Потом снял промокший носок, повесил его на сумку и надел мокрый ботинок на босу ногу.
— А-а, понял! — сказал Литси. — Это задумывалось как холодный компресс.
— Совершенно верно.
— А я слышал, что при растяжении нужно тепло... — задумчиво произнес он.
— Холод помогает быстрее.
Я отнес конверт на столик с лампой, по сторонам которого стояли два кресла, включил лампу и сел. Литси сел в другое кресло. В библиотеке всегда царил полумрак; дневной свет не мог проникнуть сквозь складки кремового тюля на окнах.
— Пусть мистер «Смит» говорит сам за себя, — сказал я.
Я положил диктофончик на стол, отмотал кассету назад и включил запись. Литси, «порядочный на вид джентльмен», с опасливым интересом слушал историю того, как его заманили в ловушку. А под конец его брови поползли вверх. У него это было признаком того, что он ничего не понимает.
Я показал ему бумагу, подписанную «Джоном Смитом», и обвел ручкой лицо Нантерра на фотографии.
— Мистер «Смит» действительно живет там, где сказал. Я на всякий случай проводил его до дома.
— Но, если вы все равно выследили его, зачем же вы дали ему еще полтораста фунтов? — удивился Литси.
— Ну... э-э... это избавило меня от необходимости узнавать его имя у соседей. — Литси хмыкнул. — В конце концов, он это заслужил.
— Ну и что вы будете делать со всем этим? — осведомился он.
— Ну, если нам чуть-чуть повезет...
И я изложил ему свой план. Хорошо, что в доме был лифт! Я поднялся на третий этаж в «бамбуковую» комнату, положил вещи, принял душ, переоделся, намотал сухую повязку и решил, что льда больше не надо.
Я все больше начинал чувствовать себя в этой роскошной комнате как дома. Беатрис, похоже, отказалась от попыток насильственного вторжения, однако я не питал иллюзий по поводу ее отношения ко мне. И чем больше мне нравилось здесь, тем больше я понимал, почему она так разозлилась.
Когда я спустился вниз, в гостиной ее не было. Там сидели только Даниэль и принцесса. Литси разливал напитки.
Я слегка поклонился принцессе — мы сегодня еще не виделись — и поцеловал Даниэль в щеку.
— Где ты был? — спокойно спросила она.
— Рыбку ловил, — ответил я в рифму.
— И что поймал?
— Живца для акулы.
Она взглянула на меня смеющимися глазами. На миг передо мной мелькнула прежняя, любящая Даниэль — мелькнула и снова исчезла. Я взял стакан, в который Литси плеснул немного виски, и отхлебнул, стараясь не сожалеть о прошлом. И тут в гостиную вошла — не вошла, а ввалилась — Беатрис. Глаза у нее были совершенно круглые. Она остановилась посреди комнаты, словно не зная, что теперь делать.
Литси принялся смешивать ей «Кровавую Мэри». «Да, — подумал я, король из него вышел бы неплохой, а бармен еще лучше». Мне нравилось смотреть, как он управляется с напитками. Беатрис проковыляла к дивану, где сидела принцесса, и рухнула рядом с ней, будто ноги ее не держали.
— Вот, пожалуйста, Беатрис, — весело сказал Литси, ставя на низкий столик стакан с красной жидкостью. — Чуточку соуса, капельку лимонного сока, все, как вы любите!
Беатрис уставилась на стакан невидящим взором.
— Касилия, — сказала она с таким видом, словно слова жгли ей язык, — какая же я была дура!
— Дорогая Беатрис... — начала принцесса. Беатрис внезапно заплакала навзрыд, с громогласными охами, переходящими в стоны.
Принцессе явно стало неловко. На помощь Беатрис бросился Литси. Он сунул ей большой белый платок и забормотал что-то утешительное.
— Скажите нам, что случилось, — предложил он, — и мы непременно сможем вам помочь!
— О-ох! — снова простонала Беатрис, кривя разинутый рот, и крепко прижала к глазам платок Литси.
— Беатрис, дорогая, постарайтесь взять себя в руки! — сказала принцесса несколько суховато. — Если вы не объясните, в чем дело, мы вам ничем помочь не сможем.
