Тогдашнее беспокойство было связано с тем, что его TOR оказался скорее обычным компьютерным вирусом, а объединившись с другим вирусом, по имени НАДИР, о существовании которого Бич до этого не подозревал, породил новый сверхмощный вирус, получивший позднее название ТОРНАДО. Этот мутант вызывал чудовищные последствия, разрушая не только пиратские копии продукции «Майкрософта», но и вполне законное программное обеспечение. На второй конференции по искусственному интеллекту в 1990 году в Лос-Аламосе он сам слышал как один из делегатов оценил общий ущерб, причиненный ТОРНАДО, в несколько миллиардов долларов.
Бич никогда и никому не говорил, что именно он является автором TORa. Это была самая неприятная тайна в его жизни. И даже десять лет спустя, когда были разработаны многочисленные антивирусные программы, мутанты ТОРНАДО пятого и шестого поколений продолжали жить и вершить свое черное дело в тысячах персональных компьютеров по всему миру. Он сам уже написал несколько антивирусных программ, одну из них специально для ТОРНАДО, и убедился, как и другие до него, что найти управу на этого живучую СВП не удается.
После случая с torom он разлюбил термин «компьютерный вирус». Но сейчас ГАВРИИЛ представлялся самой совершенной программой-разрушителем, когда-либо написанной Бичем, и был основан на принципах, почерпнутых из эпидемиологии и биологической вирусологии. Бич должен был признать, что по меркам обычной жизни это был настоящий сукин сын. ГАВРИИЛ был не только целиком автономной программой, но он также с чрезвычайной агрессивностью реагировал на любую попытку заразить вирусом «хозяина». Не считая теперешней ситуации, когда предстояло специально запустить ГАВРИИЛА в действие. Боб Бич всегда гордился своей программой-разрушителем. И надо же так случиться, что единственной мухой в этой бочке меда оказался именно тот факт, что его любимая программа никак не запускалась.
Как он и говорил Фрэнку Куртису, ГАВРИИЛ работал не очень быстро, но Бич отлично знал, что уже через пять минут пора бы появиться первым признакам, что программа приступила к заданной проверке и перестройке конфигурации Авраама. Пока ничто не указывало на какие-нибудь «болячки» Авраама, например переполнение памяти, на ошибки в командных строках, зависшие файлы или «строки-паразиты». Бич рассматривал конфигурацию системы как бы с позиций эпидемиолога, изучающего развитие и гибель вируса под электронным микроскопом. Ему уже следовало бы зафиксировать самые первые свидетельства инфицированности Авраама, а именно – часы, так как ГАВРИИЛ был запрограммирован в первую очередь разрушить представление Авраама о времени. А поскольку на часах спокойно бежали секунды и шли минуты, было очевидно, что ГАВРИИЛ просто ни черта не сделал. Уже четверть двенадцатого, а Авраам продолжал работать как ни в чем не бывало, будто только родился и не устраивал весь этот бедлам. Выходит, ГАВРИИЛ оказался полным импотентом, по крайней мере в том, что касается Авраама.
Он еще пару раз набрал команду запуска программы-разрушителя, на случай, если случайно сделал ошибку, но с тем же нулевым результатом.
Когда Давид Арнон поинтересовался, как у него дела, Бич ничего не ответил. Поглощенный своими тревогами, он даже не обратил внимания на суету, связанную с ударом электрическим током, который перенес Виллис Эллери. Остолбеневший, он неподвижно сидел перед терминалом компьютера в напряженном ожидании, понимая в глубине душе, что не стоит надеяться на чудо. Его просто оглушила мысль, что собственное замечание о божественном откровении так явно сбывается. Казалось, сам Господь решил уничтожить жителей новых Содома и Гоморры испепеляющим огнем и ядовитой серой, оставив нетронутыми городские стены.
Обернувшись на стуле. Бич увидел Фрэнка Куртиса, стоявшего у него за спиной с таким суровым видом, что в какой-то момент он больше испугался полицейского, чем последствий того ада, что творился в кремниевом мозге компьютера.
