Бомбу нашли, но это было достаточно сложное и тонкое устройство — никакой кустарщины. Мощность этой боеголовки авиационной бомбы оказалась эквивалентна нескольким сотням тонн тротила. — Голос Маршалла слегка дрогнул. — Она могла бы натворить именно то, что они обещали.
— Ты это серьезно?
— Абсолютно серьезно. Правда, в этой бомбе кое-чего не хватало: отсутствовал взрыватель. Она никогда бы не взорвалась. Гражданские и военные эксперты разобрали ее на части. Бомба была несложной, но смертоносной. Если бы она взорвалась, как я уже сказал, и отель, и вокзал, и Бог знает что еще разнесло бы вдребезги. К бомбе скотчем прикрепили записку.
— Можешь не говорить, что в ней было написано, — сказал Питер.
Маршалл кивнул:
— То, о чем ты думаешь: «Двадцать третьего августа, пять часов вечера».
Питер поднялся с кресла и стал нервно ходить по кабинету. Он достал из кармана вересковую трубку, но не стал набивать ее и раскуривать. Остановился у окна, постукивая пустой трубкой по ладони. Над Сентрал-парк занимался новый день. Он обещал быть жарким и влажным.
— Как ты теперь понимаешь, — сказал Маршалл усталым, монотонным голосом, — мы должны быть уверены в полной секретности информации.
Питер резко повернулся:
— Таким образом, вы все балансируете на грани допустимого.
Маршалл кивнул, тяжело опустив веки.
— И мэр?
— Он отказывается подчиниться вымогателям.
— Кто еще знает об этом?
— Городской совет, комиссар полиции, некоторые военные специалисты, как, например, Пайк, шестеро тщательно отобранных моих помощников, команда по обезвреживанию взрывных устройств; проинформировали кое-кого в Белом доме и в ФБР.
— Но ни общественности, ни прессе ничего не известно.
— Нет. Ты случайно столкнулся с этим. Ты один.
— Потому что нашел Ричарда Симса мертвым на Ирвинг-Плейс?
— Да. И мы смертельно боимся спровоцировать эти события раньше времени. Чтобы ты не поднимал шум вокруг Симса, я и рассказал тебе всю эту историю.
— И в пятницу до двенадцати часов деньги будут уплачены?
Маршалл пожал плечами:
— Не знаю, какое решение будет принято, Питер. Это не в моей компетенции. Моя задача — вычислить телефонного «приятеля» мистера Мартина Северенса.
— А если эта информация попадет на телевидение или радио в ближайшие десять минут?
— Начнется паника, — ответил Маршалл. — И невероятный взрыв насилия. Тысячи людей из города. Это все равно что сообщить о предстоящем взрыве русской водородной бомбы. Тысячи людей бросятся в Гарлем с глазами, налитыми кровью, и мыслями о массовом убийстве. Сразу же рухнут и закон, и порядок. Котел, который бурлил многие годы, может взорваться и уничтожить нас.
— И если мэр будет изображать из себя героя, то двадцать тысяч человек могут быть истреблены в пятницу на вокзале.
— Но если мэр найдет эти деньги, — сказал Маршалл, — и отдаст их вымогателям из «Власть — черным», то об этом станет сразу же широко известно. Вот тогда-то все и начнется.
— Итак, альтернативы не существует, — сказал Питер. — Ты, Бетти и я должны ближайшим самолетом отправляться на Южный полюс и ждать там, заткнув уши, развития событий.
— Мы еще можем успеть добраться до руководства этой организации и обнаружить бомбу до того, как она взорвется. — Маршалл оглянулся. — В пятницу в пять часов вечера меня не будет на Южном полюсе, Питер. Я вместе с мэром буду, как ты назвал, «балансировать на грани допустимого». И если мы проиграем, то в пятницу в пять часов я буду в здании Центрального вокзала и лицом к лицу встречу то, на что обрекаю тысячи других людей.
— Так вот что ты имел в виду, говоря Мэриан Симс о возможности твоей гибели!
— Именно это я и имел в виду.
— Бетти знает о твоих планах?
— Нет, не знает, и ей не следует говорить об этом. — Взгляд Маршалла стал тяжелым. — Еще кофе?
