Уже четыре дня.
– К вам приходили помощники шерифа?
– Да, вчера вечером. С ними был сержант Торгесен.
Я поморщился. Я вдруг вспомнил, что так и не заехал к сержанту. Он просил меня обязательно это сделать и в конце добавил что-то угрожающее, типа: «Мне не понравится, если вы забудете».
Мне не понадобилось много времени, чтобы получить ответы на интересующие меня вопросы, так как миссис Хардинг уже прошла эту процедуру с Торгесеном. Вчера она весь день провела в одиночестве, и к ней никто не заезжал; ее мужа, естественно, здесь не было, потому что он в Лос-Анджелесе. В любом случае у него не темно-синий седан, а черный «империал».
Я спросил:
– Вы слышали выстрелы?
– Мне показалось, что да. Я решила, что кто-то, видимо, охотится. Я выглянула из дома, но ничего не увидела. И никого.
Ну, вроде все. Мне нужно было удостовериться, что никто не мчался на ранчо Хардинга со скоростью девяносто миль в час и что мой друг в синем седане здесь не появлялся. Я поблагодарил миссис Хардинг и поехал обратно в «Кублай-хан», приплюсовав эту скромную толику информации к другим сведениям, которых, к моему удивлению, оказалось не так уж мало.
Похоже, я понемногу продвигаюсь вперед – по крайней мере, я так думал. Я взял радиотелефон и позвонил в службу шерифа в Индио.
Через пару минут я дозвонился до сержанта Торгесена, и, когда он услышал, кто говорит, произнес ледяным тоном:
– Замечательно. Где вы, черт возьми, пропадали?
– В «Кублай-хане», конечно. Где же еще? А сейчас я как раз готов ехать к вам, как мы и договаривались. Возможно, мне следовало бы сначала переодеться...
– Я не имел в виду, что вы должны приехать в любой день, когда вам нечего будет делать, Скотт. Я должен... Ладно. Нет смысла приезжать сейчас: меня здесь не будет. Я отправляюсь в «Кублай-хан».
– Хорошо, можем встретиться там, если вас устроит.
– В любом случае будет нужно приехать и подписать показания, но в «Хане» меня вполне устроит. Я хочу поговорить.
– Есть новости?
– Да, есть кое-что. – Он замешкался, потом добавил: – Сейчас чуть больше половины десятого. Я буду около десяти. Встретимся у входа.
– Договорились.
Интересно, что происходит? Судя по тону Торгесена, что-то не очень хорошее для меня. Ладно, скоро узнаю. Приехав в отель, я сам припарковал «кадиллак» и встал у входа. Я успел выкурить две сигареты, прежде чем появился Торгесен на черно-белой машине.
Он отвел меня в сторону и заявил:
– Это официальная беседа, Скотт. Дружеская, но официальная.
– О'кей.
– Вчера вечером во время нашего разговора мистер Монако сказал, что нанял вас, хотя в подробности не вдавался. Не хотите ли просветить меня? Не только чем пришлось заниматься, но и что удалось обнаружить.
Я немного подумал.
– Да, хорошо. Естественно, я сообщу об этом Монако, думаю, вряд ли он будет возражать против моего сотрудничества с законом. Если ему нечего скрывать.
Губы Торгесена дернулись, но я так и не понял – то ли он пытался улыбнуться, то ли ругнуться.
– Для чего он вас нанял?
– Сначала для поисков Джин Джакс, которая к тому времени пропала.
– Ага. А за что он платит сейчас?
– Ну, во-первых, за судейство конкурса красоты...
Торгесен хохотнул. У него был приятный смех, когда он этого хотел.
– А во-вторых, – продолжал я, – за то, чтобы я нашел убийцу мисс Джакс и Сардиса – в общем, распутал это дело. – Я помялся и мрачно добавил: – Желательно к двенадцати часам дня.
– Двенадцати часам какого дня?
– Сегодняшнего.
Да, смех у него был просто потрясающий. Он так ржал, что у него из глаз брызнули слезы, казалось, его вот-вот хватит кондрашка. Я обиделся и попытался его остановить:
– Хорошо. Послушайте, мне тоже смешно. Может, хватит?
– У-у-у, – стонал он. – Вот это шутка. Живот надорвешь. Черт, поеду домой...
– Сержант...
– У-у-у...
