Имеется несколько викторианских поместий, несколько лачуг поневоле, но ни одного большого ранчо. Этим мы здорово выделяемся на фоне остального Лонг-Айленда. Саунд-Хилл – Последний Бастион к Западу от Атлантики, Свободный от Больших Ранчо. Но больше всего мы гордились недостатком полей для игры в гольф. Вот какие мы.
«Ржавый шпигат» на Дьюган-стрит, идущей от причала, на протяжении ста лет оставался единственным баром в городке, когда его купил Макклу. Он владел им уже два года, когда я перенес свой офис из Нью-Йорка в комнату над книжным магазином. Саунд-Хилл нуждался в следователе страховой компании не больше, чем в смотрителе площадки для гольфа, но я все равно переехал сюда. Дела в Бруклине шли из рук вон, большие ранчо я ненавидел, и агент из меня был никакой. Если бы у моей компании был девиз, он звучал бы так: «Если вам нужна посредственность, вам нужен я». Полагаю, я один из восьми человек за всю историю человечества, который действительно верил, что заработает больше денег писательством. Мне посчастливилось убедить в этом нескольких издателей.
С другой стороны, Джеффри был Джеффри. В соответствии с каким-то высшим планом, в который мы, простые смертные, посвящены не были, Джеффри действовал как персонаж из Gotterdammerung. Я никогда не относился к тем, кто считает, что с успехом не поспоришь, но список достижений моего брата явно превращал подобный спор в трудное дело. Диплом с отличием университета Нью-Йорка, редактор юридического обозрения в Колумбийском университете, главная тяжущаяся сторона в компании Маркса, О'Ши и Дассо, доход, исчисляющийся семизначной цифрой, красавица жена, двое здоровых детей и поместье в пять акров с видом на реку Гудзон – Джеффри достиг таких высот, о которых большинство мужчин смеет только мечтать. Если бы он сумел хоть немного смягчить свою надменную манеру держаться, я смог бы находиться с ним в одной комнате дольше десяти минут. Не поймите меня превратно, Джефф был моим старшим братом, и я его любил. Мое восхищение им не поддавалось выражению. Я только хотел, чтобы он нравился мне чуть больше, а любил бы я его чуть меньше.
Макклу был верен себе, не вызывая при этом раздражения. Летом, когда Саунд-Хилл переживал скромный сезонный бум и извлекал выгоду из прилива отдыхающих, наезжавших в летние деревни Хэмптоне, в девять тридцать вечера бар «Шпигата» бывал полон под завязку. Но не в последнюю неделю февраля. К восьми вечера все местные уже накачивались своим «Будвайзером». Толпа из колледжа рассасывалась к девяти.
До этого мы с Джонни договорились, что не станем попусту тратить силы на размышления о Заке. Мы оба были уверены, что новости Джеффри и без того окажутся достаточно тяжелым бременем. За несколько минут до запланированного приезда моего брата Макклу поставил в музыкальном автомате песню Пэтси Клайн и принялся, скрывшись из виду, что-то искать под стойкой бара. Пэтси он слушал только когда думал об утраченной любви или об отсутствующих друзьях. Все дело было в ее голосе, в нем звучала боль. И пела она всегда так, будто знала – в следующую секунду ждет тебя новая боль.
Джонни снова появился, поставив на стойку два стакана рядом с хорошо знакомой мне красивой хрустальной бутылкой. Она была почти пуста. Тем не менее он налил в каждый из стаканов на два пальца янтарной жидкости и подождал, пока Пэтси закончит свои стенания.
– Аминь, Пэтси. Аминь. – Он склонил голову. – Клейн! Шевели своей тощей еврейской задницей в сторону бара.
– Чего тебе?
– Ты знаешь, что это такое? – Макклу указал на бутылку, пока я шел, куда велено.
– Черт возьми! – При желании я мог очень ясно выражать свои мысли. – Так ведь это же коньяк «Наполеон», который твой отец…
– … стащил у мертвого бутлегера. Совершенно верно, Клейн. Не забыл. Но готов поспорить на пятерку, что ты не помнишь имени бутлегера.
– Иззи Три Ноги Вайнштейн, – немедленно отозвался я.
– Чтоб тебя, христопродавец! За твоего отца!