Несколько театральные рыдания Беатрис смолкли. Впрочем, ее страдания были неподдельными. Возможно, она переигрывала, ища сочувствия, но ей действительно требовалась помощь.
— Я просто ничего не могу с собой поделать! — всхлипнула она, вытирая глаза. Она сложила платочек и краешком аккуратно промокала накрашенные ресницы, оставляя на платке черные полосочки. «Не-ет, — подумал я, — когда человек действительно себя не помнит, он о макияже не заботится!»
— Какая я была дура! — повторила она.
— В каком отношении, дорогая? — осведомилась принцесса тоном, неопровержимо свидетельствующим, что в том, что ее дорогая золовка — дура, в принципе она не сомневалась.
— Я... я говорила с Нантерром... — выдавила Беатрис.
— Когда? — быстро спросил Литси.
— Только что. Наверху, у себя в комнате...
Мы с Литси воззрились на телефон с записывающим устройством. Все-таки ни Литси, ни я так и не подняли трубку в нужное время...
— Вы ему звонили? — спросил Литси.
— Да, конечно! — ответила Беатрис, но тут сообразила, что сказала что-то не то. — То есть я...
Но Литси предпочел замять эту тему.
— И что же он сказал такого, что вас настолько расстроило?
— Я... я... Он был так обаятелен, когда приехал ко мне в Палм-Бич, но я ошиблась... я ужасно ошиблась...
— Что он сказал сейчас? — настаивал Литси.
— Он сказал... — Беатрис взглянула на Литси несколько очумевшими глазами, — он сказал, он думал, что Ролан сломается, когда вы едва не погибли... и спросил, почему этого не произошло. А я... я даже не знала, что вы едва не погибли. Я сказала, что ничего про это не слышала, и уверена, что Ролан с Касилией тоже не слышали, и он ужасно разозлился. Он принялся на меня орать! — Она потрясла головой. — Мне пришлось отодвинуть трубку от уха... я чуть не оглохла.
Принцесса была ошеломлена.
— Литси! Что же произошло? Вы мне ничего не сказали...
— Анри хвастался, — продолжала Беатрис с несчастным видом, — что он подстроил несчастный случай для Литси, и все вышло бы великолепно, если бы не этот... этот... — Она решительно не знала, как меня назвать, и решила ограничиться местоимением:
— Если бы он не спас Литси жизнь. — Беатрис шумно сглотнула. — Я никогда не думала... никогда, никогда! — что он решится на такой ужасный поступок... что он действительно посмеет причинить кому-то вред. И он сказал... он сказал... он думал, что Ролан с Касилией не захотят, чтобы снова гибли лошади, и спросил, что Касилия сказала по поводу своей лошади, которую звали Коль... а когда я ему сказала, что ничего про это не знаю, он та-ак разъярился... Он спросил, знает ли Ролан, а я сказала, что не знаю... Он орал в трубку... он был в такой ярости... Он сказал, он не думал, что они продержатся так долго... Он сказал, это тянется слишком долго, и он намерен усилить давление...
Беатрис действительно была потрясена до глубины души.
— Он сказал, что жокей все время стоит ему поперек дороги и мешает: нанимает охранников, покупает записывающие телефоны, и что поэтому в первую очередь он избавится от жокея. А потом он лишит Даниэль ее красоты — и тогда никто не станет отговаривать Ролана подписать контракт. Он сказал, глаза у нее уже высохли, но по-прежнему оставались круглыми, — что я должна передать его угрозы Ролану. И чтобы я сказала, что это он сам сюда звонил и я подошла к телефону.
Принцесса была в ужасе, но держалась по-прежнему прямо.
— Беатрис, — сказала она, — я вам не позволю ничего говорить Ролану!
— Анри бросил трубку, — продолжала Беатрис, — а я сидела и думала, что он не может говорить серьезно, он не может изуродовать Даниэль... она ведь не только Ролану племянница, но и мне... я этого не хочу, ни за какие деньги... Я пыталась убедить себя, что это всего лишь угроза, но ведь он же гнался за ней тогда вечером, и он действительно застрелил лошадей — он сам хвастался... И я не хотела верить, что он действительно пытался убить Литси... убить! Подумать только! Это просто невозможно... Но он был такой злой... Ни за что бы не поверила, что он может быть таким!
Она с умоляющим видом повернулась к принцессе.
