Когда все закончится, давай вместе посмотрим его.
— С удовольствием. Я буду твоим гидом, Дэвид. Вот увидишь, город стоит того, чтобы потратить на него несколько дней.
— Да, вот еще что. Я не хочу, чтобы ты присутствовала на Суперкубке. Приезжай, ты мне очень здесь нужна. Но не приближайся к стадиону. Обещаешь?
— Если это опасно для меня, то это опасно и для других. Почему вы не предупредите всех?
— То же самое сказал и президент. Заявил, что, если игра состоится, то он непременно будет присутствовать на ней.
— А нельзя ее отменить или перенести?
— Президент вызвал к себе Бейкера и Биггса и заявил им, что, если во время проведения Суперкубка невозможно обеспечить должную безопасность зрителей, то игру следует отменить и объявить о причинах. Бейкер убедил президента, что ФБР предпримет все необходимые меры и обеспечит безопасность соревнований.
— А что по этому поводу думают в Секретной службе?
— Биггс не склонен к опрометчивым обещаниям. Он ждет. Ждет, когда ситуация прояснится. Он не приглашает на игру никого из своих знакомых. Я тоже. Обещай же мне, что тебя там не будет.
— Хорошо. Я обещаю тебе, Дэвид.
Кабаков улыбнулся:
— Ну, а теперь я весь внимание, давай, начинай свою лекцию о Новом Орлеане.
Ужин оказался великолепным. Они неторопливо ели, запивая терпким вином. За окном сверкал огнями вечерний город. Кабаков впервые за много дней почувствовал, как напряжение отпускает его. Мягкое пламя свечей играло на нежном лице Рэйчел. Рэйчел рассказывала, как в детстве впервые попала в Новый Орлеан. Она с грустной улыбкой вспоминала, как почувствовала себя истинной леди, когда отец повел ее обедать к «Антуану». Официант специально для нее положил на кресло бархатную подушечку.
Они договорились устроить роскошной ужин у «Антуана» ночью 12 января, когда все уже окажется позади. Они болтали, смеялись и строили планы. Дневные тревоги отступили. Вечер закончился в постели. Рэйчел, немного утомленная страстностью Кабакова, заснула со счастливой улыбкой на губах. Далеко за полночь она вдруг проснулась, голова ее лежала на его груди, и Рэйчел услышала, как мерно и спокойно бьется сердце. Он не спал. Рэйчел подняла голову. Он улыбнулся ей и мягко провел рукой по волосам. Она потянулась к нему губами, его губы ответили, но Рэйчел поняла, что мысли его в этот момент были где-то очень далеко.
* * *
Грузовик с бомбой въехал в черту Нового Орлеана 31 декабря в 23.00. Водитель миновал по десятой автостраде недостроенный крытый стадион, свернул на шоссе номер 90 и остановился рядом с мостом через Миссисипи, неподалеку от пристани на Тэлия-стрит. В этот час здесь не было ни души.
— Приехали. Мы условились встретиться здесь. — Водитель немного испуганно вглядывался в ночную темноту. Его напарник зевнул и ничего не ответил. — Но черт меня подери, если я кого-нибудь вижу. Да и пристань вроде закрыта. — Водитель поежился. — Неуютное местечко, да вроде то самое.
Тут он вздрогнул от тихого, прозвучавшего над самым ухом, голоса:
— Вы не ошиблись, это то самое место. И вас ждут. — Фазиль, взобравшись на подножку, просунул голову в кабину. — Вот бумаги. Посмотрите, и я распишусь в получении груза.
Пока водитель сосредоточенно изучал документы при свете карманного фонаря, Фазиль проверил пломбы на бортах грузовика. Все в порядке.
Водитель, удовлетворенный бумагами и оправившийся от испуга, уступил свое место Фазилю.
— Приятель, не подбросишь нас в аэропорт? Это недалеко, а нам бы очень хотелось успеть на последний рейс до Ньюарка.
— Никак не могу. Я высажу вас у стоянки такси.
— Господи Иисусе, да нам это обойдется в десять монет, не меньше.
