Официант затряс набриолиненным пробором и сразу же исчез.
— Вы профессиональная журналистка? — продолжила допрос Аглая.
— Я давно не работаю по специальности.
— Очень хорошо, — почему-то обрадовалась она.
— Может быть, объясните мне, что происходит?
— Чуть позже. Вы хорошо зарабатываете? Только этого не хватало!
— Думаю, это некорректный вопрос. — Я постаралась вложить в свои слова максимум достоинства.
— Отчего же! Это деловой вопрос.
— Зачем вам это нужно?..
Ответить Аглая не успела: вернулся официант с бутылкой коньяка, шоколадом и кофе. И бутылкой минеральной — очевидно, для меня.
Я была растрогана.
И к тому же этот зуб! Он опускал Аглаю с заоблачных высот прямиком в городскую подземку, напичканную ее книжками. И ставил ее в один ряд с простыми смертными.
Аглая посмотрела на меня сквозь рюмку с коньяком, и от этого я почувствовала себя так же уютно, как если бы сидела на электрическом стуле.
— Итак, продолжим. — Она сделала маленький глоток. — Вы хорошо зарабатываете?
— Вы хотите предложить мне больше, чем я зарабатываю? — съязвила я.
— Хочу, — просто сказала она. Да-а… Коньяк бы мне не помешал!
— А за что, если не секрет?
— Если, конечно, у вас нет мужа. Или друга… Чушь, — оборвала Аглая сама себя. — Никакого мужа, а тем паче друга у вас нет. Хотя бы на сегодняшний момент.
— Почему вы так решили?
Действительно, почему? На подиумах мне, конечно, не блистать, но и ничего особенно отталкивающего в моей внешности нет. И размер лифчика самый ходовой — третий. Иногда ко мне даже обращаются с вопросом “Который час?” молодые люди. И не в самое темное время суток. И не какие-нибудь маньяки, а заслуживающие доверия офицеры Вооруженных сил в чине не ниже капитана. Или любители виниловых пластинок, баночного пива и барда Олега Митяева.
Аглая перегнулась через стол и приблизила ко мне лицо. А потом повела коротким решительным носом.
— Чувствуете запах? — шепотом спросила она.
— Запах? — Я не на шутку перепугалась. — Какой запах? Никакого запаха я не чувствую.
— Вот именно. И я не чувствую. Вы ничем не пахнете. Абсолютно стерильны. А мужчина проявляет в женщине запахи. Он служит катализатором, он их стимулирует.
— Идите к черту, — сказала я.
Она резко откинулась на спинку стула и захохотала.
— Прежде чем пойти к черту, — отсмеявшись, сказала Аглая. — я хочу предложить вам работу личного секретаря.
— Не поняла?
— Будете моим личным секретарем?
— Я?!
— Вы.
Я никак не могла отделаться от чувства нереальности происходящего. Напротив меня сидела одна из самых раскупаемых писательниц в стране, если не самая раскупаемая. Почти классик, почти гуру и уж точно кумир домохозяек, секретарш, скучающих жен богатых мужей, студенток-дипломниц и мосластых посетительниц фитнес-клубов.
— Но почему я?
Вместо ответа Аглая постучала пальцем по журналу.
— “Украденные поцелуи”, — мечтательно произнесла она. — Это ведь и мой любимый фильм. Я никогда и нигде об этом не упоминала. Мне нужен не просто секретарь, мне нужна единомышленница. А человеку, который влюблен в “Украденные поцелуи”, я могу доверять всецело.
Чудны дела твои, господи!
— Но почему я? Поискали бы кандидата среди кинокритиков. Наверняка кто-нибудь когда-нибудь стряпал монографии по Трюффо…
— Вы неглупая, довольно остроумная, со склонностью к анализу. Звезд с неба, конечно, не хватаете, но не лишены оригинальности суждений.
— Откуда вы знаете? — Обижаться на Аглаю было так же глупо, как обижаться на стихийное бедствие. Или на дворец-музей, потому что там заставляют ходить в тапочках. — Откуда вы знаете, вы же меня первый раз видите!
— Мне достаточно того, что я прочла, — апеллировала в который раз Аглая к злосчастному “Роад Муви”.
— И там это написано?
— Между строк. Я ведь все-таки пишу детективы, девочка. Так что вы скажете о моем предложении?
