И все время ворочал мозгами.
Я думал о том, что времени слишком мало, поэтому я должен добраться от комнаты Лиссы в номер Мисти кратчайшим путем. Они выходили на внешнюю сторону и находились в разных концах «Кублай-хана»: комната Лиссы – почти в самом конце северного крыла, а номер Мисти – в южной пристройке отеля.
Значит, я должен пробежать вдоль внешней стороны отеля, потом повернуть направо, пересечь площадку перед главным входом, снова повернуть направо – и прямиком к южному крылу, в номер Мисти. К Мисти. И к убийце.
Поэтому я завернул за угол и опрометью ринулся к входу в «Кублай-хан». Я пробежал меньше половины пути и уже еле дышал, потому что несся как сумасшедший. В ушах у меня стоял шум: я слышал удары своего сердца, топот своих ног, звериные вопли позади.
Вопли позади? Впереди тоже слышались какие-то крики, но я решил, что звериные вопли важнее, и оглянулся.
Булл.
Ну конечно, кто же еще.
Кажется, мы где-то встречались.
Он мчался за мной, широко разинув рот, из которого вырывалась жуткая громоподобная какофония – чтобы воспроизвести это величественное произведение первобытной ярости, потребовалось бы поджарить целый квартет музыкантов в кипящем масле. Но – я не поверил своим глазам – в левой руке несущийся черный Аполлон сжимал мои чудесные брюки с узенькими красными полосками, которые развевались в его кулаке, как знамя сумасшедшего нудиста, со скоростью урагана скачущего в бой; в другой руке он сжимал свою огромную саблю, которая сверкала на солнце и была частью его костюма или, вернее, единственной частью того, что совсем недавно было его костюмом. Вне всяких сомнений, Булл Харпер собирался поймать меня и разрубить на две части, а скорее всего, и на несколько.
Мне не хотелось стрелять в Булла без крайней необходимости, и я все же потянулся к заплечной кобуре за своим кольтом. Заплечная кобура отсутствовала. Пистолет тоже. Ах, ну да, я же положил его в карман брюк. А вы ведь знаете, где были мои брюки, не так ли?
Я знал. И это знание прибавило мне энергии. Не то чтобы я уж очень в ней нуждался. Я не чувствовал усталости, скорее был совершенно издерган, к тому же теперь у меня в ушах раздавались какие-то странные звуки. Кроме тех, к которым я уже привык, я слышал непонятный свист и звуки флейты, дикие крики и даже что-то вроде музыки. Это на самом деле была музыка, у нее была мелодия. В моей голове вовсю старался настоящий оркестр.
Как это могло быть? Почему в моей голове расположился оркестр? Эта диковатая мысль засела в моем мозгу: «Музыка? А почему, черт, именно музыка?»
Я отвернулся от преследователя и посмотрел в том же направлении, куда бежали мои ноги. И тогда до меня дошло, почему именно музыка. Я понял гораздо больше. Например, почему слышу вопли, как на стадионе, – это орала целая толпа людей.
Люди – тысячи людей. Во всяком случае, мне казалось, что их тысячи, хотя я знал, что их всего человек двести.
Я начал тормозить, и оркестр сбился с мелодии. Раздалось «ум-па-па», звякнули тарелки, потом «Бум!» и еще раз «бум» и «па...», и наступила тишина. За исключением криков, конечно. Они неслись со всех сторон.
Мне показалось, что людей больше, чем на самом деле, – видимо, потому, что все они находились в бурном движении. Прыгали, бегали, носились по кругу, хохотали, верещали. Я видел мужчин в костюмах, девушек в бикини. Я заметил некоторых знакомых конкурсанток, мэра, которого, казалось, вот-вот стошнит, множество знакомых и незнакомых изумленных, перекошенных физиономий.
На ступеньках «Кублай-хана», сжимая микрофон, стоял губернатор солнечного штата Калифорния. У него был такой вид, будто ему не хватило одного решающего голоса для победы на выборах.
Однако всю оглушительную волну воплей перебивал топот огромных ног за моей спиной. Когда я бросил быстрый взгляд назад, Булл уже настигал свою жертву, ему оставалось только протянуть руку и схватить меня – и я помчался еще быстрее. Я врезался в толпу – никого не обходя, не останавливаясь, чтобы извиниться; вперед, и только вперед. Но я по-прежнему слышал тяжелые шаги великана за своей спиной. Я уже представил, как острый клинок со свистом разрезает воздух и опускается на мою шею.
