Когда Самойленко увидел это, то поклялся раз и навсегда прекратить в своей семье покупки промышленных товаров на рынке.
Жанна и Рита привезли его на маленький заводик в пригороде Сан-Бенедетто, который по размерам, числу работников и «чистоте» помещений скорее напоминал стандартный советский авторемонтный кооператив.
Здесь шили женские сумочки с длинной ручкой, ставшие столь популярными в странах СНГ в середине девяностых. Цена на них дома была умопомрачительной – в отдельные времена, особенно в самом начале моды на этот вид товара, она достигала ста – ста десяти долларов, и сорок – пятьдесят сумок у среднего торговца на том же минском стадионе «Динамо» уходили за две недели, принося хозяину чистой прибыли от пятисот до «тонны» (как называли среди «динамовцев» тысячу) баксов.
Контроля за качеством, естественно, здесь не было никакого – сумки шили хозяин и его наемный рабочий, албанец, живший в Италии нелегально, и главным критерием успешной работы здесь был, как в старые добрые советские времена, лишь один показатель – его Величество вал.
Им повезло – хозяин как раз подготовил партию из двухсот сумок, которую ему заказал бизнесмен из Санкт-Петербурга, и уже две недели нервничал, ожидая появления заказчика. Ведь шансов продать свои изделия в самой Италии у него не было никаких. А за использование громких имен «Валентине» да «Армани» на пряжках и лейблах можно было вообще капитально погореть – любой суд Италии, защищая законное право на «трэйд марк», обложил бы синьора Саваджо, владельца мастерской, таким штрафом, на выплату которого не хватило бы всего движимого и недвижимого имущества хозяина.
Поэтому, узрев наконец перед собой клиентов, пусть и нежданных, но которые, тем не менее, интересовались его захудалым товаром, синьор Саваджо постарался проявить максимум гостеприимства.
Наскоро продемонстрировав образцы сумочек, он повез наших «шопников» в пиццерию на самом берегу моря, щедро угощая их вермутом и расписывая преимущества своей продукции.
Собственно, преимуществ у нее было всего два – во-первых, смешная цена, а во-вторых, без конца повторяемая синьором Саваджо фраза: «Мой постоянный партнер из России всегда доволен моим товаром – он зарабатывает на этом большие деньги».
Словом, вскоре женщины сдались, взяв у синьора Саваджо по пятьдесят сумок. Они и Самойленко уговорили купить десять штук, убедив, что он всегда найдет куда их пристроить – сможет и продать, и подарить в случае чего жене, теще или любовнице.
Николай ни на минуту не забывал, с какой целью отправился в Италию, а потому постарался снять все, даже мастерские и склады синьора Саваджо, не обращая внимания на некоторое его недовольство.
А потом были аналогичные, визиты в грязную мастерскую, которая занималась пошивом портмоне и перчаток, в задрипанный кооператив, штамповавший кожаные ремни. С каждым подобным визитом сумма, отложенная Николаем на покупки, таяла, но материала на видеокассете становилось все больше и больше...
– Жанна, – взмолился Николай после очередного обеда в пиццерии с очередным синьором, – а можно ли здесь купить по-настоящему качественный, достойный товар? Что-то мне эта вся дребедень совсем не внушает доверия.
– Но на «Динамо» продается именно она, эта дребедень, – удивленно посмотрела на него женщина, толком даже не понимая, чего он от нее хочет. – И поверь, продается неплохо именно потому, что мы ее берем тут дешево.
– И все же... Где можно купить, например, настоящие итальянские джинсы – пусть дорогие, зато качественные? Здесь есть какие-нибудь магазины? Мы же вообще по городу даже не ходили, все по пригородным мастерским мотаемся!
– Хочешь в магазин? Их здесь сколько угодно. Но цены там... – Жанна закатила глаза для наглядности. – Рита, слышишь, он решил, что отовариваться надо в магазинах.
– Да ничего я такого не решил, я просто понять всю эту систему хочу...
– А ты завтра не с нами, а с Арменом поезжай, – серьезно посоветовала Рита, лучше подруги поняв желания Николая. – Он как раз по джинсам специализируется, притом довольно приличным. Он тебя и отвезет. Не в магазин, конечно же, – на оптовый склад. Только смотри, финансы рассчитывай – там вещи все-таки недешевые...
