— Предателей здесь нет. А разговор пойдет не о том, как убить Минотавра, это я беру на себя, и вы можете быть уверены в моем успехе.
Тут все захлопали в ладоши, и более других радовался царь Эгей.
— Но меня беспокоит другая проблема, — продолжал Тесей, расхаживая вдоль ряда своих спутников. — Проблема возвращения домой. Я убежден, что Минос не захочет выпустить нас живыми с Крита. Значит, мы должны его перехитрить.
— Молодец! — воскликнул Эгей. — Мой сын! — Слушайте, что я придумал! — воскликнул Тесей, чтобы перекрыть радостный шум в зале. — Мы оставляем дома двух девиц… Тебя и тебя. — Тесей показал на двух девушек и пояснил: — Вы повыше ростом и пошире в плечах, чем остальные. Встаньте, встаньте. Разве вы не поняли?
— Что? — спросила одна из девушек, которых Тесей попросил встать. Она ничего не поняла.
Тесею пришлось взять обеих девушек под локти и отвести их к рыдающим от счастья отцам.
— Вместо девушек я повезу с собой двух молодых солдат из отряда царских лазутчиков.
Тесей хлопнул три раза в ладоши, и в зал, робея от того, что они попали в такое изысканное общество, вошли две девушки, повыше остальных, короче остриженные, но хорошенькие, только, пожалуй, слишком ярко накрашенные —с черными бровями, румянами на щеках, помадой на губах и даже накрашенными ногтями. Правда, хитоны на них были длинные, застегнутые брошками на плечах и закрывающие руки.
— Ты сказал о солдатах из моего отряда лазутчиков? — спросил Эгей.
— Именно о них, — согласился Тесей. — Ведь они славятся тем, что могут незаметно проникнуть во вражеский лагерь, даже в неприступную крепость противника, умеют обращаться с кинжалом и знают тайные приемы борьбы. Как зовут тебя, милая девушка? Вопрос относился к девушке в синей хламиде. — Мое имя — Парфена, — ответила та хрипловатым голосом.
— Парфена, — попросил Тесей, — мне кажется, что на тот столб села муха. Убей ее!
В мгновение ока, незаметно для окружающих, девушка выхватила тонкий кинжал и метнула его через весь зал в столб. И все увидели, как конец кинжала вонзился в спину комнатной мухи, которая наблюдала за этой сценой с деревянного столба.
— Спасибо, моя девочка, — сказал, загадочно улыбаясь, Тесей. — Садись.— И он указал Парфене на освободившуюся табуретку. — Теперь ты, красавица, — обратился Тесей ко второму созданию— весьма пышноволосой, с густыми усиками над верхней губой, чернобровой девице с большими руками. Глаза ее были обведены черной полосой, губы — как кровь. — Можешь ли ты попасть ножом вон в ту трещинку в потолке? — Слушаюсь, Тесей, — ответила брюнетка басом.
И тут обман Тесея был разоблачен. Все, кто собрался в зале, догадались, что видят перед собой загримированного мужчину.
— Нет! — крикнул Тесей. — Так не годится! Какая жалость! Я подобрал из отряда лазутчиков двух воинов. Я думал, что мне удастся выдать их за девушек. Но если первая, Парфена, не вызвала у вас подозрений, — Тесей показал на лазутчика, который скромно сидел на табуретке, — то второй лазутчик нам не годится… Придется искать снова, а времени нет!
— Погоди, Тесей, — вмешалась Кора, которая наблюдала за этой сценой от двери и поняла, что появился хороший шанс попасть на корабль Тесея. — Я надеюсь, что смогу сыграть роль девушки. —Но ты и есть девушка! — удивился Тесей. — А тебе кто нужен?
— Неужели ты не понимаешь, мне нужен юноша, воин, который умеет обращаться с кинжалом и мечом, который может быстро бегать и высоко прыгать, но которого критяне примут за девушку.
— А почему они меня не примут за девушку? — спросила Кора. — Потому что ты — не юноша! — Так ты радуйся, что я не юноша! Значит, меня не смогут разоблачить. Даже если разденут догола.
— Даже если разденут догола? — переспросил Тесей, дотрагиваясь кончиком указательного пальца до переносицы. — Это любопытно.
