…И вот теперь она стоит в углу с коктейлем и вовсю наслаждается близкими контактами третьего вида. Гадкий утенок в стае прекрасных лебедей, чужая на этом празднике жизни. Странное дело, но предатель Воронов чувствует здесь себя совсем неплохо. От него не отходит Регина Бадер — красавица со шрамом и дама сердца следователя Леонида Петровича. Впрочем, и он сам пасется неподалеку и косит на Воронова ревнивым глазом А Воронов…
Если он и дальше будет продолжать в том же духе, то семьдесят два часа в КПЗ ему обеспечены… Что ж, так ему и надо.
Наталья глотнула коктейль и поморщилась. Редкостная гадость. Но можно воспользоваться моментом, напиться вдрызг и устроить Воронову сцену ревности. В конце концов, именно он привел ее сюда. А теперь что получается? Поматросил да и бросил?
Скотина!
Она углубилась в содержимое стакана и даже не заметила, как к Воронову и Бадер подошел молодой человек. Он стоял спиной к Наталье, и эта спина показалась ей удивительно знакомой. Знакомой на уровне полуобморочных ночей, сплетенных рук, голоса, застрявшего в горле…
Джава.
Джавахир Шарипов, ташкентский отщепенец, гнилая ветвь благородного сливового дерева.
Наталья едва не вскрикнула и выронила стакан. Он упал и разлетелся на множество мелких осколков, тягучая зеленоватая жидкость покинула его, а полумесяц лимона, нанизанный на коктейльный зонтик, затрепыхался на полу маленькой рыбкой.
Джава.
Джава медленно, как в рапиде, повернулся на звук, и она увидела его чеканный профиль и вьющуюся прядь, небрежно заброшенную за ухо. Он сразу же узнал ее, улыбнулся и с непередаваемой грацией укрощенного пустыней гепарда подошел.
— Привет, — буднично сказал он. — Вот кого не чаял здесь увидеть.
— Я тоже, представь себе… — пролепетала Наталья.
— Что ты здесь делаешь?
— А ты?
— Я первый спросил…
— Приглашена.
— Кем? — Он даже не попытался скрыть легкое презрение: они прожили вместе год, но она так и осталась для него харыпкой.
— Директором агентства, — непонятно для чего соврала Наталья. Надо же повышать свой статус, черт возьми!
— Вот как? Я спрошу у Веты.
— А это кто?
Джава обнажил так знакомые ей резцы и засмеялся.
— Эх ты…
— Харыпка, — зло продолжила Наталья.
— Именно. Вета и есть директор агентства.
И твоя любовница, судя по всему. Иначе откуда этот стильный костюм, эта белоснежная рубашка, эта заколка в галстуке, эти умопомрачительные запонки и сногсшибательные туфли с тупыми носами. А под всем этим великолепием скрывается смуглый член, твое единственное секретное оружие.
— Она, может, и директор, а ты ничтожество, — зло бросила Наталья. — Специализируешься на состоятельных женщинах?
Джава вовсе не обиделся, наоборот, близко придвинулся к ней и поцеловал в щеку.
— А ты хотела бы, чтобы я всю жизнь гнил на твоем продавленном диване? Не стоит дуться, Наташа-хом…
— Сколько ей лет?
— Это не имеет никакого значения. Только я теперь не альфонс. А возможно, скоро стану самой высокооплачиваемой моделью «Калипсо».
Кто бы сомневался!
— Ты тоже читал ей Бродского?
— Конечно, — он был очарователен в своем детском бесстыдстве. — Она от меня без ума.
— Я вижу.
Нужно признать очевидное. Джава перестал гнаться за нищим призраком театра и бросил себя на алтарь модельного бизнеса. И оказалось, что он идеально подходит этому бизнесу. Картинка из каталога, никакой связи с постылой реальностью — это именно та жизнь, о которой он мечтал.
— Ты стал еще красивее, — примирительно сказала Наталья.
— Ты тоже ничего… Надеюсь, ты пришла не одна?
— С другом. Он известный писатель. — Господи, куда ее несет? Но ведь это же правда, черт возьми!
Джава царственно повернул голову в сторону Воронова.
— Это он?
— Да.
— Ты с ним спишь?
— А что?
— Он не похож на человека, с которым спят.
— Ты, конечно, убежден, что спать можно только с тобой.