— Я не могу, — проблеяла я. — Так сразу… И потом, я не знаю, что нужно делать…
Черт возьми, что я несу? Мне нужно сейчас же отодрать зад от стула и распроститься с сумасшедшей детективщицей!
— Обязанности самые простые, но отнимают довольно много времени. Вы разбираете почту, отвечаете на письма, договариваетесь об интервью, вычитываете их. Занимаетесь моим сайтом в Интернете. Это так, навскидку… Надеюсь, слово “компьютер” не заставляет вас искать веревку и мыло?
— Нет.
— Замечательно. Вы согласны?
— Мне нужно подумать.
— Соглашайтесь. — Аглая в который раз улыбнулась мне. — Вам ведь очень хотелось использовать свой шанс. Вам очень хотелось понравиться столице.
— Это вы тоже вычитали между строк?
— Тоже. Вы переберетесь в Москву, сможете завести нужные знакомства. Мое нынешнее положение позволит вам это сделать. И со временем… Кто знает… Может быть, и ваши амбиции будут удовлетворены.
Я явственно почувствовала запах серы и услыхала легкое постукивание: это Аглая била по полу кончиком хвоста. Она искушала меня, дьяволица, она брала меня штурмом. И я вдруг с тоской поняла, что швейной машинке “Минерва” не выдержать лобовой атаки. Да и отряду заказчиц во главе с мадам Цапник стриженая знаменитость не по зубам.
А костюм Маленькой разбойницы?.. Его придется дошивать в любом случае.
— Я даже не представляю себе… Как это можно осуществить… Практически.
— Все очень просто, — дожимала меня Аглая. — Ближайшие три дня я здесь. У меня встречи с читателями. Трех дней вам хватит, чтобы утрясти все дела?
Маленькая разбойница, Северный олень, накидка для Герды… Трех дней должно хватить.
— Подыщем вам квартиру. Это обойдется долларов в сто — сто пятьдесят. Я буду платить вам семьсот. Или, скажем, семьсот пятьдесят в месяц.
— Восемьсот, — нагло заявила я и потянулась к коньяку. — И за квартиру — отдельно.
— Хорошо. Пусть будет восемьсот. Но вместе с квартирой. — Аглая, как и положено бабе с яйцами, умела торговаться. — Два выходных. Сегодня понедельник. В пятницу мы должны выехать. Устраивает вас такой расклад?
Меньше всего такой расклад устраивал театральную студию с ее экспериментальной “Снежной королевой”. Три года я шила студийцам костюмы за смешные деньги. Может быть, у кого-то и восемьсот баксов вызовут смех. Но только не у меня. И потом, кто меня зовет! Не какая-нибудь одноразовая беллетристка Михрюткина, а сама знаменитая Канунникова!
— Испытательный срок — месяц, — опустил меня с небес на землю голос Аглаи.
— Интересно, его хоть кто-нибудь выдерживал? Аглая позвенела браслетами на запястьях, стерла улыбку с лица и припечатала:
— Никто.
— Понятно.
Я опрокинула в себя коньяк. Будь что будет. Сейчас я скажу ей “да”.
Но “да” пришлось отложить, поскольку к нашему столику подползли две упакованные мамзельки и в ритме хорошо темперированного клавира запричитали:
— Простите, ради бога! Вы… Вы не Аглая Канунникова?
— Да. Я могу вам чем-нибудь помочь? — Аглая была сама кротость.
Первая мамзелька толкнула вторую в бок, туго обтянутый прорезиненным платьем. И до меня донесся громкий шепот.
— Я же говорила тебе!..
— Мы такие ваши поклонницы, такие поклонницы… Мы вас видели по телевизору… Вы бы не могли оставить нам автограф?
— С удовольствием. На чем?
Поклонницы переглянулись, а потом одна из них щелкнула замком сумочки. Напрасный труд. Максимум, что могла поглотить сумочка, — набор презервативов, газовый баллончик и пачку жевательной резинки. Интересно, за что они ухватятся? Выбор невелик: салфетки, меню, карта вин и фольга от не догрызенного нами шоколада.
Ну, соображайте быстрее, кокотки!
Я и глазом не успела моргнуть, как Канунникова придвинула к себе “Роад Муви”. Тот самый, который принесла в качестве затравки для разговора со мной. Девицы перестали мяться, едва лишь Аглая щелкнула ручкой.