— Послушай, сынок,— сказал тогда старый царь Эгей. — Если тебе в самом деле все равно, кто умеет обращаться с мечом и кинжалом, то испытай Кору, а потом уж чеши нос!
— Это идея! — Сказал Тесей и протянул Коре кинжал, который взял у брюнетки. — Можешь ли ты перерезать паутинку, по которой спускается паучок в дальнем конце зала?
Все обернулись в ту сторону, но мало кто смог разглядеть паучка.
Кора потрогала кинжал. Он был железным и, если как следует нажать, гнулся.
— Хорошо, — сказала Кора и незаметно для всех быстрым движением согнула длинное лезвие кинжала и тут же метнула его.
Кинжал полетел через весь зал, перерезал паутину, чуть коснулся дальней стены, взлетев повыше, прилетел обратно к Коре и оказался у нее в руке. Теперь осталось лишь быстро разогнуть самодельный бумеранг и протянуть его пораженному Тесею. — Ты волшебница? — спросил Тесей. — Нет, я умная, — ответила Кора. — А может ли прыгать эта девушка? — спросил царь Эгей.
— Здесь тесно, — ответила Кора. — Некуда прыгать. Но все же она подпрыгнула на месте — метра на два, не выше, схватилась за балку под потолком, оттолкнулась от нее и опустилась у самых ног афинского царя.
Эгей испуганно отпрянул, а когда пришел в себя, то раздраженно произнес:
— С такими способностями лучше выступать в цирке! — Цари не любят, когда их пугают.
Но ни у кого уже не оставалось сомнений в том, что Коре уготовано место в женской каюте.
Когда Кора уселась на табуретку, кто-то из команды Тесея спросил: — А зачем все это сделано?
Кора тоже рада была бы задать этот вопрос, но терпела, понимая, что кто-то его обязательно задаст.
— Есть секреты, — ответил Тесей, — которые знаю только я сам. Потому что я не могу рисковать. Вы же держите язык за зубами. Знайте, что вашему Тесею понадобилось, чтобы среди девушек было два юноши… — тут он сбился, проглотил слюну и, не глядя на Кору, закончил фразу: — чтобы среди девушек было две персоны, которые умеют сражаться в ближнем бою…
— И охранять нас! — сказали хором три красавицы, которые были очень похожи, причем не только внешне, но и именами. Их звали Перибея, Эрибея и Феребея.
— Замечательно!— согласился Тесей. — Именно охранять. А теперь два слова скажет один из наших кормчих.
От стены отделились два человека средних лет. Первый был худ, высок и сутул. Его редкие волосы были связаны сзади в косицу. Лицо было темным от солнца и ветра, ибо кормчий весь день стоит на корме и управляет тяжелым рулевым веслом. Он же командует, когда ставить, а когда убирать парус. Первый кормчий — капитан корабля. За ним, отступив на шаг, вышел вперед второй кормчий, широкоплечий горбун с большим крючковатым носом. Он был рыжим, курчавым, лицо его усыпали веснушки.
— Наш первый кормчий — Феак, — представил Тесей, и Феак поклонился царю и наследнику престола.
Это был знаменитый кормчий. Имя его мало кто знал, а называли по имени славного племени феаков, из которого выходили лучшие кормчие. Горбуна же называли Навсифоем.
— Отплываем на рассвете, — сказал Феак. — Гребцов для корабля отбирал я сам. Это лучшие воины Афин.
— Я помогал Феаку и подтверждаю это, — сказал Тесей.
Навсифой говорить ничего не стал. Он глазел на красавиц, словно сатир. Впрочем, он настолько был похож на сатира, что Кора украдкой поглядела на его ноги. Но на ногах кормчего были самые обычные сандалии.
…Они покидали Аттику ранним утром, когда легкий туман еще плыл тонкой пленкой над морем, небо казалось розовым, все приметы были благоприятны, родители доплакивали последние слезы, а царь Эгей стоял рядом с сыном, держа его за руку, как маленького мальчика. Тесей тоже волновался и поправлял несуществующую дужку очков на переносице.
Судно было большим, тридцативесельным, и на веслах сидели славные афинские воины. Феак, стоявший у кормового весла, приказал поднять парус, чтобы в последний раз проверить снасти.