– Послушайте, вам интересно, что я скажу, или нет?
– Ладно, ладно. Конечно. Черт, мне при... – Он опять закатился. Наконец он справился с приступом хохота и закончил фразу: – Пригодится любая помощь.
– Очень смешно.
Я доложил ему о своих действиях и вкратце рассказал все, что мне удалось выяснить. А поскольку Торгесен раз-другой не удержался и фыркнул, я не стал особо распространяться.
Он переваривал несколько секунд услышанное. А когда заговорил, на его лице не осталось и тени веселья.
– Полагаю, вы знаете, что Сардис вложил деньги в этот дворец, в «Кублай-хан»?
– Сардис? Эфрим Сардис?
– Да, Эфрим Сардис. Не изображайте идиота, Скотт.
Я прищурил глаза:
– Первый раз слышу об этом, сержант.
– Скотт, если увижу вранье, я разорву вашу милость на клочки...
– Остановитесь. Если бы я действительно понимал всю эту бредятину, я бы так и сказал вам. Или если бы захотел скрыть это от полиции, то просто промолчал бы или послал кое-кого к черту. Так о чем идет речь? Неужели в самом деле Сардис вложил какие-то деньги в этот отель?
Несколько секунд он с видом обвинителя смотрел на меня, сверкая глазами, потом принял решение.
– Если вы действительно не знаете, то очень скоро узнаете. Монако потратил триста или четыреста тысяч – согласитесь, это всего лишь капля в море. Основной вклад сделал Сардис.
Я растерянно заморгал:
– Надо так понимать, что «Кублай-хан» не принадлежит Монако?
– Принадлежит? – Торгесен хищно ощерился, в уголках его рта собрались морщины. – Монако всегда был только прикрытием для Сардиса.
Мы помолчали, а потом он уточнил, продолжая ухмыляться:
– Того парня, которого убили.
Глава 15
Я прокручивал его слова у себя в голове, пытаясь переварить сногсшибательную новость, а в итоге лишь заработал несварение.
Похоже, Орманд Монако оказался фальшивкой. А с каким видом, не стесняясь, принимает поздравления, предназначавшиеся совсем другому человеку. И я не забыл визит Джин к нему домой; тот факт, что его не оказалось на месте, когда я приехал; а также тот факт, что его видели у особняка Сардиса во время или почти во время убийства; его неестественную реакцию на сообщение о смерти Сардиса. Помимо всего прочего.
И это мой клиент. Как мило.
– Как об этом стало известно? – спросил я Торгесена.
– Мы просматривали бумаги из сейфа Сардиса. Думали, может, они нам подскажут мотив для убийства. Нашли договор между Сардисом и Монако, подписанный ими обоими и заверенный их адвокатами. По этому договору Сардис вкладывает миллионы, а сам остается в тени – он никогда не любил шумихи вокруг своего имени, – и для всех владельцем считается Монако... Вы уверены, Скотт, что не знали этого?
– Да, уверен. Не собираюсь повторять еще раз. – Он хмыкнул, а я спросил: – Еще кто-нибудь вкладывал деньги в «Хан»?
– Нет, насколько нам известно.
– Теперь, после смерти Сардиса, кто будет владельцем?
– Пока еще точно не знаю. Вообще-то владельцем должна стать его дочь, хотя родители Сардиса еще живы; кроме того, есть бывшая жена, которая живет где-то на востоке. Мы еще не получили завещания – его составляла какая-то нью-йоркская фирма. Сегодня нам должны прислать копию.
– Они, случайно, не заключали договор о взаимном страховании? Ну, когда в случае смерти одного из партнеров другой получает предприятие в собственное распоряжение или закрывает его, отхватив при этом солидный кусок наличными?
– Насколько нам известно, нет. Мы пока проверяем и сортируем документы из сейфа Сардиса – жуть, сколько там всякого барахла. Не говоря уж о тридцати тысячах долларов. Мне бы такой сейф.
– Тридцать штук? Наличными?
– Ага. Хотя странно. Должно было быть пятьдесят. Так нам сообщил мистер Вэйл, пока мы были там. Его жена это подтвердила, сказала, что отец всегда держал пятьдесят тысяч в сейфе – на всякий случай. Наверное, на карманные расходы.
– Что случилось с двадцатью тысячами?
Он поджал губы.
– Этого нам пока никто не смог объяснить.