Фазиль не стал с ним спорить. Он дал им десять долларов и высадил в квартале от стоянки такси. В превосходном настроении он фальшиво насвистывал всю дорогу до гаража. Отличное настроение не покидало его с тех пор, как в холле отеля «Монтелеоне» ему сообщили по телефону о прибытии пилота. Фазиль ликовал. Планы роились в голове, и ему приходилось делать усилия, чтобы сосредоточиться на дороге.
Прежде всего, он должен будет полностью подчинить себе Авада, заставить его бояться, подавить его волю. С этим он справится. Понадобится план спасения. Авад, конечно же, погибнет при взрыве, но узнать об этом он не должен.
В основе замысла Фазиля лежала мысль об использовании грузового вертолета со стройки крытого стадиона. Вертолет S-58 системы Сикорского считался довольно устаревшей моделью. Со своей грузоподъемностью в 5000 фунтов он не шел ни в какое сравнение с более новыми машинами, но для целей Фазиля подходил как нельзя лучше.
Для того чтобы поднять груз, требовались три человека — пилот, наводчик и стропальщик. Наводчик управляет действиями пилота, лежа на полу в задней части фюзеляжа вертолета и непосредственно наблюдая за грузом. Стропальщик находится на земле. Его задача — поймать трос с крюком и прицепить груз. Из вертолета это сделать невозможно. При чрезвычайных обстоятельствах пилот может мгновенно избавиться от груза, нажав кнопку аварийного сброса. Обо всем этом Фазиль узнал из разговора с пилотом вертолета. Пилот, добродушный негр с ясным взглядом широко расставленных глаз, был, похоже, рад поболтать. Не исключено, что он разрешит Аваду подняться с ним в воздух. В этом случае у Авада появится превосходная возможность познакомиться с кабиной вертолета и приборами управления. Фазиль надеялся, что Авад умеет располагать к себе людей.
В день матча за Суперкубок придется убрать пилота и любого, кто вздумает помешать захвату вертолета. Авад и Далиа поднимутся в воздух, а он останется внизу в качестве стропальщика. Когда вертолет окажется над трибунами, Далиа подорвет бомбу. Авад же будет спокойно ждать ее команды, чтобы сбросить контейнер вниз. Фазиля беспокоила эта красная кнопка. Если Авад перепугается и сдуру сам сбросит контейнер, то все пропало. Бомба не взорвется. Необходимо перед взлетом вертолета связать крюк так, чтобы он не мог раскрыться. Сделать это необходимо в самую последнюю минуту, когда вертолет уже начнет подниматься и Авад не сможет увидеть, что происходит внизу.
Конечно же, риск велик, но все-таки в этом случае Фазиль будет в большей безопасности, чем при захвате дирижабля в аэропорту Лейкфронт. Ему придется иметь дело с перепуганными безоружными рабочими, а не с полицейскими и фэбээровцами. В тот момент, когда прогремит взрыв, он уже будет далеко, может быть, даже успеет выехать за пределы Нового Орлеана, прежде, чем перекроют все дороги. А там — в Хьюстон и еще дальше — в Мексику. Фазиль даже засмеялся. Все устраивалось, как нельзя лучше.
Самое главное состоит в том, чтобы Авад ни о чем не догадался до последнего момента, полагая, что Фазиль ждет его в парке Одюбон.
А вот и гараж. Место пустынное, как и рассказывала Далиа. Фазиль загнал грузовик в гараж, закрыл за собой ворота и опустил задний борт. Все в порядке. Он запустил двигатель подъемника. Отлично. Работает, как часы. Ну что ж, остается дождаться Авада и можно звонить Далии. Пусть пристрели! своего вонючего американца и немедленно едет в Новый Орлеан.
Глава 23
Лэндер застонал и пошевелился на кровати. Далиа оторвалась от карты Нового Орлеана, развернутой перед ней на столе, и неловко встала. Прихрамывая на затекшую ногу, она подошла к кровати. У Лэндера опять начинался жар. Она положила ладонь на его влажный, горячий лоб. Достав из кармана салфетку, осторожно промокнула выступивший пот. Еще немного постояла возле больного и, лишь убедившись, что дыхание Лэндера выровнялось, вернулась к своему столу.
