один раз звонили из Северн-Холла в Бристоль и один раз – в Каир. В пятницу и субботу ничего, зато в воскресенье вечером снова звонили в бристольскую «Ивнинг пост». Человек с иностранным акцентом сообщил, что Херихор добрался и до лорда Северна.
– И опять звонили отсюда?
– Я же говорю вам, мистер Фэррелл. – Взгляните на список. – Лист бумаги влетел через окошко на колени Киту. – Если бы вы сделали заявление насчет того, кем может являться этот человек…
Впереди в лучах фар открылись тяжелые ворота. Берт Леонард с помощью шофера Луиса и инспектора местной полиции освобождали проезд для автомобиля.
Рев мотора заглушил дальнейшие слова искусителя. Машина быстро проехала через ворота, которые закрылись снова, и помчалась по аллее, шурша шинами по гравию.
– Слышала, Одри?
– Да, – ответила девушка, подобрав лист бумаги и изучая его при свете приборного щитка.
– Звонили из Северна. И Мастерс наверняка об этом знает, что бы он там ни говорил. Это означает…
– Ну? Что это означает?
– Возможно, тут кроется еще одна причина, по которой Мастерс подозревает Бенсона. Только подозрения эти по-прежнему не имеют смысла.
Кит молчал, пока они не подъехали к дому. В полумраке кусты самшита, подстриженные в форме животных и шахматных фигур, выглядели особенно причудливо. Каменные плиты террасы казались молочно-белыми. Темный, со сверкающими цветными стеклами, Северн-Холл вздымался кверху, увенчанный вырисовывающимися на фойе неба зубцами, над которыми тяжело возвышались зубцы большой квадратной башни.
В этот момент Кит особенно остро ощутил, что за ним наблюдают.
Полицейская машина уже стояла на аллее. Препоручив автомобиль Одри заботам Луиса, Кит оставил машину и последовал за девушкой на террасу, все еще чувствуя, как вокруг него сжимается кольцо невидимых глаз. Он резко повернулся, словно стараясь застичь наблюдателей врасплох.
– Что с тобой, Кит?
– Ничего.
Поворачивая ручку входной двери, Кит посмотрел вверх на увитый плющом фасад дома. Он был готов поклясться, что кто-то стоит на башне, глядя на него.
Почти втолкнув внутрь идущую впереди Одри, Кит захлопнул за собой дверь. Звук отозвался эхом в стенах парадного холла. Первым, кого они увидели, был старший инспектор Мастерс.
В обоих каминах холла полыхал огонь. Мастерс стоял у левого камина, протянув руку к пламени. Позади него маячили черные доспехи. Мастерс был в своем неизменном котелке; его голубые глаза казались усталыми и напряженными.
– Мистер Фэррелл, – заговорил он, – где сэр Генри?
Никто не ответил. В голове у Кита мелькнула страшная мысль.
– Ну-ну! – прикрикнул Мастерс, прочитав эту мысль. – Нечего разные глупости выдумывать! Тем не менее где он?
– Разве он не с вами? – воскликнула Одри.
– Мистер Фэррелл может подтвердить, – сердито произнес Мастерс, – что сэр Генри заставил меня отвезти Бенсона и миссис Помфрет в полицейский участок для неофициального допроса. – Красный лоб старшего инспектора наморщился под бременем неприятностей. – Миссис Помфрет вопила, что ее репутация погублена навеки. Бенсон и бровью не повел, но его странная улыбочка понравилась мне еще меньше. Потом, когда я привез их обратно…
– А когда это было? – спросила Одри.
– Примерно час назад. Мистер Фэррелл, со слугами нужно что-то делать. Они все уезжают завтра утром и бог знает что наговорят прессе.
– А я думала, – возразила Одри, – они воспринимали это как забаву.
– Сначала да. Им казалось очень романтичным быть замешанными в историю с проклятием в знатном семействе. Но теперь исчез лорд Северн, мне пришлось сказать им, что это убийство, и… – Он глубоко вздохнул. – И начался сумасшедший дом. Экономка набросилась на кухарку, кухарка – на служанку, а служанка – на свою помощницу, маленькую сиротку Энни, которой и так от всех достается. Энни сказала, что видела, как сэр Генри шарил в темнице…
– В темнице?