— Если можно… Анюте и Марине. Когда Анюта и Марина, прижимая к себе журнал, удалились, я хмыкнула.
— Щедрый жест. — Я вспомнила подшивку, которую изучала в Дашкином кабинете. — Пятьдесят рублей в розничной продаже.
— Мне он достался бесплатно. Подарок главного редактора.
Где главный, там и Дашка. Теперь понятно, откуда Аглая узнала мой телефон. И совершенно ясно, что список почитательниц Канунниковой может быть расширен еще и за счет гостиничных шлюх. Аглая всем пришлась ко двору. И нашим, и вашим. Дашка бы в этом случае добавила: “за копейку спляшем”…
Что ж, пора говорить “да”.
— У вас очень широкий круг читателей, Аглая… — Я вопросительно посмотрела на Канунникову в надежде, что она подскажет мне отчество.
— Можете называть меня просто Аглая.
— Думаете, они вас действительно читали? — Я выразительно посмотрела в сторону девах, пришвартовавшихся к стойке.
— Думаю, они читали только букварь. И надписи на купюрах.
— Думаю, если бы вам пришло в голову организовать своих фанатов в партию, вы прошли бы в парламент. Аглая снова уставилась на меня.
— Не тратьте силы, девочка. Я ведь уже сказала вам, что вы довольно остроумны.
"Это как раз то, чего тебе не хватает”, — мстительно подумала я. С чем с чем, а с юмором у Канунниковой было слабовато. Во всяком случае, в ее неспешных, обстоятельных детективах.
Но в любом случае пора сдаваться.
— Я согласна.
— Отлично. — Аглая, до сих пор окучивавшая меня в довольно неторопливом ключе, резко засобиралась. — Я позвоню вам в четверг. А теперь мне пора идти, я и так потратила на вас непростительно много времени. Расплатитесь, пожалуйста, по счету, и будем считать, что вы приступили к выполнению своих обязанностей.
Все произошло так быстро, что я даже рта не успела раскрыть. И опомнилась только тогда, когда в руках у меня оказались две пятисотенные. А Аглая, со спины напоминавшая разрядницу по спортивной акробатике, скрылась в дверях бара.
…Остаток недели был проведен в душевной смуте. Во вторник я запорола выкройку к балахону Северного оленя и укололась иголкой (последний раз это случилось со мной на уроке труда в пятом классе). А в среду отказала перспективной протеже мадам Цапник и сделала ручкой студийцам Дома культуры им. В. Кингисеппа. Я сожгла за собой все мосты и теперь убивала время, наблюдая за тем, как они горят.
Если Аглая не объявится, то…
Аглая объявилась в четверг, как и обещала. И сообщила, что в пятницу, в двадцать два часа, она будет ждать меня в Университете профсоюзов, после чего мы отправляемся на вокзал. Я покивала трубке головой, осторожно положила ее на рычаг и отправилась в ванную собирать щетки, пасты, шампуни и пену для ванн.
— Сумасшедшая, — сказала я сама себе, стоило мне оказаться лицом к лицу с зеркалом. — И то, что ты собираешься сделать, — это авантюра чистой воды.
Мысль об авантюре не вылезала из моей башки все эти дни, хотя идею розыгрыша я отмела почти сразу. Не та персона, чтобы водить вокруг меня долгие, многофигурные хороводы с привлечением гостиничных шлюх в качестве солисток. Да и вряд ли такой занятой человек, как Аглая, может себе это позволить. А в том, что давешняя баба с яйцами и есть сама Канунникова, сомневаться не приходится: слишком уж лицо запоминающееся.
И расхватанное большинством журналов, газет и телепрограмм с грифом “Для семейного просмотра”.
— Сумасшедшая! — Я выдавши на стекло остатки зубной пасты из окаменевшего тюбика: получился довольно красноречивый восклицательный знак. — Сумасшедшая. И диагноз поставить некому.
Это была чистая правда. Обычно советовала, заклинала и ставила диагнозы Дарья, но теперь — теперь совсем другое дело. Одно лишь упоминание о Канунниковой, один лишь слог ее имени действуют на мою подругу как красная тряпка на быка.
А то, что я собираюсь совершить, иначе чем предательством не назовешь. Я попрала нашу многолетнюю дружбу, я растоптала память об университетской спайке и попугае Кеше, я супостатка, сволочь, вероотступница — и буду оставаться такой до конца дней своих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Вы профессиональная журналистка? — продолжила допрос Аглая.
