И чего удивляться, раз дамочку зовут Бастинда. Вот вас бы так назвали, тоже небось злобствовали бы целыми днями. А в майора она вцепилась мёртвой хваткой, так как знает, что некий Реджинальд Бабни – это его побочный сын. Но затем она втрескалась в красавчика Реджи и попыталась расстроить его брак с Кларабеллой. После чего уже майор стал шантажировать её, и Бастинда вынуждена была кокнуть его. Но майор оказался ушлым малым и оставил письмо в посудине, которую привёз из Индии. В финальной сцене Кларабелла размахивает пистолетом, угрожая убить Реджи, но попадает в сосуд. Осколки разлетаются по всей каминной полке. И в ту минуту, когда Кларабелла направляет пистолет на себя и нажимает на спусковой крючок, появляется инспектор Оллрайт. В финале Реджи рыдает над бездыханным телом возлюбленной, заливая слезами письмо своего папаши.
– Человек, бросивший невесту ради злодейки, заслуживает страданий.
Сюжет пьесы не вызвал у меня приступа сентиментальности.
Миссис Мэллой хранила олимпийское спокойствие.
– Зрителям дают понять, что, как только опустится занавес, Реджи проявит твёрдость духа и застрелится. Как истинный британец. Нельзя отбрасывать достижения старой школы и всё такое.
– А что происходит с Бастиндой?
– Бастинда собирается выпрыгнуть из окна, но в последний миг священник удерживает её. Добрая душа обещает, что, выйдя из тюрьмы, преступница сможет замолить свои грехи, печатая на машинке его книгу о жизни святого Катберта.
– Похоже, миссис Эмблфорт многое почерпнула из жизни для своей пьесы.
– Всё великое искусство отчасти автобиографично, – изрекла миссис Мэллой с апломбом старшеклассника, которого только что приняли в Кембридж.
Всё это, конечно, жутко интересно, но сейчас меня больше волновало совсем другое.
– Миссис Мэллой, я, кажется, упомянула, что папа по уши влюблён, но не сказала, что он привёз свою возлюбленную в Мерлин-корт.
– Ну! – Рокси вскочила на ноги. – Надеюсь, дамочка не будет задирать нос и рассчитывать, что ей станут прислуживать.
– Она не из таких.
– Все они так говорят.
– Увы, эта ничего не говорит.
– Что, голос потеряла? – Миссис Мэллой усиленно старалась не выдать свой интерес. – Или просто чокнутая?
– Вряд ли её можно назвать чокнутой. Она мертва.
– Мертва?! И она здесь, у вас дома? Ну, знаете!!! – Втянув в себя воздух, Рокси отчеканила: – Да будет вам известно, миссис Х., я не работаю там, где позволяют себе разбрасывать куда ни попадя мертвецов. Перво-наперво, это запрещено правилами АДРЧФ – это Ассоциация Домработниц Читтертон-Феллс.
– Харриет вовсе не лежит на папиной постели. Её прах покоится в урне, которая похожа на самый обычный глиняный горшок. Я не думаю, что папа осмелится надолго выпустить урну из виду, и всё-таки нужно было вас предупредить.
– На тот случай, если я перепутаю её с банкой растворимого кофе? – Миссис Мэллой всегда обладала редкой сообразительностью.
– А кроме того, – вздохнула я, – есть ещё тётушка Лулу.
– Лулу? Мамаша Фредди, что ли? А с ней-то что стряслось?
– Ничего. Просто она приезжает сегодня и некоторое время поживёт в коттедже Фредди. И разумеется, тётушка Лулу не преминёт заглянуть к нам. Я ведь рассказывала, что она лечится от клептомании, так что будет совсем некстати, если она вдруг вздумает умыкнуть Харриет. Во-первых, папа придёт в ярость. А во-вторых, родственники Харриет должны сегодня приехать за прахом усопшей.
– То есть вы хотите, чтобы я присмотрела за старушенцией?
– Была бы вам ужасно признательна, миссис Мэллой.
– Ладно уж, такова, видать, моя судьба. Скоро придётся запрятать в шкаф все свои платья от Диора и подтирать за старыми калошами. Но пока давайте-ка поподробнее об этой Харриет. – Рокси ободряюще похлопала меня по плечу. – Где ваш папаша с ней встретился?
