Удивленная этой метаморфозой Венеция быстро поняла, что дело заключалось не в инстинктивном кокетстве Шарлотты, а в ловком обращении ее собеседника. Она могла только удивляться, восхищаться и одновременно радоваться и печалиться. Ей стоили стольких сил безуспешные попытки развеселить Шарлотту, а Деймрел проделал это за пять минут знакомства и без очевидных усилий. Он даже заставил ее рассмеяться, заметив, когда она рассказывала о парижских покупках:
— Самые элегантные шляпы можно приобрести у Фани.
— Откуда вы знаете? — весело осведомилась Шарлотта, простодушно глядя на него.
Венеция с трудом удержалась от смеха и увидела, как дрогнул уголок рта Деймрела. Но он серьезно ответил:
— Кажется, я слышал это имя от одной знакомой леди.
— Ее шляпы великолепны, но очень дороги!
— В самом деле, если то, что мне рассказали, правда.
— Муж купил мне одну, но, услышав цену, я хотела отказаться. Но он и слышать об этом не пожелал, а я надела шляпу к завтраку в честь герцога Веллингтона, когда тот был в штаб-квартире.
Беседа продолжалась в том же незамысловатом духе, покуда они не приблизились к дому. Пройдя под аркой, они увидели Обри, и веселье Шарлотты как рукой сняло. Она до нелепости боялась Обри, словно смущаясь его хромоты, и всегда отворачивалась, когда он двигался, делая это чересчур заметно, чтобы не обратить его внимание. Обри прихрамывал сильнее обычного, что свидетельствовало о преждевременности его пробной поездки.
— Пакстон только что вернулся из Йорка с вашей служанкой, мэм, — обратился Обри к Шарлотте. — Девица разодета в пух и прах! Тебе следовало послать за ней Уильяма с каретой, Венеция! Она явно не привыкла ездить в двуколке с помощником кучера.
Шарлотта испуганно забормотала, что мама наняла мисс Тросселл в Лондоне, но ей, конечно, следовало бы одеться поскромнее. Извинившись, она поспешила в дом.
— Ну и ну! — воскликнула Венеция. — Что могло внушить миссис Скорриер мысль, будто Шарлотте в Андершо понадобится разодетая служанка? — Она озорно посмотрела на Деймрела: — Что касается вас, сэр, с вашими модистками, чьи цены, как вы сами слышали, запредельны, то как вам хватило дерзости…
— А как вам хватило ума, мэм, обнаружить понимание обстоятельств, при которых я познакомился с мадемуазель Фани? — осведомился он.
Венеция рассмеялась:
— Вы правы, я была неосторожна, однако, кроме вас, никто этого не заметил. Но как ловко вам удалось растормошить мою невестку!
— Что вы о ней думаете? — вмешался Обри.
— Ваша цитата из Поупа точно ее охарактеризовала. Жуткая зануда, но ни капли злости. Она не причинит вам беспокойства.
— Пожалуй, — задумчиво промолвила Венеция. — Когда я услышала, что она ждет ребенка, сначала подумала, будто Конуэю пришлось на ней жениться…
— Я тоже, — подхватил Обри. — Но няня говорит, что она должна родить в мае, так что срок не подходит. Нет, в этом браке все по чести.
— Вы говорите так, словно предпочли бы обратное, — усмехнулся Деймрел. — Я удостоюсь привилегии познакомиться с мамашей или это было бы неразумно?
— Возможно, если бы она о вас знала… — ответила Венеция, всерьез задумываясь над этой проблемой. — Давайте пройдем в библиотеку… Миссис Скорриер, скорее всего, о вас не знает, хотя она и не вульгарна…
— Она чудовищно вульгарна, — вставил Обри.
— У нее вульгарный ум, — согласилась Венеция. — Я имею в виду, что она недурно воспитана, как бедная миссис Хаптспилл или та странная женщина, которую я встречала, когда посещала Хэрроугит с тетей Хендред, и которая все время говорила о герцогинях, словно они были ее лучшими подругами, что, по словам тети, не имело ничего общего с действительностью. Миссис Скорриер не похваляется знатными знакомыми, пусть она фальшива и невероятно властна, ее манеры не вызывают отвращения. Но я не верю, что она принадлежит к высшему обществу.
— Если эта женщина такова, какой я ее представляю, то, должно быть, она дочь мелкого деревенского сквайра, — сказал Деймрел, следуя за Венецией в библиотеку. — Судя по рассказам Обри, ваша невестка, очевидно, дочь Неда Скорриера — в таком случае вам нечего стыдиться этого брака. Скорриеры — не бог весть какие аристократы, но достаточно старинное стаффордширское семейство. Нед Скорриер был одним из младших сыновей и учился в Итоне вместе со мной, хотя и был старше меня на пару лет. Я слышал, что он стал военным и неудачно женился в двадцатилетнем возрасте, но как сложилась его жизнь потом, не имею понятия.
