Миссис Осборн достала пачку дорожных чеков и расплатилась за наем самолета. Эвери расстелил на краю конторки карту и принес пару линеек.
— Откуда вы хотели бы начать облет?
— Может быть, — ответил Ингрем, — сначала осмотрим южную часть области?
,0н расположил линейки параллельно одна другой и провел ими по карте к указателю сторон света.
— Курс двести точно проведет нас над той самой впадиной в сто саженей, в сорока милях к югу от которой нашли ялик. Оттуда мы могли бы облететь пролив и отмель, прочесывая их с востока на запад через каждые десять миль.
— Хорошо, — согласился Эвери. Он скатал карту, и они втроем направились к большой амфибии, стоявшей на залитой солнцем бетонной площадке перед ангаром. По обеим сторонам узкого прохода в хвостовой части самолета располагалось по три сиденья.
— Кто хочет сидеть с пилотом? — спросил Эвери, с надеждой взглянув на миссис Осборн. — Там видимость лучше.
Она кивнула на Ингрема:
— Его зрение превосходит мое. Пусть он садится.
— О'кей.
Они проследовали за пилотом к узкой двери и забрались в самолет. Эвери завел мотор, подрулил к началу взлетно-посадочной полосы и запросил разрешение на взлет. Двигатели взревели, амфибия начала набирать скорость. Наконец она поднялась в воздух и легла на курс к острову Андрос.
Сначала внизу пронеслась синь океанской бездны, а затем появились белые буруны над зубьями кораллового рифа, идущего вдоль восточного побережья острова Андрос, самого большого в цепи Багамских островов. Сплошной зеленый ковер растительности с редкими извилинами ручейков и большими болотистыми озерцами, где росли мангровые деревья, покрывал всю его поверхность. Наконец самолет миновал пустынное западное побережье, где суша незаметно переходила в обширное мелководье Большой Багамской отмели. Сверху отчетливо вырисовывались контуры песчаных мелей, похожие на рифленые дюны под водяной гладью. Горизонт таял в бесконечной дали, где сливались синева океана и небес, и все отодвигался и отодвигался по мере полета, а потому понять, что они движутся, можно было, лишь посмотрев вниз на измейяющиеся очертания дна и смену цвета воды. Ингрем подумал, что очень трудно описать словами эту колористику, ее надо увидеть своими глазами, чтобы поверить в многокрасочность океана и никогда не забыть все разнообразие его тонов. Интересно, понравился ли вид миссис Осборн. Он искоса посмотрел на нее. Она сидела с прикрытыми глазами, откинувшись в кресле, и курила сигарету. Наверно, ей никогда не говорили, что океан — вещь дорогостоящая.
Андрос скрылся позади, и теперь под ними простиралась бесконечная водная гладь. Прошло еще полчаса. Затем приблизительно через час полета Эвери заметил:
— Кажется, мы находимся над нужным районом.
Ингрем кивнул. Впереди, исчезая в дымке, горизонт пересекала длинная черта, вдоль которой нежные оттенки бирюзового, голубовато-зеленого и бледно-голубого внезапно сменялись насыщенным цветом индиго — западный край отмели обрывался в глубины пролива Сантарен. Ингрем поднялся и вышел в хвостовое отделение. Миссис Осборн открыла глаза, и он, не говоря ни слова, указал ей рукой на маленькое окошечко рядом с сиденьем.
Она кивнула, достала из футляра бинокль и надела ремень на шею. Он наклонился, чтобы не перекрикивать шум моторов, и предупредил:
— Я бы не советовал все время смотреть в него, от такой тряски только глаза испортите.
— Ладно.
Она отвернулась к окну, а Ингрем снова сел рядом с пилотом. Он расстелил карту, пометил карандашом место, где их курс пересекался с впадиной в сто саженей, и положил планшет на колени. Когда они миновали отмеченное на карте место, Эвери, заметив время, сделал плавный поворот направо, и самолет лег на новый курс.
— Два-семь-ноль, — сказал пилот. — Десять-двадцать шесть.