Глава 3
Питер с трудом «переваривал» историю, рассказанную окружным прокурором. Безусловно, в целом все эти угрозы — чистой воды блеф, и все же в общественном туалете отеля была найдена бомба, самая настоящая большая бомба. Питер спрашивал себя, что же на самом деле будет, если все эти события станут достоянием гласности, и вынужден был мысленно согласиться с Джеромом Маршаллом: начнется паника, сопровождающаяся такой волной насилия, о которой раньше и не помышляли.
В дверь кабинета тихо постучали, и, не дожидаясь приглашения, вошла Бетти:
— Извини, пожалуйста, дорогой. Пришли мэр и мистер Северенс. По-моему, тебе придется включать кондиционер…
Маршалл взял жену за руки — видимо, они успокаивали друг друга.
— Злится? — спросил он.
— Кипит!
— Попробуй очаровать его, дорогая, если сможешь, — сказал Маршалл, затем посмотрел на Питера. — Вундеркинд выйдет из себя, когда увидит вас здесь. Бог мой! Пресса!
Современный имидж политика значительно изменился за последние годы. Образ босса — демократа в котелке, пожевывающего сигару, остался в далеком прошлом. Достопочтенный Джеймс Рэмси, мэр города Нью-Йорка, был представителем нового поколения политиков. В кабинет вошел довольно молодой человек, с прекрасным образованием, придерживающийся стиля, рекламируемого прессой во время предвыборных кампаний; человек культурный, способный служить обществу, так как по сравнению с его собственными доходами зарплата для него роли не играла. Старые политиканы считали этих новых «выскочек» на удивление жестокими.
Джеймс Рэмси мог бы играть в кино роли романтических героев, если бы не избрал политическую карьеру. Высокого роста, с волевым подбородком и обаятельной улыбкой, которая, когда это было необходимо, становилась просто обворожительной. Однако сейчас он не был настроен кого-либо очаровывать.
— Черт побери, Джерри! Нельзя же ото всех скрываться, особенно в такое время, как сейчас! Если ты мне еще раз понадобишься, а тебя не будет… — Джеймс Рэмси неожиданно замолчал, лицо его исказилось от гнева: он заметил Питера, стоявшего у окна. — Господи! А вы что здесь делаете, Стайлс?
— Да вот завтракаю, пью кофе, господин мэр. Вы что-то имеете против?
Рэмси сделал над собой усилие. Тень его знаменитой улыбки тронула губы.
— Конечно же нет. К сожалению, есть неотложные дела, которые нам с Джеромом необходимо обсудить. Не могли бы вы быть так любезны и оставить нас наедине?
— Он знает все, Джим, — сказал Маршалл.
— Ты ему сказал?
— Да.
— Боже мой! Джером!
— Мне пришлось. Я ему верю.
— На свете нет такой причины…
— Питер нашел Ричарда Симса мертвым на улице, — перебил его Маршалл. — Он вызвал полицию. Он мог выступить в прессе, если бы я не объяснил ему, почему этого не следует делать.
— И что теперь? — Рэмси смотрел Питеру прямо в глаза.
— Я хотел бы и дальше быть в курсе событий, господин мэр, — ответил Питер.
Рэмси медленно кивнул. Тут он вспомнил о человеке, который пришел.
— Вы знакомы с Марти Северенсом, мистер Стайлс?
— Нет. Никогда не встречались, — сказал Питер.
— Здравствуйте!
— Привет! — ответил Северенс.
У мэра были светлые волосы с рыжеватым отливом, Северенс же, наоборот, оказался черноволосым, но оба они, кажется, одевались у одного и того же портного, были членами одних и тех же клубов и, возможно, играли в гольф на одних и тех же площадках.
— Я пытался найти тебя, Джером, чтобы узнать, как тебе удалось поговорить с миссис Симс, — сказал Рэмси.
— Думаю, все прошло нормально. Я встретил там Стайлса.
— Вы знакомы с семьей Симс? — спросил Рэмси.
— Нет.
— Тогда что…
— Я подумал, что она нуждается в помощи. Я чувствовал себя виноватым.
— Не понимаю.
— Ее мужа убили четверо белых.
— О, ради всего святого! — сказал Марти. Его голос и улыбка были полны покровительственного презрения. — Когда такое происходит везде и всюду, у меня появляется только одно желание: чтобы Бог избавил меня от благодетелей.