– В Германии.
– А как звучит её фамилия?
– Браун. – Я задумалась. – Самая обыденная фамилия после «Смит». Не сомневаюсь, папа с большой охотой расскажет вам историю своей любви. Думаю, ему понадобится ещё не раз выговориться. Вчера произошло событие, которое по-настоящему взволновало его. Папа спустился в холл, когда в доме находились преподобный Эмблфорт с женой. Он шёл как лунатик и выглядел несколько жутковато. А уж когда бросился к миссис Эмблфорт, приняв её за Харриет… Я очень надеюсь, что они сохранят это в тайне. А вы будете держать язык за зубами, миссис Мэллой?
Женщина, которую я долго считала своей правой рукой, сурово глянула на меня из-под неоновых век.
– Полагаю, это дурная шутка, миссис Х. Вам ведь прекрасно известно, что профессиональная этика запрещает мне говорить кому бы то ни было о том, что происходит в Мерлин-корте. Конечно, если не считать ближайших друзей и случайных собеседников в очереди на автобусной остановке.
– Я просто не хочу, чтобы пошёл слух, будто мой отец повредился рассудком.
Всё это время я беспокойно сновала по комнате, но теперь остановилась у окна, наблюдая за такси, неспешно катившим по подъездной дорожке. Автомобиль затормозил и высадил трёх пассажиров.
– Похоже, родственники Харриет приехали! – бросила я через плечо миссис Мэллой и вылетела из гостиной.
Если она и сказала что-то в ответ, то я не расслышала, так как сломя голову пронеслась через холл и чуть ли не кубарем скатилась с крыльца. Может, прошлой ночью я дала волю воображению и в истории с Харриет нет ничего иного, кроме грустного короткого романа? Как бы то ни было, я испытывала несказанное облегчение от того, что дело близится к развязке. Приглашу этих людей на чашку чая, мы с Беном выразим соболезнования, папа произнесёт прочувствованную речь, а потом гости, подхватив урну под мышку, удалятся прочь. И мы их больше никогда не увидим. Пусть кому-то это и покажется жестоким, но я радовалась не только тому, что с нашего дома наконец-то снимется траурная пелена. Я искренне верила, что папа придёт в себя гораздо быстрее, если его избавить от останков Харриет.
К сожалению, благие намерения дочерей зачастую разбиваются вдребезги. Когда я добралась до пассажиров такси, с ними уже беседовал Бен. Мне понадобилось всего мгновение, чтобы классифицировать гостей как одного мужчину и двух женщин, но они странным образом походили на русских матрёшек, что вставляются одна в другую. Низенькие, кругленькие, с блестящими чёрными волосами и глазами-бусинками. И ещё незнакомцы слегка пошатывались. Возможно, потому, что были закутаны в куртки, больше подходящие для свирепой сибирской зимы. А может, потому, что были расстроены.
Бен выдвинул меня вперёд:
– Элли, это Хопперы, родственники Харриет. Я сказал, что твоего отца здесь нет.
– Как нет?! – Внезапно мне показалось, что моё лицо тоже сделали на игрушечной фабрике. – Я ведь слышала, как несколько минут назад он спустился в холл!
– А я только что видел, как он умчался на мотоцикле в компании Фредди.
– Они сказали, куда отправляются?
– Нет, но твой отец прокричал, что урну он забрал с собой.
– Боже! Что, если они просыплют?..
Наверное, неразумно было высказывать столь кощунственное предположение в присутствии Хопперов. Все трое тревожно округлили рты.
– Уверен, Фредди будет осторожен и не станет прыгать по кочкам, изображая дикого мустанга. Плохо другое – мы не знаем, когда они вернутся.
Бену гораздо лучше удавалось сдерживать свой темперамент, чем мне удерживать волосы, которые ветер упрямо пытался сорвать с моей головы.
– Очень жаль. Почему бы вам не зайти в дом и не подождать?
– Прошу вас, – поддакнул Бен. – Если вы ещё не завтракали, я с удовольствием приготовлю для вас пару сытных блюд. А если повезёт, мой тесть вернётся прежде, чем мы покончим с тостами и вареньем.