— Точно. — Ингрем не глядя записал цифры на приложенных к планшету листках бумаги. Он методично изучал океанскую гладь: вперед до горизонта, вокруг, внизу. Дул умеренный юго-восточный ветер, поднимающий на воде легкую рябь с редкими белыми, быстро исчезающими барашками. Насколько мог видеть глаз, вокруг было пусто. Прошло пятнадцать минут. Они снова повернули направо и полетели в северном направлении. Ингрем отметил время и курс.
Через семь минут последовал еще один правый поворот.
— Девяносто градусов, — сообщил Эвери. Теперь их самолет летел назад параллельно их первому курсу, но приблизительно десятью милями севернее. Все это время пассажиры не переговаривались между собой. Пилот вел самолет, а они пристально изучали океан, сектор за сектором. Пролетев над отмелью, опять повернули к северу, а потом еще раз на запад. Никаких признаков жизни, никаких судов, под ними лишь безбрежный океан.
Прошел час, еще полчаса. Самолет миновал место, где нашли ялик. Нога у Ингрема затекла и давала о себе знать, глаза болели от напряжения. Вдруг на западе появилось крохотное пятнышко, и они, преисполнившись внезапной надеждой, быстро сменили курс. Но это оказалось коммерческое рыболовное судно из Кей-Сэл, с противоположной стороны пролива. Пришлось возвращаться на прежний курс и продолжать полет по задуманной схеме: двадцать пять миль на запад, десять миль на север, двадцать пять миль на восток и затем опять на север. Ингрем и миссис Осборн, щурясь от солнечных отблесков, вглядывались в водную поверхность, простиравшуюся до самого горизонта. В двенадцать пятнадцать Эвери проверил содержание топлива в баках и объявил:
— На этот раз все, — и повернул самолет назад в Нассау для дозаправки.
Взяв полные баки топлива, они поднялись в воздух, перелетели через Андрос и риф и чуть позже трех часов дня принялись прочесывать намеченную акваторию. Похоже, это безнадежное дело, подумал Ингрем. Теперь самолет удалялся на север от того места, где нашли ялик. Но упорства компании было не занимать, так что полет проходил без лишних разговоров, глаза внимательно обшаривали пустой океан.
В четыре тридцать пять пополудни их курс лежал на восток. Подлетев к краю отмели, Эвери отметил время и проверил остаток горючего:
— Следующий заход надо бы сделать покороче. Осталось всего тридцать минут до возвращения.
Ингрем кивнул. Поворот налево уже начался, как вдруг его взгляд нащупал некий объект в далекой дымке.
— Задержитесь, — крикнул он, — кажется, я что-то вижу.
Далеко впереди под ними проглядывала какая-то неясная точка. Заметив ее, Эвери понимающе кивнул, и самолет направился прямо туда. Через полторы минуты стало ясно, что в этом месте находились два различных объекта: узкая скала или песчаная гряда, едва поднимающаяся над поверхностью воды, и судно. Не в силах сдержать волнения, Ингрем окликнул миссис Осборн и только тогда заметил, что она уже подошла к нему и, перегнувшись через его плечо, смотрит в окно. Эвери слегка изменил курс, чтобы подойти к судну с правого борта, и начал снижаться. Уже стали видны мачты, их было две, причем кормовая повыше. Судно оказалось большой яхтой. Ингрем разглядел каюту на корме, длинную низкую рубку, щеголеватый бушприт.
— Это “Дракон”, — уверенно сказал он. Яхта лежала на воде с убранными парусами, слегка накренившись на левый борт. Все еще снижаясь, они прошли над ней в тысяче футов. Эвери начал поворот направо, чтобы совершить еще один облет. Ингрем напряженно вглядывался вниз, стараясь ничего не упустить. Лицо миссис Осборн почти касалось его щеки, одной рукой она вцепилась ему в плечо, другой — судорожно сжимала бинокль, пытаясь навести его на палубу. Ингрем выбрался из кресла и, уступив ей свое место, встал сзади. Когда Эвери увеличил радиус поворота, яхта на какое-то время пропала из виду, но, завершив вираж, они оказались всего футах в четырехстах над поверхностью воды и приблизительно в миле от кормы. Самолет пролетел менее чем в сотне ярдов от борта, так что Ингрему удалось все хорошо рассмотреть.