— Вы не любите негров, господин Северенс? — спросил Питер.
— Негры собираются взорвать наш город, а я должен их любить? — спросил Северенс. — Я не лицемер, мистер Стайлс. Они сами считают нас врагами, а я не до такой степени христианин, чтобы любить их.
— Ну что ж. Это очень удобно для вас, когда все так ясно, — сказал Питер и, обернувшись к Рэмси, спросил: — Господин мэр, если вам не удастся повлиять на вымогателей до полудня пятницы, будете ли вы готовы передать им десять миллионов долларов в немеченых купюрах?
— Я не собираюсь платить шантажисту! — сказал Рэмси и с такой силой стукнул ладонью по столу Маршалла, что телефонный аппарат подпрыгнул.
— Это было бы очень эффектно для телевизионных камер, — сказал Питер, — и добавило бы вам голосов избирателей, господин мэр, но не от семей тех людей, которых разнесет в клочья на Центральном вокзале.
— Я не гонюсь за голосами!
— Надеюсь, — сказал Питер. — Но вы имеете дело с фанатиками, господин мэр. Предположим, что я прямо сейчас мог бы указать вам на телефонного собеседника мистера Северенса. Вы его арестовываете, сажаете перед яркой лампой, и ваши специалисты заставляют его прислушаться к разумным доводам, попытаются запугать его или договориться с ним о меньшей сумме. Я думаю, он только посмеется над вами. Здесь важно найти специалистов, изготовивших бомбу, заложенную под «Коммодором». Не одного, а всех специалистов. Человек, который звонит по телефону, — только рупор в их схеме, а таких, как он, фанатиков, вероятно, десятки.
— И вы считаете…
— Я склоняюсь к тому, что ничего, кроме десяти миллионов долларов, не изменит их намерений, — сказал Питер.
Рэмси закурил сигарету. Его сильные, ловкие руки подрагивали.
— Вы понимаете, к чему это приведет, мистер Стайлс? На следующей неделе шантажисты позвонят нам и скажут, что нужны еще десять миллионов долларов, иначе они взорвут Линкольн-центр. А еще через неделю они назовут другое место, к примеру здание ООН, и конца не будет их требованиям, но деньги, за которые придется выкупать город, не бесконечны.
— Без конца еще никто и никому не платил, — сказал Северенс, заскрежетав зубами.
— Вероятно, вы получите ответ через два дня, если не придете к этому времени ни с чем другим, кроме смелых речей.
— Хорошо. Рассмотрим альтернативу: мы вызываем национальную гвардию, может быть, даже несколько подразделений регулярной армии. Одновременно с этим призываем к бдительности общественность. Людей с Центрального вокзала эвакуируют, а сам вокзал окружат войсками. Прибытие и отправление поездов будет отменено. Войска окружат Гарлем, чтобы не допустить взрывов ни в нем, ни за его пределами. А теперь скажите мне, Стайлс, если бы вы были моим врагом — позвольте мне на некоторое время называть этих людей врагами, не вступая в дискуссию о белых и черных, — так вот, если бы вы были врагом, что бы вы предприняли?
— Ничего, — ответил Питер. — Я бы сидел себе тихо, смотрел и посмеивался.
— Совершенно верно, — сказал Рэмси. — А вы представляете, сколько будет стоить городу привлечение национальной гвардии и армии? А остановка работы всех служб, связанных с Центральным вокзалом?
— Сотни миллионов долларов, — ответил Питер.
— В час! — сказал Рэмси.
— Конечно, заплатить выкуп обойдется намного дешевле и с точки зрения денег, да и человеческих жизней. Однако за деньгами последуют и другие требования: власти, контроля.
Рэмси затянулся сигаретой.
— Благодарю вас за понимание сути проблемы, Стайлс. Я выслушиваю разные мнения: с одной стороны — Марти, советующего завтра ввести войска и уничтожить негров; а с другой — людей, глубоко убежденных в том, что в сущности своей человек добр и великодушен. Мы должны объединиться с мыслящими негритянскими лидерами — такими, как Ричард Симс, мир праху его! Мне говорили, что они могут призвать к разуму и здравому смыслу горячие головы. Да, но речь идет об ответственных неграх, а таких — капля в море. Так вот, мистер Стайлс, как бы вы поступили, окажись вы на месте мэра?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Ты это серьезно?