Каждый раз, когда она подходила к Лэндеру, с Далией происходила удивительная перемена. Сидя за столом, сосредоточенно изучая планировку Нового Орлеана, она изредка поднимала голову, чтобы взглянуть на забывшегося во сне Лэндера. Взгляд ее при этом оставался отстраненным и холодным. Это был взгляд человека, целиком ушедшего в собственные тревожные мысли. Но у кровати Лэндера ее лицо неуловимо менялось. Черты словно разглаживались, глаза теплели, а на губах появлялась легкая улыбка. И то и другое выражение были абсолютно искренними. Далиа была самой доброй и самой добросовестной сиделкой, какую только можно себе представить.
Четыре ночи Далиа провела на раскладушке в палате Центрального госпиталя штата Нью-Джерси. Она не оставляла Лэндера из опасения, что в бреду он может проговориться, упомянуть об операции или назвать чье-нибудь имя. Лэндер действительно иногда что-то бормотал, но все это касалось его прошлой жизни, Вьетнама, каких-то неизвестных Далии людей. И еще Маргарет. Из его слов нельзя было извлечь никакой опасной информации. Как-то раз в течение всей ночи Лэндер настойчиво повторял одну и ту же фразу: «Ты оказался прав, Джергинс. Ты оказался прав, Джергинс». Далию тогда это немного испугало. Она не знала, в каком состоянии находится рассудок Лэндера. Она понимала только одно — в ее распоряжении всего двенадцать дней. Через двенадцать дней они должны нанести удар. Если в ее силах спасти Лэндера, она сделает это. Если нет — Лэндер так или иначе умрет. Один конец ничем не хуже другого.
Далиа понимала спешку Фазиля. Но также хорошо она сознавала опасность подобной спешки. Если Лэндер не сможет лететь, а запасные варианты Фазиля не устроят ее, она уберет Фазиля. Она так решила. Бомба для Далии значила гораздо больше, чем жизнь Фазиля. Она представляла слишком большую ценность, чтобы потерять ее в наспех подготовленной операции. Кроме того, имелась еще одна причина — амбиции Фазиля становились опасными. Далиа никогда не сможет простить ему попытку устраниться, выйти из игры. Этот шаг не являлся результатом срыва, как в случае с японцем, которого она застрелила перед взрывом в аэропорту Лод. Фазиль пытался порвать с ней не из-за страха или нервного перенапряжения, а в надежде захватить лидерство в партизанском движении. И это было гораздо хуже. Гораздо.
— Ну, Майкл, давай. Давай, постарайся, — шептала Далиа про себя, вглядываясь в лицо американца, метавшегося в бреду. — Пожалуйста, постарайся.
* * *
Ранним утром первого января агенты ФБР и полиция наводнили все аэропорты в окрестностях Нового Орлеана. Сообщения из Хумы и Тибодо, Снайделла и Хэммонда, Грейтера и Галфпорта поступали непрерывно. Но никто не видел Фазиля или ту женщину.
Корли, Кабаков и Мошевский весь день провели в Лейкфронте и новоорлеанском международном аэропорту. В город они возвращались подавленные и усталые. По радиосвязи передали, что сведения, поступившие со всех таможен страны, а также от Интерпола, неутешительны. Каких-либо следов ливийского пилота не обнаружили.
— Этот ублюдок мог отправиться куда угодно, — мрачно заметил Корли, прибавив газу после выезда на скоростное шоссе.
Кабаков угрюмо молчал, глядя в окно. Мошевский дремал на заднем сиденье. Утомительный день и не менее утомительная прошлая ночь в клубе «Хотси-Тотси» на Бурбон-стрит сделали свое дело. Корли свернул на Пойдрас-стрит по направлению к зданию офиса ФБР. В этот момент из-за соседних домов поднялся в небо вертолет и направился в сторону огромного строящегося крытого стадиона. К вертолету был подвешен массивный куб.
— Поглядите-ка, Дэвид, — воскликнул Корли, резко затормозив. Он наклонился вперед, чтобы взглянуть через ветровое стекло на вертолет. Сзади раздался резкий гудок, и в обогнавшем их автомобиле мелькнуло разъяренное лицо водителя. Корли, не обратив на него внимания, продолжал пристально наблюдать за вертолетом.
У Кабакова при виде вертолета замерло сердце. Хотя он и знал, что время нанесения удара еще не наступило, воображение услужливо нарисовало картину возможной катастрофы.