Корпус покрасили светло-голубой краской вместо белой, и хотя он не сумел разобрать выведенное на корме название, оно явно было короче, чем “Дракон”. Яхта лежала, если определять на глаз, приблизительно в трехстах ярдах юго-западнее сухого песчаного бара. Узкий и длинный, он поднимался над водой не более чем на два-три фута. Мелководье окружало его со всех сторон, кроме западной, вдоль которой вилась темно-синего цвета протока, проходящая как раз за кормой “Дракона” и продолжающаяся на запад к краю отмели. Начался прилив, вода наступала на отмель, обтекая корпус, но яхта стояла бортом и потому была недвижима. Никаких признаков жизни на палубе Ингрем не заметил. В этот момент самолет миновал шхуну, и пилот начал набирать высоту для следующего разворота.
Миссис Осборн отложила бинокль и прижалась к окну, чтобы разглядеть корму.
— Вы уверены, что это “Дракон”? — спросила она.
— Да, — ответил Ингрем, — никаких сомнений.
— Как-то она странно накренилась. В чем тут дело?
— Села на мель.
— Я никого не заметила на борту, а вы?
— Тоже. Мне кажется, ее бросили.
— Но ведь там обязательно кто-то должен быть... Не понимаю, что могло случиться?
— Не знаю.
Эвери закончил разворот, и они вернулись, зайдя на еще более низкой высоте с правого борта. Пока держится юго-восточный ветер, решил Ингрем, яхте не грозит серьезная опасность. За отмелью море было неспокойным, но здесь, на мелководье, вокруг песчаного бара, яхта надежно защищена. Северный ветер мог бы ее разбить, но в июне он очень редок. Когда самолет пролетал над палубой, Ингрем тщательно осмотрел ее цепким взглядом профессионала. Кажется, никаких повреждений. Насколько можно судить, рангоут и такелаж в порядке, паруса убраны неаккуратно, как будто их ночной порой скатывал фермер, но гики на своих местах. Одно только плохо — яхта слишком низко сидит в воде и непонятно, по какой причине. Может быть, она получила пробоину и ее намеренно посадили на песчаную косу? Но не видно якоря, который означал бы, что команда оставила яхту до того, как та села на мель. Это сбивало с толку.
И снова самолет миновал судно и начал набирать высоту. Ингрем сделал пометку на карте, определяющую положение судна. Эвери проверил время и заметил:
— Все идет прекрасно, но нам пора отправляться назад.
— Мы не могли бы пролететь еще разок? — попросила миссис Осборн.
Эвери кивнул, соглашаясь. Самолет развернулся и пошел обратно, на этот раз на большей высоте. Миссис Осборн не сводила глаз с пустой палубы. Вскоре яхта осталась позади, она казалась беспомощной и всеми позабытой в безбрежных просторах океана. Когда она окончательно пропала из виду, миссис Осборн отвернулась от окна.
— Как можно попасть на борт?
— Надо нанять судно, — ответил Ингрем.
— Сколько времени для этого понадобится?
— По меньшей мере дня два, может, три.
— Это слишком долго. Почему бы нам не высадиться с самолета?
Ингрем вопросительно посмотрел на пилота, тот кивнул:
— Можно устроить, если не будет слишком сильного волнения. Лучше всего рано утром. Но надо оговорить это с Макаллистером.
Ингрем начал было отговаривать миссис Осборн от подобной затеи, заметив, что оказаться на борту не значит решить все проблемы, ведь, вполне возможно, им понадобится помощь другого, более мощного судна, чтобы сняться с мели. Но потом остановился: попав на борт, он сможет лично оценить ситуацию, решить, что следует сделать, чтобы яхта оказалась на плаву, и проверить, нет ли повреждений под ватерлинией. К тому же, возможно, судно не так уж основательно увязло, просто его прибило к мели отливом, и тогда очередной прилив стащит яхту с песка. А поскольку она, скорее всего, не поставлена на якорь, один Бог знает, куда ее занесет ветром. Брошенные суда нельзя оставлять на произвол судьбы.