— Касилия, я, наверно, вела себя глупо, но я ведь незлая!
Я выслушивал эти излияния с тревогой. Ее запоздалое раскаяние пришлось ужасно некстати! Оно могло опрокинуть все тщательно разработанные планы... Я бы предпочел, чтобы она продолжала упорствовать во грехе.
— Вы ему не перезванивали? — спросил я. Беатрис явно не желала беседовать со мной и ответила, только когда тот же вопрос задал Литси.
— Я перезвонила, — горячо ответила она, рассчитывая на снисхождение, — но он уже ушел.
— Уже? — переспросил Литси.
— Он сказал, что его по этому номеру больше не будет, — сказала Беатрис гораздо тише. — Его все равно половину времени там не бывало. В смысле...
— Сколько раз вы с ним разговаривали? — мягко спросил Литси. — И в какое время?
Беатрис поколебалась, но ответила:
— Сегодня и вчера, около шести, и в четверг утром, и... — она порылась в памяти, — и, кажется, в среду, в шесть вечера, и в понедельник, два раза, после того, как узнала... — Она умолкла, видимо, испугавшись сознаваться.
— Что именно вы узнали? — спросил Литси без тени осуждения в голосе.
— Марку и цвет машины Даниэль, — ответила Беатрис с несчастным видом. — Он просил узнать... Я же понятия не имела, что он собирается на нее напасть! — внезапно заскулила она. — Я просто ушам своим не поверила, когда он сказал по телефону... когда он сказал Литси... сказал, что девушкам не следует ездить по ночам одним. Даниэль, — умоляюще проговорила она, — я не хотела тебе ничего плохого!
— Но в четверг вы ему сказали, что мы с Даниэль едем на скачки в Брэдбери, — заметил Литси.
— Да, но ведь он же просил сообщать ему о таких вещах! — Беатрис даже возмутилась. — Он каждый раз расспрашивал обо всех подробностях, обо всем, что происходит... Он говорил, что для меня важно помочь ему добиться своего и поэтому я должна сообщать ему все до последней мелочи.
Я спросил тем же ровным, нейтральным тоном, что и Литси:
— Миссис Бэнт, а насколько это было важно для вас?
И тем не менее она оскорбилась: злобно глянула на меня и ничего не ответила.
Литси сформулировал вопрос иначе:
— Быть может, Анри обещал вам что-нибудь... какой-нибудь подарок, если он добьется своего?
Беатрис неуверенно посмотрела на принцессу. Принцесса сидела, сложив руки на коленях и опустив глаза, лицо у нее было суровое. Принцесса ни за какие блага не взялась бы шпионить в пользу врага хозяина дома, где она находится в гостях, врага своего брата, и теперь она, видимо, изо всех сил сдерживала отвращение.
Оправдываясь, Беатрис ответила Литси:
— Понимаете, у меня, конечно, есть те деньги, что выделил Ролан, но в Палм-Бич так сложно поддерживать достойное положение... Мои приемы ничего особенного, так, для сорока-пятидесяти близких друзей... слуги просто семейная пара... мне едва хватает... А Анри сказал... Анри обещал...
Она замешкалась.
— Миллион долларов? — предположил Литси.
— Нет, что вы! — запротестовала она. — Совсем не так много! Он сказал, что, когда производство пистолетов наладится и он заключит первую крупную сделку — а это должно произойти где-то в течение года, — он пришлет мне в подарок двести пятьдесят тысяч... И потом по сто тысяч каждый год в течение трех лет. Совсем не так много... но мне эти деньги очень пригодятся, понимаете?
«Ну да, — ехидно подумал я, — можно будет устроить прием на сто человек. И немного повысить свой статус среди местных богатеев. Больше полумиллиона долларов! Да, разница существенная...»
— И я не видела ничего дурного в том, чтобы помочь убедить Ролана, сказала она. — Когда я сюда приехала, я была уверена, что мне это удастся и я получу денежки Анри...
— Он с вами контракт подписал? — поинтересовался я.
— Нет, конечно, — ответила Беатрис, забыв, что она со мной не разговаривает, — но ведь он мне обещал! Он же джентльмен!