— Абсолютно серьезно. Правда, в этой бомбе кое-чего не хватало: отсутствовал взрыватель. Она никогда бы не взорвалась. Гражданские и военные эксперты разобрали ее на части. Бомба была несложной, но смертоносной. Если бы она взорвалась, как я уже сказал, и отель, и вокзал, и Бог знает что еще разнесло бы вдребезги. К бомбе скотчем прикрепили записку.
— Можешь не говорить, что в ней было написано, — сказал Питер.
Маршалл кивнул:
— То, о чем ты думаешь: «Двадцать третьего августа, пять часов вечера».
Питер поднялся с кресла и стал нервно ходить по кабинету. Он достал из кармана вересковую трубку, но не стал набивать ее и раскуривать. Остановился у окна, постукивая пустой трубкой по ладони. Над Сентрал-парк занимался новый день. Он обещал быть жарким и влажным.
— Как ты теперь понимаешь, — сказал Маршалл усталым, монотонным голосом, — мы должны быть уверены в полной секретности информации.
Питер резко повернулся:
— Таким образом, вы все балансируете на грани допустимого.
Маршалл кивнул, тяжело опустив веки.
— И мэр?
— Он отказывается подчиниться вымогателям.
— Кто еще знает об этом?
— Городской совет, комиссар полиции, некоторые военные специалисты, как, например, Пайк, шестеро тщательно отобранных моих помощников, команда по обезвреживанию взрывных устройств; проинформировали кое-кого в Белом доме и в ФБР.
— Но ни общественности, ни прессе ничего не известно.
— Нет. Ты случайно столкнулся с этим. Ты один.
— Потому что нашел Ричарда Симса мертвым на Ирвинг-Плейс?
— Да. И мы смертельно боимся спровоцировать эти события раньше времени. Чтобы ты не поднимал шум вокруг Симса, я и рассказал тебе всю эту историю.
— И в пятницу до двенадцати часов деньги будут уплачены?
Маршалл пожал плечами:
— Не знаю, какое решение будет принято, Питер. Это не в моей компетенции. Моя задача — вычислить телефонного «приятеля» мистера Мартина Северенса.
— А если эта информация попадет на телевидение или радио в ближайшие десять минут?
— Начнется паника, — ответил Маршалл. — И невероятный взрыв насилия. Тысячи людей из города. Это все равно что сообщить о предстоящем взрыве русской водородной бомбы. Тысячи людей бросятся в Гарлем с глазами, налитыми кровью, и мыслями о массовом убийстве. Сразу же рухнут и закон, и порядок. Котел, который бурлил многие годы, может взорваться и уничтожить нас.
— И если мэр будет изображать из себя героя, то двадцать тысяч человек могут быть истреблены в пятницу на вокзале.
— Но если мэр найдет эти деньги, — сказал Маршалл, — и отдаст их вымогателям из «Власть — черным», то об этом станет сразу же широко известно. Вот тогда-то все и начнется.
— Итак, альтернативы не существует, — сказал Питер. — Ты, Бетти и я должны ближайшим самолетом отправляться на Южный полюс и ждать там, заткнув уши, развития событий.
— Мы еще можем успеть добраться до руководства этой организации и обнаружить бомбу до того, как она взорвется. — Маршалл оглянулся. — В пятницу в пять часов вечера меня не будет на Южном полюсе, Питер. Я вместе с мэром буду, как ты назвал, «балансировать на грани допустимого». И если мы проиграем, то в пятницу в пять часов я буду в здании Центрального вокзала и лицом к лицу встречу то, на что обрекаю тысячи других людей.
— Так вот что ты имел в виду, говоря Мэриан Симс о возможности твоей гибели!
— Именно это я и имел в виду.
— Бетти знает о твоих планах?
— Нет, не знает, и ей не следует говорить об этом. — Взгляд Маршалла стал тяжелым. — Еще кофе?
