В теле великого бога Дионис окреп и родился вторично из плоти мужчины. Но не было у Бога-громовержца времени на воспитание отрока. Тогда Зевс призвал Гермеса и повелел ему отнести малыша к сестре погибшей Семелы – к Ино. Опять мстительная богиня Гера вмешалась в судьбу Диониса. Она лишила разума мужа Ино – Атаманту. Тот, в приступе ярости, убил своего собственного первенца и погнался за убегающей женой, спасающей теперь уже своего воспитанника. Только вмешательство Гермеса спасло Диониса. Дальнейшее его воспитание было передано нежным и любвеобильным нимфам Нисейской долины. Они, видимо, и посвятили Диониса в тайны женской любви, безотчетного веселья, привили ему вкус к мирским радостям и наслаждениям. В благодарность за сей труд, Зевс забрал их впоследствии на небо, откуда они, лучезарные, уже многие века подмигивают земному люду глазами ярких звезд – Гиад из созвездия Тельца. Души лучезарных и игривых звездочек продолжают смущать покой маленьких деток и развращать неопытных юношей. Вот почему так любят людишки шарить по небу ищущим взглядом, отыскивая свою единственную, неповторимую Звезду. Романтизм звездного неба отвлекает даже вполне зрелых мужчин и женщин от поиска реального предмета любви здесь, на родной, грешной Земле. Все звездочеты, астрономы и поэты – поклонники Диониса, последователи хоть в малом его стиля жизни.
Ясно, что с приходом Диониса мир получил прекрасного, могучего бога, дающего людям радость и силы, сохраняющего плодородие садов и полей. Он бродил со свитой неунывающих молодых менад и грузных сатиров с хвостами и неуклюжими козлиными ногами. Пьяные и веселые те существа разгуливали по всему свету, распевая песни, танцуя с беззаботными вакханками под аккомпанемент свирелей, флейт и тимпанов. Сопровождает Диониса мудрый и преданный учитель – старик Силен. Он, как правило, восседает на осле, опираясь на мех с вином. Венок из плюща украшает его лысую голову, добродушная улыбка озаряет лицо. Никто никуда не спешит – веселая процессия медленного продвигается по зеленым лужайкам, тенистым лесам, удобным тропам. Вся бездарная борьба с пьянством увядает на корню, когда в дом стучится веселая компания, сопровождающая счастливого Диониса.
История ведает приданием о том, что враги часто докучали веселому божеству, пытались отравить ему жизнь. С ними бог разбирался сурово. Доставалось и тем, кто не уважил его вниманием и гостеприимством. Так были превращены в летучих мышей три дочери царя Миния, не пожелавшие принять приглашения Диониса на очередную вакханалию. Морских разбойников, пытавшихся одеть на него оковы, он превратил в дельфинов. Жадного до богатств Мидаса, выпросившего у него волшебное свойство все превращать в золото, Дионис наказал опасностью смерти от голода и жажды, ибо любая пища и напитки превращались в руках скопидома в презренный металл.
Память о добром и злом, веселом и печальном, встречающимся в жизни на каждом шагу, приковывала внимание людей к культу замечательного бога. Особо усердствовали по части поклонения Дионису женщины – существа нежные, чуткие и чувственные. Они всегда находились под гипнозом его обаяния. Молодые и старые, бедные и богатые, прекрасные и безобразные фурии тянулись к той безотчетной свободе, искрометной веселости, неукротимому любовному буйству, которыми были обделены в силу традиционного воспитания. Аполлон позволял лишь любоваться своей красотой, Дионис властно призывал пользоваться свободой и счастьем, показывая пример такого рода рачительного отношения к мгновению жизни.
