– Знаете, мистер Макклу, я всю жизнь пытаюсь откреститься от своей черноты. Но когда вы здесь, это невозможно. Вы сказали моему адвокату, что ищете Зака и, может быть, поможете и мне. Но пока что вы говорите как любой другой коп. Говорите о моем отце и считаете, что я виновна.
– А вы не виновны? – спросил я.
– Нет, сэр, – ответила она, – не виновна. Но если вы спросите меня, как наркотики попали ко мне в машину, я не смогу вам ответить. Если вы ждете, что я докажу вам свою невиновность, я не смогу этого сделать. Все, что я знаю, что Зак достаточно верил мне, чтобы попросить своего отца защищать меня.
Мы с Макклу онемели.
– Зак просил моего брата защищать вас?
– Просил, но отец Зака отказал ему под каким-то нелепым предлогом. Зак сказал, что его отец просто боится браться за подобное дело. Кожа у меня не того цвета, а защитники обвиняемых по делам, связанным с наркотиками, политически непопулярны. Плохо для имиджа фирмы, знаете ли. Зак сказал, что никогда не простит этого своему отцу. И я его понимаю.
– Откуда вы знаете Зака? – слегка сменил я тему разговора.
– Мы познакомились на вечеринке во время моего первого семестра. Я сидела себе в уголке и пила свое пиво. Думаю, он меня пожалел. Мне было все равно. Я была просто счастлива с кем-нибудь поговорить. Он оказался очень милым, очаровательным и забавным. Понимаете, он был другой, не мачо, не стремился произвести на меня впечатление и все такое. Несколько месяцев мы встречались. Даже жили вместе неделю, – засмеялась она – Опыт не слишком удался, поэтому некоторое время мы друг от друга отдыхали.
– Вы сошлись снова?
– Не было возможности. – Она теребила свою тюремную одежду. – Мы с Заком решили, что неплохо будет отдохнуть вместе пару недель. Договорились обсудить это, как только вернемся с весенних каникул. Он на несколько дней раньше полетел домой, а я поехала кататься на лыжах, прежде чем отправиться в Конн…
– Кататься на лыжах! – оживился Макклу.
– Да, на лыжах. – Она возмутилась. – Все баскетбольные корты разобрали.
– Он не это имеет в виду, – перебил я. – Вас арестовали на обратном пути с лыжного курорта?
– Да.
– И если я угадаю, куда вы ездили кататься на лыжах, вы пообещаете хранить маленькую надежду?
– Вас когда-нибудь приковывали к стулу, мистер Клейн? Трудно надеяться, когда ты прикован к стулу.
– Вы ясно выразились. – Я помолчал. – В Сай-клон-Ридж.
Она отреагировала совсем не так, как я ожидал.
– Ну и что? – спросила Валенсия. – Вы могли узнать это сотней разных способов. Могли прочитать в газете.
– Дело в том, что он не читал, – вскинулся на мою защиту Макклу.
– Неужели вы думаете, что мой адвокат не посылала туда следователя? Ничего не нашли. Что, по-вашему, можно найти почти год спустя после случившегося?
– Покажи ей газету, – сделал мне знак Джон.
Я развернул статью из «Риверсборо газетт», посвященную смерти Стивена Маркема.
– Узнаете его?
Ее глаза расширились.
– Он был… – Она поперхнулась. – Он работал там в обслуге.
– Думаю, – заявил Макклу, – мы только что узнали, как «Изотоп» попал к вам в машину.
– Но он мертв, – быстро заметила Валенсия Джонс. – Какой мне от этого прок?
– Может, и никакого, – признал Джон. – Но на вашем месте я бы нашел способ очень кстати заболеть на несколько дней. Также, по-моему, могу предсказать, что ваш адвокат вдруг захочет подать все ходатайства, какие сможет придумать. Я бы сказал, что в ваших самых лучших интересах потянуть время, если вы улавливаете мой намек.
Остаток времени мы разговаривали с Валенсией Джонс об исчезновении Зака. Как и все остальные, она не дала нам на этот счет никаких зацепок, порекомендовав, однако, поискать какого-то сдвинутого на компьютерах друга Зака по имени Гуппи.
Она не знала ни его настоящего имени, ни адреса, только то, что о его хакерских подвигах по кампусу ходили легенды. Так, на всякий случай, я поинтересовался, не упоминал ли когда Зак о девушке по имени Кира Ватанабэ? Валенсия Джонс ответила, что имя ей незнакомо, но она и не знала всех друзей Зака.