Глава 3
Питер с трудом «переваривал» историю, рассказанную окружным прокурором. Безусловно, в целом все эти угрозы — чистой воды блеф, и все же в общественном туалете отеля была найдена бомба, самая настоящая большая бомба. Питер спрашивал себя, что же на самом деле будет, если все эти события станут достоянием гласности, и вынужден был мысленно согласиться с Джеромом Маршаллом: начнется паника, сопровождающаяся такой волной насилия, о которой раньше и не помышляли.
В дверь кабинета тихо постучали, и, не дожидаясь приглашения, вошла Бетти:
— Извини, пожалуйста, дорогой. Пришли мэр и мистер Северенс. По-моему, тебе придется включать кондиционер…
Маршалл взял жену за руки — видимо, они успокаивали друг друга.
— Злится? — спросил он.
— Кипит!
— Попробуй очаровать его, дорогая, если сможешь, — сказал Маршалл, затем посмотрел на Питера. — Вундеркинд выйдет из себя, когда увидит вас здесь. Бог мой! Пресса!
Современный имидж политика значительно изменился за последние годы. Образ босса — демократа в котелке, пожевывающего сигару, остался в далеком прошлом. Достопочтенный Джеймс Рэмси, мэр города Нью-Йорка, был представителем нового поколения политиков. В кабинет вошел довольно молодой человек, с прекрасным образованием, придерживающийся стиля, рекламируемого прессой во время предвыборных кампаний; человек культурный, способный служить обществу, так как по сравнению с его собственными доходами зарплата для него роли не играла. Старые политиканы считали этих новых «выскочек» на удивление жестокими.
Джеймс Рэмси мог бы играть в кино роли романтических героев, если бы не избрал политическую карьеру. Высокого роста, с волевым подбородком и обаятельной улыбкой, которая, когда это было необходимо, становилась просто обворожительной. Однако сейчас он не был настроен кого-либо очаровывать.
— Черт побери, Джерри! Нельзя же ото всех скрываться, особенно в такое время, как сейчас! Если ты мне еще раз понадобишься, а тебя не будет… — Джеймс Рэмси неожиданно замолчал, лицо его исказилось от гнева: он заметил Питера, стоявшего у окна. — Господи! А вы что здесь делаете, Стайлс?
— Да вот завтракаю, пью кофе, господин мэр. Вы что-то имеете против?
Рэмси сделал над собой усилие. Тень его знаменитой улыбки тронула губы.
— Конечно же нет. К сожалению, есть неотложные дела, которые нам с Джеромом необходимо обсудить. Не могли бы вы быть так любезны и оставить нас наедине?
— Он знает все, Джим, — сказал Маршалл.
— Ты ему сказал?
— Да.
— Боже мой! Джером!
— Мне пришлось. Я ему верю.
— На свете нет такой причины…
— Питер нашел Ричарда Симса мертвым на улице, — перебил его Маршалл. — Он вызвал полицию. Он мог выступить в прессе, если бы я не объяснил ему, почему этого не следует делать.
— И что теперь? — Рэмси смотрел Питеру прямо в глаза.
— Я хотел бы и дальше быть в курсе событий, господин мэр, — ответил Питер.
Рэмси медленно кивнул. Тут он вспомнил о человеке, который пришел.
— Вы знакомы с Марти Северенсом, мистер Стайлс?
— Нет. Никогда не встречались, — сказал Питер.
— Здравствуйте!
— Привет! — ответил Северенс.
У мэра были светлые волосы с рыжеватым отливом, Северенс же, наоборот, оказался черноволосым, но оба они, кажется, одевались у одного и того же портного, были членами одних и тех же клубов и, возможно, играли в гольф на одних и тех же площадках.
— Я пытался найти тебя, Джером, чтобы узнать, как тебе удалось поговорить с миссис Симс, — сказал Рэмси.
— Думаю, все прошло нормально. Я встретил там Стайлса.
— Вы знакомы с семьей Симс? — спросил Рэмси.
— Нет.
— Тогда что…
— Я подумал, что она нуждается в помощи. Я чувствовал себя виноватым.
— Не понимаю.
— Ее мужа убили четверо белых.
— О, ради всего святого! — сказал Марти. Его голос и улыбка были полны покровительственного презрения. — Когда такое происходит везде и всюду, у меня появляется только одно желание: чтобы Бог избавил меня от благодетелей.
— Вы не любите негров, господин Северенс? — спросил Питер.