Ответом нам были три изумлённых взгляда. Затем Хопперы сгрудились в кучу и принялись совещаться. Головы их слились в один чёрный шар. Да нас донёсся шёпот, перемежаемый тоненьким сопением и фырканьем. Они всё шушукались и шушукались. Казалось, это будет длиться вечно, но наконец гости вновь разделились на отдельные существа.
– Мы приедем попозже, – сказал мужчина.
– Сегодня во второй половине дня, – добавил один женский голос.
– После трёх, – пропищал другой.
– Не годится, чтоб такси ждало так долго.
Мужчина согнул пальцы в красных митенках. Вероятно, это бы сигнал спутницам. И не успели мы с Беном вымолвить и слова, как вся троица проворно забралась в машину.
– Папа поступил как… – Я замолчала и поёжилась, моя старенькая кофта вовсе не предназначалась для сибирских морозов. – Он нарочно укатил!
– Да, думаю, твой отец вряд ли оказался на мотоцикле Фредди случайно.
– Я хотела сказать, что он специально тянет время, не желая расставаться с урной.
– Если быть до конца справедливыми, Элли, твой отец не так уж и виноват. Хопперы могли бы поточнее сообщить, когда их ждать. Ничего не стоило либо назначить час, либо позвонить утром. Видимо, они очень расстроены и не в состоянии ясно мыслить. Наверное, для них это было тяжёлым ударом. Мне показалось, что они не слишком сообразительны. Как ты считаешь?
– Никак не считаю. И пусть я выгляжу жуткой эгоисткой, но мне хотелось бы поскорее забыть о Харриет и отправиться во Францию. Но, разумеется, я не могу просто так бросить отца.
– Да. Ни сегодня, ни завтра мы никуда не уедем. Но через пару дней старина Морли наверняка приободрится и почувствует себя как дома. – Мы остановились на мостике, перекинутом через декоративный ров. Бен развернул меня лицом к себе. – К тому же мы ведь не бросаем его одного, дорогая. Всегда под боком будет Фредди.
– Фредди хватит проблем с тётушкой Лулу и с ролью в пьесе.
– Верно, но…
Прежде чем Бен смог договорить, послышался оглушительный рёв и на подъездную дорожку влетел мотоцикл. В небо с недовольным карканьем взметнулись вороны. Через несколько мгновений, когда ветер унёс последние всхлипы ревущего двигателя, на землю с трудом спустился мой отец и нетвёрдой походкой двинулся к нам. Глаза его был крепко зажмурены. Он проследовал по мостику мимо нас. Я проводила его испуганным взглядом, не решившись окликнуть, – считается, что лунатиков опасно будить, когда они разгуливают, грезя наяву. Бена, видимо, посетили сходные опасения, он лишь шёпотом заметил, что папа слегка позеленел.
– А вот и мы, в целости и сохранности! – весело прокричал Фредди. – Наверное, перед глазами дяди Морли промелькнула вся его жизнь, когда я закладывал виражи по Скалистой дороге. Думаю, он не рассчитывал, что я стану катать его по окрестностям, пока родственники Харриет уберутся, несолоно хлебавши?
– Они уже уехали. С пустыми руками. Где урна? – отозвался Бен.
– В комнате дядюшки Морли. Он наврал, будто забрал её с собой, чтобы кто-нибудь из вас не сбагрил Харриет за его спиной.
– Какой же ты, Фредди, предатель! Надеюсь, твоя мать проживёт у тебя несколько месяцев и за это время украдёт всё до последней тарелки.
Я могла бы многое ещё сказать, но тут на крыльцо выплыла миссис Мэллой и чопорно сообщила, что звонит леди Гризуолд и хочет поговорить со мной.
– Наверное, по поводу оформления её дома, – сказала я.
– Только об этом и думаете. О себе и своей карьере. – Миссис Мэллой проследовала за мной в холл. – А я вся на нервах – вдруг её светлость звонит сообщить, что сломала ногу?! И попросить вас как-нибудь помягче подготовить меня к тому, что роль Бастинды Стилуотерс придётся играть мне. Риск увидеть своё имя в отблесках голливудских огней может кого угодно свести в могилу, знаете ли!