— Он умер от лихорадки на Пиренейском полуострове, — сказала Венеция. — Очевидно, это именно тот человек, так как миссис Скорриер говорила, что семья ее мужа живет в Стаффордшире. Она с ними поссорилась. — Ее лоб наморщился. — По крайней мере, я так поняла со слов Шарлотты, но в ее обстоятельствах это был нелепый поступок. Миссис Скорриер явно не на короткой ноге с высшим светом, так что ей не следовало ссориться с семьей мужа.
— Одно из преимуществ уединенной жизни, — улыбаясь, заметил Деймрел, — состоит в том, что вы до сих пор не сталкивались с женщинами, которые не в состоянии удержаться от ссоры с любым, кто попадается им на пути. Такие женщины всегда заводят дружбу с людьми, которые рано или поздно ужасно с ними обходятся. Они самые дружелюбные существа на свете и вовсе не ищут ссор, но их доверчивость навлекает на них такие нестерпимые оскорбления, что они волей-неволей вынуждены разрывать старые связи. Я попал в точку?
— Абсолютно! — криво усмехнулся Обри.
— Добавьте к этому совершенно беспричинную ревность! — сказала Венеция. — Миссис Скорриер с первого взгляда стала относиться ко мне с ревнивой недоброжелательностью, хотя я не давала ей никакого повода.
— Вы дали ей отличный повод! — улыбнулся Деймрел. — Будь вы смуглой, темноволосой красавицей, тогда другое дело, ибо вы могли бы служить контрастом ее невзрачной блондинке дочери. Но вы тоже блондинка, дорогая моя, и ваше сияние полностью затмевает бедную девушку. Золото затмевает лен, что миссис Скорриер отлично известно!
— Черт возьми, вы правы! — воскликнул Обри, окидывая сестру критическим взглядом. — Венеция на редкость красивая девушка! По крайней мере, такой ее считают люди.
— Если даже вы это признаете…
— Я глубоко признательна вам обоим! — рассмеялась Венеция. — Подобные нелепости всегда меня радуют. Но будьте справедливы к Шарлотте и признайте ее хотя бы хорошенькой!
— Разумеется — в кукольном стиле, без всякой индивидуальности.
— Лично я не вижу в ней ничего особенного, — заявил Обри. — Не знаю, почему Конуэй на ней женился.
— Но они отлично подойдут друг другу! — возразила Венеция. — Я прекрасно понимаю, что нашел в ней Конуэй! Она хорошенькая, мягкая, обожает его, никогда в жизни не станет ему докучать и всегда будет считать, что он так же умен, как красив!
— В таком случае Конуэй станет абсолютно невыносимым, — сказал Обри, с трудом поднимаясь со стула. — Пойду займусь Бесс — у нее в ноге колючка.
Он вышел, хромая, и, когда за ним закрылась дверь, Деймрел промолвил:
— Меня не интересует прекрасная Шарлотта и тем более ее мамаша, но признаю, что питаю живейшее любопытство в отношении вашего брата Конуэя, радость моя. Что стоит за этой причудой? Что он за человек, если сыграл с вами подобную шутку?
Венеция задумалась.
— Ну, Конуэй высокий и очень красивый, — ответила она. — Он выглядит человеком с сильной волей, хотя в действительности легкомыслен и упрям. Зато Конуэй добрый и никогда не обижается, если над ним смеются, — это одно из главных его достоинств. Когда Обри говорит ему колкости, он с гордостью думает, что у этого тщедушного парня на редкость острый язык.
Деймрел поднял брови:
— Вы изобразили весьма достойного человека, дорогая!
— В некоторых отношениях Конуэй таков и есть, — согласилась Венеция. — Только он ленив и эгоистичен и, несмотря на свое дружелюбие, никогда ради кого бы то ни было не пожертвует своими удобствами. Не будучи настолько нелюбезным, чтобы напрямик отказать в помощи, он либо забудет о просьбе, либо найдет отличную причину, но которой лучше себя не беспокоить. Что до остального — Конуэй завзятый охотник, споено стреляет и хорошо играет на скрипке. Он любит незамысловатые шутки и, рассказывая их в десятый раз, хохочет так же искрение, как в первый.
— В семействе Лэнион острый язык не только у Обри, — одобрительно произнес Деймрел. — А теперь объясните, почему этот парень, так дорожащий своими удобствами, повесил себе на шею мегеру в качестве тещи?
