Висящие на стенах картины представляли собой странную смесь китайского и западного искусства того же раннего колониального периода, что и мебель. Узкие окна защищали прутья черного кованого железа.
Дворецкий раскрыл двустворчатые двери в дальнем конце холла и с поклоном пригласил Трента в гостиную. Отсюда с одной стороны открывался выход в патио, где стояла бронзовая скульптура – слившиеся в объятии юноша и девушка. Вода из рога изобилия, который они держали в руках, стекала в пруд с лилиями. Комната была почти квадратная – четырнадцать метров в длину и в ширину и более шести – в высоту. Вдоль одной из стен шла увенчанная аркой галерея. Трент заметил четыре больших полотна Ван Гога. На двух больших столах колониального стиля стояли железные подсвечники. В стеклянных шкафах размещалась коллекция темно-зеленого нефрита. С потолка свисал на цепях приводимый в движение электричеством вентилятор, он медленно вращался, перекачивая воздух. Из мебели здесь были только расположенные квадратом четыре больших прямоугольных дивана с обивкой из бледно-бежевого шелка.
Высокий европеец в брюках кремового цвета и в спортивной рубашке от Лакоста вышел навстречу Тренту, в то время как старый китаец остался сидеть на диване.
– Уайли, – представился европеец, протягивая Тренту руку. – Ивэн Уайли. Очень любезно с вашей стороны, что вы приняли наше приглашение. Я президент гонконгской компании, именуемой «Кэрнз – Оливер». Может быть, вы слышали о ней?
– Да, – кивнул Трент, и Ивэн Уайли улыбнулся – не из тщеславия, а просто потому, что это облегчало их задачу.
– Сэр Филип Ли, – представил он с легким поклоном в сторону старого китайца в сером костюме. – Мы с ним деловые партнеры, мистер Трент.
– Мне известно, кто такой сэр Филип, – сказал Трент.
– Да, конечно, – Ивэн Уайли, видимо, на мгновение растерялся. Затем предложил:
– Присядьте, пожалуйста.
– С кем из вас я должен говорить? – спросил Трент.
На лице сэра Филипа появилась легкая холодная улыбка. Он взглянул на президента компании «Кэрнз – Оливер» и сказал:
– Ивэн, будьте добры, оставьте нас одних на минуту.
Ивэн Уайли заколебался.
– Это дело вас не касается, Ивэн, – твердо произнес сэр Филип.
– Да, конечно, но…
Преданность Ивэна Уайли не позволяла ему уйти, так что китайский финансовый магнат был вынужден встать и, взяв его под руку, проводить к дверям. Он закрыл за высоким шотландцем двери и остановился, глядя на Трента с другого конца просторной комнаты.
– Не выпьете ли чаю, мистер Трент?
– Спасибо, – кивнул Трент.
Наконец-то близка разгадка того, что произошло на «Цай Джен». Он был на ногах всю ночь, смертельно устал и не собирался играть в пустые игры. Но в то же время ему не хотелось, чтобы этот китайский магнат догадался о степени его информированности – то, что Трент знал о существовании женщины, оказалось смертельно опасным для него.
Сэр Филип нажал кнопку звонка рядом с дверью и попросил появившегося дворецкого принести чаю. Затем вышел в патио и остановился возле фонтана, наблюдая, как из рога изобилия льется вода.
Трент последовал за ним и встал рядом. Случайно ли подошел хозяин дома к фонтану или же это предосторожность от электронного подслушивания? Он не мог проникнуть в мысли старика и не замечал в нем никаких проявлений эмоций.
Сэр Филип нагнулся и поднял из бассейна палый лист, имевший форму лодки.
– «Цай Джен» – мое судно, мистер Трент. Это был его первый рейс.
– Сожалею…
Финансист слегка пожал плечами в прекрасно сшитом пиджаке и велел дворецкому накрыть стол возле бассейна. Чай был подан на черном лаковом подносе, и сэр Филип сам разлил ароматную жидкость в чашки тонкого прозрачного фарфора.
– Я надеюсь, вы не добавляете в чай сахара и молока, мистер Трент? – спросил он.