– Ненавижу коньяк.
– Это единственный достойный способ проводить человека на встречу с его богом.
– То же самое ты сказал, когда полировали табличку на маяке: «Это единственный достойный способ отпраздновать чистку таблички».
– Клейн!
– Джон, я просто не могу, – уже серьезно сказал я. – В бутылке осталось от силы еще на одну порцию. Не стоит тратить ее на меня. Она часть твоей семьи.
– Как и ты, идиот. Пей.
– За Гарри Клейна! – Я опрокинул стакан одним махом. – Фу, какая гадость.
– Гадость?
– При всем уважении к семейным ценностям, французскому императору и усопшему бутлегеру, я не выношу эту гадость.
– Чертов неандерталец, – проворчал Джонни и швырнул на стойку пятидолларовую бумажку. – Вот твоя пятерка.
Я сложил ее и убрал в карман пиджака, где уже лежала черная ермолка из похоронного бюро. Не знаю почему, но, покинув сегодня утром самолет, я так и не принял душ и не переоделся. Кладбищенская пыль, как сувенир с того света, все еще покрывала мои туфли. Когда я, оторвавшись от их созерцания, поднял глаза, хрустальная бутылка и стаканы исчезли. Вместо них появились «рыжее пиво» и двойная порция «Бушмиллса».
– За Три Ноги и пять долларов! – поднял я свою пинту.
Джефф вошел в самый неподходящий момент.
– Если ты так веселишься в день похорон своего отца, да к тому же узнав об исчезновении племянника, то в хорошие дни наверняка переходишь все границы.
– Вы все не так поняли, советник, – бросился на мою защиту Макклу.
– Нет, мистер Макклу, я все прекрасно понял. Я знаю своего младшего братца.
– Давай к делу, Джеффри, – сказал я. – Что там насчет Зака?
Он бросил на стойку коричневый конверт. Макклу схватил его и ознакомился с содержимым, пока Джефф говорил.
– Зак не позвонил домой на неделе перед февральскими каникулами. Мы не особенно встревожились. Он почти такой же безответственный, как и его дядя Дилан.
– Черт бы тебя побрал, Джефф.
Макклу швырнул свой «Бушмиллс», который, просвистев рядом с моим ухом, со всей силы врезался в кучу угля в старом камине. Разлетевшееся стекло отвлекло наше внимание.
– Либо ведите себя как подобает братьям, а не супружеской паре, либо убирайтесь к чертовой матери из моего паба. Понял, Клейн?
– Понял.
– Советник? – спросил Макклу.
– Понял.
– Продолжайте, советник, что вы хотели сказать.
– Даже когда он не появился дома в пятницу вечером на каникулярной неделе, мы с Тессой не обеспокоились. Такое случалось не в первый раз.
– Да, – ухмыльнулся Макклу. – Я так и понял.
– Но к вечеру воскресенья, – продолжал Джефф, – я заволновался. Тесса тоже. Чтобы как-то развеять ее страхи, я сказал, что у нас с Заком случилась размолвка по поводу его школьных занятий и своим отсутствием он просто хочет показать, что обиделся.
– Я так понимаю, ваша жена вполне вам поверила.
– Совершенно верно, мистер Макклу. Тем временем я обзвонил его друзей и соседей по общежитию. Похоже, никто ничего не знал. Я осторожно навел справки через одного близкого делового партнера, выпускника Риверсборо, имеющего хорошие связи.
– Зак учится в колледже Риверсборо, – ни к селу ни к городу пояснил я – Рядом с канадской границей.
– Я это понял, Клейн. – Макклу повернулся к брату: – Удалось что-нибудь узнать?
– Ничего, – вздохнул мой брат. – На следующее утро я поехал в полицейский участок Каслон-Хадсона и заявил об исчезновении Зака.
– Никаких требований выкупа? Телефонных звонков с угрозами?
– Я, можно сказать, даже жалею, что их нет, – сказал Джефф. – Тогда я хотя бы знал, что происходит. В конце концов мне пришлось сообщить Тессе. Младший брат Зака, Линдси, ничего не знает.
– Он знает, – заметил я. – Может, не во всех подробностях, но знает. Как Тесса?