Парус захлопал под легким ветром, разматываясь и вползая на мачту. Навсифой метался вдоль него, следя, чтобы он поднимался ровно.
Парус был черным. Кора не знала этого и удивилась. Рыдания на берегу, усеянном народом, утроились. —Почему так? — спросила Кора. — Корабль, увозящий наши жертвы на Крит, всегда уходит под .черным парусом, — ответила пухленькая очаровательная Перибея.
— Где белый парус? — спросил Эгей. Кора удивилась, услышав, как он произнес эту странную фразу.
— Вон он лежит, сложенный на дне, на нем будут отдыхать девушки, — ответил Тесей.
— Слышала? — спросила Кору Перибея. — На этот раз мы возьмем с собой второй парус, белый. — Зачем? — спросила Кора. Перибея была рада ответить:
— Мы поднимем его, если все удастся, как мы того желаем. Если мы вернемся живыми!
— Хвала Тесею, — произнесла Кора. — Из тебя может выйти государственный деятель, понимающий смысл исторической детали.
— Вы что-то сказали? — спросила Перибея. Подобно остальным девицам, она относилась к Коре с почтением. Не только потому, что Кора была старше и превосходила прочих девиц ростом, а скорее подозревая, что Кора — богиня Персефона инкогнито. Это бывает с богинями. Если она решила отправиться на корабле Тесея, это только принесет удачу. Даже дурная по специальности богиня остается полезной богиней, если попала к тебе в союзницы. Девушки полагали, что у Коры с Тесеем начинается роман, но кто из них жертва, а кто охотник оставалось тайной.
Тесей крикнул, чтобы все грузились на корабль, и началась последняя суматоха, которая продолжалась еще часа полтора, прежде чем корабль выбрал каменный якорь и гребцы дружно взмахнули гибкими веслами.
Путешествие до Крита прошло, в общем, благополучно, если не считать шторма, налетевшего в первый же день и сильно напугавшего девушек, которые никогда еще не бывали в море. Аппетит пропал, девушки сидели зеленые, как сирены, и готовы были покончить с собой, только чтобы прекратить эти муки.
К их счастью, кормчий Феак вспомнил, что, отправляясь в путь в спешке, девицы забыли принести жертвы на алтарь Аполлона.
Кормчий тут же направил корабль к берегу и умудрился проскочить на высокой волне в небольшую тихую бухту. Там все вылезли из корабля, воскурили жертвенный треножник, принесли небольшие, но искренние жертвы, и тотчас же небо прояснилось, волны улеглись, и можно было продолжать путь дальше, что и удалось сделать с опозданием на три часа, потому что Феребея и Эрибея убежали в лес собирать грецкие орехи с двумя гребцами.
Тут Кора впервые усомнилась в том, что принц Густав совершенно не помнит о своей прошлой жизни.
— Какое счастье, — сказал он себе под нос, стоя на прибрежной гальке и шаря глазами по кустам, откуда должны были появиться загулявшие жертвы Минотавра, — какое счастье, что проблема девичьей невинности здесь не играет еще решающей роли.
Он обернулся, увидел, что неподалеку стоит Кора, которая могла услышать эти слова, и, смутившись, быстро пошел к кораблю.
Феак долго ворчал на гребцов, потому что до темноты оставлялось уже недолго, и обычно на ночь корабли приставали к берегу. Но опытный кормчий после краткого совещания с Навсифоем ушел в открытое море и, хотя корабль покачивало и было весьма прохладно, повел прямо к Криту. Ровный сильный ветер дул в парус, казавшийся черной квадратной дырой в звездном небе; тихо и слаженно пели гребцы, помогая себе песней. Потом по приказу Феака стали сушить весла и улеглись спать.
Коре не спалось. Она сидела на носу корабля и смотрела, как синяя в свете звезд пена взмывает валиками у заостренного выгнутого носа корабля, а в воде отражается Луна и наиболее яркие звезды. Тесей подошел к ней.
— Иди спать, богиня, — сказал он. — Завтра будут красные глаза. — Богини никогда не спят.
— Странно, — сказал Тесей. — Зачем ты притворяешься, что мало знаешь?
— Зато я знаю, что Тесея надо беречь, потому что у него есть злые враги.
— У настоящего воина должны быть враги. Но я, к сожалению, не знаю своих врагов. — А Медея? А Минос?