«Беги, идиот!» – вопило у меня в голове. «Быстрее, ноги!» Они услышали и повиновались, но недостаточно быстро.
Поговорим о крике. Они столько кричали, завидев меня, но теперь новый всплеск энтузиазма добавил Булл. Истерически завывали даже несколько мужчин. Можете мне поверить, там было от чего полезть на стенку. Один вид сабли, сверкающей на солнце, приводил в ужас. Не говоря уж о самом Булле. Я бежал сквозь оглушительные вопли – таким, наверное, представлялся воющий ад новым переселенцам с Аляски.
Наконец я вырвался из терзающего барабанные перепонки гвалта, завернул за угол и рванул к номеру Мисти. И в тот момент, когда я решил, что старый добрый идиот и его ноги бегут достаточно быстро и ни одно двуногое существо не способно его настичь, на мое плечо опустилась большая черная тяжелая лопата и со всей силы толкнула меня.
Никаких сомнений быть не может. Булл – самое быстрое животное за пределами зоопарка.
Он сбил меня с ног, и я полетел кубарем. С огромным присутствием духа я перекатился на шею, ухо, голову, бок, спину, снова на ухо, потом на колени и, наконец, вскочил. Булл пронесся мимо, сбавил темп, остановился, развернулся и прыгнул на меня. К счастью, я оказался к нему лицом. Я отвел назад правую руку, выбросил ее вперед и, наклонившись по направлению удара всем туловищем, врезал ему в челюсть.
Если ему было так же больно, как и моей руке, значит, я почти его убил. По крайней мере, на этот раз он упал. Изогнутая сабля выпала из его кулака и отлетела на несколько футов. Он стоял на коленях, опираясь на одну руку – ту, в которой продолжал сжимать мои брюки, – а другой пытался дотянуться до меня. Я обошел его, наклонился, поднял саблю и побежал дальше.
Четырнадцать, двенадцать, десять... восемь. Номер Мисти.
Я не остановился, чтобы проверить, заперта ли дверь. Я знал, что от сильного удара плечом она откроется, и обрушился на нее всей тяжестью. Раздался резкий скрежет, дверь распахнулась, и я влетел в комнату.
Падая, я увидел спину мужчины, его вытянутые руки, пальцы, впившиеся в нежную, белую шею... и безжизненно повисшую Мисти.
Глава 21
Я упал на бок, проехался по ковру и остановился, воткнув саблю Булла в пол. Я еще поднимался на ноги, когда он обернулся, на сей раз без присущей ему грации. Теперь он не был похож на человека, скользящего по воде, он скорее напоминал растрепанного странника, пытающегося выбраться из зыбучих песков.
Он остался, разумеется, таким же высоким и привлекательным, но его золотистые волосы взлохматились, а на лице застыла маска отчаяния – и ужаса.
Повернувшись, он отпустил Мисти, и она, как тряпичная кукла, упала на диван, над которым он ее держал. Я не видел, жива ли она. Я следил за ним, потому что он пытался пробраться к двери – во всяком случае, мне так показалось.
Он отпрыгнул в другой конец комнаты, подальше от меня, засунув руку в карман. Когда я поднялся на ноги и направился к нему, он развернулся и направил на меня револьвер 45-го калибра, в котором отражался свет, проникающий из-за открытой двери. Вероятно, это был тот же кольт, которым он вчера вечером пытался размозжить мне череп.
Он прицелился, однако я стремительно приближался к нему и не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Прогремел выстрел, у меня едва не лопнули барабанные перепонки, вспыхнула острая боль – попал, негодяй, – но я продолжал идти. Я уперся ногой в пол, как будто хотел его проломить, и сделал яростный выпад. Острие сабли пронзило низ живота Джерри Вэйла, изогнутое лезвие легко прошло насквозь и воткнулось в стену за его спиной.
Стена сдержала удар. Я вложил в него всю силу, на какую только был способен. Вогнал в него саблю так, словно бил его одним кулаком, и клинок глубоко вошел в стену, а эфес уперся в живот Вэйла.