– Не знаю почему, – обратился он к сержанту, – но эта программа-разрушитель, ГАВРИИЛ, ни хрена не работает. Я несколько раз пробовал ее запустить, но она не выдает никаких сигналов о том, что Авраам инфицирован. Абсолютно никаких признаков. Невероятно, просто не могу понять, как такое вообще возможно. Ведь программа-разрушитель специально создана для Авраама и составляет неотъемлемую часть его базовой конфигурации. Это все равно как если бы вы родились с врожденной болезнью или, скажем, предрасположением к раку желудка и вам достаточно нарушить диету, чтобы заболевание активизировалось. Единственное, что приходит в голову, – Авраам сумел подобрать иммунную защиту. Только непонятно, как это ему удалось.
И без того злое лицо следователя стало по-настоящему свирепым.
– Итак, выключить ты его не можешь, – прорычал он. – Это, что ли, ты мне хотел сказать? Словно извиняясь. Бич пожал плечами.
– Тупой ублюдок, – произнес Куртис, доставая револьвер.
– Ради Христа! – завопил Бич, спрыгнув со стула, и в ужасе бросился прочь от следователя. – Вы не сделаете этого! Прошу вас! Никто не наберет командные коды лучше меня. Поверьте, ситуация вышла из-под контроля и я ничего не могу с этим поделать.
Куртис взглянул на револьвер у себя в руке – словно удивленный реакцией, которую тот вызвал, – и зловеще улыбнулся:
– Да, я с удовольствием это сделаю, обещаю. Если только мой напарник утонет в вашем сортире.
И резко повернувшись, вышел из комнаты. Бич в изнеможении снова опустился на стул, приложив руку к сердцу.
– Бешеный идиот, – пробормотал он. – Я уже думал, он пристрелит меня. Совсем было поверил.
– Мне тоже так показалось, – сказал Давид Арнон. – Я еще удивился, какого черта он передумал.
* * *
Стоя на крышке унитаза, всего несколько дюймов не доставая головой до потолка, Натан Коулман чувствовал, как холодная вода заливает за воротник рубашки.
Всего пару недель назад они с Куртисом осматривали обнаженное тело молодой чернокожей женщины, которую обнаружили мертвой в цистерне с водой неподалеку от скоростного шоссе на Пасадену, всего в нескольких ярдах от стадиона «Доджер».
Тот факт, что женщина просто утонула, Коулман считал маловероятным, но теперь, когда вода плескалась уже под самым подбородком, ему вдруг вспомнился печатный отчет патологоанатома с описанием вскрытия той женщины.
В тот раз он не придал этому делу особого значения, предоставив возможность задавать вопросы Фрэнку Куртису. Но сейчас неожиданно припомнил самые неприятные подробности из отчета доктора Брэгг. Словно готовился сдавать экзамен по утопленникам. Нет уж, увольте. Нашел тоже время тренировать память, кретин!
Утонуть в принципе не так уж и плохо, если, скажем, собираешься покончить с собой. По крайней мере, не надо особых усилий. Но если это несчастный случай, то люди, как правило, борются за жизнь, максимально задерживая дыхание, пока не начинают задыхаться от недостатка кислорода. И та девица из цистерны тоже пыталась бороться до последнего. Это и неудивительно, поскольку, судя по всему, она принадлежала к банде головорезов из южных кварталов центрального округа, которые и сунули ее в эту бочку. По мнению доктора Брэгг, она еще довольно долго цеплялась за жизнь и умерла лишь спустя примерно пять минут.
Коулман совсем не был уверен, сможет ли продержаться дольше.