Чай был зеленый, с легким запахом дымка. Без сомнения, особый сорт, и знаток сумел бы его оценить. «Не надоедает ли сэру Филипу всегда иметь все самого лучшего качества?» – подумал Трент. И улыбнулся про себя: ведь и он сам тоже первоклассный специалист в своем деле – был и, вероятно, и остался им. Именно поэтому, скорее всего, и оказался здесь.
– Меня пытались убить какие-то люди, и я хотел бы знать, что происходит, – начал Трент. Финансист пожал плечами.
– Идет война, мистер Трент. Те люди, которые напали на «Цай Джен», это наемники одного из моих соперников, человека, который ненавидит меня всеми фибрами души. Европейцы понимают ненависть как острое, жгучее и быстро угасающее чувство, для нас же, китайцев, ненависть – самое глубокое из всех чувств. – Он замолчал, на мгновение погрузившись в свои мысли, а затем продолжил:
– Я не могу доказать, что именно он несет ответственность за гибель моего судна, мистер Трент, но это так – и все превосходно знают об этом. Потеря «Цай Джена» – сильный удар по моему престижу; я потерял лицо. А это считается здесь очень важным. Разыщите мне пиратов, мистер Трент.
– Я не сыщик, – возразил Трент.
Старый китаец отвернулся от бассейна. В глазах его, совершенно черных, сквозила какая-то жестокость, присущая людям, обладающим большой властью. Трент подумал, что, наверное, этому человеку давно никто не отказывал. Он вспомнил, как во время службы в разведке старший офицер в Вашингтоне намечал объекты нападений и как будто наслаждался своей властью осуждать людей на смерть.
Смерть. Трент ненавидел сам привкус этого слова.
– И что бы вам обо мне ни говорили, сэр Филип, я не палач, – продолжал он.
– Я знаю, кто вы такой, мистер Трент, – сказал финансист. – У нас есть свой человек в Лондоне, который снабжает компанию подробной информацией.
Трент и сам догадывался об этом. Источником сведений сэра Филипа несомненно была военная разведка. Именно там покупалась информация. Трент сдерживался, чтобы в его голосе не прозвучала нотка гнева и отвращения:
– Это что, угроза, сэр Филип? Казалось, финансист был удивлен. Затем спокойно ответил:
– Я никогда никому не угрожаю. Либо вы принимаете мою просьбу, либо я меняю просьбу на приказание. В этом состоит ваш выбор, мистер Трент. Пейте, пожалуйста, свой чай, пока он не остыл. – Он позвонил, и в дверь вошел секретарь – наполовину китаец, наполовину филиппинец. Он встал у двери, ожидая, пока Трент окончил чаепитие.
– Очень вкусный чай, – похвалил Трент.
– Когда мы покончим с этим делом, устроим дегустацию чая. – Сэр Филип повел Трента к двери, так же дружелюбно и вежливо, как перед тем выпроводил сэра Ивэна Уайли. – До свидания, мистер Трент. Мистер Чунь окажет вам любую необходимую помощь.
Чунь, человек лет сорока пяти, был вежлив, внимателен и обходителен, как санитар в частном заведении для психически неполноценных. Он провел Трента по длинному, выложенному плитками коридору в конторское помещение с высоким потолком. Здесь стояли рабочий стол в испанском колониальном стиле, два кресла с высокими спинками, большой старомодный сейф фирмы «Чабб» и стенка несгораемых каталожных ящиков. Комнату пронизывал косой луч солнца, падавший из единственного окна, находившегося высоко в стене. На потолке медленно, со скоростью один оборот в минуту, вращался вентилятор.
Чунь, оказавшись в безопасности на собственной территории, почувствовал облегчение. Усевшись за рабочий стол, он пригласил Трента сесть в другое кресло и вручил отпечатанное на толстой бумаге письмо, которое уполномочивало бывшего разведчика действовать от имени Южно-Китайской компании парусного и пароходного судоходства во всех вопросах, касающихся «Цай Джен». Чунь также передал Тренту список судовой команды теплохода и миниатюрный радиомаяк. Как только Трент разыщет базу пиратов, он должен включить радиомаяк, и в течение часа к нему подоспеет помощь.