Вертолетная посадочная площадка находилась у восточной стороны стадиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— С удовольствием. Я буду твоим гидом, Дэвид. Вот увидишь, город стоит того, чтобы потратить на него несколько дней.
— Да, вот еще что. Я не хочу, чтобы ты присутствовала на Суперкубке. Приезжай, ты мне очень здесь нужна. Но не приближайся к стадиону. Обещаешь?
— Если это опасно для меня, то это опасно и для других. Почему вы не предупредите всех?
— То же самое сказал и президент. Заявил, что, если игра состоится, то он непременно будет присутствовать на ней.
— А нельзя ее отменить или перенести?
— Президент вызвал к себе Бейкера и Биггса и заявил им, что, если во время проведения Суперкубка невозможно обеспечить должную безопасность зрителей, то игру следует отменить и объявить о причинах. Бейкер убедил президента, что ФБР предпримет все необходимые меры и обеспечит безопасность соревнований.
— А что по этому поводу думают в Секретной службе?
— Биггс не склонен к опрометчивым обещаниям. Он ждет. Ждет, когда ситуация прояснится. Он не приглашает на игру никого из своих знакомых. Я тоже. Обещай же мне, что тебя там не будет.
— Хорошо. Я обещаю тебе, Дэвид.
Кабаков улыбнулся:
— Ну, а теперь я весь внимание, давай, начинай свою лекцию о Новом Орлеане.
Ужин оказался великолепным. Они неторопливо ели, запивая терпким вином. За окном сверкал огнями вечерний город. Кабаков впервые за много дней почувствовал, как напряжение отпускает его. Мягкое пламя свечей играло на нежном лице Рэйчел. Рэйчел рассказывала, как в детстве впервые попала в Новый Орлеан. Она с грустной улыбкой вспоминала, как почувствовала себя истинной леди, когда отец повел ее обедать к «Антуану». Официант специально для нее положил на кресло бархатную подушечку.
Они договорились устроить роскошной ужин у «Антуана» ночью 12 января, когда все уже окажется позади. Они болтали, смеялись и строили планы. Дневные тревоги отступили. Вечер закончился в постели. Рэйчел, немного утомленная страстностью Кабакова, заснула со счастливой улыбкой на губах. Далеко за полночь она вдруг проснулась, голова ее лежала на его груди, и Рэйчел услышала, как мерно и спокойно бьется сердце. Он не спал. Рэйчел подняла голову. Он улыбнулся ей и мягко провел рукой по волосам. Она потянулась к нему губами, его губы ответили, но Рэйчел поняла, что мысли его в этот момент были где-то очень далеко.
* * *
Грузовик с бомбой въехал в черту Нового Орлеана 31 декабря в 23.00. Водитель миновал по десятой автостраде недостроенный крытый стадион, свернул на шоссе номер 90 и остановился рядом с мостом через Миссисипи, неподалеку от пристани на Тэлия-стрит. В этот час здесь не было ни души.
— Приехали. Мы условились встретиться здесь. — Водитель немного испуганно вглядывался в ночную темноту. Его напарник зевнул и ничего не ответил. — Но черт меня подери, если я кого-нибудь вижу. Да и пристань вроде закрыта. — Водитель поежился. — Неуютное местечко, да вроде то самое.
Тут он вздрогнул от тихого, прозвучавшего над самым ухом, голоса:
— Вы не ошиблись, это то самое место. И вас ждут. — Фазиль, взобравшись на подножку, просунул голову в кабину. — Вот бумаги. Посмотрите, и я распишусь в получении груза.
Пока водитель сосредоточенно изучал документы при свете карманного фонаря, Фазиль проверил пломбы на бортах грузовика. Все в порядке.
Водитель, удовлетворенный бумагами и оправившийся от испуга, уступил свое место Фазилю.
— Приятель, не подбросишь нас в аэропорт? Это недалеко, а нам бы очень хотелось успеть на последний рейс до Ньюарка.
— Никак не могу. Я высажу вас у стоянки такси.
— Господи Иисусе, да нам это обойдется в десять монет, не меньше.
Фазиль не стал с ним спорить. Он дал им десять долларов и высадил в квартале от стоянки такси. В превосходном настроении он фальшиво насвистывал всю дорогу до гаража. Отличное настроение не покидало его с тех пор, как в холле отеля «Монтелеоне» ему сообщили по телефону о прибытии пилота. Фазиль ликовал. Планы роились в голове, и ему приходилось делать усилия, чтобы сосредоточиться на дороге.