Он разинул рот, его глаза выкатились из орбит, а из его горла вырвался слабый крик. Потом его колени подогнулись, и он повис; под тяжестью его тела сабля вспорола живот, и из раны хлынула кровь; он опускался все ниже и ниже, пока лезвие не уперлось в кость; тогда он затих.
Его голова упала на грудь, и он повис, немного склонившись влево. Он висел, как мешок на гвозде.
Я повернулся к дивану и бросился к Мисти.
Она не шевелилась. Я не мог понять, дышит она или нет. У меня сжалось сердце. И тут у меня за спиной раздался знакомый лошадиный топот. Я резко развернулся, выбросил вперед правый кулак и...
Бац!
Прямо в лоб.
Я увидел только что-то, напоминающее черный метеорит, который внезапно превратился в комету с вертящимися вокруг нее разноцветными спутниками, и через мгновение какой-то другой летающий объект обрушился из космического мрака и ударил меня сзади. А еще один врезал мне по затылку. У меня помутилось в глазах, зрение тут же вернулось, и я увидел нависшую надо мной грозную тушу Булла Харпера. Я понял, что упал на пол и шарахнулся головой о стену, – так что летающие объекты здесь были ни при чем.
Я встряхнул головой и заорал:
– Булл, ты, чертов кретин!.. – но он уже наклонялся ко мне, готовый к новой атаке.
Я перекатился на правый бок, зацепил ботинком его лодыжку, а левой ногой ударил по колену. Его нога подогнулась. Он упал с таким грохотом, что стены, пол, а может, и весь дом задрожали. Я вскочил на ноги, попытался обойти его, но не успел. Он набросился на меня, ударив плечом в бок и обхватив своими железными ручищами за талию.
Мы пролетели через всю комнату и вывалились за дверь, покатились, завертелись, пихая друг друга чем попало – коленями, бедрами, локтями. Пытаясь оттолкнуть его от себя, я уперся большим пальцем ему в нос, а указательным – в глаз, и наконец он разжал свои стальные объятия и откатился от меня.
Я немного отполз от него, встал на колени, и в этот момент он снова повернулся ко мне, готовый к дальнейшей схватке.
– Булл, дурак ты чертов! – завопил я. – Послушай меня. Я только что всадил твою проклятую саблю в Джерри Вэйла, и теперь он висит в номере 8, как пальто на вешалке. Он пытался задушить Мисти Ломбард.
Я поднялся с колен, и Булл тоже встал на ноги. Он опять шел на меня, а я принял стойку и приготовился вырубить его навеки, если удастся.
Но при этом продолжал орать:
– Черт тебя дери! Это Джерри Вэйл убил твоего босса, убил Сардиса! И Джин Джакс тоже – с нее все и началось, когда она приехала и увидела...
Он меня не слушал. По-моему, вообще ничего не слышал. Он не нападал, как боксер. Он накинулся на меня, как профессиональный футболист на мяч. Я почувствовал, как из меня вышибли воздух и он направился к дальним горизонтам. Прежде чем мы расцепились, я колотил его по шее ребром ладони, а он на каждый мой удар отвечал двумя.
Мы стояли в нескольких футах друг от друга. Я чувствовал, что у меня из носа сочится теплая кровь. Моя нижняя губа была разбита, а голова гудела, как котел. Но и Булл выглядел не лучше: у него была рассечена одна бровь, и из нее текла кровь, да и все его лицо было далеко от совершенства. Однако он не выглядел усталым и снова двинулся на меня, держа кулаки наготове.
– Ради всего святого, ты можешь, наконец, меня выслушать? – завывал я, пытаясь пробиться к его затуманенному разуму. – Забудь ты о Лиссе. Я ничего не сделал. Ну... почти ничего. Послушай, всей этой кутерьме может быть только одно объяснение – Джин была замужем за Джерри Вэйлом, только тогда его звали по-другому. Он называл себя Морисом Бутелем, а до этого, может, еще как-нибудь. Но когда Джин увидела его здесь и узнала, что он считается мужем Нейры Вэйл, она поняла...