Я, раздумывая, произнес:
– Эти тридцать тысяч, случайно, не в стодолларовых банкнотах?
Он посмотрел на меня с интересом:
– Все – в стодолларовых бумажках. У вас еще есть шанс стать сыщиком, Скотт.
К черту его подковырки, важно то, что он сказал.
– Полагаю, у вас встреча с Монако?
– Точно.
– Ничего, если я поприсутствую?
Он недовольно поморщился, но в конце концов согласился.
– Между прочим, раз Монако платит мне за то, чтобы я нашел того, кто грохнул Сардиса, – те деньги, что вы обнаружили, должны быть, я думаю, перечислены в Мемориальный фонд сержанта Торгесена. А вообще маловероятно, что Монако сам прикончил Сардиса.
– Может, и маловероятно. Хотя я бы так категорично не утверждал. Давайте послушаем его самого.
Мы нашли Монако в его кабинете. Столь же роскошном, как у Джерри Вэйла, только в два раза большем; ну, в конце концов, Монако – мультимиллионер, владелец «Кублай-хана». Мы с сержантом сели за стол, и Торгесен просто изложил Монако все, что знал, все, что минуту назад рассказывал мне. Он не хитрил, не задавал никаких каверзных вопросов, просто выложил все как есть, а потом спросил:
– Что скажете?
Пока Торгесен говорил, Монако разглядывал крышку своего стола, и прошло несколько томительных мгновений, прежде чем он поднял голову. Он глянул на меня, потом на сержанта Торгесена.
– Ничего, – ответил он. – Все сущая правда. Как только я узнал о смерти Эфрима, сразу понял, что истина обязательно выплывет. Жаль, хотя сейчас это не имеет большого значения. Эфрим был моим близким другом – вот это имеет значение.
Он держался спокойно, как сытый удав. Даже спокойнее. Правда, он сам сказал, что ждал такого развития событий.
– Это все, что вы хотите сообщить, мистер Монако?
– Да, сержант. Мне нечего дополнить. Я не совершил никакого преступления.
Торгесен внимательно посмотрел на меня, откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.
– Теперь, когда ваш... ваш партнер мертв, кто является владельцем «Кублай-хана»?
– Нейра, наверное. Мои интересы защищены – то есть я не понесу каких-либо финансовых потерь. Что касается вклада Эфрима, он распоряжался им по своему усмотрению.
– Другими словами, вы ничего не выигрываете от его смерти.
– Абсолютно. Наоборот, я потерял друга.
– Вы по-прежнему утверждаете, что просто катались по имению Сардиса?
– Не по имению Сардиса. А мимо него. Да, просто катался. Мы уже тысячу раз говорили об этом, сержант.
– Вы не входили в дом. Вы не знали об убийстве мистера Сардиса, пока я не сообщил вам. Правильно?
– Правильно.
На этот раз Монако не теребил в руках пачку сигарет, но я по-прежнему был убежден, что он лжет.
Мысли Торгесена явно текли в том же направлении.
– Честно говоря, мистер Монако, когда я сообщил вам о смерти мистера Сардиса, мне показалось, что вас это не удивило.
– Ваши видения, сержант, меня совершенно не трогают. – Монако был холоднее льда в морозильнике, но через секунду немного расслабился и продолжал: – Известие о смерти Эфрима потрясло меня. Но я не мог не вспомнить о нашем договоре, о том, про который вы только что говорили. Я моментально понял – если документ станет достоянием гласности, бремя ответственности неизбежно падет на меня. Более того, это может нанести серьезный ущерб репутации «Кублай-хана», попросту уничтожить его.
– Ага.
В кабинете повисла тишина, потом Монако возобновил свою речь:
– Нанимая мистера Скотта, я действительно предложил ему солидное вознаграждение в случае, если он успешно завершит свое расследование до... за короткий период времени. – Он глянул на меня: – Я питал слабую надежду, что дело можно завершить быстро и с меня снимут бремя ответственности прежде, чем обнаружат договор между мной и Эфримом. – Он пожал плечами. – Я знал, что его найдут через несколько часов, максимум через день.
Я не мог сосредоточиться на его словах, потому что Торгесен вдруг начал издавать какие-то странные, квакающие звуки и его круглое лицо немного покраснело.
Несколько секунд мы удивленно наблюдали за Торгесеном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– К вам приходили помощники шерифа?