Глава десятая
Возможно, миссис Мэллой так и продолжала бы стоять над душой, прислушиваясь к моим попыткам поговорить с леди Гризуолд, если бы по лестнице не спустился отец. Лицо его приобрело нормальный оттенок, он нёс урну с величественностью архиепископа Кентерберийского, готовящегося помазать монарха на трон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Человек, бросивший невесту ради злодейки, заслуживает страданий.
Сюжет пьесы не вызвал у меня приступа сентиментальности.
Миссис Мэллой хранила олимпийское спокойствие.
– Зрителям дают понять, что, как только опустится занавес, Реджи проявит твёрдость духа и застрелится. Как истинный британец. Нельзя отбрасывать достижения старой школы и всё такое.
– А что происходит с Бастиндой?
– Бастинда собирается выпрыгнуть из окна, но в последний миг священник удерживает её. Добрая душа обещает, что, выйдя из тюрьмы, преступница сможет замолить свои грехи, печатая на машинке его книгу о жизни святого Катберта.
– Похоже, миссис Эмблфорт многое почерпнула из жизни для своей пьесы.
– Всё великое искусство отчасти автобиографично, – изрекла миссис Мэллой с апломбом старшеклассника, которого только что приняли в Кембридж.
Всё это, конечно, жутко интересно, но сейчас меня больше волновало совсем другое.
– Миссис Мэллой, я, кажется, упомянула, что папа по уши влюблён, но не сказала, что он привёз свою возлюбленную в Мерлин-корт.
– Ну! – Рокси вскочила на ноги. – Надеюсь, дамочка не будет задирать нос и рассчитывать, что ей станут прислуживать.
– Она не из таких.
– Все они так говорят.
– Увы, эта ничего не говорит.
– Что, голос потеряла? – Миссис Мэллой усиленно старалась не выдать свой интерес. – Или просто чокнутая?
– Вряд ли её можно назвать чокнутой. Она мертва.
– Мертва?! И она здесь, у вас дома? Ну, знаете!!! – Втянув в себя воздух, Рокси отчеканила: – Да будет вам известно, миссис Х., я не работаю там, где позволяют себе разбрасывать куда ни попадя мертвецов. Перво-наперво, это запрещено правилами АДРЧФ – это Ассоциация Домработниц Читтертон-Феллс.
– Харриет вовсе не лежит на папиной постели. Её прах покоится в урне, которая похожа на самый обычный глиняный горшок. Я не думаю, что папа осмелится надолго выпустить урну из виду, и всё-таки нужно было вас предупредить.
– На тот случай, если я перепутаю её с банкой растворимого кофе? – Миссис Мэллой всегда обладала редкой сообразительностью.
– А кроме того, – вздохнула я, – есть ещё тётушка Лулу.
– Лулу? Мамаша Фредди, что ли? А с ней-то что стряслось?
– Ничего. Просто она приезжает сегодня и некоторое время поживёт в коттедже Фредди. И разумеется, тётушка Лулу не преминёт заглянуть к нам. Я ведь рассказывала, что она лечится от клептомании, так что будет совсем некстати, если она вдруг вздумает умыкнуть Харриет. Во-первых, папа придёт в ярость. А во-вторых, родственники Харриет должны сегодня приехать за прахом усопшей.
– То есть вы хотите, чтобы я присмотрела за старушенцией?
– Была бы вам ужасно признательна, миссис Мэллой.
– Ладно уж, такова, видать, моя судьба. Скоро придётся запрятать в шкаф все свои платья от Диора и подтирать за старыми калошами. Но пока давайте-ка поподробнее об этой Харриет. – Рокси ободряюще похлопала меня по плечу. – Где ваш папаша с ней встретился?
– В Германии.
– А как звучит её фамилия?