Когда человек не в силах больше задерживать дыхание и позволяет воде проникнуть в дыхательные пути, у него возникает рвотный рефлекс, и он задыхается от содержимого собственного желудка. Ну и от воды, конечно. Оказывается, организм может вместить количество воды, составляющее почти половину объема крови. Господи милостивый! А если вам этого покажется мало, то можно добавить, что утопленники погибают не только от удушья. Полностью нарушаются жидкостный баланс и химический состав крови: она разбавляется, в результате падает концентрация электролита. Красные кровяные тельца набухают и взрываются, выбрасывая в сосуды большое количество калия, что приводит к полному выходу из строя вашего бедного сердечка. Фактической причиной смерти может стать даже пережим блуждающего нерва в носоглотке. Но чаще всего утопленник погибает от попадания в легкие грязной воды.
Вот такие перспективы.
Опершись носком ботинка на дверную задвижку, Коулман сумел приподнять голову еще на дюйм. Макушкой теперь он уперся в потолок. Нет, заканчивать жизнь такой поганой смертью он не собирался. Как в том фильме про несчастных парней, оказавшихся запертыми в торпедном отсеке. Единственное, чего ему не хватало в этом сортире для полноты ощущений, так это глубинных бомб.
Держа револьвер над водой, он прижал дуло к виску. Он будет ждать до последней минуты, пока вода не коснется ноздрей. И только тогда спустит курок.
* * *
В коридоре Куртис встретил идущую навстречу Дженни.
– Я, кажется, ясно сказал, ни в коем случае не прекращать, – рявкнул он на нее.
– Но Виллис снова задышал, – объяснила она. – По-моему, с ним теперь все будет в порядке. А какого черта вы достали эту штуку...
При взгляде на девятимиллиметровый «зиг» в громадной ладони полицейского и на его искаженное яростью лицо у Дженни непроизвольно задрожал голос и перехватило дыхание.
– Что случилось? – спросила она взволнованно.
– Вариант с отключением провалился – вот что случилось. Ваш друг Бич оказался обычным хвастуном. С таким же успехом можно пытаться отключить Гуверовскую плотину.
Он двинулся дальше по коридору, на ходу передвинув регулятор револьвера на автоматический режим.
Увидев подошедшего полицейского, Митч, склонившийся над уже дышавшим, но еще не пришедшим в сознание Виллисом Эллери, поднялся с колен.
– Лучше бы вам отойти подальше, – бросил ему Фрэнк Куртис, прицеливаясь в электрическую панель управления туалетом. – Я не настолько меткий стрелок, а кроме того, возможны рикошеты. Если хорошенько повезет, может, один из них все-таки достанет и расшевелит дружка Бича.
– Погодите, Фрэнк, – остановил его Митч. – Если Бобу удастся отключить Авраама, то эта электропанель понадобится нам, чтобы открыть дверь.
– Забудьте про это. Все по-прежнему в руках Авраама, и он здесь всем заправляет. У вашего усатого коллеги руки растут из задницы, и он уже сдался. Его программа-разрушитель, или как он ее там еще обзывает, ни хрена не работает.
Куртис выпустил в БЭТК-21 три пули кряду. Митч прикрыл уши от оглушительного грохота, а из панели брызнул пучок ярко-желтых искр.
– Больше ничего не могу придумать, – выкрикнул Куртис, всаживая в панель новую порцию свинца. – И я не собираюсь спокойно ждать, когда моего напарника утопят, как котенка.
После двух очередных выстрелов концы проводов и зажимы наконец-то выскочили из контактных гнезд. Довольно крякнув. Куртис опорожнил в цель остатки тринадцатизарядного магазина.
Растерев ладонью занывшее от выстрелов плечо, он быстро подтащил к двери кухонный стол.
– Подсоби мне, – обратился он к Митчу. – Может, нам удастся ее высадить.
Митч знал, что это ничего не даст, но он также отлично понимал, что спорить сейчас с Куртисом было не только бесполезно, но и опасно.
Приподняв стол, они отступили к противоположной стене коридора и сильно ударили углом стола по дверной панели.
– Еще раз, – скомандовал сержант, и новый удар обрушился на прочную стальную пластину.
В течение нескольких минут они беспрерывно молотили по двери и, окончательно выбившись из сил, устало уселись на крышку стола.