Бесполезно. Булл подошел совсем близко, сделал обманное движение левой рукой и приготовился нанести сокрушительный удар снизу, но на этот раз опоздал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Я думал о том, что времени слишком мало, поэтому я должен добраться от комнаты Лиссы в номер Мисти кратчайшим путем. Они выходили на внешнюю сторону и находились в разных концах «Кублай-хана»: комната Лиссы – почти в самом конце северного крыла, а номер Мисти – в южной пристройке отеля.
Значит, я должен пробежать вдоль внешней стороны отеля, потом повернуть направо, пересечь площадку перед главным входом, снова повернуть направо – и прямиком к южному крылу, в номер Мисти. К Мисти. И к убийце.
Поэтому я завернул за угол и опрометью ринулся к входу в «Кублай-хан». Я пробежал меньше половины пути и уже еле дышал, потому что несся как сумасшедший. В ушах у меня стоял шум: я слышал удары своего сердца, топот своих ног, звериные вопли позади.
Вопли позади? Впереди тоже слышались какие-то крики, но я решил, что звериные вопли важнее, и оглянулся.
Булл.
Ну конечно, кто же еще.
Кажется, мы где-то встречались.
Он мчался за мной, широко разинув рот, из которого вырывалась жуткая громоподобная какофония – чтобы воспроизвести это величественное произведение первобытной ярости, потребовалось бы поджарить целый квартет музыкантов в кипящем масле. Но – я не поверил своим глазам – в левой руке несущийся черный Аполлон сжимал мои чудесные брюки с узенькими красными полосками, которые развевались в его кулаке, как знамя сумасшедшего нудиста, со скоростью урагана скачущего в бой; в другой руке он сжимал свою огромную саблю, которая сверкала на солнце и была частью его костюма или, вернее, единственной частью того, что совсем недавно было его костюмом. Вне всяких сомнений, Булл Харпер собирался поймать меня и разрубить на две части, а скорее всего, и на несколько.
Мне не хотелось стрелять в Булла без крайней необходимости, и я все же потянулся к заплечной кобуре за своим кольтом. Заплечная кобура отсутствовала. Пистолет тоже. Ах, ну да, я же положил его в карман брюк. А вы ведь знаете, где были мои брюки, не так ли?
Я знал. И это знание прибавило мне энергии. Не то чтобы я уж очень в ней нуждался. Я не чувствовал усталости, скорее был совершенно издерган, к тому же теперь у меня в ушах раздавались какие-то странные звуки. Кроме тех, к которым я уже привык, я слышал непонятный свист и звуки флейты, дикие крики и даже что-то вроде музыки. Это на самом деле была музыка, у нее была мелодия. В моей голове вовсю старался настоящий оркестр.
Как это могло быть? Почему в моей голове расположился оркестр? Эта диковатая мысль засела в моем мозгу: «Музыка? А почему, черт, именно музыка?»
Я отвернулся от преследователя и посмотрел в том же направлении, куда бежали мои ноги. И тогда до меня дошло, почему именно музыка. Я понял гораздо больше. Например, почему слышу вопли, как на стадионе, – это орала целая толпа людей.
Люди – тысячи людей. Во всяком случае, мне казалось, что их тысячи, хотя я знал, что их всего человек двести.
Я начал тормозить, и оркестр сбился с мелодии. Раздалось «ум-па-па», звякнули тарелки, потом «Бум!» и еще раз «бум» и «па...», и наступила тишина. За исключением криков, конечно. Они неслись со всех сторон.
Мне показалось, что людей больше, чем на самом деле, – видимо, потому, что все они находились в бурном движении. Прыгали, бегали, носились по кругу, хохотали, верещали. Я видел мужчин в костюмах, девушек в бикини. Я заметил некоторых знакомых конкурсанток, мэра, которого, казалось, вот-вот стошнит, множество знакомых и незнакомых изумленных, перекошенных физиономий.
На ступеньках «Кублай-хана», сжимая микрофон, стоял губернатор солнечного штата Калифорния. У него был такой вид, будто ему не хватило одного решающего голоса для победы на выборах.
Однако всю оглушительную волну воплей перебивал топот огромных ног за моей спиной. Когда я бросил быстрый взгляд назад, Булл уже настигал свою жертву, ему оставалось только протянуть руку и схватить меня – и я помчался еще быстрее. Я врезался в толпу – никого не обходя, не останавливаясь, чтобы извиниться; вперед, и только вперед. Но я по-прежнему слышал тяжелые шаги великана за своей спиной. Я уже представил, как острый клинок со свистом разрезает воздух и опускается на мою шею.