— Я их не боюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Тут все захлопали в ладоши, и более других радовался царь Эгей.
— Но меня беспокоит другая проблема, — продолжал Тесей, расхаживая вдоль ряда своих спутников. — Проблема возвращения домой. Я убежден, что Минос не захочет выпустить нас живыми с Крита. Значит, мы должны его перехитрить.
— Молодец! — воскликнул Эгей. — Мой сын! — Слушайте, что я придумал! — воскликнул Тесей, чтобы перекрыть радостный шум в зале. — Мы оставляем дома двух девиц… Тебя и тебя. — Тесей показал на двух девушек и пояснил: — Вы повыше ростом и пошире в плечах, чем остальные. Встаньте, встаньте. Разве вы не поняли?
— Что? — спросила одна из девушек, которых Тесей попросил встать. Она ничего не поняла.
Тесею пришлось взять обеих девушек под локти и отвести их к рыдающим от счастья отцам.
— Вместо девушек я повезу с собой двух молодых солдат из отряда царских лазутчиков.
Тесей хлопнул три раза в ладоши, и в зал, робея от того, что они попали в такое изысканное общество, вошли две девушки, повыше остальных, короче остриженные, но хорошенькие, только, пожалуй, слишком ярко накрашенные —с черными бровями, румянами на щеках, помадой на губах и даже накрашенными ногтями. Правда, хитоны на них были длинные, застегнутые брошками на плечах и закрывающие руки.
— Ты сказал о солдатах из моего отряда лазутчиков? — спросил Эгей.
— Именно о них, — согласился Тесей. — Ведь они славятся тем, что могут незаметно проникнуть во вражеский лагерь, даже в неприступную крепость противника, умеют обращаться с кинжалом и знают тайные приемы борьбы. Как зовут тебя, милая девушка? Вопрос относился к девушке в синей хламиде. — Мое имя — Парфена, — ответила та хрипловатым голосом.
— Парфена, — попросил Тесей, — мне кажется, что на тот столб села муха. Убей ее!
В мгновение ока, незаметно для окружающих, девушка выхватила тонкий кинжал и метнула его через весь зал в столб. И все увидели, как конец кинжала вонзился в спину комнатной мухи, которая наблюдала за этой сценой с деревянного столба.
— Спасибо, моя девочка, — сказал, загадочно улыбаясь, Тесей. — Садись.— И он указал Парфене на освободившуюся табуретку. — Теперь ты, красавица, — обратился Тесей ко второму созданию— весьма пышноволосой, с густыми усиками над верхней губой, чернобровой девице с большими руками. Глаза ее были обведены черной полосой, губы — как кровь. — Можешь ли ты попасть ножом вон в ту трещинку в потолке? — Слушаюсь, Тесей, — ответила брюнетка басом.
И тут обман Тесея был разоблачен. Все, кто собрался в зале, догадались, что видят перед собой загримированного мужчину.
— Нет! — крикнул Тесей. — Так не годится! Какая жалость! Я подобрал из отряда лазутчиков двух воинов. Я думал, что мне удастся выдать их за девушек. Но если первая, Парфена, не вызвала у вас подозрений, — Тесей показал на лазутчика, который скромно сидел на табуретке, — то второй лазутчик нам не годится… Придется искать снова, а времени нет!
— Погоди, Тесей, — вмешалась Кора, которая наблюдала за этой сценой от двери и поняла, что появился хороший шанс попасть на корабль Тесея. — Я надеюсь, что смогу сыграть роль девушки. —Но ты и есть девушка! — удивился Тесей. — А тебе кто нужен?
— Неужели ты не понимаешь, мне нужен юноша, воин, который умеет обращаться с кинжалом и мечом, который может быстро бегать и высоко прыгать, но которого критяне примут за девушку.
— А почему они меня не примут за девушку? — спросила Кора. — Потому что ты — не юноша! — Так ты радуйся, что я не юноша! Значит, меня не смогут разоблачить. Даже если разденут догола.
— Даже если разденут догола? — переспросил Тесей, дотрагиваясь кончиком указательного пальца до переносицы. — Это любопытно.