– Какого черта вы сделали все здесь таким прочным? – задыхаясь, выпалил Куртис. – Господи, ведь это всего-навсего сортир, а не банковский сейф.
– Это не наша идея, – тяжело выдохнул Митч, – а японцев. Они проектировали этот узел, а нам только оставалось вписать его в общий проект.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Бич никогда и никому не говорил, что именно он является автором TORa. Это была самая неприятная тайна в его жизни. И даже десять лет спустя, когда были разработаны многочисленные антивирусные программы, мутанты ТОРНАДО пятого и шестого поколений продолжали жить и вершить свое черное дело в тысячах персональных компьютеров по всему миру. Он сам уже написал несколько антивирусных программ, одну из них специально для ТОРНАДО, и убедился, как и другие до него, что найти управу на этого живучую СВП не удается.
После случая с torom он разлюбил термин «компьютерный вирус». Но сейчас ГАВРИИЛ представлялся самой совершенной программой-разрушителем, когда-либо написанной Бичем, и был основан на принципах, почерпнутых из эпидемиологии и биологической вирусологии. Бич должен был признать, что по меркам обычной жизни это был настоящий сукин сын. ГАВРИИЛ был не только целиком автономной программой, но он также с чрезвычайной агрессивностью реагировал на любую попытку заразить вирусом «хозяина». Не считая теперешней ситуации, когда предстояло специально запустить ГАВРИИЛА в действие. Боб Бич всегда гордился своей программой-разрушителем. И надо же так случиться, что единственной мухой в этой бочке меда оказался именно тот факт, что его любимая программа никак не запускалась.
Как он и говорил Фрэнку Куртису, ГАВРИИЛ работал не очень быстро, но Бич отлично знал, что уже через пять минут пора бы появиться первым признакам, что программа приступила к заданной проверке и перестройке конфигурации Авраама. Пока ничто не указывало на какие-нибудь «болячки» Авраама, например переполнение памяти, на ошибки в командных строках, зависшие файлы или «строки-паразиты». Бич рассматривал конфигурацию системы как бы с позиций эпидемиолога, изучающего развитие и гибель вируса под электронным микроскопом. Ему уже следовало бы зафиксировать самые первые свидетельства инфицированности Авраама, а именно – часы, так как ГАВРИИЛ был запрограммирован в первую очередь разрушить представление Авраама о времени. А поскольку на часах спокойно бежали секунды и шли минуты, было очевидно, что ГАВРИИЛ просто ни черта не сделал. Уже четверть двенадцатого, а Авраам продолжал работать как ни в чем не бывало, будто только родился и не устраивал весь этот бедлам. Выходит, ГАВРИИЛ оказался полным импотентом, по крайней мере в том, что касается Авраама.
Он еще пару раз набрал команду запуска программы-разрушителя, на случай, если случайно сделал ошибку, но с тем же нулевым результатом.
Когда Давид Арнон поинтересовался, как у него дела, Бич ничего не ответил. Поглощенный своими тревогами, он даже не обратил внимания на суету, связанную с ударом электрическим током, который перенес Виллис Эллери. Остолбеневший, он неподвижно сидел перед терминалом компьютера в напряженном ожидании, понимая в глубине душе, что не стоит надеяться на чудо. Его просто оглушила мысль, что собственное замечание о божественном откровении так явно сбывается. Казалось, сам Господь решил уничтожить жителей новых Содома и Гоморры испепеляющим огнем и ядовитой серой, оставив нетронутыми городские стены.
Обернувшись на стуле. Бич увидел Фрэнка Куртиса, стоявшего у него за спиной с таким суровым видом, что в какой-то момент он больше испугался полицейского, чем последствий того ада, что творился в кремниевом мозге компьютера.