Прежде всего, он должен будет полностью подчинить себе Авада, заставить его бояться, подавить его волю. С этим он справится. Понадобится план спасения. Авад, конечно же, погибнет при взрыве, но узнать об этом он не должен.
В основе замысла Фазиля лежала мысль об использовании грузового вертолета со стройки крытого стадиона. Вертолет S-58 системы Сикорского считался довольно устаревшей моделью. Со своей грузоподъемностью в 5000 фунтов он не шел ни в какое сравнение с более новыми машинами, но для целей Фазиля подходил как нельзя лучше.
Для того чтобы поднять груз, требовались три человека — пилот, наводчик и стропальщик. Наводчик управляет действиями пилота, лежа на полу в задней части фюзеляжа вертолета и непосредственно наблюдая за грузом. Стропальщик находится на земле. Его задача — поймать трос с крюком и прицепить груз. Из вертолета это сделать невозможно. При чрезвычайных обстоятельствах пилот может мгновенно избавиться от груза, нажав кнопку аварийного сброса. Обо всем этом Фазиль узнал из разговора с пилотом вертолета. Пилот, добродушный негр с ясным взглядом широко расставленных глаз, был, похоже, рад поболтать. Не исключено, что он разрешит Аваду подняться с ним в воздух. В этом случае у Авада появится превосходная возможность познакомиться с кабиной вертолета и приборами управления. Фазиль надеялся, что Авад умеет располагать к себе людей.
В день матча за Суперкубок придется убрать пилота и любого, кто вздумает помешать захвату вертолета. Авад и Далиа поднимутся в воздух, а он останется внизу в качестве стропальщика. Когда вертолет окажется над трибунами, Далиа подорвет бомбу. Авад же будет спокойно ждать ее команды, чтобы сбросить контейнер вниз. Фазиля беспокоила эта красная кнопка. Если Авад перепугается и сдуру сам сбросит контейнер, то все пропало. Бомба не взорвется. Необходимо перед взлетом вертолета связать крюк так, чтобы он не мог раскрыться. Сделать это необходимо в самую последнюю минуту, когда вертолет уже начнет подниматься и Авад не сможет увидеть, что происходит внизу.
Конечно же, риск велик, но все-таки в этом случае Фазиль будет в большей безопасности, чем при захвате дирижабля в аэропорту Лейкфронт. Ему придется иметь дело с перепуганными безоружными рабочими, а не с полицейскими и фэбээровцами. В тот момент, когда прогремит взрыв, он уже будет далеко, может быть, даже успеет выехать за пределы Нового Орлеана, прежде, чем перекроют все дороги. А там — в Хьюстон и еще дальше — в Мексику. Фазиль даже засмеялся. Все устраивалось, как нельзя лучше.
Самое главное состоит в том, чтобы Авад ни о чем не догадался до последнего момента, полагая, что Фазиль ждет его в парке Одюбон.
А вот и гараж. Место пустынное, как и рассказывала Далиа. Фазиль загнал грузовик в гараж, закрыл за собой ворота и опустил задний борт. Все в порядке. Он запустил двигатель подъемника. Отлично. Работает, как часы. Ну что ж, остается дождаться Авада и можно звонить Далии. Пусть пристрели! своего вонючего американца и немедленно едет в Новый Орлеан.
Глава 23
Лэндер застонал и пошевелился на кровати. Далиа оторвалась от карты Нового Орлеана, развернутой перед ней на столе, и неловко встала. Прихрамывая на затекшую ногу, она подошла к кровати. У Лэндера опять начинался жар. Она положила ладонь на его влажный, горячий лоб. Достав из кармана салфетку, осторожно промокнула выступивший пот. Еще немного постояла возле больного и, лишь убедившись, что дыхание Лэндера выровнялось, вернулась к своему столу.