Вечером, утомленные дневной суетой, они вчетвером собрались в гостиной у телевизора, тупо, практически ничего не понимая, глядя на экран и лениво потягивая местное красное вино из литровых бумажных пакетов.
– Мужики, тоска смертная! Придумайте что-нибудь. Может, в карты поиграем? – Жанна томным взглядом смерила Армена. – На пары – мы с Арменом против Риты с Николаем. А?
– А что, я за! – поддержала подругу Рита, но у армянина родилась идея получше:
– Девочки, пошли в ночной клуб. Здесь совсем недалеко.
– Куда?
– В ночной клуб. Потанцуем, поужинаем заодно. Развлечемся по-итальянски.
– Господи, да там же, наверное, одни подростки тусуются, – с сомнением покачала головой Рита, но Армен протестующе замахал руками:
– Э-э, ты забыла, дорогая, что мы не в Союзе. Здесь строго – до восемнадцати лет в ночной клуб вообще не пускают. Плюс ко всему здесь католическая страна, не забывай, и нравы тут куда более строгие, чем у нас. Пошли! Я вам говорю – будет интересно. Вам понравится.
– Так мы же не одеты...
– А какая здесь одежда нужна особая?.. Короче, мы с Николаем даем вам пятнадцать минут на сборы.
– А может, и вправду? – все еще сомневаясь, посмотрела Рита на подругу.
– А что? Тряхнем молодостью! – согласно кивнула та, и женщины мигом исчезли в своей комнате...
* * *
Вот где Коля пожалел, что не взял с собой камеру! Впрочем, судя по строгой охране, вполне вероятно, что снимать ему бы запретили.
Но типажи здесь были – закачаешься.
В первую очередь бросалось в глаза, насколько сильно этот клуб отличался от того, что он видел дома.
Огромное помещение, вмещавшее как минимум несколько сот человек, было разбито на несколько функциональных зон, которые условно можно было бы назвать рестораном, баром, танцевальным залом, подиумом и фойе для отдыха.
Посетитель волен был выбирать, чем ему заняться – мог дефилировать из бара на танцплощадку и обратно или разглядывать танцовщиц на подиуме, одновременно наслаждаясь отличным мартини.
Каждый здесь был сам по себе, и даже небольшие компании завсегдатаев не собирались диктовать, по крайней мере в открытой форме, кому бы то ни было свою волю.
В этом клубе Николай впервые почувствовал, что означает выражение «люди второго сорта», Они, туристы из России (большой разницы между Россией и Белоруссией итальянцы не видели), были здесь людьми именно второго сорта.
Был еще, правда, и третий сорт, у которого, в отличие от наших туристов, даже и денег пристойных не было – албанцы. Но деньги, тем не менее, не помогали русским занять ступенечку повыше в местной системе координат.
Как итальянцы безошибочно отличали чужака от своего? Сложно сказать. Скорее всего, по манере одеваться, по скованности в поведении.
В чем это выражалось? Буквально во всем. Во время танца (а Колю здорово завела музыка, спецэффекты и выпитое спиртное, и, не удержавшись в какой-то момент, он вдруг оказался на площадке среди танцующих) он улыбнулся высокой стройной девушке-итальянке в облегающих ярко-голубых джинсах и такой же ярко-голубой блузке, которая красиво танцевала рядом с ним в полном одиночестве, потрясая великолепной копной длинных золотистых волос. Реакция последовала незамедлительно – итальянка сразу же остановилась, смерила его просто-таки уничтожающим взглядом и гордо отошла к бару, оскорбленная до глубины души вниманием какого-то там русского.
Сначала Коля решил, что девушка просто приняла его улыбку за своего рода приставания, но когда через несколько минут он улыбнулся еще одной итальянке, та «ответила» не более доброжелательно.
Озадаченный, Николай отошел к бару и заметил у стойки одну из девушек, ехавших вместе с ними в автобусе. Она сидела на высоком табурете, обернувшись к залу, и медленно тянула через соломинку коктейль, окидывая помещение грустным и скучающим взглядом.
– Добрый вечер, – подошел к ней Самойленко, приветливо улыбаясь. – Чего одна скучаешь? Пошли к нам за столик, там нас целая компания...