— Конуэю была нужна Шарлотта. Когда миссис Скорриер стала причинять ему неудобства в Камбре, он избавился от нее, не сомневаюсь, без всяких неприятных сцен, а просто убедив Шарлотту, что она неважно себя чувствует, а заодно убедив ее, миссис Скорриер и самого себя, что его долг отправить жену домой в Англию. Думаю, Конуэй обрадовался бы, если бы я избавила Андершо от присутствия миссис Скорриер до его возвращения, но сомневаюсь, чтобы мне это удалось, да я и не намерена пытаться. Конуэй должен сам это сделать и сделает, хотя его теща об этом не подозревает! — Венеция коротко усмехнулась. — Конечно, Конуэй ни за что бы не стал ссориться с ней в Камбре, где она могла бы поднять шум и поставить его в неловкое положение, но ему абсолютно безразлично, какой шум миссис Скорриер поднимет здесь! Не удивлюсь, если он поручит Шарлотте сказать матери, чтобы она уезжала, а сам на весь день укатит охотиться!
Деймрел рассмеялся, но заметил:
— А пока она не дает вам жить, черт бы ее побрал!
— Да, — согласилась Венеция. — Но думаю, это долго не продлится, и, возможно, если мне удастся убедить ее, что у меня нет ни малейшего желания узурпировать место Шарлотты, мы сможем поладить друг с другом.
Глава 13
Оптимизм Венеции, к сожалению, не оправдался. Спустя десять минут после ухода Деймрела враждебность вновь дала о себе знать. Миссис Скорриер, чьи глаза сверкали праведным гневом, отыскала Венецию, чтобы осведомиться, правда ли, что она не только приводила лорда Деймрела в Андершо, но даже представила его Шарлотте. Миссис Скорриер заявила, что не могла поверить своим ушам, когда дочь поведала ей об этом скандальном инциденте, и, хотя она уже знала, что мисс Лэнион ведет себя, согласно ее, возможно, устаревшим представлениям, с неподобающей свободой, ей и в голову не приходило, что мисс Лэнион может настолько не хватить осторожности и деликатности, чтобы позволить мужчине с репутацией лорда Деймрела ступить на землю Андершо, а тем более представить его молодой и невинной жене своего брата.
Если Венеция, по зрелом размышлении, и могла испытывать сомнения, разумно ли она поступила, познакомив Деймрела с Шарлоттой (ибо знакомство с ним не могло способствовать популярности в округе молодой леди Лэнион), то теперь они исчезли в пламени гнева.
— Боже мой, мэм, — быстро отозвалась она, — неужели вы опасаетесь что Шарлотта может поддаться его чарам? Я полагала, что она слишком сильно любит моего брата, но вам, конечно, виднее.
— Мисс… Лэнион! — с трудом выдавила из себя миссис Скорриер.
— В чем дело? — с обманчивым спокойствием осведомилась Венеция.
Миссис Скорриер шумно выдохнула:
— Я оставлю без внимания вашу дерзость. Но должна заметить, что для скромной женщины в положении моей дочери — чужой в этих местах и приехавшей сюда без защиты мужа — выглядит крайне неподобающе, когда в ее доме принимают мужчину с дурной репутацией. О том, насколько неподобающе выглядит дружба незамужней женщины с подобным человеком, я умолчу!
— И правильно сделаете, потому что это касается только меня, а моя репутация не пострадает. Но в остальном вы правы — я поступила необдуманно и прошу прощения. Шарлотте при ее обстоятельствах следует быть особенно осмотрительной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Самые элегантные шляпы можно приобрести у Фани.
— Откуда вы знаете? — весело осведомилась Шарлотта, простодушно глядя на него.
Венеция с трудом удержалась от смеха и увидела, как дрогнул уголок рта Деймрела. Но он серьезно ответил:
— Кажется, я слышал это имя от одной знакомой леди.
— Ее шляпы великолепны, но очень дороги!
— В самом деле, если то, что мне рассказали, правда.
— Муж купил мне одну, но, услышав цену, я хотела отказаться. Но он и слышать об этом не пожелал, а я надела шляпу к завтраку в честь герцога Веллингтона, когда тот был в штаб-квартире.
Беседа продолжалась в том же незамысловатом духе, покуда они не приблизились к дому. Пройдя под аркой, они увидели Обри, и веселье Шарлотты как рукой сняло. Она до нелепости боялась Обри, словно смущаясь его хромоты, и всегда отворачивалась, когда он двигался, делая это чересчур заметно, чтобы не обратить его внимание. Обри прихрамывал сильнее обычного, что свидетельствовало о преждевременности его пробной поездки.
