Когда будете произносить эти слова, наделенные магической способностью отворять врата, возьмите за руки сопровождающих - тогда они смогут проникнуть в иной мир вместе с вами.
И вот Маргарита вместе с сопровождающими - Гарольдом и Беорфом - шла по нехоженой долине, поросшей дикими травами и кустарником, к высоким продолговатым камням, непонятно каким макаром установленным на попа.
Дождь продолжал накрапывать.
- Нет ничего неприятнее, чем пробираться сквозь мокрые кусты, - ворчал Гарольд, цепляясь полами плаща за ветви.
- Неправда, есть, - буркнул Беорф. - Существует великое множество вещей, сквозь которые еще более неприятно пробираться, особенно если погрузишься в них по горло.
- Слушай, может быть, ты воздержишься от своих мрачных воспоминаний? Они не прибавляют нам оптимизма, - огрызнулся рыцарь.
Интересно, он и вправду употребил слово «оптимизм» или это вольности магического перевода? А вот тон у него раздраженный, этого не скроешь…
Маргарита решила, что пора вмешаться. Увы, два ее кавалера не испытывали друг к другу особой симпатии, но сейчас был совсем неподходящий момент для препирательств.
- Мальчики, вы только не поднимайте бучу! Нам сейчас не до того!
- Подымать бучу вообще не в моей натуре, - отозвался Беорф. - Я избегаю всяких споров с рукоприкладством и стараюсь побыстрее пресечь любой конфликт. Но не стоит забывать, что я беорит, а беориты не уважают тех, кто их презирает! Надеюсь, каждый дурак поймет это недвусмысленное предупреждение и предпочтет держаться подальше.
- Это кто тут дурак, сэр медведь? Скажи спасибо, что с нами дама! - огрызнулся Гарольд.
М-да, поскольку Беорф говорил о дураке, а не о дураках (во множественном числе) и тем более не о дуре, ясно было, кто из присутствующих, по его мнению, тот самый «каждый дурак». Но микроклимат в небольшой компании подобные замечания не улучшают.
Правильно говорят - два медведя в одной берлоге не живут. Хотя из этих парней медведем был только один, да и то наполовину.
Ох, нахлебаюсь я еще со своими сопровождающими, подумала Маргоша, подбирая полы собственного плаща, промокшего от дождя и долгого соприкосновения с мокрой травой.
Плащ пришлось накинуть на плечи не только из-за непогоды - ведь это был подарок Нининсины, уверявшей, что, где бы Маргоша ни оказалась и во что бы ни были одеты окружающие люди, никто не удивится ее виду, если на ней будет волшебный плащ. Все будет казаться естественным. И Маргарита уже успела на собственном опыте убедиться в верности этого обещания.
Но возле самых камней Беорф остановил ее и сказал:
- Обличие поменять надо, госпожа.
И добавил несколько слов на языке, который был Маргарите вроде бы понятен, хотя смысла она уловить так и не смогла. Это было одно из старославянских наречий, может быть, даже древнерусское. Прозвучало слово «милость»… Безотказно действовавший в Камелоте невидимый магический переводчик не вмешался - видимо, предполагалось, что в данный момент в его услугах нет нужды. Но о какой милости говорит Беорф? О чем он просит?
Маргарита сосредоточилась, попыталась вспомнить страницы своего рукописного словарика - древне-современно-русского (она им обзавелась, когда проходила в институте тексты древнерусской литературы). Сложность была в том, что слова казались знакомыми, многие закрепились в русском языке до нынешних времен, но при этом полностью изменили свое значение. Да к тому же в древности они употреблялись в непривычной форме с иными окончаниями. Сколько ей пришлось позубрить, чтобы читать памятники русской литературы в оригинале, а не в приблизительных переводах своих современников!
Ну что, казалось бы, могли наши предки сделать из простенького глагола «быть»? А вот им кое-что удалось!
Бех - я был.
Бе - он был.
Бехом - мы были.
Бесте - вы были…
Похлеще, чем «ich bin, du bist», хотя язык вроде бы и родной…
Итак, милость… Милость? Ну конечно же, так называли верхнюю одежду, плащ. Беорф говорил о ее волшебном плаще, а вовсе не «милость к падшим призывал», как могло бы показаться! Маргарита сосредоточилась и мысленно призвала на помощь тающие чары взаимопонимания. Славянская речь беорита вновь стала вполне связной, во всяком случае для московской ведьмы.