– Не знаю почему, – обратился он к сержанту, – но эта программа-разрушитель, ГАВРИИЛ, ни хрена не работает. Я несколько раз пробовал ее запустить, но она не выдает никаких сигналов о том, что Авраам инфицирован. Абсолютно никаких признаков. Невероятно, просто не могу понять, как такое вообще возможно. Ведь программа-разрушитель специально создана для Авраама и составляет неотъемлемую часть его базовой конфигурации. Это все равно как если бы вы родились с врожденной болезнью или, скажем, предрасположением к раку желудка и вам достаточно нарушить диету, чтобы заболевание активизировалось. Единственное, что приходит в голову, – Авраам сумел подобрать иммунную защиту. Только непонятно, как это ему удалось.
И без того злое лицо следователя стало по-настоящему свирепым.
– Итак, выключить ты его не можешь, – прорычал он. – Это, что ли, ты мне хотел сказать? Словно извиняясь. Бич пожал плечами.
– Тупой ублюдок, – произнес Куртис, доставая револьвер.
– Ради Христа! – завопил Бич, спрыгнув со стула, и в ужасе бросился прочь от следователя. – Вы не сделаете этого! Прошу вас! Никто не наберет командные коды лучше меня. Поверьте, ситуация вышла из-под контроля и я ничего не могу с этим поделать.
Куртис взглянул на револьвер у себя в руке – словно удивленный реакцией, которую тот вызвал, – и зловеще улыбнулся:
– Да, я с удовольствием это сделаю, обещаю. Если только мой напарник утонет в вашем сортире.
И резко повернувшись, вышел из комнаты. Бич в изнеможении снова опустился на стул, приложив руку к сердцу.
– Бешеный идиот, – пробормотал он. – Я уже думал, он пристрелит меня. Совсем было поверил.
– Мне тоже так показалось, – сказал Давид Арнон. – Я еще удивился, какого черта он передумал.
* * *
Стоя на крышке унитаза, всего несколько дюймов не доставая головой до потолка, Натан Коулман чувствовал, как холодная вода заливает за воротник рубашки.
Всего пару недель назад они с Куртисом осматривали обнаженное тело молодой чернокожей женщины, которую обнаружили мертвой в цистерне с водой неподалеку от скоростного шоссе на Пасадену, всего в нескольких ярдах от стадиона «Доджер».
Тот факт, что женщина просто утонула, Коулман считал маловероятным, но теперь, когда вода плескалась уже под самым подбородком, ему вдруг вспомнился печатный отчет патологоанатома с описанием вскрытия той женщины.
В тот раз он не придал этому делу особого значения, предоставив возможность задавать вопросы Фрэнку Куртису. Но сейчас неожиданно припомнил самые неприятные подробности из отчета доктора Брэгг. Словно готовился сдавать экзамен по утопленникам. Нет уж, увольте. Нашел тоже время тренировать память, кретин!
Утонуть в принципе не так уж и плохо, если, скажем, собираешься покончить с собой. По крайней мере, не надо особых усилий. Но если это несчастный случай, то люди, как правило, борются за жизнь, максимально задерживая дыхание, пока не начинают задыхаться от недостатка кислорода. И та девица из цистерны тоже пыталась бороться до последнего. Это и неудивительно, поскольку, судя по всему, она принадлежала к банде головорезов из южных кварталов центрального округа, которые и сунули ее в эту бочку. По мнению доктора Брэгг, она еще довольно долго цеплялась за жизнь и умерла лишь спустя примерно пять минут.
Коулман совсем не был уверен, сможет ли продержаться дольше.
Когда человек не в силах больше задерживать дыхание и позволяет воде проникнуть в дыхательные пути, у него возникает рвотный рефлекс, и он задыхается от содержимого собственного желудка. Ну и от воды, конечно. Оказывается, организм может вместить количество воды, составляющее почти половину объема крови. Господи милостивый! А если вам этого покажется мало, то можно добавить, что утопленники погибают не только от удушья. Полностью нарушаются жидкостный баланс и химический состав крови: она разбавляется, в результате падает концентрация электролита. Красные кровяные тельца набухают и взрываются, выбрасывая в сосуды большое количество калия, что приводит к полному выходу из строя вашего бедного сердечка. Фактической причиной смерти может стать даже пережим блуждающего нерва в носоглотке. Но чаще всего утопленник погибает от попадания в легкие грязной воды.