– Она самый сильный человек из всех, кого я знаю. До того, как все случилось с папой, она держалась просто молодцом. Когда полиция ничего не добилась, я нанял человека из «Хенч секьюрити». Это копия их досье по данному делу.
– «Хенч»? – удивился я.
– Хорошая фирма, – заверил Макклу. – Все бывшие фэбээровцы и агенты Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия. Еще говорят, будто бы у них на зарплате несколько компьютерных гениев из Агентства национальной безопасности. Но я думал, что их основное занятие – промышленная безопасность, а не пропавшие люди.
– До сих пор ваша оценка верна. Они побеседовали со всеми, кроме жены Ли Харви Освальда, и продвинулись не дальше полиции Каслон-Хадсона.
– Ты звонил в газеты? – поинтересовался я.
– Никаких газет, бога ради! Никаких газет!
– Так чего же все-таки, – решил узнать Джон, – вы ожидаете от меня и вашего брата, чего не смогли сделать копы и команда из «Миссии невыполнима»?
– Мой брат Дилан, хоть и оставил, к счастью, расследования фальсифицированных страховых случаев, – не любитель и знает, как не путаться у вас под ногами. С другой стороны, он любит Зака и не позволит вам играть жизнью моего сына, которой розыскное агентство или охранная фирма рискнут не задумываясь. Кроме того, у Дилана с Заком некое неизъяснимое духовное родство, каким-то шестым чувством один знает, что думает другой.
– Это верно, – вставил я, – по одной паршивой овце узнаешь и другую.
– Заткнись, Клейн, – ругнулся Макклу. – Продолжайте, советник.
– Я всегда противился близости Зака и Дилана, но, может, теперь она послужит ко благу. Если Зак окажется поблизости, мой брат это поймет.
Макклу все еще недоумевал:
– Как сюда вписывается ваш брат, мне понятно, но каким образом в духовную сеть семейства Клейн попадаю я?
– Я наводил о вас справки, детектив.
– Отставной.
Джеффри пропустил это мимо ушей.
– Я также прочел ваше личное дело в Полицейском управлении Нью-Йорка.
– Это же секретные сведения! – Лицо Джонни стало красным от ярости, вены на шее вздулись.
– Да будет вам, детектив. Не стройте из себя дурачка. В таком городе, как Нью-Йорк, секретов нет и ограничений нет, особенно для таких людей, как я. И вы это знаете.
– Да, – согласился Макклу, наливая себе двойную порцию, – знаю. Это противно, но я знаю.
– Да, думаю, после дела Эрнандеса вы близко познакомились с причудами и преимуществами системы.
– Хорошо, советник, я вас понял. – Макклу одним глотком прикончил свою выпивку. – Оставьте досье. Завтра утром мы с вашим братом поедем в Управление полиции Касл-он-Хадсона. Сделайте одолжение, не предупреждайте их о нашем визите. Если они не отличаются от большинства копов, то неважно обойдутся с людьми, которые, по их мнению, ждут особого обращения. То, что вы юрист, тоже будет не в вашу пользу.
– Действуйте, как сочтете нужным, – коротко улыбнулся Джеффри. Он не мог не торжествовать победу, даже когда жизни его сына грозила опасность. – Я не стану оскорблять вас, предлагая деньги сейчас, но я перевел на банковский счет Дилана двадцать пять тысяч долларов на ваши расходы. Мне все равно, что вы с ними сделаете. Отчитываться вам не придется. Если понадобится больше, позвоните, и не пройдет и минуты, как вы получите еще. Мне только нужно, чтобы Зак благополучно вернулся домой.
– Знаете, советник, – сказал Джон, – я бы помог и просто ради Дилана. Зачем впутывать в это Эрнандеса?
– Когда дело доходит до мотивации, детектив, я верю в превышение необходимой обороны. Доброй ночи. – Он сделал шаг, но потом остановился и посмотрел мне в глаза. – Я уже извинился за твое отсутствие на shivah.
– В самом деле? – не поверил я. – И что же ты им сказал?
– Что ты продал свой сценарий и должен вернуться в Лос-Анджелес. Может, когда Зак вернется домой, ты туда и вернешься.
– Сомневаюсь, но давай сначала найдем Зака.