- Ваш плащ, госпожа, и одежда под ним вполне пригодны для Арконы, а вот прическу следует поменять, - объяснял знаток арконских нравов. - Волосы надо заплести в косу. Идти простоволосой не леть, неподобно.
«Неподобно» - кажется, это значит «непристойно», мысленно отметила Маргоша, понимавшая собеседника все лучше и лучше.
Хорошо, что хоть плащ не отказал. На самом-то деле платье из Камелота пригодно только для самого Камелота, в этом Маргоша была уверена. Моду, царящую в Арконе, она даже вообразить себе не могла. Но там, где люди говорят на древнерусском языке, вряд ли популярны наряды, выдуманные бриттами…
А об убранстве головы, которую плащ оставлял открытой, пришлось подумать. Маргоша быстро заплела волосы в косу (не самая любимая прическа, но на первый случай сойдет). Головной викканский обруч из бабушкиного наследства был вместе с другими магическими атрибутами прикреплен к ожерелью-минимизатору. Сняв с цепочки круглый брелок, выросший до нужного размера прямо в ее руках, Маргарита водрузила на голову старинный серебряный обруч, украшенный изображением месяца, повернутого рожками вверх.
Беорф в целом одобрил ее приготовления, но напомнил, что женщине требуются еще и ризы - украшения, свисающие на лицо, лучше всего из жемчуга или из золота…
Никаких риз под рукой у Маргариты не оказалось, поэтому пришлось просто повесить на лоб свой пентакль. Серебряный месяц, наверное, плохо гармонировал с золотой звездой пентаграммы (по мнению Маргоши, смешивать украшения из золота и серебра - дело не для людей с тонким вкусом), и она повернула обруч, спрятав месяц под косой, чтобы он не привлекал внимания.
Теперь ее вид не должен был вызвать особого удивления в том месте, куда она направлялась.
- Мне тоже следует что-нибудь на себя нацепить? - поинтересовался Гарольд. - Я не хотел бы разгуливать с побрякушками на лбу!
- Сэру Гарольду нужно менять облик? - поинтересовалась Маргоша у Беорфа. - Он этого не хочет.
- Он может идти и так. Всем ясно, что он варвар. А варвар - он варвар и есть…
- Это кто варвар? - взвился Гарольд. - Да ты сам последний дикарь!
- Успокойтесь, сэр рыцарь! Варварами, насколько я помню, славяне называли всех чужеземцев. В этом нет для вас обиды.
- А вот мне, госпожа, нужна ваша помощь, - напомнил Беорф. - Вы обещали полностью изменить мою внешность. Я не должен быть похожим на беорита.
- Вот как? Ты же гордишься своим происхождением, - поддел его Гарольд.
- Тебе не понять нашей борьбы, - буркнул Беорф. - Это всего лишь вынужденная маскировка, чтобы иметь возможность вернуться на родину. Беориты не отступают! И наша жизнь посвящена настоящему делу, а не ерунде, как у куртуазных рыцарей, занятых только преклонением Прекрасной Даме. Более дурацкое занятие трудно придумать, потому что и дамы дуры, и рыцари их дураки!
- От дурака слышу, - ответил Гарольд в стиле, до боли напомнившем Маргоше о перепалках в московских автобусах. - А еще под делового человека косит, медведь-сепаратист!
- И этот белокурый ангелочек еще будет гадать, какая из присущих ему черт вызывает у окружающих желание пнуть его посильнее! - не остался в долгу Беорф.
ГЛАВА 19
Чтобы отвлечь мужчин от очередного спора, Маргарита занялась колдовством - самое время, пока Беорф не претворил свою угрозу насчет пинка Гарольду в жизнь, поработать над его имиджем. Вот тут уж потребовались настоящие сильные чары личины.
Гарольд, пребывая во власти раздражения, нашел эту задачу чрезвычайно трудной.
- Да, тут изрядно повозиться придется, - заметил он. - Сказать, что это существо обладает звериной внешностью, значит нанести оскорбление животному миру.