– Отвали.
– Что? – ему показалось, что он не расслышал ее за грохотом музыки.
– Вали отсюда, коз-зел!
Она так зыркнула на него глазищами, что Коля тут же понял, что и здесь он был явно лишним.
Самый смех заключался в том, что уже через секунду эта «недотрога» о чем-то мило ворковала с албанцем, из чего Коля сделал справедливый и точный вывод: презреннее албанцев в Италии только русские проститутки.
Отчего-то ему стало совсем грустно – грохот музыки стал раздражать, красота итальянок злить, отличное итальянское вино кислить – и вскоре, попрощавшись со своими соседями по «апартаментам», он ушел домой...
* * *
– Коля, можно к тебе? – его разбудил жаркий шепот над самым ухом.
– Кто это? – спросонья он вздрогнул и включил лампу на прикроватной тумбочке. – Рита?!
– Да, можно к тебе?
Наверное, она только-только вернулась из клуба, потому что не успела еще переодеться в спортивный костюм, в котором обычно ходила здесь, «дома».
– А сколько времени?
– Три часа ночи.
– Вы только из клуба?
– Да.
– А где Армен?
– Понимаешь, я именно поэтому к тебе и пришла... – почему-то замялась Рита, потупив взор. – Дело в том, что там... Короче, Армен в нашей комнате. Понимаешь?
– Не очень.
– Ну, чего ты не понимаешь? – у нее в голосе появилось чуть заметное раздражение. – Маленький ты, что ли? Как тебе популярнее-то объяснить?
– Он... с Жанной?
– Нет, с водителем нашим, – съязвила Рита, – расстаться не могут. – Ясно.
– Молодец, дошло наконец.
– И что делать?
– Вот я у тебя и пришла спросить – что мы с тобой делать-то будем?
– Не знаю.
Коля в растерянности сел на кровати.
Женщина сидела рядом с ним, глядя на него с улыбкой и, как ему показалось, даже с каким-то сожалением. По крайней мере, в глазах ее было что-то необычное – томное, загадочное, невысказанное.
– И ничего придумать не можешь?
Она спросила это обыденным, равнодушным тоном, но смотрела при этом на него так, что Коля вдруг почувствовал себя крайне неловко.
– Не знаю.
– Тогда я знаю.
– Что?
– Выключай свет. Я ложусь с тобой.
– Со мной? В одну постель?
Наверное, в голосе его прозвучал столь суеверный ужас, что Рита рассмеялась:
– Чего испугался? Думаешь, съем? Или ты никогда с женщиной в одной постели не лежал?
– Я женат, – зачем-то ляпнул Николай, чувствуя, что растерялся окончательно и начинает краснеть. Ситуация действительно была нелепой.
– Не бойся, я тебя у жены не забираю и жениться на себе заставлять не буду, – вдруг жестко сказала Рита и приказала:
– Выключай свет! Что мне, всю ночь здесь сидеть?
Он, сам не зная почему, послушался.
Через несколько минут, пошуршав одеждой, Рита тихо устроилась рядом.
Теперь в темноте слышалось только ее ровное тихое дыхание, но, странное дело, это дыхание не давало ему покоя куда сильнее храпа Армена.
– Спишь? – спросила она.
– Нет.
– Я тоже...
– Ты же устала.
– А ты?
– Наверное.
– Коля, – она вдруг заворочалась, и он с ужасом понял, что Рита подвигается к нему поближе, – ты знаешь, я бы хотела тебе сказать...
– Что?
Ее дыхание вдруг обожгло его плечо, и Коля чуть не вздрогнул от неожиданности.
– Обними меня, а?
Она вымолвила это, но рука ее уже легла на его грудь, поглаживая и лаская ее.
– Рита...
– Что?
– Не надо.
– Не надо? Что – не надо?
Она подвинулась еще чуть ближе к нему, и Николай почувствовал, что она дотрагивается до его бедра своим совершенно обнаженным холмиком, поросшим шелковыми щекочущими волосиками.
Его бросило в жар.
– Не надо? – снова переспросила она, и он ощутил, как ее рука поползла по его груди, опускаясь все ниже и ниже, туда, где помимо его воли природа брала свое, заставляя его плоть расти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44