Джава снова улыбнулся и снова поцеловал ее:
— Сдаюсь. Вот видишь, как все здорово получилось. Ладно, я пойду, а то Вета будет ревновать… Мне бы не хотелось ее расстраивать.
Конечно, от этого зависят все твои будущие контракты.
— Попутного ветра в горбатую спину, — процедила Наталья, внутренне надеясь, что это не было произнесено тоном брошенной любовницы.
Но стоило только Джаве отойти от нее, как на Наталью коршуном накинулся Воронов.
— Кто это? — громким шепотом спросил он.
— Мой старый приятель.
— А что он здесь делает?
— Он любовник распорядительницы сегодняшнего банкета. Старый геронтофил, — не удержавшись, съязвила Наталья.
— Виолетты Гатти?
— Уж не знаю, как там ее зовут.
— Любопытно было бы познакомиться.
— С кем? С Джавой?
— Да нет, с Виолеттой Сергеевной. Чтобы поблагодарить за прекрасный вечер…
Закончить Воронов не успел; к ним вместе с маленькой некрасивой рыжеволосой женщиной подошла Регина Бадер.
— Не скучаете? — спросила она. — Позвольте вам представить Виолетту Сергеевну Гатти, владелицу агентства.
Наталья хмыкнула и поджала губы, а Воронов, неловко согнувшись, поцеловал рыжей страшиле руку. И откуда только что взялось!
— Очень приятно познакомиться, Виолетта Сергеевна. Здесь удивительно.
— А вашей спутнице понравилось? — На Наталью Гатти даже не взглянула.
— Она в восторге, — ответил за Наталью Воронов.
— Я тоже в восторге. От ваших книг, — не осталась в долгу Гатти. — Когда порадуете нас очередным шедевром?
— Не знаю… Я тут занялся одним делом на досуге…
— Убийство Радзивилла? — Гатти проницательно прикрыла глаза. — Регина говорила мне, что вы оказываете помощь следствию.
— Ну, это громко сказано, — засмущался Воронов.
— И все-таки… Убийца уже найден? Говорят, рана, которую нанесли Радзивиллу, носила странный характер.
— Более того, и само орудие было необычно…
— Разве? — Теперь на Воронова с удивлением взирали все три женщины — Гатти, Бадер и совсем обалдевшая от этой убийственно-светской беседы Наталья.
— Представьте себе. Оно, правда, пока не найдено… И кое-какие улики тоже…
— Что вы говорите! А где произошло убийство?
— У банкира был неучтенный загородный домик для утех, — распустил язык Воронов. — Скорее всего именно там все и произошло. Странно, что следствие им как следует не занялось. Все зациклились на наркоманке…
Тут Воронов осекся и заморгал глазами.
— Простите… Я забыл, что это была одна из ваших девушек.
— Ничего, — успокоила его Гатти. — А что значит — необычное орудие убийства? Разве это не нож? Регина сказала мне, что в сумочке был найден нож.
— Ну, эти вопросы не ко мне… У нас есть следователь… Просто мне, как человеку, работающему в детективном жанре, кажется, что все было несколько сложнее. И убийца еще не попал в поле зрения закона.
— Вы нас интригуете, Владимир Владимирович, — рассмеялась Гатти.
— Нисколько. Основная интрига впереди. Думаю, в доме сняты еще не все отпечатки…
Наталья не могла прийти в себя от изумления: Воронов вел себя как последний дурак, распускал потрепанные павлиньи перья и нес такую пургу, что ей просто хотелось закрыть уши.
К счастью, Виолетту Сергеевну отвлек от увлекательной беседы с писателем какой-то мастодонт из городской администрации, а спустя минуту отпала и Регина Бадер. И как только они остались вдвоем, Воронов изменился в лице. Она стало жестким, целеустремленным и… И красивым. Приходится признать это, Наталья.
— Что за бред вы несли? — все же спросила она у Воронова. — Стыдно было слушать, честное слово!
— Некогда объяснять, — пожевал губами Воронов. — Уходим отсюда.
— Вам же так здесь нравится, — не удержалась Наталья. — Думаю, хозяйка на вас обидится, если вы так скоропалительно ее покинете.
— Переживет. А вот я не переживу, если мы не под-суетимся и не схватим преступника за руку.
— Не поняла?