– Ни в коем случае не пытайтесь предпринимать что-нибудь самостоятельно, – серьезно предупредил Чунь.
Из этого Трент понял, что секретарь читал информацию, поступившую из Лондона. В ней наверняка особенно подчеркивалось, что Трент любит действовать на свой страх и риск и мало считается с приказами и инструкциями начальства.
Чунь деловито протер большие круглые линзы очков в золотой оправе с пружинными заушниками. Этот тощий, слегка сутулый человек с лысиной был похож на монаха с тонзурой в мирской одежде. Наконец он заправил заушники очков и стал еще более серьезным.
– Эти люди очень опасны, мистер Трент. Вы можете пострадать, а этого нельзя допустить ни в коем случае.
Трент заверил секретаря, что сам видел, насколько сильна склонность пиратов к насилию, и что сразу же воспользуется радиомаяком, как только удастся подобраться к пиратской базе на подходящее расстояние.
– Я не напрашивался на эту работу, и я совсем не герой, – закончил он.
– Очень рад этому, – сказал Чунь и улыбнулся, обнажив два золотых зуба.
Просьба Трента показать ему судовые бумаги, казалось, удивила секретаря.
– Наверное, документы находятся у мистера Танака Кацуко, – ответил он после минутного размышления. – Мне кажется, вы встречались с ним на борту «Цай Джена». Это японский джентльмен.
– Ах, да! – Трент сделал вид, что утратил к этому интерес.
Убедившись, что тут не было его ошибки, Чунь взял со стола большой конверт и с легким поклоном вручил его Тренту.
– Это ваше вознаграждение, мистер Трент. Надеюсь, вы сочтете, что этого достаточно. К сожалению, я плохо осведомлен о характере вашей работы, но она как будто подходит под общую статью о юридических расходах, так что я приравнял вас к внештатным юридическим консультантам, прибавив десять процентов за.., за…
Смутившись, он умолк, и Трент сам добавил:
– За опасность. Чунь закивал:
– Вот-вот, совершенно точно. Да, тут еще вопрос об оружии, мистер Трент. Опять-таки я не совсем уверен, но полагаю, что это должно быть что-то вроде автоматических ручек. Не так ли? Конечно, все зависит от личного вкуса. Так что я приготовил… Трех достаточно? – спросил он и положил на стол перед Трентом три разрешения на ношение оружия. – Я надеюсь, здесь все в порядке, мистер Трент? Они уже подписаны начальником полиции. Вам остается только заполнить кое-какие пункты.
Трент не знал, какие в данном случае нужно соблюдать формальности. Может быть, надо благодарить секретаря за его труды? Он сказал, что хотел бы осмотреть трупы, и Чунь немедленно позвонил полицейскому офицеру в Манилу.
– Тела находятся в городском морге. Патологоанатом будет ждать вас, – сказал он, положив трубку. – Инспектор Мартино поможет всем, чем сможет. – Он написал номер телефона инспектора на листочке бумаги. – Сам я, конечно, не очень опытен в этих делах, но если что-нибудь потребуется… – он написал свое имя и номер телефона аккуратными печатными буквами. – Машина доставит вас обратно в Манилу. Пожалуйста, поддерживайте с нами связь. Мы не хотим, чтобы сэр Филип беспокоился, мистер Трент.
В этих словах содержалась скрытая угроза, которую Чунь замаскировал своим мягким и несколько старомодным английским произношением.
– Никогда этого не допущу, – согласился Трент, и Чунь улыбнулся, довольный, что его так хорошо поняли.
Глава 8
Персональный лифт поднял их до этажа, где располагались апартаменты хозяина. Молодой человек, замирая, проследовал за личным телохранителем Вонг Фу до последнего пролета лестницы и встал перед телекамерой. Щелкнул замок, дверь распахнулась и раздался звонок, приглашавший его предстать перед лицом шефа. Он едва осмеливался смотреть на Вонг Фу, который стоял, отгороженный от него широким мраморным столом. Молодой человек пересек огромную комнату и подошел к столу. Ноги у него подгибались, теснение в груди усилилось, и он боялся, что его вырвет.