«Беги, идиот!» – вопило у меня в голове. «Быстрее, ноги!» Они услышали и повиновались, но недостаточно быстро.
Поговорим о крике. Они столько кричали, завидев меня, но теперь новый всплеск энтузиазма добавил Булл. Истерически завывали даже несколько мужчин. Можете мне поверить, там было от чего полезть на стенку. Один вид сабли, сверкающей на солнце, приводил в ужас. Не говоря уж о самом Булле. Я бежал сквозь оглушительные вопли – таким, наверное, представлялся воющий ад новым переселенцам с Аляски.
Наконец я вырвался из терзающего барабанные перепонки гвалта, завернул за угол и рванул к номеру Мисти. И в тот момент, когда я решил, что старый добрый идиот и его ноги бегут достаточно быстро и ни одно двуногое существо не способно его настичь, на мое плечо опустилась большая черная тяжелая лопата и со всей силы толкнула меня.
Никаких сомнений быть не может. Булл – самое быстрое животное за пределами зоопарка.
Он сбил меня с ног, и я полетел кубарем. С огромным присутствием духа я перекатился на шею, ухо, голову, бок, спину, снова на ухо, потом на колени и, наконец, вскочил. Булл пронесся мимо, сбавил темп, остановился, развернулся и прыгнул на меня. К счастью, я оказался к нему лицом. Я отвел назад правую руку, выбросил ее вперед и, наклонившись по направлению удара всем туловищем, врезал ему в челюсть.
Если ему было так же больно, как и моей руке, значит, я почти его убил. По крайней мере, на этот раз он упал. Изогнутая сабля выпала из его кулака и отлетела на несколько футов. Он стоял на коленях, опираясь на одну руку – ту, в которой продолжал сжимать мои брюки, – а другой пытался дотянуться до меня. Я обошел его, наклонился, поднял саблю и побежал дальше.
Четырнадцать, двенадцать, десять... восемь. Номер Мисти.
Я не остановился, чтобы проверить, заперта ли дверь. Я знал, что от сильного удара плечом она откроется, и обрушился на нее всей тяжестью. Раздался резкий скрежет, дверь распахнулась, и я влетел в комнату.
Падая, я увидел спину мужчины, его вытянутые руки, пальцы, впившиеся в нежную, белую шею... и безжизненно повисшую Мисти.
Глава 21
Я упал на бок, проехался по ковру и остановился, воткнув саблю Булла в пол. Я еще поднимался на ноги, когда он обернулся, на сей раз без присущей ему грации. Теперь он не был похож на человека, скользящего по воде, он скорее напоминал растрепанного странника, пытающегося выбраться из зыбучих песков.
Он остался, разумеется, таким же высоким и привлекательным, но его золотистые волосы взлохматились, а на лице застыла маска отчаяния – и ужаса.
Повернувшись, он отпустил Мисти, и она, как тряпичная кукла, упала на диван, над которым он ее держал. Я не видел, жива ли она. Я следил за ним, потому что он пытался пробраться к двери – во всяком случае, мне так показалось.
Он отпрыгнул в другой конец комнаты, подальше от меня, засунув руку в карман. Когда я поднялся на ноги и направился к нему, он развернулся и направил на меня револьвер 45-го калибра, в котором отражался свет, проникающий из-за открытой двери. Вероятно, это был тот же кольт, которым он вчера вечером пытался размозжить мне череп.
Он прицелился, однако я стремительно приближался к нему и не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Прогремел выстрел, у меня едва не лопнули барабанные перепонки, вспыхнула острая боль – попал, негодяй, – но я продолжал идти. Я уперся ногой в пол, как будто хотел его проломить, и сделал яростный выпад. Острие сабли пронзило низ живота Джерри Вэйла, изогнутое лезвие легко прошло насквозь и воткнулось в стену за его спиной.
Стена сдержала удар. Я вложил в него всю силу, на какую только был способен. Вогнал в него саблю так, словно бил его одним кулаком, и клинок глубоко вошел в стену, а эфес уперся в живот Вэйла.