Каждый раз, когда она подходила к Лэндеру, с Далией происходила удивительная перемена. Сидя за столом, сосредоточенно изучая планировку Нового Орлеана, она изредка поднимала голову, чтобы взглянуть на забывшегося во сне Лэндера. Взгляд ее при этом оставался отстраненным и холодным. Это был взгляд человека, целиком ушедшего в собственные тревожные мысли. Но у кровати Лэндера ее лицо неуловимо менялось. Черты словно разглаживались, глаза теплели, а на губах появлялась легкая улыбка. И то и другое выражение были абсолютно искренними. Далиа была самой доброй и самой добросовестной сиделкой, какую только можно себе представить.
Четыре ночи Далиа провела на раскладушке в палате Центрального госпиталя штата Нью-Джерси. Она не оставляла Лэндера из опасения, что в бреду он может проговориться, упомянуть об операции или назвать чье-нибудь имя. Лэндер действительно иногда что-то бормотал, но все это касалось его прошлой жизни, Вьетнама, каких-то неизвестных Далии людей. И еще Маргарет. Из его слов нельзя было извлечь никакой опасной информации. Как-то раз в течение всей ночи Лэндер настойчиво повторял одну и ту же фразу: «Ты оказался прав, Джергинс. Ты оказался прав, Джергинс». Далию тогда это немного испугало. Она не знала, в каком состоянии находится рассудок Лэндера. Она понимала только одно — в ее распоряжении всего двенадцать дней. Через двенадцать дней они должны нанести удар. Если в ее силах спасти Лэндера, она сделает это. Если нет — Лэндер так или иначе умрет. Один конец ничем не хуже другого.
Далиа понимала спешку Фазиля. Но также хорошо она сознавала опасность подобной спешки. Если Лэндер не сможет лететь, а запасные варианты Фазиля не устроят ее, она уберет Фазиля. Она так решила. Бомба для Далии значила гораздо больше, чем жизнь Фазиля. Она представляла слишком большую ценность, чтобы потерять ее в наспех подготовленной операции. Кроме того, имелась еще одна причина — амбиции Фазиля становились опасными. Далиа никогда не сможет простить ему попытку устраниться, выйти из игры. Этот шаг не являлся результатом срыва, как в случае с японцем, которого она застрелила перед взрывом в аэропорту Лод. Фазиль пытался порвать с ней не из-за страха или нервного перенапряжения, а в надежде захватить лидерство в партизанском движении. И это было гораздо хуже. Гораздо.
— Ну, Майкл, давай. Давай, постарайся, — шептала Далиа про себя, вглядываясь в лицо американца, метавшегося в бреду. — Пожалуйста, постарайся.
* * *
Ранним утром первого января агенты ФБР и полиция наводнили все аэропорты в окрестностях Нового Орлеана. Сообщения из Хумы и Тибодо, Снайделла и Хэммонда, Грейтера и Галфпорта поступали непрерывно. Но никто не видел Фазиля или ту женщину.
Корли, Кабаков и Мошевский весь день провели в Лейкфронте и новоорлеанском международном аэропорту. В город они возвращались подавленные и усталые. По радиосвязи передали, что сведения, поступившие со всех таможен страны, а также от Интерпола, неутешительны. Каких-либо следов ливийского пилота не обнаружили.
— Этот ублюдок мог отправиться куда угодно, — мрачно заметил Корли, прибавив газу после выезда на скоростное шоссе.
Кабаков угрюмо молчал, глядя в окно. Мошевский дремал на заднем сиденье. Утомительный день и не менее утомительная прошлая ночь в клубе «Хотси-Тотси» на Бурбон-стрит сделали свое дело. Корли свернул на Пойдрас-стрит по направлению к зданию офиса ФБР. В этот момент из-за соседних домов поднялся в небо вертолет и направился в сторону огромного строящегося крытого стадиона. К вертолету был подвешен массивный куб.
— Поглядите-ка, Дэвид, — воскликнул Корли, резко затормозив. Он наклонился вперед, чтобы взглянуть через ветровое стекло на вертолет. Сзади раздался резкий гудок, и в обогнавшем их автомобиле мелькнуло разъяренное лицо водителя. Корли, не обратив на него внимания, продолжал пристально наблюдать за вертолетом.
У Кабакова при виде вертолета замерло сердце. Хотя он и знал, что время нанесения удара еще не наступило, воображение услужливо нарисовало картину возможной катастрофы.
Вертолетная посадочная площадка находилась у восточной стороны стадиона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52