– Да, вчера вечером. С ними был сержант Торгесен.
Я поморщился. Я вдруг вспомнил, что так и не заехал к сержанту. Он просил меня обязательно это сделать и в конце добавил что-то угрожающее, типа: «Мне не понравится, если вы забудете».
Мне не понадобилось много времени, чтобы получить ответы на интересующие меня вопросы, так как миссис Хардинг уже прошла эту процедуру с Торгесеном. Вчера она весь день провела в одиночестве, и к ней никто не заезжал; ее мужа, естественно, здесь не было, потому что он в Лос-Анджелесе. В любом случае у него не темно-синий седан, а черный «империал».
Я спросил:
– Вы слышали выстрелы?
– Мне показалось, что да. Я решила, что кто-то, видимо, охотится. Я выглянула из дома, но ничего не увидела. И никого.
Ну, вроде все. Мне нужно было удостовериться, что никто не мчался на ранчо Хардинга со скоростью девяносто миль в час и что мой друг в синем седане здесь не появлялся. Я поблагодарил миссис Хардинг и поехал обратно в «Кублай-хан», приплюсовав эту скромную толику информации к другим сведениям, которых, к моему удивлению, оказалось не так уж мало.
Похоже, я понемногу продвигаюсь вперед – по крайней мере, я так думал. Я взял радиотелефон и позвонил в службу шерифа в Индио.
Через пару минут я дозвонился до сержанта Торгесена, и, когда он услышал, кто говорит, произнес ледяным тоном:
– Замечательно. Где вы, черт возьми, пропадали?
– В «Кублай-хане», конечно. Где же еще? А сейчас я как раз готов ехать к вам, как мы и договаривались. Возможно, мне следовало бы сначала переодеться...
– Я не имел в виду, что вы должны приехать в любой день, когда вам нечего будет делать, Скотт. Я должен... Ладно. Нет смысла приезжать сейчас: меня здесь не будет. Я отправляюсь в «Кублай-хан».
– Хорошо, можем встретиться там, если вас устроит.
– В любом случае будет нужно приехать и подписать показания, но в «Хане» меня вполне устроит. Я хочу поговорить.
– Есть новости?
– Да, есть кое-что. – Он замешкался, потом добавил: – Сейчас чуть больше половины десятого. Я буду около десяти. Встретимся у входа.
– Договорились.
Интересно, что происходит? Судя по тону Торгесена, что-то не очень хорошее для меня. Ладно, скоро узнаю. Приехав в отель, я сам припарковал «кадиллак» и встал у входа. Я успел выкурить две сигареты, прежде чем появился Торгесен на черно-белой машине.
Он отвел меня в сторону и заявил:
– Это официальная беседа, Скотт. Дружеская, но официальная.
– О'кей.
– Вчера вечером во время нашего разговора мистер Монако сказал, что нанял вас, хотя в подробности не вдавался. Не хотите ли просветить меня? Не только чем пришлось заниматься, но и что удалось обнаружить.
Я немного подумал.
– Да, хорошо. Естественно, я сообщу об этом Монако, думаю, вряд ли он будет возражать против моего сотрудничества с законом. Если ему нечего скрывать.
Губы Торгесена дернулись, но я так и не понял – то ли он пытался улыбнуться, то ли ругнуться.
– Для чего он вас нанял?
– Сначала для поисков Джин Джакс, которая к тому времени пропала.
– Ага. А за что он платит сейчас?
– Ну, во-первых, за судейство конкурса красоты...
Торгесен хохотнул. У него был приятный смех, когда он этого хотел.
– А во-вторых, – продолжал я, – за то, чтобы я нашел убийцу мисс Джакс и Сардиса – в общем, распутал это дело. – Я помялся и мрачно добавил: – Желательно к двенадцати часам дня.
– Двенадцати часам какого дня?
– Сегодняшнего.
Да, смех у него был просто потрясающий. Он так ржал, что у него из глаз брызнули слезы, казалось, его вот-вот хватит кондрашка. Я обиделся и попытался его остановить:
– Хорошо. Послушайте, мне тоже смешно. Может, хватит?
– У-у-у, – стонал он. – Вот это шутка. Живот надорвешь. Черт, поеду домой...
– Сержант...
– У-у-у...
– Послушайте, вам интересно, что я скажу, или нет?