– В игрушечной темнице, – без тени улыбки объяснил Мастерс, – которую построила старушка Огаста. С цепями и прочей дребеденью. Чтобы спуститься в нее, нужно поднять одну из каменных плит южной террасы, за стеной обеденного зала. Вы ведь слышали о темнице, верно?
– Да, – отозвалась Одри. – Конечно, мы слышали о ней и видели ее.
– Но сэра Генри там нет? – осведомился Кит.
– Нет. И неизвестно, был ли он там раньше.
– Вы звонили в отель «Колокол»?
– Да. Там его тоже нет. – Мастерс развел руками. – Могу добавить, что он позаимствовал мой портфель и положил туда бронзовую лампу, а потом вышел из дома и…
– Нет! – прервала Одри. – Этого не может быть!
– Я ничуть не тревожусь, – заверил Мастерс настолько поспешно, что Кит тотчас же убедился в обратном. – Старик в состоянии себя защитить. Как бы то ни было, я больше не могу здесь оставаться.
Мастерс затопал ногами по полу, словно стараясь согреться, и вынул из жилетного кармана большие часы-луковицу.
– Поездом в 9.35 приезжает один человек, и я должен его встретить. Но боюсь, я уже опоздал.
– Из Лондона? – быстро спросила Одри. – Это не Сэнди Робертсон?
– Нет, мисс. Хотя я ожидаю мистера Робертсона с тем же поездом и намерен повидать его тоже. Но этот человек… – спрятав часы в карман, Мастерс многозначительно взглянул на Кита, – этот человек, мистер Фэррелл, эксперт, который должен положить конец всем глупостям!
– Каким образом?
– Секрет!
– Такой же секрет, – осведомился Кит, – как то, что человек с иностранным акцентом звонил отсюда? Вы все время это знали, не правда ли?
Уголки рта Мастерса скривились в едва заметной улыбке.
– Полицейские, мистер Фэррелл, никогда не рассказывают всего, что знают. Иначе весь мир превратится в охотничьи угодья для преступников. – Его тон изменился. – Кстати, кто вам сказал?
– Один репортер.
– Репортеры! – фыркнул Мастерс. – Эти джентльмены изгадят нам всю игру, если мы не будем осторожны. Последним распоряжением сэра Генри…
– Последним? Значит, вы думаете, что Г. М. тоже исчез?
– Последним его распоряжением, – продолжал Мастерс, игнорируя вопрос, – было держать репортеров на расстоянии. Вся территория патрулируется, но одно из окон разбито, а в западной стене есть калитка, хотя сейчас она заперта. Приняты все меры предосторожности.
– Тогда где же Г. М.?
Взгляд Мастерса говорил, что у него нет времени спорить. Подойдя к входной двери, он взялся за ручку и обернулся:
– Я не могу на это ответить, сэр, но я сыт по горло всем, что здесь творится! Вы когда-нибудь слышали о загонщиках, которые обеспечивают дичью охотников? Ну так я один из них. Доброй ночи.
Дверь захлопнулась за старшим инспектором. Одри медленно окинула взглядом холл – резную каменную лестницу, два комплекта доспехов, черных и позолоченных, безмолвно стоящих на своих пьедесталах…
– Что он имел в виду? – пробормотала она.
Кит пожал плечами. Одри подошла к камину, где раньше стоял Мастерс. Хотя она старалась выглядеть спокойной, Кит заметил, как она сдерживает учащенное дыхание. С небрежным видом Одри открыла сумочку, достала оттуда пудреницу, раскрыла ее и принялась изучать свое отражение в зеркальце.
Вертя головой в поисках лучшего освещения, она спросила:
– Знаешь, Кит, какое сегодня число?
– 30 апреля. А что?
– Канун 1 мая, – сказала Одри. – Ночь, когда злые духи отправляются на прогулку.
– Ради бога, Одри, хоть ты не начинай!
– Я хочу, чтобы сюда приехал Сэнди, – продолжала Одри, все еще глядя в зеркальце. – Он форменная свинья, но мозгов у него больше, чем у нас всех, вместе взятых! Держу пари, он сможет узнать…
– Слушай, Одри, – неуверенно начал Кит. – Ты очень влюблена в Сэнди?
– Он тоже в меня влюблен. Просто… у меня для него маловато денег. – Одри рассмеялась и защелкнула пудреницу. – Это правда – к чему отрицать? У Сэнди голова командует сердцем.