Беорф лишь оскалил в его сторону клыки, и вправду наводящие на неприятные раздумья о хищных медвежьих пастях.
Впрочем, забыв о своем раздражении, Гарольд тут же принялся помогать Маргарите советами. Он, как художник, оценивающий чужой этюд, отходил на пару шагов, задумчиво окидывал Беорфа взглядом и кидал очередную идею:
- Прежде всего прибавьте роста и стройности. Выше, еще выше… Вот теперь, пожалуй, достаточно. И талию не мешало бы обозначить. Просто чуть-чуть стройности придайте. Цвет глаз поменяйте! Светлее, еще светлее! А кожу надо сделать смуглой. И не забудьте про нос - вместо этой бесформенной картофелины лучше вылепить что-нибудь тонкое, с горбинкой. Во-во, то что надо! Брови погуще! Нет, лучше верните прежние, не такой дикий вид будет. Может быть, попробуем бороду?
Услышав про бороду, Маргарита нечаянно представила перед собой Льва Николаевича Толстого в пору рассвета его литературной славы, и Гарольд тут же закричал:
- Да вы что? Это никуда не годится! Это же просто ужас.
На лице беорита, превратившемся в смуглую и нахальную физиономию какого-то латинского мачо, повисла длинная седая борода, спускавшаяся чуть ли не до колен.
- Я имел в виду короткую, маленькую бородку, - объяснил Гарольд. - Под цвет волос.
Беорф молчал, со стоическим спокойствием перенося все эксперименты над собой.
Маргарита исправилась, изничтожив бородищу а-ля Лев Толстой и задействовав бородку а-ля Игорь Тальков… Теперь следовало еще поработать с руками «объекта», исправив форму кисти и пальцев, и придать фигуре беорита гибкость. Может, на его фигуру никто и внимания не обратит, но Маргарита любила делать работу как следует.
В конце концов из Беорфа получился вполне приличный варвар, то есть рыцарь средневеково-европейского образца. Главное, что удалось Маргоше, так это придать необыкновенное изящество облику беорита и изничтожить все медвежачье, что проявлялось в его внешности и манерах.
Оставалось лишь надеяться, что ее чары продержатся до тех пор, пока Беорф не окажется в безопасности, там, где его внешность не будет иметь никакого значения.
- Ну нам пора, - сказала Маргоша преобразившемуся Беорфу и Гарольду. - Если кто-нибудь из вас, господа, передумал, я не неволю, переход в другой мир - дело добровольное. Но если вы по-прежнему намерены сопровождать меня, дайте ваши руки и… делаем шаг внутрь круга. Я буду читать заклинание.
При первых же стихотворных строках окружающий мир как будто исчез. Маргарита почувствовала сильное сопротивление воздуха, словно ее тащили куда-то со страшной скоростью. Ей еще не доводилось испытывать подобных ощущений, переход из Москвы в Камелот был намного проще. А здесь магия безумным вихрем врывалась в жизнь, перенося трех людей, словно три песчинки, за грань иного пространства…
Вопреки опасениям Жанны, преображение ее подружек, утративших в полночь роскошную внешность, ненадолго подаренную феей-крестной, не сопровождалось особыми эксцессами, хотя обе дамы в роковой момент наступления полуночи оказались с кавалерами.
Рыцарь Анны от неожиданности всего лишь потерял сознание, дав ей возможность без проблем скрыться и даже подпустить чар забвения (зачем ему, очнувшись, вспоминать об этом прискорбном инциденте?), а рыцарь Зои успел погрузиться в крепкий сон еще до полуночи, а после пробуждения горько сетовал, что его красавица от него сбежала (но при этом не оставлял надежд когда-нибудь ее разыскать). Так что можно считать, все обошлось.
Встретившись на рассвете, три ведьмы устроили экстренное совещание.
- Стражники сказали, что недавно два рыцаря и дама, похожая на Маргариту, покинули замок, - объявила Жанна. - Горынская сбежала у нас из-под носа. И поскольку она была с кавалерами, я подозреваю, что она не собирается возвращаться в Москву - не потащила бы она с собой компанию чужаков… А в Камелоте бежать особо некуда:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56