— Как вы предполагаете добраться до нее от самолета?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Откуда вы хотели бы начать облет?
— Может быть, — ответил Ингрем, — сначала осмотрим южную часть области?
,0н расположил линейки параллельно одна другой и провел ими по карте к указателю сторон света.
— Курс двести точно проведет нас над той самой впадиной в сто саженей, в сорока милях к югу от которой нашли ялик. Оттуда мы могли бы облететь пролив и отмель, прочесывая их с востока на запад через каждые десять миль.
— Хорошо, — согласился Эвери. Он скатал карту, и они втроем направились к большой амфибии, стоявшей на залитой солнцем бетонной площадке перед ангаром. По обеим сторонам узкого прохода в хвостовой части самолета располагалось по три сиденья.
— Кто хочет сидеть с пилотом? — спросил Эвери, с надеждой взглянув на миссис Осборн. — Там видимость лучше.
Она кивнула на Ингрема:
— Его зрение превосходит мое. Пусть он садится.
— О'кей.
Они проследовали за пилотом к узкой двери и забрались в самолет. Эвери завел мотор, подрулил к началу взлетно-посадочной полосы и запросил разрешение на взлет. Двигатели взревели, амфибия начала набирать скорость. Наконец она поднялась в воздух и легла на курс к острову Андрос.
Сначала внизу пронеслась синь океанской бездны, а затем появились белые буруны над зубьями кораллового рифа, идущего вдоль восточного побережья острова Андрос, самого большого в цепи Багамских островов. Сплошной зеленый ковер растительности с редкими извилинами ручейков и большими болотистыми озерцами, где росли мангровые деревья, покрывал всю его поверхность. Наконец самолет миновал пустынное западное побережье, где суша незаметно переходила в обширное мелководье Большой Багамской отмели. Сверху отчетливо вырисовывались контуры песчаных мелей, похожие на рифленые дюны под водяной гладью. Горизонт таял в бесконечной дали, где сливались синева океана и небес, и все отодвигался и отодвигался по мере полета, а потому понять, что они движутся, можно было, лишь посмотрев вниз на измейяющиеся очертания дна и смену цвета воды. Ингрем подумал, что очень трудно описать словами эту колористику, ее надо увидеть своими глазами, чтобы поверить в многокрасочность океана и никогда не забыть все разнообразие его тонов. Интересно, понравился ли вид миссис Осборн. Он искоса посмотрел на нее. Она сидела с прикрытыми глазами, откинувшись в кресле, и курила сигарету. Наверно, ей никогда не говорили, что океан — вещь дорогостоящая.
Андрос скрылся позади, и теперь под ними простиралась бесконечная водная гладь. Прошло еще полчаса. Затем приблизительно через час полета Эвери заметил:
— Кажется, мы находимся над нужным районом.
Ингрем кивнул. Впереди, исчезая в дымке, горизонт пересекала длинная черта, вдоль которой нежные оттенки бирюзового, голубовато-зеленого и бледно-голубого внезапно сменялись насыщенным цветом индиго — западный край отмели обрывался в глубины пролива Сантарен. Ингрем поднялся и вышел в хвостовое отделение. Миссис Осборн открыла глаза, и он, не говоря ни слова, указал ей рукой на маленькое окошечко рядом с сиденьем.
Она кивнула, достала из футляра бинокль и надела ремень на шею. Он наклонился, чтобы не перекрикивать шум моторов, и предупредил:
— Я бы не советовал все время смотреть в него, от такой тряски только глаза испортите.
— Ладно.
Она отвернулась к окну, а Ингрем снова сел рядом с пилотом. Он расстелил карту, пометил карандашом место, где их курс пересекался с впадиной в сто саженей, и положил планшет на колени. Когда они миновали отмеченное на карте место, Эвери, заметив время, сделал плавный поворот направо, и самолет лег на новый курс.
— Два-семь-ноль, — сказал пилот. — Десять-двадцать шесть.