— Объясню потом. А сейчас нужно действовать, Наталья. Если мы не хотим успеть к шапочному разбору…
Они сидели в комнате всего лишь полчаса, но эти полчаса показались Наталье вечностью. Глаза ее привыкли к темноте, и она уже различала неясные очертания камина, кресел и керамики на стеллажах. Было так тихо, что дыхание Воронова билось у нее в голове, как колокол. Воронов возился совсем недалеко, в стенной нише.
— Что вы там делаете?
— Готовлю плацдарм…
— Чего мы ждем? И куда вы меня привезли? — шепотом спросила она.
— Это дом Радзивилла. Здесь его и убили. И не только его.
— А кого еще?
— Литвинову.
— Разве ее убили?
— В общем, да… Кстати, вы сидите в кресле, в котором ее нашли.
Наталья зажала рот рукой и сползла на пол.
— Черт возьми! Не могли сразу предупредить.
— Не стоит бояться мертвецов. Живые — вот кто опасен. А вот, кажется, и один из представителей живых.
Наталья сжалась в комок и затихла. Послышался неясный шорох, щелчок, и в комнату ворвался ледяной ветер с залива: кто-то открыл окно и оказался в комнате. Наталья слышала его прерывистое дыхание, а спустя минуту увидела и очертания фигуры.
Высокой и фантастически поджарой.
Нежданный посетитель щелкнул фонариком, и бледный луч заплясал по стенам и потолку, а потом уперся в нишу с маленьким столиком, на котором стояло деревянное блюдо с мотками ниток. Луч фонарика сфокусировался на них, и теперь Наталья могла даже разглядеть цвета: красный, зеленый и бежевый. Посетитель протянул руку в перчатке к блюду, и в этот момент Воронов повернул выключатель.
Фонарик незнакомца выпал из рук и покатился по полу. А Наталья громко закричала: перед ней, растерянная и опустошенная, стояла Регина Бадер…
20 февраля
Воронов
В понедельник пошел снег, а в меню «Доктора Ватсона» снова оказались традиционные роглики-кнедлики, пиво, эль и коньяк.
Гусалов и Наталья заказали себе коньяк, а Серафима из солидарности с Вороновым пила боржоми.
— Понедельник, — трагическим шепотом произнесла она, влюбленно бродя глазами по лицу Воронова. — Понедельник. Вы обещали все рассказать.
Воронов крякнул и обхватил стакан с боржоми обеими руками. А потом потрепал податливую, как воск, Серафиму по короткой челке.
— Как дядя?
— Плохо. Заперся в квартире и второй день никого к себе не пускает. И телефонную трубку не берет.
— Оформили ему отпуск задним числом, — поддержал племянницу Лели Гусалов.
— Вы расскажете нам, как все было? — снова вклинилась Симочка.
— Хорошо, — Воронов взъерошил волосы и глубоко вздохнул. — Запонки. Все дело в запонках. Запонки сломали им игру. Присутствующие здесь знают, что в багажнике была найдена запонка. А на рубахе покойного — вторая. Но, видите ли, в чем дело… Люди такого уровня, как покойный Радзивилл, никогда не наденут подобную копеечную дрянь. Это неприлично. Так же неприлично, как появиться голым на заседании совета директоров.
— А если это были его любимые запонки? Если они были дороги как память? — блестя глазами, вставила Серафима.
— Он мог носить их дома. Или выезжать в них на пикник. Но Радзивилл отправился в ресторан прямо с работы и такую вольность позволить себе не мог. Гатти все просчитала, но ее сгубила самая банальная страсть к молодому любовнику. Она подменила запонки, заменила их первыми попавшимися. А своему парню презентовала радзивилловские, из платины с бриллиантами. Запонки были эксклюзивными. Сделанными в одном экземпляре. Такие не по карману не то что узбеку-любовнику, но и самой Гатти.
— Кстати, жена Радзивилла уже опознала запонки, — вставил Гусалов. — Они действительно очень дорогие… платина и вправленные в нее бриллианты. Сделаны на заказ у одного из парижских ювелиров.
— А почему же жена не сказала, что те запонки, которые нашли, совсем не принадлежат ее мужу? — Девчонка никак не могла успокоиться и проявляла все задатки частного детектива.
— Все очень просто, — мрачно улыбнулся Воронов. — Радзивилл был старомоден и обожал рубахи определенного покроя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61