– Ладно, ладно. Конечно. Черт, мне при... – Он опять закатился. Наконец он справился с приступом хохота и закончил фразу: – Пригодится любая помощь.
– Очень смешно.
Я доложил ему о своих действиях и вкратце рассказал все, что мне удалось выяснить. А поскольку Торгесен раз-другой не удержался и фыркнул, я не стал особо распространяться.
Он переваривал несколько секунд услышанное. А когда заговорил, на его лице не осталось и тени веселья.
– Полагаю, вы знаете, что Сардис вложил деньги в этот дворец, в «Кублай-хан»?
– Сардис? Эфрим Сардис?
– Да, Эфрим Сардис. Не изображайте идиота, Скотт.
Я прищурил глаза:
– Первый раз слышу об этом, сержант.
– Скотт, если увижу вранье, я разорву вашу милость на клочки...
– Остановитесь. Если бы я действительно понимал всю эту бредятину, я бы так и сказал вам. Или если бы захотел скрыть это от полиции, то просто промолчал бы или послал кое-кого к черту. Так о чем идет речь? Неужели в самом деле Сардис вложил какие-то деньги в этот отель?
Несколько секунд он с видом обвинителя смотрел на меня, сверкая глазами, потом принял решение.
– Если вы действительно не знаете, то очень скоро узнаете. Монако потратил триста или четыреста тысяч – согласитесь, это всего лишь капля в море. Основной вклад сделал Сардис.
Я растерянно заморгал:
– Надо так понимать, что «Кублай-хан» не принадлежит Монако?
– Принадлежит? – Торгесен хищно ощерился, в уголках его рта собрались морщины. – Монако всегда был только прикрытием для Сардиса.
Мы помолчали, а потом он уточнил, продолжая ухмыляться:
– Того парня, которого убили.
Глава 15
Я прокручивал его слова у себя в голове, пытаясь переварить сногсшибательную новость, а в итоге лишь заработал несварение.
Похоже, Орманд Монако оказался фальшивкой. А с каким видом, не стесняясь, принимает поздравления, предназначавшиеся совсем другому человеку. И я не забыл визит Джин к нему домой; тот факт, что его не оказалось на месте, когда я приехал; а также тот факт, что его видели у особняка Сардиса во время или почти во время убийства; его неестественную реакцию на сообщение о смерти Сардиса. Помимо всего прочего.
И это мой клиент. Как мило.
– Как об этом стало известно? – спросил я Торгесена.
– Мы просматривали бумаги из сейфа Сардиса. Думали, может, они нам подскажут мотив для убийства. Нашли договор между Сардисом и Монако, подписанный ими обоими и заверенный их адвокатами. По этому договору Сардис вкладывает миллионы, а сам остается в тени – он никогда не любил шумихи вокруг своего имени, – и для всех владельцем считается Монако... Вы уверены, Скотт, что не знали этого?
– Да, уверен. Не собираюсь повторять еще раз. – Он хмыкнул, а я спросил: – Еще кто-нибудь вкладывал деньги в «Хан»?
– Нет, насколько нам известно.
– Теперь, после смерти Сардиса, кто будет владельцем?
– Пока еще точно не знаю. Вообще-то владельцем должна стать его дочь, хотя родители Сардиса еще живы; кроме того, есть бывшая жена, которая живет где-то на востоке. Мы еще не получили завещания – его составляла какая-то нью-йоркская фирма. Сегодня нам должны прислать копию.
– Они, случайно, не заключали договор о взаимном страховании? Ну, когда в случае смерти одного из партнеров другой получает предприятие в собственное распоряжение или закрывает его, отхватив при этом солидный кусок наличными?
– Насколько нам известно, нет. Мы пока проверяем и сортируем документы из сейфа Сардиса – жуть, сколько там всякого барахла. Не говоря уж о тридцати тысячах долларов. Мне бы такой сейф.
– Тридцать штук? Наличными?
– Ага. Хотя странно. Должно было быть пятьдесят. Так нам сообщил мистер Вэйл, пока мы были там. Его жена это подтвердила, сказала, что отец всегда держал пятьдесят тысяч в сейфе – на всякий случай. Наверное, на карманные расходы.
– Что случилось с двадцатью тысячами?
Он поджал губы.
– Этого нам пока никто не смог объяснить.