Он разинул рот, его глаза выкатились из орбит, а из его горла вырвался слабый крик. Потом его колени подогнулись, и он повис; под тяжестью его тела сабля вспорола живот, и из раны хлынула кровь; он опускался все ниже и ниже, пока лезвие не уперлось в кость; тогда он затих.
Его голова упала на грудь, и он повис, немного склонившись влево. Он висел, как мешок на гвозде.
Я повернулся к дивану и бросился к Мисти.
Она не шевелилась. Я не мог понять, дышит она или нет. У меня сжалось сердце. И тут у меня за спиной раздался знакомый лошадиный топот. Я резко развернулся, выбросил вперед правый кулак и...
Бац!
Прямо в лоб.
Я увидел только что-то, напоминающее черный метеорит, который внезапно превратился в комету с вертящимися вокруг нее разноцветными спутниками, и через мгновение какой-то другой летающий объект обрушился из космического мрака и ударил меня сзади. А еще один врезал мне по затылку. У меня помутилось в глазах, зрение тут же вернулось, и я увидел нависшую надо мной грозную тушу Булла Харпера. Я понял, что упал на пол и шарахнулся головой о стену, – так что летающие объекты здесь были ни при чем.
Я встряхнул головой и заорал:
– Булл, ты, чертов кретин!.. – но он уже наклонялся ко мне, готовый к новой атаке.
Я перекатился на правый бок, зацепил ботинком его лодыжку, а левой ногой ударил по колену. Его нога подогнулась. Он упал с таким грохотом, что стены, пол, а может, и весь дом задрожали. Я вскочил на ноги, попытался обойти его, но не успел. Он набросился на меня, ударив плечом в бок и обхватив своими железными ручищами за талию.
Мы пролетели через всю комнату и вывалились за дверь, покатились, завертелись, пихая друг друга чем попало – коленями, бедрами, локтями. Пытаясь оттолкнуть его от себя, я уперся большим пальцем ему в нос, а указательным – в глаз, и наконец он разжал свои стальные объятия и откатился от меня.
Я немного отполз от него, встал на колени, и в этот момент он снова повернулся ко мне, готовый к дальнейшей схватке.
– Булл, дурак ты чертов! – завопил я. – Послушай меня. Я только что всадил твою проклятую саблю в Джерри Вэйла, и теперь он висит в номере 8, как пальто на вешалке. Он пытался задушить Мисти Ломбард.
Я поднялся с колен, и Булл тоже встал на ноги. Он опять шел на меня, а я принял стойку и приготовился вырубить его навеки, если удастся.
Но при этом продолжал орать:
– Черт тебя дери! Это Джерри Вэйл убил твоего босса, убил Сардиса! И Джин Джакс тоже – с нее все и началось, когда она приехала и увидела...
Он меня не слушал. По-моему, вообще ничего не слышал. Он не нападал, как боксер. Он накинулся на меня, как профессиональный футболист на мяч. Я почувствовал, как из меня вышибли воздух и он направился к дальним горизонтам. Прежде чем мы расцепились, я колотил его по шее ребром ладони, а он на каждый мой удар отвечал двумя.
Мы стояли в нескольких футах друг от друга. Я чувствовал, что у меня из носа сочится теплая кровь. Моя нижняя губа была разбита, а голова гудела, как котел. Но и Булл выглядел не лучше: у него была рассечена одна бровь, и из нее текла кровь, да и все его лицо было далеко от совершенства. Однако он не выглядел усталым и снова двинулся на меня, держа кулаки наготове.
– Ради всего святого, ты можешь, наконец, меня выслушать? – завывал я, пытаясь пробиться к его затуманенному разуму. – Забудь ты о Лиссе. Я ничего не сделал. Ну... почти ничего. Послушай, всей этой кутерьме может быть только одно объяснение – Джин была замужем за Джерри Вэйлом, только тогда его звали по-другому. Он называл себя Морисом Бутелем, а до этого, может, еще как-нибудь. Но когда Джин увидела его здесь и узнала, что он считается мужем Нейры Вэйл, она поняла...
Бесполезно. Булл подошел совсем близко, сделал обманное движение левой рукой и приготовился нанести сокрушительный удар снизу, но на этот раз опоздал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26