Ничего нет удивительного, что как только в зимний месяц Дадафорий наступал период праздников Диониса, толпы женщин устремлялись из Афин на Парнас через Виотию. Они шли с пением и плясками, составляя на ходу веселые хороводы. Ощущение близости к чувственности знаменитых Фиад удесятеряло страсть поклонения излюбленному богу. Но кульминация вожделения, отчаянные оргии, начинались на Корикийской скале – любимом приюте птиц и пристанище духов. Так вещал мудрый провидец – Эсхил. В глубине той скалы находилась сталактитовая пещера, получившая свое название от имени знаменитой нимфы Корикии. Именно здесь, на скале и в пещере, предавались зачарованные Фиады, сбросившие с себя на короткий период оковы благонравия и политеса, посвящению в таинства Диониса, а заодно и Аполлона. Многие покрывали козлиными шкурами обнаженные тела и среди разожженных костров начиналась «оттяжка» по всем правилам самых диких пиршеств и разнузданных сексуальных игрищ. Происходил совокупный гипноз обалдевшей от свободы и порока толпы женщин. Вмешиваться в него никто не имел право, можно было только наблюдать из далека, что и делали многочисленные завистливые зеваки. В своих отчаянных оргиях Фиады, мечущиеся по террасе Парнаса с факелами в одной руке и жезлами, обвитыми плющом и виноградными листьями – в другой руке, как бы возбуждали к жизни умершего Диониса. Все это яркое действо было обрядовым спектаклем, изображавшим сложную судьбу любимого бога – его страдания, радости, смерть и возвращение к жизни. Конечно, к судьбе уравновешенного и строгого Аполлона такой театр не имел никакого отношения.
Еще Гомер свидетельствовал о женщине, как целомудренном существе. Исключение тогда делалось лишь Гетерам. Антигона, засыхая в верности, обезвоживая свое прекрасное тело потоками слез, ожидала своего суженного – Софокла целую вечность. Такая жертва и была эталоном поведения достойной женщины. В Спарте холостые подвергались бесчестию. Там женщина рассматривалась как орудие обязательного деторождения, у которой их отбирало государство и воспитывало в казармах: питало за общим столом, учило воинскому искусству, поощряло и наказывало. Солон – предводитель Афинян ввел должности специальных чиновников – гинекономов, обязанность которых заключалась в наблюдении за поведением женщин в общественных местах. Но тот же Солон организовал первые государственные публичные дома. Но такие акции закабаляли или распускали плоть, тело, возможно, разум. Душа же оставалась свободной – ею распоряжались лишь Боги. От Души брали свое начало мысли и поступки. Именно от нее началась и продолжается по сею пору жизнь на Земле.
Светское воспитание плоти не единожды плутало по темным закоулкам меняющихся понятий о нравственности. Но при этом не затрагивалась чистота души, а возможные малые пятна пошлости на ее изящной поверхности смывались последовательными перевоплощениями людей, отживших свой век на земле – они начинали еще и еще, один за другим, витки жизненной спирали, проходившие через массивы последующих поколений. Порой эротический цинизм окончательно побеждал женское и мужское добронравие. Но страдало только тело, воспринимая болезни греха, душа же в худшем случае пробуксовывала в развитии. Так случилась банальная гадость: проституция была реорганизована в источник частного и государственного дохода. Еще один злободневный пример: известно, что гетера Таиса – наложница Александра Македонского, – умудрилась подловить великого завоевателя в пьяном угаре и склонить поджечь дворец Ксеркса. Торгуя телом, она оставляла чистой душу, ибо мстила Персии за сожжение ее родного города Афины. Оказывается бывает и святая месть, не затрагивающая качество душевных порывов. Так проявляются антиподы человеческой сущности – падение в бездну заурядного плотского греха и восхождение к вершинам душевного целомудрия. Кто-то должен был совместить две ипостаси.
Дельфийский оракул выполнил ответственную миссию в век политеизма – он возглавил работу по воспитанию человеческой души, но не очень пачкался совершенствованием плоти. И в том заключалась великая мудрость: все равны перед Богом, ибо только ему принадлежат наши души – все без исключения. Только Он распоряжается земной жизнью – Он один полновластный судья, даритель смеха или плача, радости или горя. Святая мудрость храмового устройства и обеспечивала доверие, почитание, тяготение и приятие Дельфийского оракула практически всеми, без исключения. Многие великие и выдающиеся с почтением посещали оракул, находя в его советах опору для достижения душевного равновесия. Являлся сюда и Великий из великих – Александр Македонский. У него не всегда хватало терпения выдержать весь ритуал общения с Пифией, выдерживать традиционные перерывы между пророчествами. Может быть, по молодости и ортодоксальности, но, скорее, из-за психологической доминанты, присущей наследнику великого царя, своего отца – Филиппа, – Александр тянулся к культовым таинствам, черпал в них поддержку своим начинаниям. Слова прорицателей словно бальзам поощрения окропляли разум и сердце великого полководца – они положили начало установки на безусловную победу.