Я, раздумывая, произнес:
– Эти тридцать тысяч, случайно, не в стодолларовых банкнотах?
Он посмотрел на меня с интересом:
– Все – в стодолларовых бумажках. У вас еще есть шанс стать сыщиком, Скотт.
К черту его подковырки, важно то, что он сказал.
– Полагаю, у вас встреча с Монако?
– Точно.
– Ничего, если я поприсутствую?
Он недовольно поморщился, но в конце концов согласился.
– Между прочим, раз Монако платит мне за то, чтобы я нашел того, кто грохнул Сардиса, – те деньги, что вы обнаружили, должны быть, я думаю, перечислены в Мемориальный фонд сержанта Торгесена. А вообще маловероятно, что Монако сам прикончил Сардиса.
– Может, и маловероятно. Хотя я бы так категорично не утверждал. Давайте послушаем его самого.
Мы нашли Монако в его кабинете. Столь же роскошном, как у Джерри Вэйла, только в два раза большем; ну, в конце концов, Монако – мультимиллионер, владелец «Кублай-хана». Мы с сержантом сели за стол, и Торгесен просто изложил Монако все, что знал, все, что минуту назад рассказывал мне. Он не хитрил, не задавал никаких каверзных вопросов, просто выложил все как есть, а потом спросил:
– Что скажете?
Пока Торгесен говорил, Монако разглядывал крышку своего стола, и прошло несколько томительных мгновений, прежде чем он поднял голову. Он глянул на меня, потом на сержанта Торгесена.
– Ничего, – ответил он. – Все сущая правда. Как только я узнал о смерти Эфрима, сразу понял, что истина обязательно выплывет. Жаль, хотя сейчас это не имеет большого значения. Эфрим был моим близким другом – вот это имеет значение.
Он держался спокойно, как сытый удав. Даже спокойнее. Правда, он сам сказал, что ждал такого развития событий.
– Это все, что вы хотите сообщить, мистер Монако?
– Да, сержант. Мне нечего дополнить. Я не совершил никакого преступления.
Торгесен внимательно посмотрел на меня, откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.
– Теперь, когда ваш... ваш партнер мертв, кто является владельцем «Кублай-хана»?
– Нейра, наверное. Мои интересы защищены – то есть я не понесу каких-либо финансовых потерь. Что касается вклада Эфрима, он распоряжался им по своему усмотрению.
– Другими словами, вы ничего не выигрываете от его смерти.
– Абсолютно. Наоборот, я потерял друга.
– Вы по-прежнему утверждаете, что просто катались по имению Сардиса?
– Не по имению Сардиса. А мимо него. Да, просто катался. Мы уже тысячу раз говорили об этом, сержант.
– Вы не входили в дом. Вы не знали об убийстве мистера Сардиса, пока я не сообщил вам. Правильно?
– Правильно.
На этот раз Монако не теребил в руках пачку сигарет, но я по-прежнему был убежден, что он лжет.
Мысли Торгесена явно текли в том же направлении.
– Честно говоря, мистер Монако, когда я сообщил вам о смерти мистера Сардиса, мне показалось, что вас это не удивило.
– Ваши видения, сержант, меня совершенно не трогают. – Монако был холоднее льда в морозильнике, но через секунду немного расслабился и продолжал: – Известие о смерти Эфрима потрясло меня. Но я не мог не вспомнить о нашем договоре, о том, про который вы только что говорили. Я моментально понял – если документ станет достоянием гласности, бремя ответственности неизбежно падет на меня. Более того, это может нанести серьезный ущерб репутации «Кублай-хана», попросту уничтожить его.
– Ага.
В кабинете повисла тишина, потом Монако возобновил свою речь:
– Нанимая мистера Скотта, я действительно предложил ему солидное вознаграждение в случае, если он успешно завершит свое расследование до... за короткий период времени. – Он глянул на меня: – Я питал слабую надежду, что дело можно завершить быстро и с меня снимут бремя ответственности прежде, чем обнаружат договор между мной и Эфримом. – Он пожал плечами. – Я знал, что его найдут через несколько часов, максимум через день.
Я не мог сосредоточиться на его словах, потому что Торгесен вдруг начал издавать какие-то странные, квакающие звуки и его круглое лицо немного покраснело.
Несколько секунд мы удивленно наблюдали за Торгесеном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26