— Точно. — Ингрем не глядя записал цифры на приложенных к планшету листках бумаги. Он методично изучал океанскую гладь: вперед до горизонта, вокруг, внизу. Дул умеренный юго-восточный ветер, поднимающий на воде легкую рябь с редкими белыми, быстро исчезающими барашками. Насколько мог видеть глаз, вокруг было пусто. Прошло пятнадцать минут. Они снова повернули направо и полетели в северном направлении. Ингрем отметил время и курс.
Через семь минут последовал еще один правый поворот.
— Девяносто градусов, — сообщил Эвери. Теперь их самолет летел назад параллельно их первому курсу, но приблизительно десятью милями севернее. Все это время пассажиры не переговаривались между собой. Пилот вел самолет, а они пристально изучали океан, сектор за сектором. Пролетев над отмелью, опять повернули к северу, а потом еще раз на запад. Никаких признаков жизни, никаких судов, под ними лишь безбрежный океан.
Прошел час, еще полчаса. Самолет миновал место, где нашли ялик. Нога у Ингрема затекла и давала о себе знать, глаза болели от напряжения. Вдруг на западе появилось крохотное пятнышко, и они, преисполнившись внезапной надеждой, быстро сменили курс. Но это оказалось коммерческое рыболовное судно из Кей-Сэл, с противоположной стороны пролива. Пришлось возвращаться на прежний курс и продолжать полет по задуманной схеме: двадцать пять миль на запад, десять миль на север, двадцать пять миль на восток и затем опять на север. Ингрем и миссис Осборн, щурясь от солнечных отблесков, вглядывались в водную поверхность, простиравшуюся до самого горизонта. В двенадцать пятнадцать Эвери проверил содержание топлива в баках и объявил:
— На этот раз все, — и повернул самолет назад в Нассау для дозаправки.
Взяв полные баки топлива, они поднялись в воздух, перелетели через Андрос и риф и чуть позже трех часов дня принялись прочесывать намеченную акваторию. Похоже, это безнадежное дело, подумал Ингрем. Теперь самолет удалялся на север от того места, где нашли ялик. Но упорства компании было не занимать, так что полет проходил без лишних разговоров, глаза внимательно обшаривали пустой океан.
В четыре тридцать пять пополудни их курс лежал на восток. Подлетев к краю отмели, Эвери отметил время и проверил остаток горючего:
— Следующий заход надо бы сделать покороче. Осталось всего тридцать минут до возвращения.
Ингрем кивнул. Поворот налево уже начался, как вдруг его взгляд нащупал некий объект в далекой дымке.
— Задержитесь, — крикнул он, — кажется, я что-то вижу.
Далеко впереди под ними проглядывала какая-то неясная точка. Заметив ее, Эвери понимающе кивнул, и самолет направился прямо туда. Через полторы минуты стало ясно, что в этом месте находились два различных объекта: узкая скала или песчаная гряда, едва поднимающаяся над поверхностью воды, и судно. Не в силах сдержать волнения, Ингрем окликнул миссис Осборн и только тогда заметил, что она уже подошла к нему и, перегнувшись через его плечо, смотрит в окно. Эвери слегка изменил курс, чтобы подойти к судну с правого борта, и начал снижаться. Уже стали видны мачты, их было две, причем кормовая повыше. Судно оказалось большой яхтой. Ингрем разглядел каюту на корме, длинную низкую рубку, щеголеватый бушприт.
— Это “Дракон”, — уверенно сказал он. Яхта лежала на воде с убранными парусами, слегка накренившись на левый борт. Все еще снижаясь, они прошли над ней в тысяче футов. Эвери начал поворот направо, чтобы совершить еще один облет. Ингрем напряженно вглядывался вниз, стараясь ничего не упустить. Лицо миссис Осборн почти касалось его щеки, одной рукой она вцепилась ему в плечо, другой — судорожно сжимала бинокль, пытаясь навести его на палубу. Ингрем выбрался из кресла и, уступив ей свое место, встал сзади. Когда Эвери увеличил радиус поворота, яхта на какое-то время пропала из виду, но, завершив вираж, они оказались всего футах в четырехстах над поверхностью воды и приблизительно в миле от кормы. Самолет пролетел менее чем в сотне ярдов от борта, так что Ингрему удалось все хорошо рассмотреть.