Джеффри ушел. И прежде чем я успел произнести имя Эрнандеса, Макклу погнал меня из «Шпигата». Мне нужно переодеться. Принять душ. Хоть немного отдохнуть, сказал он. Впереди у нас длинный день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
«Ржавый шпигат» на Дьюган-стрит, идущей от причала, на протяжении ста лет оставался единственным баром в городке, когда его купил Макклу. Он владел им уже два года, когда я перенес свой офис из Нью-Йорка в комнату над книжным магазином. Саунд-Хилл нуждался в следователе страховой компании не больше, чем в смотрителе площадки для гольфа, но я все равно переехал сюда. Дела в Бруклине шли из рук вон, большие ранчо я ненавидел, и агент из меня был никакой. Если бы у моей компании был девиз, он звучал бы так: «Если вам нужна посредственность, вам нужен я». Полагаю, я один из восьми человек за всю историю человечества, который действительно верил, что заработает больше денег писательством. Мне посчастливилось убедить в этом нескольких издателей.
С другой стороны, Джеффри был Джеффри. В соответствии с каким-то высшим планом, в который мы, простые смертные, посвящены не были, Джеффри действовал как персонаж из Gotterdammerung. Я никогда не относился к тем, кто считает, что с успехом не поспоришь, но список достижений моего брата явно превращал подобный спор в трудное дело. Диплом с отличием университета Нью-Йорка, редактор юридического обозрения в Колумбийском университете, главная тяжущаяся сторона в компании Маркса, О'Ши и Дассо, доход, исчисляющийся семизначной цифрой, красавица жена, двое здоровых детей и поместье в пять акров с видом на реку Гудзон – Джеффри достиг таких высот, о которых большинство мужчин смеет только мечтать. Если бы он сумел хоть немного смягчить свою надменную манеру держаться, я смог бы находиться с ним в одной комнате дольше десяти минут. Не поймите меня превратно, Джефф был моим старшим братом, и я его любил. Мое восхищение им не поддавалось выражению. Я только хотел, чтобы он нравился мне чуть больше, а любил бы я его чуть меньше.
Макклу был верен себе, не вызывая при этом раздражения. Летом, когда Саунд-Хилл переживал скромный сезонный бум и извлекал выгоду из прилива отдыхающих, наезжавших в летние деревни Хэмптоне, в девять тридцать вечера бар «Шпигата» бывал полон под завязку. Но не в последнюю неделю февраля. К восьми вечера все местные уже накачивались своим «Будвайзером». Толпа из колледжа рассасывалась к девяти.
До этого мы с Джонни договорились, что не станем попусту тратить силы на размышления о Заке. Мы оба были уверены, что новости Джеффри и без того окажутся достаточно тяжелым бременем. За несколько минут до запланированного приезда моего брата Макклу поставил в музыкальном автомате песню Пэтси Клайн и принялся, скрывшись из виду, что-то искать под стойкой бара. Пэтси он слушал только когда думал об утраченной любви или об отсутствующих друзьях. Все дело было в ее голосе, в нем звучала боль. И пела она всегда так, будто знала – в следующую секунду ждет тебя новая боль.
Джонни снова появился, поставив на стойку два стакана рядом с хорошо знакомой мне красивой хрустальной бутылкой. Она была почти пуста. Тем не менее он налил в каждый из стаканов на два пальца янтарной жидкости и подождал, пока Пэтси закончит свои стенания.
– Аминь, Пэтси. Аминь. – Он склонил голову. – Клейн! Шевели своей тощей еврейской задницей в сторону бара.
– Чего тебе?
– Ты знаешь, что это такое? – Макклу указал на бутылку, пока я шел, куда велено.
– Черт возьми! – При желании я мог очень ясно выражать свои мысли. – Так ведь это же коньяк «Наполеон», который твой отец…
– … стащил у мертвого бутлегера. Совершенно верно, Клейн. Не забыл. Но готов поспорить на пятерку, что ты не помнишь имени бутлегера.
– Иззи Три Ноги Вайнштейн, – немедленно отозвался я.
– Чтоб тебя, христопродавец! За твоего отца!
– Ненавижу коньяк.
– Это единственный достойный способ проводить человека на встречу с его богом.
– То же самое ты сказал, когда полировали табличку на маяке: «Это единственный достойный способ отпраздновать чистку таблички».