Но даже она, сказав это, тут же сообразила, что Нантерр может быть кем угодно, от аристократа до предпринимателя, но только не джентльменом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— А-а, понял! — сказал Литси. — Это задумывалось как холодный компресс.
— Совершенно верно.
— А я слышал, что при растяжении нужно тепло... — задумчиво произнес он.
— Холод помогает быстрее.
Я отнес конверт на столик с лампой, по сторонам которого стояли два кресла, включил лампу и сел. Литси сел в другое кресло. В библиотеке всегда царил полумрак; дневной свет не мог проникнуть сквозь складки кремового тюля на окнах.
— Пусть мистер «Смит» говорит сам за себя, — сказал я.
Я положил диктофончик на стол, отмотал кассету назад и включил запись. Литси, «порядочный на вид джентльмен», с опасливым интересом слушал историю того, как его заманили в ловушку. А под конец его брови поползли вверх. У него это было признаком того, что он ничего не понимает.
Я показал ему бумагу, подписанную «Джоном Смитом», и обвел ручкой лицо Нантерра на фотографии.
— Мистер «Смит» действительно живет там, где сказал. Я на всякий случай проводил его до дома.
— Но, если вы все равно выследили его, зачем же вы дали ему еще полтораста фунтов? — удивился Литси.
— Ну... э-э... это избавило меня от необходимости узнавать его имя у соседей. — Литси хмыкнул. — В конце концов, он это заслужил.
— Ну и что вы будете делать со всем этим? — осведомился он.
— Ну, если нам чуть-чуть повезет...
И я изложил ему свой план. Хорошо, что в доме был лифт! Я поднялся на третий этаж в «бамбуковую» комнату, положил вещи, принял душ, переоделся, намотал сухую повязку и решил, что льда больше не надо.
Я все больше начинал чувствовать себя в этой роскошной комнате как дома. Беатрис, похоже, отказалась от попыток насильственного вторжения, однако я не питал иллюзий по поводу ее отношения ко мне. И чем больше мне нравилось здесь, тем больше я понимал, почему она так разозлилась.
Когда я спустился вниз, в гостиной ее не было. Там сидели только Даниэль и принцесса. Литси разливал напитки.
Я слегка поклонился принцессе — мы сегодня еще не виделись — и поцеловал Даниэль в щеку.
— Где ты был? — спокойно спросила она.
— Рыбку ловил, — ответил я в рифму.
— И что поймал?
— Живца для акулы.
Она взглянула на меня смеющимися глазами. На миг передо мной мелькнула прежняя, любящая Даниэль — мелькнула и снова исчезла. Я взял стакан, в который Литси плеснул немного виски, и отхлебнул, стараясь не сожалеть о прошлом. И тут в гостиную вошла — не вошла, а ввалилась — Беатрис. Глаза у нее были совершенно круглые. Она остановилась посреди комнаты, словно не зная, что теперь делать.
Литси принялся смешивать ей «Кровавую Мэри». «Да, — подумал я, король из него вышел бы неплохой, а бармен еще лучше». Мне нравилось смотреть, как он управляется с напитками. Беатрис проковыляла к дивану, где сидела принцесса, и рухнула рядом с ней, будто ноги ее не держали.
— Вот, пожалуйста, Беатрис, — весело сказал Литси, ставя на низкий столик стакан с красной жидкостью. — Чуточку соуса, капельку лимонного сока, все, как вы любите!
Беатрис уставилась на стакан невидящим взором.
— Касилия, — сказала она с таким видом, словно слова жгли ей язык, — какая же я была дура!
— Дорогая Беатрис... — начала принцесса. Беатрис внезапно заплакала навзрыд, с громогласными охами, переходящими в стоны.
Принцессе явно стало неловко. На помощь Беатрис бросился Литси. Он сунул ей большой белый платок и забормотал что-то утешительное.
— Скажите нам, что случилось, — предложил он, — и мы непременно сможем вам помочь!
— О-ох! — снова простонала Беатрис, кривя разинутый рот, и крепко прижала к глазам платок Литси.
— Беатрис, дорогая, постарайтесь взять себя в руки! — сказала принцесса несколько суховато. — Если вы не объясните, в чем дело, мы вам ничем помочь не сможем.
Несколько театральные рыдания Беатрис смолкли. Впрочем, ее страдания были неподдельными. Возможно, она переигрывала, ища сочувствия, но ей действительно требовалась помощь.