Александр помнил науку, преподанную ему Аристотелем: существует Всевышний Разум, многими называемый Богом, постичь возможности которого смертному не дано. Но избранные – это наместники Всевышнего Разума на Земле. Они наделены способностью общения с заветными локусами Вселенского информационного поля. Черпая из него тайные откровения, посвященные, слушая команды из космоса, разбираются в предначертаниях судьбы.
Александр относил себя к избранным, посвященным, в том убеждали его постоянно мать, близкое окружение, мудрый наставник Аристотель, жрецы. О том же толковал ему при индивидуальном общении Дельфийский Оракул. Надо ли сомневаться в справедливости таких утверждений?! Но сомнения все же периодически у Александра возникали и тогда он отправлялся на повторную встречу с маститыми жрецами и прорицательницей Пифией.
Аристотель был посвящен в тайны жреческой магии, – скорее всего он намекнул и Александру о существовании матрицы воли Всевышнего Разума, определяющей все повороты судьбы живущих на Земле, любые события их охватывающие. Дельфийский Оракул – это отблеск Вселенской энергии, проникающей через ту ячейку матрицы, которая определяет особую мишень восприятия Космоса земными существами. Потому именно на определенном месте был создан Храм, ставший центром духовной жизни. Ничего так просто не происходит во Вселенной, вообще, и на Земле, в частности.
Необходимы точки соприкосновения Вселенского Разума с человеческим интеллектом, – трансформации высших команд в сигналы, понятные человеку. Вселенскому Разуму достаточно с помощью несложной команды изменить не на долго режим вспышек и появления пятен на Солнце или чуток отодвинуть, наклонить хотя бы, орбиты Луны или Марса, тогда начнутся невообразимые катаклизмы на беззащитной планете Земля: землетрясения и потопы, голод и мор, крушение жизней и судеб людей, ползающих подобно муравьям или червям под недремлющим оком Космоса.
В одночасье может резко возрасти притяжение человеческих душ для каких-то Вселенских надобностей. Мертвые тела, – остывшая и разлагающаяся плоть, – Космос не интересуют. Белковые отбросы, как не суетись, достанутся остающимся на Земле, но душа будет свободной. «Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых» (От Марка 12: 27). Может быть, по молодости у Александра и были сомнения в отношении порядка вещей, однако все преобразуется. Мировоззрение прежних и нынешних Великих приблизится к более позднему заверению Посланца Бога: «Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов; а ты иди, благовествуй Царствие Божие» (От Луки 9: 60). И Александр постепенно стал ощущать себя адептом Божьей воли, проводником высокой миссии.
Глобальность возможностей Вселенского Разума, его величие вводило Александра в транс, в оцепенение. Он завидовал воле Богов, их масштабности и старался дознаться у Пифии: «Кто есть он сам»?! Но Пифия, словно издеваясь и насмехаясь над потугами добраться до истины, каждый раз повторяла одно и тоже:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Ясно, что с приходом Диониса мир получил прекрасного, могучего бога, дающего людям радость и силы, сохраняющего плодородие садов и полей. Он бродил со свитой неунывающих молодых менад и грузных сатиров с хвостами и неуклюжими козлиными ногами. Пьяные и веселые те существа разгуливали по всему свету, распевая песни, танцуя с беззаботными вакханками под аккомпанемент свирелей, флейт и тимпанов. Сопровождает Диониса мудрый и преданный учитель – старик Силен. Он, как правило, восседает на осле, опираясь на мех с вином. Венок из плюща украшает его лысую голову, добродушная улыбка озаряет лицо. Никто никуда не спешит – веселая процессия медленного продвигается по зеленым лужайкам, тенистым лесам, удобным тропам. Вся бездарная борьба с пьянством увядает на корню, когда в дом стучится веселая компания, сопровождающая счастливого Диониса.
История ведает приданием о том, что враги часто докучали веселому божеству, пытались отравить ему жизнь. С ними бог разбирался сурово. Доставалось и тем, кто не уважил его вниманием и гостеприимством. Так были превращены в летучих мышей три дочери царя Миния, не пожелавшие принять приглашения Диониса на очередную вакханалию. Морских разбойников, пытавшихся одеть на него оковы, он превратил в дельфинов. Жадного до богатств Мидаса, выпросившего у него волшебное свойство все превращать в золото, Дионис наказал опасностью смерти от голода и жажды, ибо любая пища и напитки превращались в руках скопидома в презренный металл.