– Клейн!
– Джон, я просто не могу, – уже серьезно сказал я. – В бутылке осталось от силы еще на одну порцию. Не стоит тратить ее на меня. Она часть твоей семьи.
– Как и ты, идиот. Пей.
– За Гарри Клейна! – Я опрокинул стакан одним махом. – Фу, какая гадость.
– Гадость?
– При всем уважении к семейным ценностям, французскому императору и усопшему бутлегеру, я не выношу эту гадость.
– Чертов неандерталец, – проворчал Джонни и швырнул на стойку пятидолларовую бумажку. – Вот твоя пятерка.
Я сложил ее и убрал в карман пиджака, где уже лежала черная ермолка из похоронного бюро. Не знаю почему, но, покинув сегодня утром самолет, я так и не принял душ и не переоделся. Кладбищенская пыль, как сувенир с того света, все еще покрывала мои туфли. Когда я, оторвавшись от их созерцания, поднял глаза, хрустальная бутылка и стаканы исчезли. Вместо них появились «рыжее пиво» и двойная порция «Бушмиллса».
– За Три Ноги и пять долларов! – поднял я свою пинту.
Джефф вошел в самый неподходящий момент.
– Если ты так веселишься в день похорон своего отца, да к тому же узнав об исчезновении племянника, то в хорошие дни наверняка переходишь все границы.
– Вы все не так поняли, советник, – бросился на мою защиту Макклу.
– Нет, мистер Макклу, я все прекрасно понял. Я знаю своего младшего братца.
– Давай к делу, Джеффри, – сказал я. – Что там насчет Зака?
Он бросил на стойку коричневый конверт. Макклу схватил его и ознакомился с содержимым, пока Джефф говорил.
– Зак не позвонил домой на неделе перед февральскими каникулами. Мы не особенно встревожились. Он почти такой же безответственный, как и его дядя Дилан.
– Черт бы тебя побрал, Джефф.
Макклу швырнул свой «Бушмиллс», который, просвистев рядом с моим ухом, со всей силы врезался в кучу угля в старом камине. Разлетевшееся стекло отвлекло наше внимание.
– Либо ведите себя как подобает братьям, а не супружеской паре, либо убирайтесь к чертовой матери из моего паба. Понял, Клейн?
– Понял.
– Советник? – спросил Макклу.
– Понял.
– Продолжайте, советник, что вы хотели сказать.
– Даже когда он не появился дома в пятницу вечером на каникулярной неделе, мы с Тессой не обеспокоились. Такое случалось не в первый раз.
– Да, – ухмыльнулся Макклу. – Я так и понял.
– Но к вечеру воскресенья, – продолжал Джефф, – я заволновался. Тесса тоже. Чтобы как-то развеять ее страхи, я сказал, что у нас с Заком случилась размолвка по поводу его школьных занятий и своим отсутствием он просто хочет показать, что обиделся.
– Я так понимаю, ваша жена вполне вам поверила.
– Совершенно верно, мистер Макклу. Тем временем я обзвонил его друзей и соседей по общежитию. Похоже, никто ничего не знал. Я осторожно навел справки через одного близкого делового партнера, выпускника Риверсборо, имеющего хорошие связи.
– Зак учится в колледже Риверсборо, – ни к селу ни к городу пояснил я – Рядом с канадской границей.
– Я это понял, Клейн. – Макклу повернулся к брату: – Удалось что-нибудь узнать?
– Ничего, – вздохнул мой брат. – На следующее утро я поехал в полицейский участок Каслон-Хадсона и заявил об исчезновении Зака.
– Никаких требований выкупа? Телефонных звонков с угрозами?
– Я, можно сказать, даже жалею, что их нет, – сказал Джефф. – Тогда я хотя бы знал, что происходит. В конце концов мне пришлось сообщить Тессе. Младший брат Зака, Линдси, ничего не знает.
– Он знает, – заметил я. – Может, не во всех подробностях, но знает. Как Тесса?
– Она самый сильный человек из всех, кого я знаю. До того, как все случилось с папой, она держалась просто молодцом. Когда полиция ничего не добилась, я нанял человека из «Хенч секьюрити». Это копия их досье по данному делу.