– Конечно, это не мое дело, Одри, но… неужели он причинил тебе недостаточно боли?
– А Хелен тебе? – сверкнула глазами Одри.
– Тут совсем другое дело. Хелен не виновата, если…
– Если кто-то перерезал ей горло?
– Очевидно, я именно это имел в виду.
– А я имела в виду, – темные глаза девушки смягчились, – не сожалеешь ли ты теперь, Кит.
– О чем?
– О несделанном, – ответила Одри. – О том, что не сказал Хелен о своих чувствах, когда у тебя была такая возможность.
– Конечно, сожалею.
– Разве деньги Хелен и все деньги в мире имеют сейчас какое-то значение? Ты знаешь, что нет, Кит. Это всего лишь комариный укус по сравнению с чем-то настоящим. Ты был упрямым идиотом и не признался, что любишь ее. А теперь она исчезла.
– Заткнись, черт бы тебя побрал!
Последовала пауза.
– Я… Прости меня, Кит.
– Ладно, все в порядке.
Одри спрятала пудреницу в сумочку и закрыла ее.
– Но я бы хотела заставить Сэнди понять, что деньги не так важны, как ему кажется. Он по-настоящему любит меня, Кит. Просто Сэнди актер и законченный лгун. Он был влюблен в деньги Хелен и попутно наслаждался чувством превосходства, проводя время с разными ужасными мелкими шлюшками вроде… вроде…
– Вроде кого?
– Вроде Джулии Мэнсфилд, – ответила Одри. – Необычайно утонченной особы, которая ненавидит захолустный Глостер и мечтает о большом мире.
(Теперь многое прояснилось. К счастью, мисс Мэнсфилд была достаточно безобидна.)
– Так вот почему, Одри, у тебя появился взгляд василиска, когда я упомянул ее имя? И когда ты увидела ее у окна кабинета?.. Погоди! Куда ты?
– В постель. К моему стыду, я не в состоянии контролировать свои эмоции. – Ее голос изменился. – Нет, не провожай меня! Я сама доберусь до комнаты. Запрусь там и буду пить виски. Только сообщи мне, если…
– Если – что?
– Если окажется, что Г. М. тоже исчез, – закончил; Одри.
Кит слышал, как высокие каблуки девушки стучат по камню, видел изгибы ее накидки из чернобурки и блеск черных волос на вызывающе вскинутой голове, когда она шла к лестнице. Одри поднималась не спеша, и Кит знал, что она плачет. В холле воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием огня в каминах.
Канун 1 мая, когда злые духи отправляются на прогулку…
Кит Фэррелл долго стоял, положив руку на каменный выступ камина и глядя на огонь. Потом медленно побрел наверх, к своей спальне.
Она находилась на северной стороне второго этажа, прямо над кабинетом. Кит закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, не зажигая свет.
Маленькие окна с гербом Севернов посредине, выходящие на север, сейчас были открыты, так как ночь была теплой. Луна окрашивала пол серебром, тускло освещая кровать с балдахином, стулья с высокими спинками, кресло возле окна – единственную уступку комфорту, дрова в очаге камина.
«Сожалеешь о несделанном…»
Черт возьми, он должен выкинуть это из головы!
Кит протянул руку к выключателю, но тут же передумал. При свете страшная правда выглядела бы еще беспощаднее. А темнотой можно прикрыться, как щитом…
Он на ощупь добрался до кресла у окна и сел, пока часы на башне били одиннадцать.
«Сожалеешь о том, что не сказал Хелен о своих чувствах, когда у тебя была такая возможность…»
Надо попытаться расслабиться…
Хотя что толку? Все равно заснуть не удастся.
Кит поднялся. Пижама и халат лежали на кровати. Он разделся, повесил одежду с непривычной для него медлительной тщательностью, облачился в пижаму и плотный шерстяной халат, сунул ноги в шлепанцы и вернулся к креслу у окна.
Рядом с креслом находился дубовый стол с пепельницей, сигаретами, спичками и стопкой усыпляющих книг, которыми Кит пытался успокоить свое воображение в предыдущие ночи. Он нащупал в темноте сигарету и зажег ее.
«Ты был упрямым идиотом и не признался, что любишь ее. А теперь она исчезла…»
Похоже, предстоит самая скверная ночь.