Он взял из стопки, лежавшей слева на столе, лист бумаги и написал: «Яхтсмен Трент сбежал в Маниле. Его увезли люди из Дома Ли».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Дворецкий раскрыл двустворчатые двери в дальнем конце холла и с поклоном пригласил Трента в гостиную. Отсюда с одной стороны открывался выход в патио, где стояла бронзовая скульптура – слившиеся в объятии юноша и девушка. Вода из рога изобилия, который они держали в руках, стекала в пруд с лилиями. Комната была почти квадратная – четырнадцать метров в длину и в ширину и более шести – в высоту. Вдоль одной из стен шла увенчанная аркой галерея. Трент заметил четыре больших полотна Ван Гога. На двух больших столах колониального стиля стояли железные подсвечники. В стеклянных шкафах размещалась коллекция темно-зеленого нефрита. С потолка свисал на цепях приводимый в движение электричеством вентилятор, он медленно вращался, перекачивая воздух. Из мебели здесь были только расположенные квадратом четыре больших прямоугольных дивана с обивкой из бледно-бежевого шелка.
Высокий европеец в брюках кремового цвета и в спортивной рубашке от Лакоста вышел навстречу Тренту, в то время как старый китаец остался сидеть на диване.
– Уайли, – представился европеец, протягивая Тренту руку. – Ивэн Уайли. Очень любезно с вашей стороны, что вы приняли наше приглашение. Я президент гонконгской компании, именуемой «Кэрнз – Оливер». Может быть, вы слышали о ней?
– Да, – кивнул Трент, и Ивэн Уайли улыбнулся – не из тщеславия, а просто потому, что это облегчало их задачу.
– Сэр Филип Ли, – представил он с легким поклоном в сторону старого китайца в сером костюме. – Мы с ним деловые партнеры, мистер Трент.
– Мне известно, кто такой сэр Филип, – сказал Трент.
– Да, конечно, – Ивэн Уайли, видимо, на мгновение растерялся. Затем предложил:
– Присядьте, пожалуйста.
– С кем из вас я должен говорить? – спросил Трент.
На лице сэра Филипа появилась легкая холодная улыбка. Он взглянул на президента компании «Кэрнз – Оливер» и сказал:
– Ивэн, будьте добры, оставьте нас одних на минуту.
Ивэн Уайли заколебался.
– Это дело вас не касается, Ивэн, – твердо произнес сэр Филип.
– Да, конечно, но…
Преданность Ивэна Уайли не позволяла ему уйти, так что китайский финансовый магнат был вынужден встать и, взяв его под руку, проводить к дверям. Он закрыл за высоким шотландцем двери и остановился, глядя на Трента с другого конца просторной комнаты.
– Не выпьете ли чаю, мистер Трент?
– Спасибо, – кивнул Трент.
Наконец-то близка разгадка того, что произошло на «Цай Джен». Он был на ногах всю ночь, смертельно устал и не собирался играть в пустые игры. Но в то же время ему не хотелось, чтобы этот китайский магнат догадался о степени его информированности – то, что Трент знал о существовании женщины, оказалось смертельно опасным для него.
Сэр Филип нажал кнопку звонка рядом с дверью и попросил появившегося дворецкого принести чаю. Затем вышел в патио и остановился возле фонтана, наблюдая, как из рога изобилия льется вода.
Трент последовал за ним и встал рядом. Случайно ли подошел хозяин дома к фонтану или же это предосторожность от электронного подслушивания? Он не мог проникнуть в мысли старика и не замечал в нем никаких проявлений эмоций.
Сэр Филип нагнулся и поднял из бассейна палый лист, имевший форму лодки.
– «Цай Джен» – мое судно, мистер Трент. Это был его первый рейс.
– Сожалею…
Финансист слегка пожал плечами в прекрасно сшитом пиджаке и велел дворецкому накрыть стол возле бассейна. Чай был подан на черном лаковом подносе, и сэр Филип сам разлил ароматную жидкость в чашки тонкого прозрачного фарфора.
– Я надеюсь, вы не добавляете в чай сахара и молока, мистер Трент? – спросил он.