– «Хенч»? – удивился я.
– Хорошая фирма, – заверил Макклу. – Все бывшие фэбээровцы и агенты Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия. Еще говорят, будто бы у них на зарплате несколько компьютерных гениев из Агентства национальной безопасности. Но я думал, что их основное занятие – промышленная безопасность, а не пропавшие люди.
– До сих пор ваша оценка верна. Они побеседовали со всеми, кроме жены Ли Харви Освальда, и продвинулись не дальше полиции Каслон-Хадсона.
– Ты звонил в газеты? – поинтересовался я.
– Никаких газет, бога ради! Никаких газет!
– Так чего же все-таки, – решил узнать Джон, – вы ожидаете от меня и вашего брата, чего не смогли сделать копы и команда из «Миссии невыполнима»?
– Мой брат Дилан, хоть и оставил, к счастью, расследования фальсифицированных страховых случаев, – не любитель и знает, как не путаться у вас под ногами. С другой стороны, он любит Зака и не позволит вам играть жизнью моего сына, которой розыскное агентство или охранная фирма рискнут не задумываясь. Кроме того, у Дилана с Заком некое неизъяснимое духовное родство, каким-то шестым чувством один знает, что думает другой.
– Это верно, – вставил я, – по одной паршивой овце узнаешь и другую.
– Заткнись, Клейн, – ругнулся Макклу. – Продолжайте, советник.
– Я всегда противился близости Зака и Дилана, но, может, теперь она послужит ко благу. Если Зак окажется поблизости, мой брат это поймет.
Макклу все еще недоумевал:
– Как сюда вписывается ваш брат, мне понятно, но каким образом в духовную сеть семейства Клейн попадаю я?
– Я наводил о вас справки, детектив.
– Отставной.
Джеффри пропустил это мимо ушей.
– Я также прочел ваше личное дело в Полицейском управлении Нью-Йорка.
– Это же секретные сведения! – Лицо Джонни стало красным от ярости, вены на шее вздулись.
– Да будет вам, детектив. Не стройте из себя дурачка. В таком городе, как Нью-Йорк, секретов нет и ограничений нет, особенно для таких людей, как я. И вы это знаете.
– Да, – согласился Макклу, наливая себе двойную порцию, – знаю. Это противно, но я знаю.
– Да, думаю, после дела Эрнандеса вы близко познакомились с причудами и преимуществами системы.
– Хорошо, советник, я вас понял. – Макклу одним глотком прикончил свою выпивку. – Оставьте досье. Завтра утром мы с вашим братом поедем в Управление полиции Касл-он-Хадсона. Сделайте одолжение, не предупреждайте их о нашем визите. Если они не отличаются от большинства копов, то неважно обойдутся с людьми, которые, по их мнению, ждут особого обращения. То, что вы юрист, тоже будет не в вашу пользу.
– Действуйте, как сочтете нужным, – коротко улыбнулся Джеффри. Он не мог не торжествовать победу, даже когда жизни его сына грозила опасность. – Я не стану оскорблять вас, предлагая деньги сейчас, но я перевел на банковский счет Дилана двадцать пять тысяч долларов на ваши расходы. Мне все равно, что вы с ними сделаете. Отчитываться вам не придется. Если понадобится больше, позвоните, и не пройдет и минуты, как вы получите еще. Мне только нужно, чтобы Зак благополучно вернулся домой.
– Знаете, советник, – сказал Джон, – я бы помог и просто ради Дилана. Зачем впутывать в это Эрнандеса?
– Когда дело доходит до мотивации, детектив, я верю в превышение необходимой обороны. Доброй ночи. – Он сделал шаг, но потом остановился и посмотрел мне в глаза. – Я уже извинился за твое отсутствие на shivah.
– В самом деле? – не поверил я. – И что же ты им сказал?
– Что ты продал свой сценарий и должен вернуться в Лос-Анджелес. Может, когда Зак вернется домой, ты туда и вернешься.
– Сомневаюсь, но давай сначала найдем Зака.
Джеффри ушел. И прежде чем я успел произнести имя Эрнандеса, Макклу погнал меня из «Шпигата». Мне нужно переодеться. Принять душ. Хоть немного отдохнуть, сказал он. Впереди у нас длинный день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30