черными линиями вдоль и поперек… и это составляло ничтожную часть имевшихся там предметов. По сторонам большого прямоугольного стола, отчего эта часть помещения смахивала на конференц-зал, сидели приглашенные.
Во главе стола восседала Ирэн Данхэм Помфрет. Справа от нее пристроился с замученным видом секретарь Уэллс. Она прервала беседу с сидящим слева от нее Адольфом Кохом лишь для того, чтобы бросить «Садитесь» трем вошедшим мужчинам, даже не взглянув на них.
- Неповторима! - прошептал Диего Фоксу. - Как-то на заседании совета симфонического оркестра «Метрополитен» она запустила в Дэвида Каллена тетрадью с протоколами и приказала ему уйти.
- Мне-то зачем… меня это, собственно, не касается, - убеждал супругу мистер Помфрет через длинный стол.
- Сядь, - распорядилась миссис Помфрет.
Он подчинился, усевшись между своим пасынком Перри и Хиби Хит. По другую сторону сидел Феликс Бек.
Напротив кроме Фокса и Диего расположились Дора Моубрей, Тед Гилл, Гарда Тьюсар, и на углу - Адольф Кох.
Приглашенные вполголоса переговаривались между собой. Закончив с Кохом, миссис Помфрет постучала костяшками пальцев по столу, призывая к тишине.
Говорила она как опытный председатель собрания - легко, непринужденно, но властно:
- Я пригласила вас по двух причинам. Во-первых, я считаю, что вы имеете право знать содержание записки, которую оставил Ян в понедельник вечером. По моей просьбе полиция не ознакомила с ней прессу и передала ее мне. Дайте ее, Уэллс.
Секретарь достал листок из лежащей перед ним папки и подал ей.
- Она написана, - продолжала миссис Помфрет, - на листке, вырванном из телефонного блокнота в его гримерной. Вот ее содержание:
«Моим друзьям, верившим в меня. Я вас подвел, и сил продолжать у меня не осталось. В этот страшный час я исчерпал все свое мужество. Этот ужасный звук… Всем сердцем я старался заставить скрипку петь - и не смог.
Дора, не хочу сказать, что ты могла бы заставить ее петь, если бы захотела, но ты поймешь - во всяком случае, прости меня. Я прошу прощения у всех вас. В сущности, мне не придется убивать себя - ведь я уже мертв. Завещаю свою скрипку тем, кому она на самом деле принадлежит, тем, кто дал ее мне, - у меня не было на нее никаких прав.
Больше мне нечего оставить и некому. Ян».
Когда миссис Помфрет дрожащим голосом закончила чтение, по ее щекам текли слезы. Диего зарычал.
Феликс Бек издал стон, а Дора Моубрей спрятала лицо в ладони. Напряженным, высоким голосом Гарда Тьюсар сказала:
- Я хочу получить эту записку! Отдайте ее мне. Она принадлежит мне!
Миссис Помфрет, вытирая слезы платком, оставила ее слова без внимания.
- Я хочу иметь эту записку, и она будет у меня! Мой брат… это последнее, что от него осталось, и у меня есть право…
- Нет, - резко ответила миссис Помфрет, - я поговорю об этом с тобой позже. - Она снова провела по лицу платком. - Единственный человек, чье имя Ян упомянул, - это Дора, и если она захочет получить записку, пожалуйста.
- Ноя…
- Хватит, Гарда… Странно, что никто из вас не плачет. Я не могу читать записку Яна без слез. Я считала, что вы вправе знать ее содержание, но уверена, что вы согласитесь со мной, что она не должна стать достоянием молвы, особенно в том, что касается Доры. Это очень личное дело. Теперь, Уэллс, где список?
Секретарь подал еще одну бумагу.
- Это, - продолжала миссис Помфрет, - список лиц, которые внесли деньги в фонд, созданный для приобретения скрипки.
«Лоутон Моубрей - 1500 долларов
Текумсе Фокс - 2000 долларов
Хиби Хит - 2500 долларов
Адольф Кох - 10000 долларов
Ирэн Данхэм Помфрет - 20000 долларов», что в сумме составляет тридцать шесть тысяч долларов.
Как вы знаете, купить Страдивари-Оксмана так дешево удалось только благодаря необычайной удаче.
- Не понимаю.