— Я давно не работаю по специальности.
— Очень хорошо, — почему-то обрадовалась она.
— Может быть, объясните мне, что происходит?
— Чуть позже. Вы хорошо зарабатываете? Только этого не хватало!
— Думаю, это некорректный вопрос. — Я постаралась вложить в свои слова максимум достоинства.
— Отчего же! Это деловой вопрос.
— Зачем вам это нужно?..
Ответить Аглая не успела: вернулся официант с бутылкой коньяка, шоколадом и кофе. И бутылкой минеральной — очевидно, для меня.
Я была растрогана.
И к тому же этот зуб! Он опускал Аглаю с заоблачных высот прямиком в городскую подземку, напичканную ее книжками. И ставил ее в один ряд с простыми смертными.
Аглая посмотрела на меня сквозь рюмку с коньяком, и от этого я почувствовала себя так же уютно, как если бы сидела на электрическом стуле.
— Итак, продолжим. — Она сделала маленький глоток. — Вы хорошо зарабатываете?
— Вы хотите предложить мне больше, чем я зарабатываю? — съязвила я.
— Хочу, — просто сказала она. Да-а… Коньяк бы мне не помешал!
— А за что, если не секрет?
— Если, конечно, у вас нет мужа. Или друга… Чушь, — оборвала Аглая сама себя. — Никакого мужа, а тем паче друга у вас нет. Хотя бы на сегодняшний момент.
— Почему вы так решили?
Действительно, почему? На подиумах мне, конечно, не блистать, но и ничего особенно отталкивающего в моей внешности нет. И размер лифчика самый ходовой — третий. Иногда ко мне даже обращаются с вопросом “Который час?” молодые люди. И не в самое темное время суток. И не какие-нибудь маньяки, а заслуживающие доверия офицеры Вооруженных сил в чине не ниже капитана. Или любители виниловых пластинок, баночного пива и барда Олега Митяева.
Аглая перегнулась через стол и приблизила ко мне лицо. А потом повела коротким решительным носом.
— Чувствуете запах? — шепотом спросила она.
— Запах? — Я не на шутку перепугалась. — Какой запах? Никакого запаха я не чувствую.
— Вот именно. И я не чувствую. Вы ничем не пахнете. Абсолютно стерильны. А мужчина проявляет в женщине запахи. Он служит катализатором, он их стимулирует.
— Идите к черту, — сказала я.
Она резко откинулась на спинку стула и захохотала.
— Прежде чем пойти к черту, — отсмеявшись, сказала Аглая. — я хочу предложить вам работу личного секретаря.
— Не поняла?
— Будете моим личным секретарем?
— Я?!
— Вы.
Я никак не могла отделаться от чувства нереальности происходящего. Напротив меня сидела одна из самых раскупаемых писательниц в стране, если не самая раскупаемая. Почти классик, почти гуру и уж точно кумир домохозяек, секретарш, скучающих жен богатых мужей, студенток-дипломниц и мосластых посетительниц фитнес-клубов.
— Но почему я?
Вместо ответа Аглая постучала пальцем по журналу.
— “Украденные поцелуи”, — мечтательно произнесла она. — Это ведь и мой любимый фильм. Я никогда и нигде об этом не упоминала. Мне нужен не просто секретарь, мне нужна единомышленница. А человеку, который влюблен в “Украденные поцелуи”, я могу доверять всецело.
Чудны дела твои, господи!
— Но почему я? Поискали бы кандидата среди кинокритиков. Наверняка кто-нибудь когда-нибудь стряпал монографии по Трюффо…
— Вы неглупая, довольно остроумная, со склонностью к анализу. Звезд с неба, конечно, не хватаете, но не лишены оригинальности суждений.
— Откуда вы знаете? — Обижаться на Аглаю было так же глупо, как обижаться на стихийное бедствие. Или на дворец-музей, потому что там заставляют ходить в тапочках. — Откуда вы знаете, вы же меня первый раз видите!
— Мне достаточно того, что я прочла, — апеллировала в который раз Аглая к злосчастному “Роад Муви”.
— И там это написано?
— Между строк. Я ведь все-таки пишу детективы, девочка. Так что вы скажете о моем предложении?