Раздался громовой удар в стальную дверь, и она распахнулась. Заглянув в комнату, тюремная надзирательница крикнула:
– Время!
Мы быстренько попрощались. Когда я уже стоял на пороге, Валенсия Джонс окликнула меня. Я обернулся.
– Даже если это не поможет мне, – сказала она, – надеюсь, вы отыщете Зака.
– Спасибо.
И пока охранница освобождала ногу Валенсии Джонс, мне показалось, что я заметил в глазах девушки что-то похожее на надежду.
Бумажные извинения
На обратном пути в Риверсборо мы почти не разговаривали. Макклу был поглощен перевариванием информации и планированием наших следующих шагов. Моя голова была также занята, но мои мысли пребывали в гораздо большем беспорядке. Я был в ярости на Джеффри за то, что он не сказал нам о связи Зака с Валенсией Джонс. В то же время я нутром чуял, что мы с Джоном вот-вот наткнемся на что-то очень крупное. К сожалению, я не видел, как все это может приблизить нас к Заку. На периферии везде имелись следы племянника, но в центре этой части вселенной находилась Валенсия Джона
На парковку, где я оставил свой взятый напрокат автомобиль, мы с Макклу приехали уже в сгустившихся сумерках. Когда я выходил из машины, Макклу схватил меня за руку:
– Ну, теперь ты видишь, что не имеешь никакого отношения к смерти Маркема?
– Думаю, да, – сказал я, – но все равно чувствую себя дерьмово.
– Да ладно тебе, Клейн, подумай сам! Это все гораздо шире, чем Стивен Маркем. Не могу сказать с уверенностью, но я бы поспорил, что небольшой лишний груз имелся не только в машине Валенсии Джонс. В связи с предстоящим судом прежние хозяева Маркема, возможно, побоялись, как бы он не открыл рот. Он должен был умереть, сунули бы тебя к нему в камеру или нет. Так что перестань из-за этого терзаться.
– Именно это ты делаешь из-за дела Боутсвейна, – поинтересовался я, – терзаешься?
– Да. – Макклу покачал головой. – Я видел тот факс в твоем номере. Но поверь мне, даже твой большой еврейский друг не понимает. Так что и ты не пытайся. Довольно скоро ты узнаешь.
– Что это значит?
Он проигнорировал мой вопрос.
– Поезжай выспись. Думаю, нам не помешает несколько уроков ходьбы на лыжах.
Дверца не закрылась до конца, но он все равно тронулся. Пуговица рукава зацепилась за край дверцы и оторвалась с мясом.
Купив чего-то поесть, я вернулся в «Старую водяную мельницу». Я был настолько поглощен своими мыслями, что чуть было не прошел мимо стойки портье. Дежурил мой старый дружок.
– Как прошла подледная рыбалка? – поддразнил его я.
– А? – озадачился он.
– Не важно. Можно тебя на одно слово? – Учитывая, как это было сказано, на вопрос это не походило. Я пошел в пустующую гостиную на первом этаже. Он пошел, но не очень-то торопился. – Отлична. Как ты объяснишь свою грубость по отношению ко мне позапрошлым утром? Или ты всегда, как с дерьмом, обращаешься с людьми, которые дают тебе большие чаевые?
– Это не из-за вас, – поднял он руку, словно принося клятву. – Это из-за… э… Это из-за… вы понимаете.
– Из-за девушки, которая была со мной?
– Вы сами сказали. Но все равно да. Обычно мы не пускаем таких, как она, в гостиницу.
Я был настолько поражен его признанием, что мне понадобилось несколько секунд, чтобы поднять его за шею. Он был поражен еще больше, и его лицо сменило несколько оттенков красного. Я сказал ему, что он сделает карьеру в качестве пособия по оттенкам цвета кожных покровов, если я оставлю ему жизнь.
– Вы не понимаете, – с трудом выдавил он. – Она…
Я сдавил чуть сильнее.
– Она – что, сволочь? Ну давай, язык, что ли, проглотил?
Когда глаза у него начали вылезать из орбит, я ослабил хватку и поставил его на пол. Задыхаясь, он схватился за горло. Харкнул и упал на колени.