- Подождите, мистер Кох, я еще не закончила. Не все присутствующие - участники фонда. Я пригласила Дору, потому что ее имя упомянуто в записке, а также потому, что она представляет здесь своего отца. Если мы решим продать скрипку, я уверена, мы сможем вернуть затраченные деньги участникам. Полторы тысячи долларов очень пригодятся Доре, которая из-за глупой щепетильности не желает принимать помощь своих друзей. Я пригласила Гарду, потому что она сестра Яна, Феликса - как учителя Яна, а Диего - как друга Яна, обеспечившего взнос мистера Фокса. Мистер Гилл представляет интересы мисс Хит, которая сказала, что не сможет прийти, но, по-видимому, обстоятельства переменились, и она с нами.
- У меня была встреча с важным…
- Разумеется, мисс Хит, - тон миссис Помфрет внезапно стал уксусно-кислым, - я бы многое могла вам сказать, но в стенах моего дома не стану. Скажу только одно: нас бы очень устроило, если бы вы уступили свое право на участие в обсуждении мистеру Гиллу. Однако, прежде чем мы начнем, я хочу сообщить вам нечто потрясающее…
- Какое обсуждение?! - возмутился Адольф Кох. - Что тут обсуждать? Если продажу скрипки, то какой в этом смысл, когда неизвестно, где она находится?
- Известно. Здесь. Посылку на мое имя доставили утренней почтой.
Все уставились на нее, кроме Текумсе Фокса. Он обвел взглядом всех присутствующих и увидел на их лицах различные степени удивления и любопытства. Хиби Хит, сидящая напротив него, смотрела на хозяйку дома, картинно прижав руку ко рту и широко раскрыв изумленные глаза.
- Не может быть! - выдохнула она. - Вы сказали - скрипка Яна?..
- Я сказала то, что хотела сказать, - кратко ответила миссис Помфрет.
- Любопытно, - пробормотал мистер Кох.
- Вы сказали, она здесь. Покажите, - зарокотал Диего.
- Уэллс, - распорядилась миссис Помфрет.
Секретарь исчез за ширмой, вынес оттуда картонную коробку футов трех длиной и поставил ее на стол перед миссис Помфрет. Она развернула оберточную бумагу и сунула руку внутрь.
Отбросив стул, Фокс рванулся к ней:
- Простите, но я не стал бы к ней прикасаться!
Он был уже рядом и увидел искорки смеха в ее глазах.
- Вы имеете в виду отпечатки пальцев? - сказала она, словно уступая глупой прихоти. - Их нет. Я просила полицейского комиссара прислать сюда эксперта, разумеется сохранив все в тайне. Он хотел взять ее с собой, но я не позволила.
Мягко и осторожно она вытащила руку из бумажного гнезда. Взгляды присутствующих обратились к предмету, который появился перед ними.
- Откуда вам известно, что это скрипка Яна? - сухо заметил Кох.
- Вот почему я пригласила Феликса. Феликс, будьте добры.
Бек уже был тут как тут и протянул обе руки, как женщина, принимающая на руки младенца. Фокс отступил на шаг, по-прежнему наблюдая за лицами: все смотрели на Бека.
- Похожа, - пробормотал себе под нос Кох, но так, что слышали все.
Он даже не переменил позы в отличие от некоторых: миссис Помфрет встала первой, нагнувшись к коробке.
Другие, привстав, вытягивали щей, чтобы лучше видеть.
Лишь Перри Данхэму, который оказался рядом с коробкой, было все прекрасно видно, а Хиби Хит сжимала руками горло, словно пыталась побороть невыносимое волнение, от которого вздымалась ее грудь.
На три долгие минуты Феликс Бек словно про всех забыл. Его цепкий взгляд дюйм за дюймом изучал поверхность прекрасного золотисто-красно-коричневого инструмента, старинное лаковое покрытие которого блестело и переливалось в зависимости от того, как падал на него свет. Потом Бек прижал скрипку к груди, посмотрел на миссис Помфрет и кивнул утвердительно.
- Ну что? - в унисон зазвучали голоса.
- Это Страдивари-Оксмана, - вынес вердикт Бек.
После мгновения тишины все оживились. Перри Данхэм попросил:
- Дайте посмотреть, - и протянул руку, но Бек продолжал прижимать скрипку к себе.
- Ага, значит, все-таки есть что обсуждать, - пробормотал Кох.
Хиби Хит в изнеможении рухнула в кресло. Генри Помфрет кивнул, словно в подтверждение какой-то своей мысли. Дора Моубрей снова неуверенно села. Ее примеру, хотя более решительно, последовал Тед Гилл, прошептавший что-то ей на ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24