— Я просто ничего не могу с собой поделать! — всхлипнула она, вытирая глаза. Она сложила платочек и краешком аккуратно промокала накрашенные ресницы, оставляя на платке черные полосочки. «Не-ет, — подумал я, — когда человек действительно себя не помнит, он о макияже не заботится!»
— Какая я была дура! — повторила она.
— В каком отношении, дорогая? — осведомилась принцесса тоном, неопровержимо свидетельствующим, что в том, что ее дорогая золовка — дура, в принципе она не сомневалась.
— Я... я говорила с Нантерром... — выдавила Беатрис.
— Когда? — быстро спросил Литси.
— Только что. Наверху, у себя в комнате...
Мы с Литси воззрились на телефон с записывающим устройством. Все-таки ни Литси, ни я так и не подняли трубку в нужное время...
— Вы ему звонили? — спросил Литси.
— Да, конечно! — ответила Беатрис, но тут сообразила, что сказала что-то не то. — То есть я...
Но Литси предпочел замять эту тему.
— И что же он сказал такого, что вас настолько расстроило?
— Я... я... Он был так обаятелен, когда приехал ко мне в Палм-Бич, но я ошиблась... я ужасно ошиблась...
— Что он сказал сейчас? — настаивал Литси.
— Он сказал... — Беатрис взглянула на Литси несколько очумевшими глазами, — он сказал, он думал, что Ролан сломается, когда вы едва не погибли... и спросил, почему этого не произошло. А я... я даже не знала, что вы едва не погибли. Я сказала, что ничего про это не слышала, и уверена, что Ролан с Касилией тоже не слышали, и он ужасно разозлился. Он принялся на меня орать! — Она потрясла головой. — Мне пришлось отодвинуть трубку от уха... я чуть не оглохла.
Принцесса была ошеломлена.
— Литси! Что же произошло? Вы мне ничего не сказали...
— Анри хвастался, — продолжала Беатрис с несчастным видом, — что он подстроил несчастный случай для Литси, и все вышло бы великолепно, если бы не этот... этот... — Она решительно не знала, как меня назвать, и решила ограничиться местоимением:
— Если бы он не спас Литси жизнь. — Беатрис шумно сглотнула. — Я никогда не думала... никогда, никогда! — что он решится на такой ужасный поступок... что он действительно посмеет причинить кому-то вред. И он сказал... он сказал... он думал, что Ролан с Касилией не захотят, чтобы снова гибли лошади, и спросил, что Касилия сказала по поводу своей лошади, которую звали Коль... а когда я ему сказала, что ничего про это не знаю, он та-ак разъярился... Он спросил, знает ли Ролан, а я сказала, что не знаю... Он орал в трубку... он был в такой ярости... Он сказал, он не думал, что они продержатся так долго... Он сказал, это тянется слишком долго, и он намерен усилить давление...
Беатрис действительно была потрясена до глубины души.
— Он сказал, что жокей все время стоит ему поперек дороги и мешает: нанимает охранников, покупает записывающие телефоны, и что поэтому в первую очередь он избавится от жокея. А потом он лишит Даниэль ее красоты — и тогда никто не станет отговаривать Ролана подписать контракт. Он сказал, глаза у нее уже высохли, но по-прежнему оставались круглыми, — что я должна передать его угрозы Ролану. И чтобы я сказала, что это он сам сюда звонил и я подошла к телефону.
Принцесса была в ужасе, но держалась по-прежнему прямо.
— Беатрис, — сказала она, — я вам не позволю ничего говорить Ролану!
— Анри бросил трубку, — продолжала Беатрис, — а я сидела и думала, что он не может говорить серьезно, он не может изуродовать Даниэль... она ведь не только Ролану племянница, но и мне... я этого не хочу, ни за какие деньги... Я пыталась убедить себя, что это всего лишь угроза, но ведь он же гнался за ней тогда вечером, и он действительно застрелил лошадей — он сам хвастался... И я не хотела верить, что он действительно пытался убить Литси... убить! Подумать только! Это просто невозможно... Но он был такой злой... Ни за что бы не поверила, что он может быть таким!
Она с умоляющим видом повернулась к принцессе.