– Послушай, ты, недоделанный расист, – начал я, – я вырву тебе сердце…
– Я не это имел в виду, – проговорил он уже более уверенно. – Она профессионалка. А это респектабельное заведение, правилами запрещено пускать девиц в номера. Я мог потерять работу.
И где-то в глубине души я понял, что он говорит правду. Я помог ему подняться. Вопрос: «Почему ты так уверен?» – вылетел у меня чисто автоматически.
– По ту сторону границы есть одно место. Э… м-м… Ну, в общем, на той стороне есть местечко, где устраивают особые мальчишники. Тематические вечеринки, понимаете? Холостяк выбирает тему, и за полторы сотни с человека вас там оближут с головы до ног.
– Ладно, я понял, но давай к делу. Что насчет девушки?
– Мой друг устраивал там вечеринку под девизом: «Спутайся с цветной девушкой». Она была…
– … цветной девушкой, – закончил я. – Ты уверен?
– Поверьте, мистер Клейн, я бы ее не забыл. Она…
– Избавь меня от подробностей.
Я вытащил из бумажника пять сотен Джеффри и, сунув их портье в руку, сказал, что таким образом извиняюсь, что чуть не убил его. Он ответил, что предпочитает бумажные извинения и что в любое время, когда я захочу снять небольшое напряжение за пять сотен в минуту, стоит только позвонить ему на место. Я сообщил, что деньги сопровождаются условием. Он должен молчать о девушке и пропускать ее в мой номер. Это ему не очень-то понравилось, я увидел, что он заколебался. И когда он сделал движение вернуть пять банкнот, я схватил его за запястье.
– Дай мне несколько дней. У меня для тебя еще пять сотен, и на этот раз без грубостей. Просто смотри в другую сторону, когда девушка будет приходить и уходить. Полкуска за то, чтобы смотреть в другую сторону, – очень легкие деньги. Идет? – Я отпустил его руку.
Он колебался. Затем сунул деньги в карман.
– Идет.
– Кто-нибудь еще из тех, кто там был, знает о ней? – полюбопытствовал я.
– Не думаю.
– Хорошо. Так держать.
Я дал ему вернуться на свое место за стойку и, полистав местные «желтые страницы», снова отправился в ночь, но в дверях буквально столкнулся с Макклу. Судя по пакетам, которые он уронил к моим ногам, он тоже предпочел на ужин фаст-фуд.
– Куда ты? – прошептал он, когда я присел, чтобы поднять пакеты.
– Иду сдавать анализ, – прошептал я в ответ. Пожелай мне удачи.
Явно смущенный, Джонни стоял с каменным лицом, пока я разыгрывал роль неуклюжего незнакомца. Я многословно извинился за столкновение. Думаю, портье следил, сколько денег я суну Макклу. Джон отпустил меня неохотно, пожелав соблюдать в будущем чуть большую осторожность. В тот момент Джон понятия не имел, насколько ироническим оказался его совет.
Игра в прятки
Я знал, что один из них будет ждать меня, когда я вернусь. И порадовался, что это оказалась не Кира, если это было ее настоящее имя. Не знаю, как я с этим справлюсь. Вырвать ей сердце казалось вполне справедливым. Я даже представлял себе допрос.
– Зачем ты это сделал, Клейн?
– Искал шлюху с золотым сердцем.
Я готов был рвать на себе волосы, так я сглупил. Почему я не прислушался к своим внутренним подозрениям? Я клял собственное тщеславие, неуверенность. И почему-то в этот момент я поймал себя на том, что скучаю по отцу. Незнакомое чувство. Пока он жил, он не относился к тому типу людей, по которым скучаешь. Постарались его злость и горечь. Интересно, а кто будет скучать по мне, подумал я. Кто будет скучать по мне!
Когда я вошел, телевизор работал, а Макклу спал на моей кровати. Эти дни он выглядел напряженным даже во сне. Я понял, что он видит сон: пальцы рук и ноги подергивались, глазные яблоки метались под веками. Он что-то бормотал, похоже, извинялся. Не он один. Вечер извинений. В одни вечера ты жаришь рыбу. В другие – извиняешься.
Он проснулся, когда я вышел из душа, и с тревогой изучал проплешину на ковре. Он хотел знать, что означал тот невнятный шепот насчет анализа. Я подробно изложил свою беседу с портье. Макклу не стал обзывать Киру. Он слишком долго был полицейским, чтобы возмущаться проституцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30