Память о добром и злом, веселом и печальном, встречающимся в жизни на каждом шагу, приковывала внимание людей к культу замечательного бога. Особо усердствовали по части поклонения Дионису женщины – существа нежные, чуткие и чувственные. Они всегда находились под гипнозом его обаяния. Молодые и старые, бедные и богатые, прекрасные и безобразные фурии тянулись к той безотчетной свободе, искрометной веселости, неукротимому любовному буйству, которыми были обделены в силу традиционного воспитания. Аполлон позволял лишь любоваться своей красотой, Дионис властно призывал пользоваться свободой и счастьем, показывая пример такого рода рачительного отношения к мгновению жизни.
Ничего нет удивительного, что как только в зимний месяц Дадафорий наступал период праздников Диониса, толпы женщин устремлялись из Афин на Парнас через Виотию. Они шли с пением и плясками, составляя на ходу веселые хороводы. Ощущение близости к чувственности знаменитых Фиад удесятеряло страсть поклонения излюбленному богу. Но кульминация вожделения, отчаянные оргии, начинались на Корикийской скале – любимом приюте птиц и пристанище духов. Так вещал мудрый провидец – Эсхил. В глубине той скалы находилась сталактитовая пещера, получившая свое название от имени знаменитой нимфы Корикии. Именно здесь, на скале и в пещере, предавались зачарованные Фиады, сбросившие с себя на короткий период оковы благонравия и политеса, посвящению в таинства Диониса, а заодно и Аполлона. Многие покрывали козлиными шкурами обнаженные тела и среди разожженных костров начиналась «оттяжка» по всем правилам самых диких пиршеств и разнузданных сексуальных игрищ. Происходил совокупный гипноз обалдевшей от свободы и порока толпы женщин. Вмешиваться в него никто не имел право, можно было только наблюдать из далека, что и делали многочисленные завистливые зеваки. В своих отчаянных оргиях Фиады, мечущиеся по террасе Парнаса с факелами в одной руке и жезлами, обвитыми плющом и виноградными листьями – в другой руке, как бы возбуждали к жизни умершего Диониса. Все это яркое действо было обрядовым спектаклем, изображавшим сложную судьбу любимого бога – его страдания, радости, смерть и возвращение к жизни. Конечно, к судьбе уравновешенного и строгого Аполлона такой театр не имел никакого отношения.
Еще Гомер свидетельствовал о женщине, как целомудренном существе. Исключение тогда делалось лишь Гетерам. Антигона, засыхая в верности, обезвоживая свое прекрасное тело потоками слез, ожидала своего суженного – Софокла целую вечность. Такая жертва и была эталоном поведения достойной женщины. В Спарте холостые подвергались бесчестию. Там женщина рассматривалась как орудие обязательного деторождения, у которой их отбирало государство и воспитывало в казармах: питало за общим столом, учило воинскому искусству, поощряло и наказывало. Солон – предводитель Афинян ввел должности специальных чиновников – гинекономов, обязанность которых заключалась в наблюдении за поведением женщин в общественных местах. Но тот же Солон организовал первые государственные публичные дома. Но такие акции закабаляли или распускали плоть, тело, возможно, разум. Душа же оставалась свободной – ею распоряжались лишь Боги. От Души брали свое начало мысли и поступки. Именно от нее началась и продолжается по сею пору жизнь на Земле.
Светское воспитание плоти не единожды плутало по темным закоулкам меняющихся понятий о нравственности. Но при этом не затрагивалась чистота души, а возможные малые пятна пошлости на ее изящной поверхности смывались последовательными перевоплощениями людей, отживших свой век на земле – они начинали еще и еще, один за другим, витки жизненной спирали, проходившие через массивы последующих поколений. Порой эротический цинизм окончательно побеждал женское и мужское добронравие. Но страдало только тело, воспринимая болезни греха, душа же в худшем случае пробуксовывала в развитии. Так случилась банальная гадость: проституция была реорганизована в источник частного и государственного дохода. Еще один злободневный пример: известно, что гетера Таиса – наложница Александра Македонского, – умудрилась подловить великого завоевателя в пьяном угаре и склонить поджечь дворец Ксеркса. Торгуя телом, она оставляла чистой душу, ибо мстила Персии за сожжение ее родного города Афины. Оказывается бывает и святая месть, не затрагивающая качество душевных порывов. Так проявляются антиподы человеческой сущности – падение в бездну заурядного плотского греха и восхождение к вершинам душевного целомудрия. Кто-то должен был совместить две ипостаси.