Чай был зеленый, с легким запахом дымка. Без сомнения, особый сорт, и знаток сумел бы его оценить. «Не надоедает ли сэру Филипу всегда иметь все самого лучшего качества?» – подумал Трент. И улыбнулся про себя: ведь и он сам тоже первоклассный специалист в своем деле – был и, вероятно, и остался им. Именно поэтому, скорее всего, и оказался здесь.
– Меня пытались убить какие-то люди, и я хотел бы знать, что происходит, – начал Трент. Финансист пожал плечами.
– Идет война, мистер Трент. Те люди, которые напали на «Цай Джен», это наемники одного из моих соперников, человека, который ненавидит меня всеми фибрами души. Европейцы понимают ненависть как острое, жгучее и быстро угасающее чувство, для нас же, китайцев, ненависть – самое глубокое из всех чувств. – Он замолчал, на мгновение погрузившись в свои мысли, а затем продолжил:
– Я не могу доказать, что именно он несет ответственность за гибель моего судна, мистер Трент, но это так – и все превосходно знают об этом. Потеря «Цай Джена» – сильный удар по моему престижу; я потерял лицо. А это считается здесь очень важным. Разыщите мне пиратов, мистер Трент.
– Я не сыщик, – возразил Трент.
Старый китаец отвернулся от бассейна. В глазах его, совершенно черных, сквозила какая-то жестокость, присущая людям, обладающим большой властью. Трент подумал, что, наверное, этому человеку давно никто не отказывал. Он вспомнил, как во время службы в разведке старший офицер в Вашингтоне намечал объекты нападений и как будто наслаждался своей властью осуждать людей на смерть.
Смерть. Трент ненавидел сам привкус этого слова.
– И что бы вам обо мне ни говорили, сэр Филип, я не палач, – продолжал он.
– Я знаю, кто вы такой, мистер Трент, – сказал финансист. – У нас есть свой человек в Лондоне, который снабжает компанию подробной информацией.
Трент и сам догадывался об этом. Источником сведений сэра Филипа несомненно была военная разведка. Именно там покупалась информация. Трент сдерживался, чтобы в его голосе не прозвучала нотка гнева и отвращения:
– Это что, угроза, сэр Филип? Казалось, финансист был удивлен. Затем спокойно ответил:
– Я никогда никому не угрожаю. Либо вы принимаете мою просьбу, либо я меняю просьбу на приказание. В этом состоит ваш выбор, мистер Трент. Пейте, пожалуйста, свой чай, пока он не остыл. – Он позвонил, и в дверь вошел секретарь – наполовину китаец, наполовину филиппинец. Он встал у двери, ожидая, пока Трент окончил чаепитие.
– Очень вкусный чай, – похвалил Трент.
– Когда мы покончим с этим делом, устроим дегустацию чая. – Сэр Филип повел Трента к двери, так же дружелюбно и вежливо, как перед тем выпроводил сэра Ивэна Уайли. – До свидания, мистер Трент. Мистер Чунь окажет вам любую необходимую помощь.
Чунь, человек лет сорока пяти, был вежлив, внимателен и обходителен, как санитар в частном заведении для психически неполноценных. Он провел Трента по длинному, выложенному плитками коридору в конторское помещение с высоким потолком. Здесь стояли рабочий стол в испанском колониальном стиле, два кресла с высокими спинками, большой старомодный сейф фирмы «Чабб» и стенка несгораемых каталожных ящиков. Комнату пронизывал косой луч солнца, падавший из единственного окна, находившегося высоко в стене. На потолке медленно, со скоростью один оборот в минуту, вращался вентилятор.
Чунь, оказавшись в безопасности на собственной территории, почувствовал облегчение. Усевшись за рабочий стол, он пригласил Трента сесть в другое кресло и вручил отпечатанное на толстой бумаге письмо, которое уполномочивало бывшего разведчика действовать от имени Южно-Китайской компании парусного и пароходного судоходства во всех вопросах, касающихся «Цай Джен». Чунь также передал Тренту список судовой команды теплохода и миниатюрный радиомаяк. Как только Трент разыщет базу пиратов, он должен включить радиомаяк, и в течение часа к нему подоспеет помощь.
– Ни в коем случае не пытайтесь предпринимать что-нибудь самостоятельно, – серьезно предупредил Чунь.