Корпус покрасили светло-голубой краской вместо белой, и хотя он не сумел разобрать выведенное на корме название, оно явно было короче, чем “Дракон”. Яхта лежала, если определять на глаз, приблизительно в трехстах ярдах юго-западнее сухого песчаного бара. Узкий и длинный, он поднимался над водой не более чем на два-три фута. Мелководье окружало его со всех сторон, кроме западной, вдоль которой вилась темно-синего цвета протока, проходящая как раз за кормой “Дракона” и продолжающаяся на запад к краю отмели. Начался прилив, вода наступала на отмель, обтекая корпус, но яхта стояла бортом и потому была недвижима. Никаких признаков жизни на палубе Ингрем не заметил. В этот момент самолет миновал шхуну, и пилот начал набирать высоту для следующего разворота.
Миссис Осборн отложила бинокль и прижалась к окну, чтобы разглядеть корму.
— Вы уверены, что это “Дракон”? — спросила она.
— Да, — ответил Ингрем, — никаких сомнений.
— Как-то она странно накренилась. В чем тут дело?
— Села на мель.
— Я никого не заметила на борту, а вы?
— Тоже. Мне кажется, ее бросили.
— Но ведь там обязательно кто-то должен быть... Не понимаю, что могло случиться?
— Не знаю.
Эвери закончил разворот, и они вернулись, зайдя на еще более низкой высоте с правого борта. Пока держится юго-восточный ветер, решил Ингрем, яхте не грозит серьезная опасность. За отмелью море было неспокойным, но здесь, на мелководье, вокруг песчаного бара, яхта надежно защищена. Северный ветер мог бы ее разбить, но в июне он очень редок. Когда самолет пролетал над палубой, Ингрем тщательно осмотрел ее цепким взглядом профессионала. Кажется, никаких повреждений. Насколько можно судить, рангоут и такелаж в порядке, паруса убраны неаккуратно, как будто их ночной порой скатывал фермер, но гики на своих местах. Одно только плохо — яхта слишком низко сидит в воде и непонятно, по какой причине. Может быть, она получила пробоину и ее намеренно посадили на песчаную косу? Но не видно якоря, который означал бы, что команда оставила яхту до того, как та села на мель. Это сбивало с толку.
И снова самолет миновал судно и начал набирать высоту. Ингрем сделал пометку на карте, определяющую положение судна. Эвери проверил время и заметил:
— Все идет прекрасно, но нам пора отправляться назад.
— Мы не могли бы пролететь еще разок? — попросила миссис Осборн.
Эвери кивнул, соглашаясь. Самолет развернулся и пошел обратно, на этот раз на большей высоте. Миссис Осборн не сводила глаз с пустой палубы. Вскоре яхта осталась позади, она казалась беспомощной и всеми позабытой в безбрежных просторах океана. Когда она окончательно пропала из виду, миссис Осборн отвернулась от окна.
— Как можно попасть на борт?
— Надо нанять судно, — ответил Ингрем.
— Сколько времени для этого понадобится?
— По меньшей мере дня два, может, три.
— Это слишком долго. Почему бы нам не высадиться с самолета?
Ингрем вопросительно посмотрел на пилота, тот кивнул:
— Можно устроить, если не будет слишком сильного волнения. Лучше всего рано утром. Но надо оговорить это с Макаллистером.
Ингрем начал было отговаривать миссис Осборн от подобной затеи, заметив, что оказаться на борту не значит решить все проблемы, ведь, вполне возможно, им понадобится помощь другого, более мощного судна, чтобы сняться с мели. Но потом остановился: попав на борт, он сможет лично оценить ситуацию, решить, что следует сделать, чтобы яхта оказалась на плаву, и проверить, нет ли повреждений под ватерлинией. К тому же, возможно, судно не так уж основательно увязло, просто его прибило к мели отливом, и тогда очередной прилив стащит яхту с песка. А поскольку она, скорее всего, не поставлена на якорь, один Бог знает, куда ее занесет ветром. Брошенные суда нельзя оставлять на произвол судьбы.
— Как вы предполагаете добраться до нее от самолета?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23