— Я не могу, — проблеяла я. — Так сразу… И потом, я не знаю, что нужно делать…
Черт возьми, что я несу? Мне нужно сейчас же отодрать зад от стула и распроститься с сумасшедшей детективщицей!
— Обязанности самые простые, но отнимают довольно много времени. Вы разбираете почту, отвечаете на письма, договариваетесь об интервью, вычитываете их. Занимаетесь моим сайтом в Интернете. Это так, навскидку… Надеюсь, слово “компьютер” не заставляет вас искать веревку и мыло?
— Нет.
— Замечательно. Вы согласны?
— Мне нужно подумать.
— Соглашайтесь. — Аглая в который раз улыбнулась мне. — Вам ведь очень хотелось использовать свой шанс. Вам очень хотелось понравиться столице.
— Это вы тоже вычитали между строк?
— Тоже. Вы переберетесь в Москву, сможете завести нужные знакомства. Мое нынешнее положение позволит вам это сделать. И со временем… Кто знает… Может быть, и ваши амбиции будут удовлетворены.
Я явственно почувствовала запах серы и услыхала легкое постукивание: это Аглая била по полу кончиком хвоста. Она искушала меня, дьяволица, она брала меня штурмом. И я вдруг с тоской поняла, что швейной машинке “Минерва” не выдержать лобовой атаки. Да и отряду заказчиц во главе с мадам Цапник стриженая знаменитость не по зубам.
А костюм Маленькой разбойницы?.. Его придется дошивать в любом случае.
— Я даже не представляю себе… Как это можно осуществить… Практически.
— Все очень просто, — дожимала меня Аглая. — Ближайшие три дня я здесь. У меня встречи с читателями. Трех дней вам хватит, чтобы утрясти все дела?
Маленькая разбойница, Северный олень, накидка для Герды… Трех дней должно хватить.
— Подыщем вам квартиру. Это обойдется долларов в сто — сто пятьдесят. Я буду платить вам семьсот. Или, скажем, семьсот пятьдесят в месяц.
— Восемьсот, — нагло заявила я и потянулась к коньяку. — И за квартиру — отдельно.
— Хорошо. Пусть будет восемьсот. Но вместе с квартирой. — Аглая, как и положено бабе с яйцами, умела торговаться. — Два выходных. Сегодня понедельник. В пятницу мы должны выехать. Устраивает вас такой расклад?
Меньше всего такой расклад устраивал театральную студию с ее экспериментальной “Снежной королевой”. Три года я шила студийцам костюмы за смешные деньги. Может быть, у кого-то и восемьсот баксов вызовут смех. Но только не у меня. И потом, кто меня зовет! Не какая-нибудь одноразовая беллетристка Михрюткина, а сама знаменитая Канунникова!
— Испытательный срок — месяц, — опустил меня с небес на землю голос Аглаи.
— Интересно, его хоть кто-нибудь выдерживал? Аглая позвенела браслетами на запястьях, стерла улыбку с лица и припечатала:
— Никто.
— Понятно.
Я опрокинула в себя коньяк. Будь что будет. Сейчас я скажу ей “да”.
Но “да” пришлось отложить, поскольку к нашему столику подползли две упакованные мамзельки и в ритме хорошо темперированного клавира запричитали:
— Простите, ради бога! Вы… Вы не Аглая Канунникова?
— Да. Я могу вам чем-нибудь помочь? — Аглая была сама кротость.
Первая мамзелька толкнула вторую в бок, туго обтянутый прорезиненным платьем. И до меня донесся громкий шепот.
— Я же говорила тебе!..
— Мы такие ваши поклонницы, такие поклонницы… Мы вас видели по телевизору… Вы бы не могли оставить нам автограф?
— С удовольствием. На чем?
Поклонницы переглянулись, а потом одна из них щелкнула замком сумочки. Напрасный труд. Максимум, что могла поглотить сумочка, — набор презервативов, газовый баллончик и пачку жевательной резинки. Интересно, за что они ухватятся? Выбор невелик: салфетки, меню, карта вин и фольга от не догрызенного нами шоколада.
Ну, соображайте быстрее, кокотки!
Я и глазом не успела моргнуть, как Канунникова придвинула к себе “Роад Муви”. Тот самый, который принесла в качестве затравки для разговора со мной. Девицы перестали мяться, едва лишь Аглая щелкнула ручкой.