Из этого Трент понял, что секретарь читал информацию, поступившую из Лондона. В ней наверняка особенно подчеркивалось, что Трент любит действовать на свой страх и риск и мало считается с приказами и инструкциями начальства.
Чунь деловито протер большие круглые линзы очков в золотой оправе с пружинными заушниками. Этот тощий, слегка сутулый человек с лысиной был похож на монаха с тонзурой в мирской одежде. Наконец он заправил заушники очков и стал еще более серьезным.
– Эти люди очень опасны, мистер Трент. Вы можете пострадать, а этого нельзя допустить ни в коем случае.
Трент заверил секретаря, что сам видел, насколько сильна склонность пиратов к насилию, и что сразу же воспользуется радиомаяком, как только удастся подобраться к пиратской базе на подходящее расстояние.
– Я не напрашивался на эту работу, и я совсем не герой, – закончил он.
– Очень рад этому, – сказал Чунь и улыбнулся, обнажив два золотых зуба.
Просьба Трента показать ему судовые бумаги, казалось, удивила секретаря.
– Наверное, документы находятся у мистера Танака Кацуко, – ответил он после минутного размышления. – Мне кажется, вы встречались с ним на борту «Цай Джена». Это японский джентльмен.
– Ах, да! – Трент сделал вид, что утратил к этому интерес.
Убедившись, что тут не было его ошибки, Чунь взял со стола большой конверт и с легким поклоном вручил его Тренту.
– Это ваше вознаграждение, мистер Трент. Надеюсь, вы сочтете, что этого достаточно. К сожалению, я плохо осведомлен о характере вашей работы, но она как будто подходит под общую статью о юридических расходах, так что я приравнял вас к внештатным юридическим консультантам, прибавив десять процентов за.., за…
Смутившись, он умолк, и Трент сам добавил:
– За опасность. Чунь закивал:
– Вот-вот, совершенно точно. Да, тут еще вопрос об оружии, мистер Трент. Опять-таки я не совсем уверен, но полагаю, что это должно быть что-то вроде автоматических ручек. Не так ли? Конечно, все зависит от личного вкуса. Так что я приготовил… Трех достаточно? – спросил он и положил на стол перед Трентом три разрешения на ношение оружия. – Я надеюсь, здесь все в порядке, мистер Трент? Они уже подписаны начальником полиции. Вам остается только заполнить кое-какие пункты.
Трент не знал, какие в данном случае нужно соблюдать формальности. Может быть, надо благодарить секретаря за его труды? Он сказал, что хотел бы осмотреть трупы, и Чунь немедленно позвонил полицейскому офицеру в Манилу.
– Тела находятся в городском морге. Патологоанатом будет ждать вас, – сказал он, положив трубку. – Инспектор Мартино поможет всем, чем сможет. – Он написал номер телефона инспектора на листочке бумаги. – Сам я, конечно, не очень опытен в этих делах, но если что-нибудь потребуется… – он написал свое имя и номер телефона аккуратными печатными буквами. – Машина доставит вас обратно в Манилу. Пожалуйста, поддерживайте с нами связь. Мы не хотим, чтобы сэр Филип беспокоился, мистер Трент.
В этих словах содержалась скрытая угроза, которую Чунь замаскировал своим мягким и несколько старомодным английским произношением.
– Никогда этого не допущу, – согласился Трент, и Чунь улыбнулся, довольный, что его так хорошо поняли.
Глава 8
Персональный лифт поднял их до этажа, где располагались апартаменты хозяина. Молодой человек, замирая, проследовал за личным телохранителем Вонг Фу до последнего пролета лестницы и встал перед телекамерой. Щелкнул замок, дверь распахнулась и раздался звонок, приглашавший его предстать перед лицом шефа. Он едва осмеливался смотреть на Вонг Фу, который стоял, отгороженный от него широким мраморным столом. Молодой человек пересек огромную комнату и подошел к столу. Ноги у него подгибались, теснение в груди усилилось, и он боялся, что его вырвет.
Он взял из стопки, лежавшей слева на столе, лист бумаги и написал: «Яхтсмен Трент сбежал в Маниле. Его увезли люди из Дома Ли».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48