– Браун. – Я задумалась. – Самая обыденная фамилия после «Смит». Не сомневаюсь, папа с большой охотой расскажет вам историю своей любви. Думаю, ему понадобится ещё не раз выговориться. Вчера произошло событие, которое по-настоящему взволновало его. Папа спустился в холл, когда в доме находились преподобный Эмблфорт с женой. Он шёл как лунатик и выглядел несколько жутковато. А уж когда бросился к миссис Эмблфорт, приняв её за Харриет… Я очень надеюсь, что они сохранят это в тайне. А вы будете держать язык за зубами, миссис Мэллой?
Женщина, которую я долго считала своей правой рукой, сурово глянула на меня из-под неоновых век.
– Полагаю, это дурная шутка, миссис Х. Вам ведь прекрасно известно, что профессиональная этика запрещает мне говорить кому бы то ни было о том, что происходит в Мерлин-корте. Конечно, если не считать ближайших друзей и случайных собеседников в очереди на автобусной остановке.
– Я просто не хочу, чтобы пошёл слух, будто мой отец повредился рассудком.
Всё это время я беспокойно сновала по комнате, но теперь остановилась у окна, наблюдая за такси, неспешно катившим по подъездной дорожке. Автомобиль затормозил и высадил трёх пассажиров.
– Похоже, родственники Харриет приехали! – бросила я через плечо миссис Мэллой и вылетела из гостиной.
Если она и сказала что-то в ответ, то я не расслышала, так как сломя голову пронеслась через холл и чуть ли не кубарем скатилась с крыльца. Может, прошлой ночью я дала волю воображению и в истории с Харриет нет ничего иного, кроме грустного короткого романа? Как бы то ни было, я испытывала несказанное облегчение от того, что дело близится к развязке. Приглашу этих людей на чашку чая, мы с Беном выразим соболезнования, папа произнесёт прочувствованную речь, а потом гости, подхватив урну под мышку, удалятся прочь. И мы их больше никогда не увидим. Пусть кому-то это и покажется жестоким, но я радовалась не только тому, что с нашего дома наконец-то снимется траурная пелена. Я искренне верила, что папа придёт в себя гораздо быстрее, если его избавить от останков Харриет.
К сожалению, благие намерения дочерей зачастую разбиваются вдребезги. Когда я добралась до пассажиров такси, с ними уже беседовал Бен. Мне понадобилось всего мгновение, чтобы классифицировать гостей как одного мужчину и двух женщин, но они странным образом походили на русских матрёшек, что вставляются одна в другую. Низенькие, кругленькие, с блестящими чёрными волосами и глазами-бусинками. И ещё незнакомцы слегка пошатывались. Возможно, потому, что были закутаны в куртки, больше подходящие для свирепой сибирской зимы. А может, потому, что были расстроены.
Бен выдвинул меня вперёд:
– Элли, это Хопперы, родственники Харриет. Я сказал, что твоего отца здесь нет.
– Как нет?! – Внезапно мне показалось, что моё лицо тоже сделали на игрушечной фабрике. – Я ведь слышала, как несколько минут назад он спустился в холл!
– А я только что видел, как он умчался на мотоцикле в компании Фредди.
– Они сказали, куда отправляются?
– Нет, но твой отец прокричал, что урну он забрал с собой.
– Боже! Что, если они просыплют?..
Наверное, неразумно было высказывать столь кощунственное предположение в присутствии Хопперов. Все трое тревожно округлили рты.
– Уверен, Фредди будет осторожен и не станет прыгать по кочкам, изображая дикого мустанга. Плохо другое – мы не знаем, когда они вернутся.
Бену гораздо лучше удавалось сдерживать свой темперамент, чем мне удерживать волосы, которые ветер упрямо пытался сорвать с моей головы.
– Очень жаль. Почему бы вам не зайти в дом и не подождать?
– Прошу вас, – поддакнул Бен. – Если вы ещё не завтракали, я с удовольствием приготовлю для вас пару сытных блюд. А если повезёт, мой тесть вернётся прежде, чем мы покончим с тостами и вареньем.
Ответом нам были три изумлённых взгляда. Затем Хопперы сгрудились в кучу и принялись совещаться. Головы их слились в один чёрный шар. Да нас донёсся шёпот, перемежаемый тоненьким сопением и фырканьем. Они всё шушукались и шушукались. Казалось, это будет длиться вечно, но наконец гости вновь разделились на отдельные существа.