— Если можно… Анюте и Марине. Когда Анюта и Марина, прижимая к себе журнал, удалились, я хмыкнула.
— Щедрый жест. — Я вспомнила подшивку, которую изучала в Дашкином кабинете. — Пятьдесят рублей в розничной продаже.
— Мне он достался бесплатно. Подарок главного редактора.
Где главный, там и Дашка. Теперь понятно, откуда Аглая узнала мой телефон. И совершенно ясно, что список почитательниц Канунниковой может быть расширен еще и за счет гостиничных шлюх. Аглая всем пришлась ко двору. И нашим, и вашим. Дашка бы в этом случае добавила: “за копейку спляшем”…
Что ж, пора говорить “да”.
— У вас очень широкий круг читателей, Аглая… — Я вопросительно посмотрела на Канунникову в надежде, что она подскажет мне отчество.
— Можете называть меня просто Аглая.
— Думаете, они вас действительно читали? — Я выразительно посмотрела в сторону девах, пришвартовавшихся к стойке.
— Думаю, они читали только букварь. И надписи на купюрах.
— Думаю, если бы вам пришло в голову организовать своих фанатов в партию, вы прошли бы в парламент. Аглая снова уставилась на меня.
— Не тратьте силы, девочка. Я ведь уже сказала вам, что вы довольно остроумны.
"Это как раз то, чего тебе не хватает”, — мстительно подумала я. С чем с чем, а с юмором у Канунниковой было слабовато. Во всяком случае, в ее неспешных, обстоятельных детективах.
Но в любом случае пора сдаваться.
— Я согласна.
— Отлично. — Аглая, до сих пор окучивавшая меня в довольно неторопливом ключе, резко засобиралась. — Я позвоню вам в четверг. А теперь мне пора идти, я и так потратила на вас непростительно много времени. Расплатитесь, пожалуйста, по счету, и будем считать, что вы приступили к выполнению своих обязанностей.
Все произошло так быстро, что я даже рта не успела раскрыть. И опомнилась только тогда, когда в руках у меня оказались две пятисотенные. А Аглая, со спины напоминавшая разрядницу по спортивной акробатике, скрылась в дверях бара.
…Остаток недели был проведен в душевной смуте. Во вторник я запорола выкройку к балахону Северного оленя и укололась иголкой (последний раз это случилось со мной на уроке труда в пятом классе). А в среду отказала перспективной протеже мадам Цапник и сделала ручкой студийцам Дома культуры им. В. Кингисеппа. Я сожгла за собой все мосты и теперь убивала время, наблюдая за тем, как они горят.
Если Аглая не объявится, то…
Аглая объявилась в четверг, как и обещала. И сообщила, что в пятницу, в двадцать два часа, она будет ждать меня в Университете профсоюзов, после чего мы отправляемся на вокзал. Я покивала трубке головой, осторожно положила ее на рычаг и отправилась в ванную собирать щетки, пасты, шампуни и пену для ванн.
— Сумасшедшая, — сказала я сама себе, стоило мне оказаться лицом к лицу с зеркалом. — И то, что ты собираешься сделать, — это авантюра чистой воды.
Мысль об авантюре не вылезала из моей башки все эти дни, хотя идею розыгрыша я отмела почти сразу. Не та персона, чтобы водить вокруг меня долгие, многофигурные хороводы с привлечением гостиничных шлюх в качестве солисток. Да и вряд ли такой занятой человек, как Аглая, может себе это позволить. А в том, что давешняя баба с яйцами и есть сама Канунникова, сомневаться не приходится: слишком уж лицо запоминающееся.
И расхватанное большинством журналов, газет и телепрограмм с грифом “Для семейного просмотра”.
— Сумасшедшая! — Я выдавши на стекло остатки зубной пасты из окаменевшего тюбика: получился довольно красноречивый восклицательный знак. — Сумасшедшая. И диагноз поставить некому.
Это была чистая правда. Обычно советовала, заклинала и ставила диагнозы Дарья, но теперь — теперь совсем другое дело. Одно лишь упоминание о Канунниковой, один лишь слог ее имени действуют на мою подругу как красная тряпка на быка.
А то, что я собираюсь совершить, иначе чем предательством не назовешь. Я попрала нашу многолетнюю дружбу, я растоптала память об университетской спайке и попугае Кеше, я супостатка, сволочь, вероотступница — и буду оставаться такой до конца дней своих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55