— Послушай, сынок,— сказал тогда старый царь Эгей. — Если тебе в самом деле все равно, кто умеет обращаться с мечом и кинжалом, то испытай Кору, а потом уж чеши нос!
— Это идея! — Сказал Тесей и протянул Коре кинжал, который взял у брюнетки. — Можешь ли ты перерезать паутинку, по которой спускается паучок в дальнем конце зала?
Все обернулись в ту сторону, но мало кто смог разглядеть паучка.
Кора потрогала кинжал. Он был железным и, если как следует нажать, гнулся.
— Хорошо, — сказала Кора и незаметно для всех быстрым движением согнула длинное лезвие кинжала и тут же метнула его.
Кинжал полетел через весь зал, перерезал паутину, чуть коснулся дальней стены, взлетев повыше, прилетел обратно к Коре и оказался у нее в руке. Теперь осталось лишь быстро разогнуть самодельный бумеранг и протянуть его пораженному Тесею. — Ты волшебница? — спросил Тесей. — Нет, я умная, — ответила Кора. — А может ли прыгать эта девушка? — спросил царь Эгей.
— Здесь тесно, — ответила Кора. — Некуда прыгать. Но все же она подпрыгнула на месте — метра на два, не выше, схватилась за балку под потолком, оттолкнулась от нее и опустилась у самых ног афинского царя.
Эгей испуганно отпрянул, а когда пришел в себя, то раздраженно произнес:
— С такими способностями лучше выступать в цирке! — Цари не любят, когда их пугают.
Но ни у кого уже не оставалось сомнений в том, что Коре уготовано место в женской каюте.
Когда Кора уселась на табуретку, кто-то из команды Тесея спросил: — А зачем все это сделано?
Кора тоже рада была бы задать этот вопрос, но терпела, понимая, что кто-то его обязательно задаст.
— Есть секреты, — ответил Тесей, — которые знаю только я сам. Потому что я не могу рисковать. Вы же держите язык за зубами. Знайте, что вашему Тесею понадобилось, чтобы среди девушек было два юноши… — тут он сбился, проглотил слюну и, не глядя на Кору, закончил фразу: — чтобы среди девушек было две персоны, которые умеют сражаться в ближнем бою…
— И охранять нас! — сказали хором три красавицы, которые были очень похожи, причем не только внешне, но и именами. Их звали Перибея, Эрибея и Феребея.
— Замечательно!— согласился Тесей. — Именно охранять. А теперь два слова скажет один из наших кормчих.
От стены отделились два человека средних лет. Первый был худ, высок и сутул. Его редкие волосы были связаны сзади в косицу. Лицо было темным от солнца и ветра, ибо кормчий весь день стоит на корме и управляет тяжелым рулевым веслом. Он же командует, когда ставить, а когда убирать парус. Первый кормчий — капитан корабля. За ним, отступив на шаг, вышел вперед второй кормчий, широкоплечий горбун с большим крючковатым носом. Он был рыжим, курчавым, лицо его усыпали веснушки.
— Наш первый кормчий — Феак, — представил Тесей, и Феак поклонился царю и наследнику престола.
Это был знаменитый кормчий. Имя его мало кто знал, а называли по имени славного племени феаков, из которого выходили лучшие кормчие. Горбуна же называли Навсифоем.
— Отплываем на рассвете, — сказал Феак. — Гребцов для корабля отбирал я сам. Это лучшие воины Афин.
— Я помогал Феаку и подтверждаю это, — сказал Тесей.
Навсифой говорить ничего не стал. Он глазел на красавиц, словно сатир. Впрочем, он настолько был похож на сатира, что Кора украдкой поглядела на его ноги. Но на ногах кормчего были самые обычные сандалии.
…Они покидали Аттику ранним утром, когда легкий туман еще плыл тонкой пленкой над морем, небо казалось розовым, все приметы были благоприятны, родители доплакивали последние слезы, а царь Эгей стоял рядом с сыном, держа его за руку, как маленького мальчика. Тесей тоже волновался и поправлял несуществующую дужку очков на переносице.
Судно было большим, тридцативесельным, и на веслах сидели славные афинские воины. Феак, стоявший у кормового весла, приказал поднять парус, чтобы в последний раз проверить снасти.
Парус захлопал под легким ветром, разматываясь и вползая на мачту. Навсифой метался вдоль него, следя, чтобы он поднимался ровно.