– Мы приедем попозже, – сказал мужчина.
– Сегодня во второй половине дня, – добавил один женский голос.
– После трёх, – пропищал другой.
– Не годится, чтоб такси ждало так долго.
Мужчина согнул пальцы в красных митенках. Вероятно, это бы сигнал спутницам. И не успели мы с Беном вымолвить и слова, как вся троица проворно забралась в машину.
– Папа поступил как… – Я замолчала и поёжилась, моя старенькая кофта вовсе не предназначалась для сибирских морозов. – Он нарочно укатил!
– Да, думаю, твой отец вряд ли оказался на мотоцикле Фредди случайно.
– Я хотела сказать, что он специально тянет время, не желая расставаться с урной.
– Если быть до конца справедливыми, Элли, твой отец не так уж и виноват. Хопперы могли бы поточнее сообщить, когда их ждать. Ничего не стоило либо назначить час, либо позвонить утром. Видимо, они очень расстроены и не в состоянии ясно мыслить. Наверное, для них это было тяжёлым ударом. Мне показалось, что они не слишком сообразительны. Как ты считаешь?
– Никак не считаю. И пусть я выгляжу жуткой эгоисткой, но мне хотелось бы поскорее забыть о Харриет и отправиться во Францию. Но, разумеется, я не могу просто так бросить отца.
– Да. Ни сегодня, ни завтра мы никуда не уедем. Но через пару дней старина Морли наверняка приободрится и почувствует себя как дома. – Мы остановились на мостике, перекинутом через декоративный ров. Бен развернул меня лицом к себе. – К тому же мы ведь не бросаем его одного, дорогая. Всегда под боком будет Фредди.
– Фредди хватит проблем с тётушкой Лулу и с ролью в пьесе.
– Верно, но…
Прежде чем Бен смог договорить, послышался оглушительный рёв и на подъездную дорожку влетел мотоцикл. В небо с недовольным карканьем взметнулись вороны. Через несколько мгновений, когда ветер унёс последние всхлипы ревущего двигателя, на землю с трудом спустился мой отец и нетвёрдой походкой двинулся к нам. Глаза его был крепко зажмурены. Он проследовал по мостику мимо нас. Я проводила его испуганным взглядом, не решившись окликнуть, – считается, что лунатиков опасно будить, когда они разгуливают, грезя наяву. Бена, видимо, посетили сходные опасения, он лишь шёпотом заметил, что папа слегка позеленел.
– А вот и мы, в целости и сохранности! – весело прокричал Фредди. – Наверное, перед глазами дяди Морли промелькнула вся его жизнь, когда я закладывал виражи по Скалистой дороге. Думаю, он не рассчитывал, что я стану катать его по окрестностям, пока родственники Харриет уберутся, несолоно хлебавши?
– Они уже уехали. С пустыми руками. Где урна? – отозвался Бен.
– В комнате дядюшки Морли. Он наврал, будто забрал её с собой, чтобы кто-нибудь из вас не сбагрил Харриет за его спиной.
– Какой же ты, Фредди, предатель! Надеюсь, твоя мать проживёт у тебя несколько месяцев и за это время украдёт всё до последней тарелки.
Я могла бы многое ещё сказать, но тут на крыльцо выплыла миссис Мэллой и чопорно сообщила, что звонит леди Гризуолд и хочет поговорить со мной.
– Наверное, по поводу оформления её дома, – сказала я.
– Только об этом и думаете. О себе и своей карьере. – Миссис Мэллой проследовала за мной в холл. – А я вся на нервах – вдруг её светлость звонит сообщить, что сломала ногу?! И попросить вас как-нибудь помягче подготовить меня к тому, что роль Бастинды Стилуотерс придётся играть мне. Риск увидеть своё имя в отблесках голливудских огней может кого угодно свести в могилу, знаете ли!
Глава десятая
Возможно, миссис Мэллой так и продолжала бы стоять над душой, прислушиваясь к моим попыткам поговорить с леди Гризуолд, если бы по лестнице не спустился отец. Лицо его приобрело нормальный оттенок, он нёс урну с величественностью архиепископа Кентерберийского, готовящегося помазать монарха на трон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41