Дельфийский оракул выполнил ответственную миссию в век политеизма – он возглавил работу по воспитанию человеческой души, но не очень пачкался совершенствованием плоти. И в том заключалась великая мудрость: все равны перед Богом, ибо только ему принадлежат наши души – все без исключения. Только Он распоряжается земной жизнью – Он один полновластный судья, даритель смеха или плача, радости или горя. Святая мудрость храмового устройства и обеспечивала доверие, почитание, тяготение и приятие Дельфийского оракула практически всеми, без исключения. Многие великие и выдающиеся с почтением посещали оракул, находя в его советах опору для достижения душевного равновесия. Являлся сюда и Великий из великих – Александр Македонский. У него не всегда хватало терпения выдержать весь ритуал общения с Пифией, выдерживать традиционные перерывы между пророчествами. Может быть, по молодости и ортодоксальности, но, скорее, из-за психологической доминанты, присущей наследнику великого царя, своего отца – Филиппа, – Александр тянулся к культовым таинствам, черпал в них поддержку своим начинаниям. Слова прорицателей словно бальзам поощрения окропляли разум и сердце великого полководца – они положили начало установки на безусловную победу.
Александр помнил науку, преподанную ему Аристотелем: существует Всевышний Разум, многими называемый Богом, постичь возможности которого смертному не дано. Но избранные – это наместники Всевышнего Разума на Земле. Они наделены способностью общения с заветными локусами Вселенского информационного поля. Черпая из него тайные откровения, посвященные, слушая команды из космоса, разбираются в предначертаниях судьбы.
Александр относил себя к избранным, посвященным, в том убеждали его постоянно мать, близкое окружение, мудрый наставник Аристотель, жрецы. О том же толковал ему при индивидуальном общении Дельфийский Оракул. Надо ли сомневаться в справедливости таких утверждений?! Но сомнения все же периодически у Александра возникали и тогда он отправлялся на повторную встречу с маститыми жрецами и прорицательницей Пифией.
Аристотель был посвящен в тайны жреческой магии, – скорее всего он намекнул и Александру о существовании матрицы воли Всевышнего Разума, определяющей все повороты судьбы живущих на Земле, любые события их охватывающие. Дельфийский Оракул – это отблеск Вселенской энергии, проникающей через ту ячейку матрицы, которая определяет особую мишень восприятия Космоса земными существами. Потому именно на определенном месте был создан Храм, ставший центром духовной жизни. Ничего так просто не происходит во Вселенной, вообще, и на Земле, в частности.
Необходимы точки соприкосновения Вселенского Разума с человеческим интеллектом, – трансформации высших команд в сигналы, понятные человеку. Вселенскому Разуму достаточно с помощью несложной команды изменить не на долго режим вспышек и появления пятен на Солнце или чуток отодвинуть, наклонить хотя бы, орбиты Луны или Марса, тогда начнутся невообразимые катаклизмы на беззащитной планете Земля: землетрясения и потопы, голод и мор, крушение жизней и судеб людей, ползающих подобно муравьям или червям под недремлющим оком Космоса.
В одночасье может резко возрасти притяжение человеческих душ для каких-то Вселенских надобностей. Мертвые тела, – остывшая и разлагающаяся плоть, – Космос не интересуют. Белковые отбросы, как не суетись, достанутся остающимся на Земле, но душа будет свободной. «Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых» (От Марка 12: 27). Может быть, по молодости у Александра и были сомнения в отношении порядка вещей, однако все преобразуется. Мировоззрение прежних и нынешних Великих приблизится к более позднему заверению Посланца Бога: «Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов; а ты иди, благовествуй Царствие Божие» (От Луки 9: 60). И Александр постепенно стал ощущать себя адептом Божьей воли, проводником высокой миссии.
Глобальность возможностей Вселенского Разума, его величие вводило Александра в транс, в оцепенение. Он завидовал воле Богов, их масштабности и старался дознаться у Пифии: «Кто есть он сам»?! Но Пифия, словно издеваясь и насмехаясь над потугами добраться до истины, каждый раз повторяла одно и тоже:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67