— Пакстон только что вернулся из Йорка с вашей служанкой, мэм, — обратился Обри к Шарлотте. — Девица разодета в пух и прах! Тебе следовало послать за ней Уильяма с каретой, Венеция! Она явно не привыкла ездить в двуколке с помощником кучера.
Шарлотта испуганно забормотала, что мама наняла мисс Тросселл в Лондоне, но ей, конечно, следовало бы одеться поскромнее. Извинившись, она поспешила в дом.
— Ну и ну! — воскликнула Венеция. — Что могло внушить миссис Скорриер мысль, будто Шарлотте в Андершо понадобится разодетая служанка? — Она озорно посмотрела на Деймрела: — Что касается вас, сэр, с вашими модистками, чьи цены, как вы сами слышали, запредельны, то как вам хватило дерзости…
— А как вам хватило ума, мэм, обнаружить понимание обстоятельств, при которых я познакомился с мадемуазель Фани? — осведомился он.
Венеция рассмеялась:
— Вы правы, я была неосторожна, однако, кроме вас, никто этого не заметил. Но как ловко вам удалось растормошить мою невестку!
— Что вы о ней думаете? — вмешался Обри.
— Ваша цитата из Поупа точно ее охарактеризовала. Жуткая зануда, но ни капли злости. Она не причинит вам беспокойства.
— Пожалуй, — задумчиво промолвила Венеция. — Когда я услышала, что она ждет ребенка, сначала подумала, будто Конуэю пришлось на ней жениться…
— Я тоже, — подхватил Обри. — Но няня говорит, что она должна родить в мае, так что срок не подходит. Нет, в этом браке все по чести.
— Вы говорите так, словно предпочли бы обратное, — усмехнулся Деймрел. — Я удостоюсь привилегии познакомиться с мамашей или это было бы неразумно?
— Возможно, если бы она о вас знала… — ответила Венеция, всерьез задумываясь над этой проблемой. — Давайте пройдем в библиотеку… Миссис Скорриер, скорее всего, о вас не знает, хотя она и не вульгарна…
— Она чудовищно вульгарна, — вставил Обри.
— У нее вульгарный ум, — согласилась Венеция. — Я имею в виду, что она недурно воспитана, как бедная миссис Хаптспилл или та странная женщина, которую я встречала, когда посещала Хэрроугит с тетей Хендред, и которая все время говорила о герцогинях, словно они были ее лучшими подругами, что, по словам тети, не имело ничего общего с действительностью. Миссис Скорриер не похваляется знатными знакомыми, пусть она фальшива и невероятно властна, ее манеры не вызывают отвращения. Но я не верю, что она принадлежит к высшему обществу.
— Если эта женщина такова, какой я ее представляю, то, должно быть, она дочь мелкого деревенского сквайра, — сказал Деймрел, следуя за Венецией в библиотеку. — Судя по рассказам Обри, ваша невестка, очевидно, дочь Неда Скорриера — в таком случае вам нечего стыдиться этого брака. Скорриеры — не бог весть какие аристократы, но достаточно старинное стаффордширское семейство. Нед Скорриер был одним из младших сыновей и учился в Итоне вместе со мной, хотя и был старше меня на пару лет. Я слышал, что он стал военным и неудачно женился в двадцатилетнем возрасте, но как сложилась его жизнь потом, не имею понятия.
— Он умер от лихорадки на Пиренейском полуострове, — сказала Венеция. — Очевидно, это именно тот человек, так как миссис Скорриер говорила, что семья ее мужа живет в Стаффордшире. Она с ними поссорилась. — Ее лоб наморщился. — По крайней мере, я так поняла со слов Шарлотты, но в ее обстоятельствах это был нелепый поступок. Миссис Скорриер явно не на короткой ноге с высшим светом, так что ей не следовало ссориться с семьей мужа.
— Одно из преимуществ уединенной жизни, — улыбаясь, заметил Деймрел, — состоит в том, что вы до сих пор не сталкивались с женщинами, которые не в состоянии удержаться от ссоры с любым, кто попадается им на пути. Такие женщины всегда заводят дружбу с людьми, которые рано или поздно ужасно с ними обходятся. Они самые дружелюбные существа на свете и вовсе не ищут ссор, но их доверчивость навлекает на них такие нестерпимые оскорбления, что они волей-неволей вынуждены разрывать старые связи. Я попал в точку?
— Абсолютно! — криво усмехнулся Обри.
— Добавьте к этому совершенно беспричинную ревность! — сказала Венеция. — Миссис Скорриер с первого взгляда стала относиться ко мне с ревнивой недоброжелательностью, хотя я не давала ей никакого повода.