Оранжевый кончик сигареты казался висящим в воздухе, приближаясь ко рту и вновь удаляясь от него. Дым тоже выглядел призрачным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– И опять звонили отсюда?
– Я же говорю вам, мистер Фэррелл. – Взгляните на список. – Лист бумаги влетел через окошко на колени Киту. – Если бы вы сделали заявление насчет того, кем может являться этот человек…
Впереди в лучах фар открылись тяжелые ворота. Берт Леонард с помощью шофера Луиса и инспектора местной полиции освобождали проезд для автомобиля.
Рев мотора заглушил дальнейшие слова искусителя. Машина быстро проехала через ворота, которые закрылись снова, и помчалась по аллее, шурша шинами по гравию.
– Слышала, Одри?
– Да, – ответила девушка, подобрав лист бумаги и изучая его при свете приборного щитка.
– Звонили из Северна. И Мастерс наверняка об этом знает, что бы он там ни говорил. Это означает…
– Ну? Что это означает?
– Возможно, тут кроется еще одна причина, по которой Мастерс подозревает Бенсона. Только подозрения эти по-прежнему не имеют смысла.
Кит молчал, пока они не подъехали к дому. В полумраке кусты самшита, подстриженные в форме животных и шахматных фигур, выглядели особенно причудливо. Каменные плиты террасы казались молочно-белыми. Темный, со сверкающими цветными стеклами, Северн-Холл вздымался кверху, увенчанный вырисовывающимися на фойе неба зубцами, над которыми тяжело возвышались зубцы большой квадратной башни.
В этот момент Кит особенно остро ощутил, что за ним наблюдают.
Полицейская машина уже стояла на аллее. Препоручив автомобиль Одри заботам Луиса, Кит оставил машину и последовал за девушкой на террасу, все еще чувствуя, как вокруг него сжимается кольцо невидимых глаз. Он резко повернулся, словно стараясь застичь наблюдателей врасплох.
– Что с тобой, Кит?
– Ничего.
Поворачивая ручку входной двери, Кит посмотрел вверх на увитый плющом фасад дома. Он был готов поклясться, что кто-то стоит на башне, глядя на него.
Почти втолкнув внутрь идущую впереди Одри, Кит захлопнул за собой дверь. Звук отозвался эхом в стенах парадного холла. Первым, кого они увидели, был старший инспектор Мастерс.
В обоих каминах холла полыхал огонь. Мастерс стоял у левого камина, протянув руку к пламени. Позади него маячили черные доспехи. Мастерс был в своем неизменном котелке; его голубые глаза казались усталыми и напряженными.
– Мистер Фэррелл, – заговорил он, – где сэр Генри?
Никто не ответил. В голове у Кита мелькнула страшная мысль.
– Ну-ну! – прикрикнул Мастерс, прочитав эту мысль. – Нечего разные глупости выдумывать! Тем не менее где он?
– Разве он не с вами? – воскликнула Одри.
– Мистер Фэррелл может подтвердить, – сердито произнес Мастерс, – что сэр Генри заставил меня отвезти Бенсона и миссис Помфрет в полицейский участок для неофициального допроса. – Красный лоб старшего инспектора наморщился под бременем неприятностей. – Миссис Помфрет вопила, что ее репутация погублена навеки. Бенсон и бровью не повел, но его странная улыбочка понравилась мне еще меньше. Потом, когда я привез их обратно…
– А когда это было? – спросила Одри.
– Примерно час назад. Мистер Фэррелл, со слугами нужно что-то делать. Они все уезжают завтра утром и бог знает что наговорят прессе.
– А я думала, – возразила Одри, – они воспринимали это как забаву.
– Сначала да. Им казалось очень романтичным быть замешанными в историю с проклятием в знатном семействе. Но теперь исчез лорд Северн, мне пришлось сказать им, что это убийство, и… – Он глубоко вздохнул. – И начался сумасшедший дом. Экономка набросилась на кухарку, кухарка – на служанку, а служанка – на свою помощницу, маленькую сиротку Энни, которой и так от всех достается. Энни сказала, что видела, как сэр Генри шарил в темнице…
– В темнице?
– В игрушечной темнице, – без тени улыбки объяснил Мастерс, – которую построила старушка Огаста. С цепями и прочей дребеденью. Чтобы спуститься в нее, нужно поднять одну из каменных плит южной террасы, за стеной обеденного зала. Вы ведь слышали о темнице, верно?