— Касилия, я, наверно, вела себя глупо, но я ведь незлая!
Я выслушивал эти излияния с тревогой. Ее запоздалое раскаяние пришлось ужасно некстати! Оно могло опрокинуть все тщательно разработанные планы... Я бы предпочел, чтобы она продолжала упорствовать во грехе.
— Вы ему не перезванивали? — спросил я. Беатрис явно не желала беседовать со мной и ответила, только когда тот же вопрос задал Литси.
— Я перезвонила, — горячо ответила она, рассчитывая на снисхождение, — но он уже ушел.
— Уже? — переспросил Литси.
— Он сказал, что его по этому номеру больше не будет, — сказала Беатрис гораздо тише. — Его все равно половину времени там не бывало. В смысле...
— Сколько раз вы с ним разговаривали? — мягко спросил Литси. — И в какое время?
Беатрис поколебалась, но ответила:
— Сегодня и вчера, около шести, и в четверг утром, и... — она порылась в памяти, — и, кажется, в среду, в шесть вечера, и в понедельник, два раза, после того, как узнала... — Она умолкла, видимо, испугавшись сознаваться.
— Что именно вы узнали? — спросил Литси без тени осуждения в голосе.
— Марку и цвет машины Даниэль, — ответила Беатрис с несчастным видом. — Он просил узнать... Я же понятия не имела, что он собирается на нее напасть! — внезапно заскулила она. — Я просто ушам своим не поверила, когда он сказал по телефону... когда он сказал Литси... сказал, что девушкам не следует ездить по ночам одним. Даниэль, — умоляюще проговорила она, — я не хотела тебе ничего плохого!
— Но в четверг вы ему сказали, что мы с Даниэль едем на скачки в Брэдбери, — заметил Литси.
— Да, но ведь он же просил сообщать ему о таких вещах! — Беатрис даже возмутилась. — Он каждый раз расспрашивал обо всех подробностях, обо всем, что происходит... Он говорил, что для меня важно помочь ему добиться своего и поэтому я должна сообщать ему все до последней мелочи.
Я спросил тем же ровным, нейтральным тоном, что и Литси:
— Миссис Бэнт, а насколько это было важно для вас?
И тем не менее она оскорбилась: злобно глянула на меня и ничего не ответила.
Литси сформулировал вопрос иначе:
— Быть может, Анри обещал вам что-нибудь... какой-нибудь подарок, если он добьется своего?
Беатрис неуверенно посмотрела на принцессу. Принцесса сидела, сложив руки на коленях и опустив глаза, лицо у нее было суровое. Принцесса ни за какие блага не взялась бы шпионить в пользу врага хозяина дома, где она находится в гостях, врага своего брата, и теперь она, видимо, изо всех сил сдерживала отвращение.
Оправдываясь, Беатрис ответила Литси:
— Понимаете, у меня, конечно, есть те деньги, что выделил Ролан, но в Палм-Бич так сложно поддерживать достойное положение... Мои приемы ничего особенного, так, для сорока-пятидесяти близких друзей... слуги просто семейная пара... мне едва хватает... А Анри сказал... Анри обещал...
Она замешкалась.
— Миллион долларов? — предположил Литси.
— Нет, что вы! — запротестовала она. — Совсем не так много! Он сказал, что, когда производство пистолетов наладится и он заключит первую крупную сделку — а это должно произойти где-то в течение года, — он пришлет мне в подарок двести пятьдесят тысяч... И потом по сто тысяч каждый год в течение трех лет. Совсем не так много... но мне эти деньги очень пригодятся, понимаете?
«Ну да, — ехидно подумал я, — можно будет устроить прием на сто человек. И немного повысить свой статус среди местных богатеев. Больше полумиллиона долларов! Да, разница существенная...»
— И я не видела ничего дурного в том, чтобы помочь убедить Ролана, сказала она. — Когда я сюда приехала, я была уверена, что мне это удастся и я получу денежки Анри...
— Он с вами контракт подписал? — поинтересовался я.
— Нет, конечно, — ответила Беатрис, забыв, что она со мной не разговаривает, — но ведь он мне обещал! Он же джентльмен!
Но даже она, сказав это, тут же сообразила, что Нантерр может быть кем угодно, от аристократа до предпринимателя, но только не джентльменом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39