Вот такие перспективы.
Опершись носком ботинка на дверную задвижку, Коулман сумел приподнять голову еще на дюйм. Макушкой теперь он уперся в потолок. Нет, заканчивать жизнь такой поганой смертью он не собирался. Как в том фильме про несчастных парней, оказавшихся запертыми в торпедном отсеке. Единственное, чего ему не хватало в этом сортире для полноты ощущений, так это глубинных бомб.
Держа револьвер над водой, он прижал дуло к виску. Он будет ждать до последней минуты, пока вода не коснется ноздрей. И только тогда спустит курок.
* * *
В коридоре Куртис встретил идущую навстречу Дженни.
– Я, кажется, ясно сказал, ни в коем случае не прекращать, – рявкнул он на нее.
– Но Виллис снова задышал, – объяснила она. – По-моему, с ним теперь все будет в порядке. А какого черта вы достали эту штуку...
При взгляде на девятимиллиметровый «зиг» в громадной ладони полицейского и на его искаженное яростью лицо у Дженни непроизвольно задрожал голос и перехватило дыхание.
– Что случилось? – спросила она взволнованно.
– Вариант с отключением провалился – вот что случилось. Ваш друг Бич оказался обычным хвастуном. С таким же успехом можно пытаться отключить Гуверовскую плотину.
Он двинулся дальше по коридору, на ходу передвинув регулятор револьвера на автоматический режим.
Увидев подошедшего полицейского, Митч, склонившийся над уже дышавшим, но еще не пришедшим в сознание Виллисом Эллери, поднялся с колен.
– Лучше бы вам отойти подальше, – бросил ему Фрэнк Куртис, прицеливаясь в электрическую панель управления туалетом. – Я не настолько меткий стрелок, а кроме того, возможны рикошеты. Если хорошенько повезет, может, один из них все-таки достанет и расшевелит дружка Бича.
– Погодите, Фрэнк, – остановил его Митч. – Если Бобу удастся отключить Авраама, то эта электропанель понадобится нам, чтобы открыть дверь.
– Забудьте про это. Все по-прежнему в руках Авраама, и он здесь всем заправляет. У вашего усатого коллеги руки растут из задницы, и он уже сдался. Его программа-разрушитель, или как он ее там еще обзывает, ни хрена не работает.
Куртис выпустил в БЭТК-21 три пули кряду. Митч прикрыл уши от оглушительного грохота, а из панели брызнул пучок ярко-желтых искр.
– Больше ничего не могу придумать, – выкрикнул Куртис, всаживая в панель новую порцию свинца. – И я не собираюсь спокойно ждать, когда моего напарника утопят, как котенка.
После двух очередных выстрелов концы проводов и зажимы наконец-то выскочили из контактных гнезд. Довольно крякнув. Куртис опорожнил в цель остатки тринадцатизарядного магазина.
Растерев ладонью занывшее от выстрелов плечо, он быстро подтащил к двери кухонный стол.
– Подсоби мне, – обратился он к Митчу. – Может, нам удастся ее высадить.
Митч знал, что это ничего не даст, но он также отлично понимал, что спорить сейчас с Куртисом было не только бесполезно, но и опасно.
Приподняв стол, они отступили к противоположной стене коридора и сильно ударили углом стола по дверной панели.
– Еще раз, – скомандовал сержант, и новый удар обрушился на прочную стальную пластину.
В течение нескольких минут они беспрерывно молотили по двери и, окончательно выбившись из сил, устало уселись на крышку стола.
– Какого черта вы сделали все здесь таким прочным? – задыхаясь, выпалил Куртис. – Господи, ведь это всего-навсего сортир, а не банковский сейф.
– Это не наша идея, – тяжело выдохнул Митч, – а японцев. Они проектировали этот узел, а нам только оставалось вписать его в общий проект.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70