– Да, – отозвалась Одри. – Конечно, мы слышали о ней и видели ее.
– Но сэра Генри там нет? – осведомился Кит.
– Нет. И неизвестно, был ли он там раньше.
– Вы звонили в отель «Колокол»?
– Да. Там его тоже нет. – Мастерс развел руками. – Могу добавить, что он позаимствовал мой портфель и положил туда бронзовую лампу, а потом вышел из дома и…
– Нет! – прервала Одри. – Этого не может быть!
– Я ничуть не тревожусь, – заверил Мастерс настолько поспешно, что Кит тотчас же убедился в обратном. – Старик в состоянии себя защитить. Как бы то ни было, я больше не могу здесь оставаться.
Мастерс затопал ногами по полу, словно стараясь согреться, и вынул из жилетного кармана большие часы-луковицу.
– Поездом в 9.35 приезжает один человек, и я должен его встретить. Но боюсь, я уже опоздал.
– Из Лондона? – быстро спросила Одри. – Это не Сэнди Робертсон?
– Нет, мисс. Хотя я ожидаю мистера Робертсона с тем же поездом и намерен повидать его тоже. Но этот человек… – спрятав часы в карман, Мастерс многозначительно взглянул на Кита, – этот человек, мистер Фэррелл, эксперт, который должен положить конец всем глупостям!
– Каким образом?
– Секрет!
– Такой же секрет, – осведомился Кит, – как то, что человек с иностранным акцентом звонил отсюда? Вы все время это знали, не правда ли?
Уголки рта Мастерса скривились в едва заметной улыбке.
– Полицейские, мистер Фэррелл, никогда не рассказывают всего, что знают. Иначе весь мир превратится в охотничьи угодья для преступников. – Его тон изменился. – Кстати, кто вам сказал?
– Один репортер.
– Репортеры! – фыркнул Мастерс. – Эти джентльмены изгадят нам всю игру, если мы не будем осторожны. Последним распоряжением сэра Генри…
– Последним? Значит, вы думаете, что Г. М. тоже исчез?
– Последним его распоряжением, – продолжал Мастерс, игнорируя вопрос, – было держать репортеров на расстоянии. Вся территория патрулируется, но одно из окон разбито, а в западной стене есть калитка, хотя сейчас она заперта. Приняты все меры предосторожности.
– Тогда где же Г. М.?
Взгляд Мастерса говорил, что у него нет времени спорить. Подойдя к входной двери, он взялся за ручку и обернулся:
– Я не могу на это ответить, сэр, но я сыт по горло всем, что здесь творится! Вы когда-нибудь слышали о загонщиках, которые обеспечивают дичью охотников? Ну так я один из них. Доброй ночи.
Дверь захлопнулась за старшим инспектором. Одри медленно окинула взглядом холл – резную каменную лестницу, два комплекта доспехов, черных и позолоченных, безмолвно стоящих на своих пьедесталах…
– Что он имел в виду? – пробормотала она.
Кит пожал плечами. Одри подошла к камину, где раньше стоял Мастерс. Хотя она старалась выглядеть спокойной, Кит заметил, как она сдерживает учащенное дыхание. С небрежным видом Одри открыла сумочку, достала оттуда пудреницу, раскрыла ее и принялась изучать свое отражение в зеркальце.
Вертя головой в поисках лучшего освещения, она спросила:
– Знаешь, Кит, какое сегодня число?
– 30 апреля. А что?
– Канун 1 мая, – сказала Одри. – Ночь, когда злые духи отправляются на прогулку.
– Ради бога, Одри, хоть ты не начинай!
– Я хочу, чтобы сюда приехал Сэнди, – продолжала Одри, все еще глядя в зеркальце. – Он форменная свинья, но мозгов у него больше, чем у нас всех, вместе взятых! Держу пари, он сможет узнать…
– Слушай, Одри, – неуверенно начал Кит. – Ты очень влюблена в Сэнди?
– Он тоже в меня влюблен. Просто… у меня для него маловато денег. – Одри рассмеялась и защелкнула пудреницу. – Это правда – к чему отрицать? У Сэнди голова командует сердцем.
– Конечно, это не мое дело, Одри, но… неужели он причинил тебе недостаточно боли?