— Негры собираются взорвать наш город, а я должен их любить? — спросил Северенс. — Я не лицемер, мистер Стайлс. Они сами считают нас врагами, а я не до такой степени христианин, чтобы любить их.
— Ну что ж. Это очень удобно для вас, когда все так ясно, — сказал Питер и, обернувшись к Рэмси, спросил: — Господин мэр, если вам не удастся повлиять на вымогателей до полудня пятницы, будете ли вы готовы передать им десять миллионов долларов в немеченых купюрах?
— Я не собираюсь платить шантажисту! — сказал Рэмси и с такой силой стукнул ладонью по столу Маршалла, что телефонный аппарат подпрыгнул.
— Это было бы очень эффектно для телевизионных камер, — сказал Питер, — и добавило бы вам голосов избирателей, господин мэр, но не от семей тех людей, которых разнесет в клочья на Центральном вокзале.
— Я не гонюсь за голосами!
— Надеюсь, — сказал Питер. — Но вы имеете дело с фанатиками, господин мэр. Предположим, что я прямо сейчас мог бы указать вам на телефонного собеседника мистера Северенса. Вы его арестовываете, сажаете перед яркой лампой, и ваши специалисты заставляют его прислушаться к разумным доводам, попытаются запугать его или договориться с ним о меньшей сумме. Я думаю, он только посмеется над вами. Здесь важно найти специалистов, изготовивших бомбу, заложенную под «Коммодором». Не одного, а всех специалистов. Человек, который звонит по телефону, — только рупор в их схеме, а таких, как он, фанатиков, вероятно, десятки.
— И вы считаете…
— Я склоняюсь к тому, что ничего, кроме десяти миллионов долларов, не изменит их намерений, — сказал Питер.
Рэмси закурил сигарету. Его сильные, ловкие руки подрагивали.
— Вы понимаете, к чему это приведет, мистер Стайлс? На следующей неделе шантажисты позвонят нам и скажут, что нужны еще десять миллионов долларов, иначе они взорвут Линкольн-центр. А еще через неделю они назовут другое место, к примеру здание ООН, и конца не будет их требованиям, но деньги, за которые придется выкупать город, не бесконечны.
— Без конца еще никто и никому не платил, — сказал Северенс, заскрежетав зубами.
— Вероятно, вы получите ответ через два дня, если не придете к этому времени ни с чем другим, кроме смелых речей.
— Хорошо. Рассмотрим альтернативу: мы вызываем национальную гвардию, может быть, даже несколько подразделений регулярной армии. Одновременно с этим призываем к бдительности общественность. Людей с Центрального вокзала эвакуируют, а сам вокзал окружат войсками. Прибытие и отправление поездов будет отменено. Войска окружат Гарлем, чтобы не допустить взрывов ни в нем, ни за его пределами. А теперь скажите мне, Стайлс, если бы вы были моим врагом — позвольте мне на некоторое время называть этих людей врагами, не вступая в дискуссию о белых и черных, — так вот, если бы вы были врагом, что бы вы предприняли?
— Ничего, — ответил Питер. — Я бы сидел себе тихо, смотрел и посмеивался.
— Совершенно верно, — сказал Рэмси. — А вы представляете, сколько будет стоить городу привлечение национальной гвардии и армии? А остановка работы всех служб, связанных с Центральным вокзалом?
— Сотни миллионов долларов, — ответил Питер.
— В час! — сказал Рэмси.
— Конечно, заплатить выкуп обойдется намного дешевле и с точки зрения денег, да и человеческих жизней. Однако за деньгами последуют и другие требования: власти, контроля.
Рэмси затянулся сигаретой.
— Благодарю вас за понимание сути проблемы, Стайлс. Я выслушиваю разные мнения: с одной стороны — Марти, советующего завтра ввести войска и уничтожить негров; а с другой — людей, глубоко убежденных в том, что в сущности своей человек добр и великодушен. Мы должны объединиться с мыслящими негритянскими лидерами — такими, как Ричард Симс, мир праху его! Мне говорили, что они могут призвать к разуму и здравому смыслу горячие головы. Да, но речь идет об ответственных неграх, а таких — капля в море. Так вот, мистер Стайлс, как бы вы поступили, окажись вы на месте мэра?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25