Парус был черным. Кора не знала этого и удивилась. Рыдания на берегу, усеянном народом, утроились. —Почему так? — спросила Кора. — Корабль, увозящий наши жертвы на Крит, всегда уходит под .черным парусом, — ответила пухленькая очаровательная Перибея.
— Где белый парус? — спросил Эгей. Кора удивилась, услышав, как он произнес эту странную фразу.
— Вон он лежит, сложенный на дне, на нем будут отдыхать девушки, — ответил Тесей.
— Слышала? — спросила Кору Перибея. — На этот раз мы возьмем с собой второй парус, белый. — Зачем? — спросила Кора. Перибея была рада ответить:
— Мы поднимем его, если все удастся, как мы того желаем. Если мы вернемся живыми!
— Хвала Тесею, — произнесла Кора. — Из тебя может выйти государственный деятель, понимающий смысл исторической детали.
— Вы что-то сказали? — спросила Перибея. Подобно остальным девицам, она относилась к Коре с почтением. Не только потому, что Кора была старше и превосходила прочих девиц ростом, а скорее подозревая, что Кора — богиня Персефона инкогнито. Это бывает с богинями. Если она решила отправиться на корабле Тесея, это только принесет удачу. Даже дурная по специальности богиня остается полезной богиней, если попала к тебе в союзницы. Девушки полагали, что у Коры с Тесеем начинается роман, но кто из них жертва, а кто охотник оставалось тайной.
Тесей крикнул, чтобы все грузились на корабль, и началась последняя суматоха, которая продолжалась еще часа полтора, прежде чем корабль выбрал каменный якорь и гребцы дружно взмахнули гибкими веслами.
Путешествие до Крита прошло, в общем, благополучно, если не считать шторма, налетевшего в первый же день и сильно напугавшего девушек, которые никогда еще не бывали в море. Аппетит пропал, девушки сидели зеленые, как сирены, и готовы были покончить с собой, только чтобы прекратить эти муки.
К их счастью, кормчий Феак вспомнил, что, отправляясь в путь в спешке, девицы забыли принести жертвы на алтарь Аполлона.
Кормчий тут же направил корабль к берегу и умудрился проскочить на высокой волне в небольшую тихую бухту. Там все вылезли из корабля, воскурили жертвенный треножник, принесли небольшие, но искренние жертвы, и тотчас же небо прояснилось, волны улеглись, и можно было продолжать путь дальше, что и удалось сделать с опозданием на три часа, потому что Феребея и Эрибея убежали в лес собирать грецкие орехи с двумя гребцами.
Тут Кора впервые усомнилась в том, что принц Густав совершенно не помнит о своей прошлой жизни.
— Какое счастье, — сказал он себе под нос, стоя на прибрежной гальке и шаря глазами по кустам, откуда должны были появиться загулявшие жертвы Минотавра, — какое счастье, что проблема девичьей невинности здесь не играет еще решающей роли.
Он обернулся, увидел, что неподалеку стоит Кора, которая могла услышать эти слова, и, смутившись, быстро пошел к кораблю.
Феак долго ворчал на гребцов, потому что до темноты оставлялось уже недолго, и обычно на ночь корабли приставали к берегу. Но опытный кормчий после краткого совещания с Навсифоем ушел в открытое море и, хотя корабль покачивало и было весьма прохладно, повел прямо к Криту. Ровный сильный ветер дул в парус, казавшийся черной квадратной дырой в звездном небе; тихо и слаженно пели гребцы, помогая себе песней. Потом по приказу Феака стали сушить весла и улеглись спать.
Коре не спалось. Она сидела на носу корабля и смотрела, как синяя в свете звезд пена взмывает валиками у заостренного выгнутого носа корабля, а в воде отражается Луна и наиболее яркие звезды. Тесей подошел к ней.
— Иди спать, богиня, — сказал он. — Завтра будут красные глаза. — Богини никогда не спят.
— Странно, — сказал Тесей. — Зачем ты притворяешься, что мало знаешь?
— Зато я знаю, что Тесея надо беречь, потому что у него есть злые враги.
— У настоящего воина должны быть враги. Но я, к сожалению, не знаю своих врагов. — А Медея? А Минос?
— Я их не боюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70