– А Хелен тебе? – сверкнула глазами Одри.
– Тут совсем другое дело. Хелен не виновата, если…
– Если кто-то перерезал ей горло?
– Очевидно, я именно это имел в виду.
– А я имела в виду, – темные глаза девушки смягчились, – не сожалеешь ли ты теперь, Кит.
– О чем?
– О несделанном, – ответила Одри. – О том, что не сказал Хелен о своих чувствах, когда у тебя была такая возможность.
– Конечно, сожалею.
– Разве деньги Хелен и все деньги в мире имеют сейчас какое-то значение? Ты знаешь, что нет, Кит. Это всего лишь комариный укус по сравнению с чем-то настоящим. Ты был упрямым идиотом и не признался, что любишь ее. А теперь она исчезла.
– Заткнись, черт бы тебя побрал!
Последовала пауза.
– Я… Прости меня, Кит.
– Ладно, все в порядке.
Одри спрятала пудреницу в сумочку и закрыла ее.
– Но я бы хотела заставить Сэнди понять, что деньги не так важны, как ему кажется. Он по-настоящему любит меня, Кит. Просто Сэнди актер и законченный лгун. Он был влюблен в деньги Хелен и попутно наслаждался чувством превосходства, проводя время с разными ужасными мелкими шлюшками вроде… вроде…
– Вроде кого?
– Вроде Джулии Мэнсфилд, – ответила Одри. – Необычайно утонченной особы, которая ненавидит захолустный Глостер и мечтает о большом мире.
(Теперь многое прояснилось. К счастью, мисс Мэнсфилд была достаточно безобидна.)
– Так вот почему, Одри, у тебя появился взгляд василиска, когда я упомянул ее имя? И когда ты увидела ее у окна кабинета?.. Погоди! Куда ты?
– В постель. К моему стыду, я не в состоянии контролировать свои эмоции. – Ее голос изменился. – Нет, не провожай меня! Я сама доберусь до комнаты. Запрусь там и буду пить виски. Только сообщи мне, если…
– Если – что?
– Если окажется, что Г. М. тоже исчез, – закончил; Одри.
Кит слышал, как высокие каблуки девушки стучат по камню, видел изгибы ее накидки из чернобурки и блеск черных волос на вызывающе вскинутой голове, когда она шла к лестнице. Одри поднималась не спеша, и Кит знал, что она плачет. В холле воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием огня в каминах.
Канун 1 мая, когда злые духи отправляются на прогулку…
Кит Фэррелл долго стоял, положив руку на каменный выступ камина и глядя на огонь. Потом медленно побрел наверх, к своей спальне.
Она находилась на северной стороне второго этажа, прямо над кабинетом. Кит закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, не зажигая свет.
Маленькие окна с гербом Севернов посредине, выходящие на север, сейчас были открыты, так как ночь была теплой. Луна окрашивала пол серебром, тускло освещая кровать с балдахином, стулья с высокими спинками, кресло возле окна – единственную уступку комфорту, дрова в очаге камина.
«Сожалеешь о несделанном…»
Черт возьми, он должен выкинуть это из головы!
Кит протянул руку к выключателю, но тут же передумал. При свете страшная правда выглядела бы еще беспощаднее. А темнотой можно прикрыться, как щитом…
Он на ощупь добрался до кресла у окна и сел, пока часы на башне били одиннадцать.
«Сожалеешь о том, что не сказал Хелен о своих чувствах, когда у тебя была такая возможность…»
Надо попытаться расслабиться…
Хотя что толку? Все равно заснуть не удастся.
Кит поднялся. Пижама и халат лежали на кровати. Он разделся, повесил одежду с непривычной для него медлительной тщательностью, облачился в пижаму и плотный шерстяной халат, сунул ноги в шлепанцы и вернулся к креслу у окна.
Рядом с креслом находился дубовый стол с пепельницей, сигаретами, спичками и стопкой усыпляющих книг, которыми Кит пытался успокоить свое воображение в предыдущие ночи. Он нащупал в темноте сигарету и зажег ее.
«Ты был упрямым идиотом и не признался, что любишь ее. А теперь она исчезла…»
Похоже, предстоит самая скверная ночь.
Оранжевый кончик сигареты казался висящим в воздухе, приближаясь ко рту и вновь удаляясь от него. Дым тоже выглядел призрачным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29