— Вы дали ей отличный повод! — улыбнулся Деймрел. — Будь вы смуглой, темноволосой красавицей, тогда другое дело, ибо вы могли бы служить контрастом ее невзрачной блондинке дочери. Но вы тоже блондинка, дорогая моя, и ваше сияние полностью затмевает бедную девушку. Золото затмевает лен, что миссис Скорриер отлично известно!
— Черт возьми, вы правы! — воскликнул Обри, окидывая сестру критическим взглядом. — Венеция на редкость красивая девушка! По крайней мере, такой ее считают люди.
— Если даже вы это признаете…
— Я глубоко признательна вам обоим! — рассмеялась Венеция. — Подобные нелепости всегда меня радуют. Но будьте справедливы к Шарлотте и признайте ее хотя бы хорошенькой!
— Разумеется — в кукольном стиле, без всякой индивидуальности.
— Лично я не вижу в ней ничего особенного, — заявил Обри. — Не знаю, почему Конуэй на ней женился.
— Но они отлично подойдут друг другу! — возразила Венеция. — Я прекрасно понимаю, что нашел в ней Конуэй! Она хорошенькая, мягкая, обожает его, никогда в жизни не станет ему докучать и всегда будет считать, что он так же умен, как красив!
— В таком случае Конуэй станет абсолютно невыносимым, — сказал Обри, с трудом поднимаясь со стула. — Пойду займусь Бесс — у нее в ноге колючка.
Он вышел, хромая, и, когда за ним закрылась дверь, Деймрел промолвил:
— Меня не интересует прекрасная Шарлотта и тем более ее мамаша, но признаю, что питаю живейшее любопытство в отношении вашего брата Конуэя, радость моя. Что стоит за этой причудой? Что он за человек, если сыграл с вами подобную шутку?
Венеция задумалась.
— Ну, Конуэй высокий и очень красивый, — ответила она. — Он выглядит человеком с сильной волей, хотя в действительности легкомыслен и упрям. Зато Конуэй добрый и никогда не обижается, если над ним смеются, — это одно из главных его достоинств. Когда Обри говорит ему колкости, он с гордостью думает, что у этого тщедушного парня на редкость острый язык.
Деймрел поднял брови:
— Вы изобразили весьма достойного человека, дорогая!
— В некоторых отношениях Конуэй таков и есть, — согласилась Венеция. — Только он ленив и эгоистичен и, несмотря на свое дружелюбие, никогда ради кого бы то ни было не пожертвует своими удобствами. Не будучи настолько нелюбезным, чтобы напрямик отказать в помощи, он либо забудет о просьбе, либо найдет отличную причину, но которой лучше себя не беспокоить. Что до остального — Конуэй завзятый охотник, споено стреляет и хорошо играет на скрипке. Он любит незамысловатые шутки и, рассказывая их в десятый раз, хохочет так же искрение, как в первый.
— В семействе Лэнион острый язык не только у Обри, — одобрительно произнес Деймрел. — А теперь объясните, почему этот парень, так дорожащий своими удобствами, повесил себе на шею мегеру в качестве тещи?
— Конуэю была нужна Шарлотта. Когда миссис Скорриер стала причинять ему неудобства в Камбре, он избавился от нее, не сомневаюсь, без всяких неприятных сцен, а просто убедив Шарлотту, что она неважно себя чувствует, а заодно убедив ее, миссис Скорриер и самого себя, что его долг отправить жену домой в Англию. Думаю, Конуэй обрадовался бы, если бы я избавила Андершо от присутствия миссис Скорриер до его возвращения, но сомневаюсь, чтобы мне это удалось, да я и не намерена пытаться. Конуэй должен сам это сделать и сделает, хотя его теща об этом не подозревает! — Венеция коротко усмехнулась. — Конечно, Конуэй ни за что бы не стал ссориться с ней в Камбре, где она могла бы поднять шум и поставить его в неловкое положение, но ему абсолютно безразлично, какой шум миссис Скорриер поднимет здесь! Не удивлюсь, если он поручит Шарлотте сказать матери, чтобы она уезжала, а сам на весь день укатит охотиться!
Деймрел рассмеялся, но заметил:
— А пока она не дает вам жить, черт бы ее побрал!
— Да, — согласилась Венеция. — Но думаю, это долго не продлится, и, возможно, если мне удастся убедить ее, что у меня нет ни малейшего желания узурпировать место Шарлотты, мы сможем поладить друг с другом.
Глава 13
Оптимизм Венеции, к сожалению, не оправдался. Спустя десять минут после ухода Деймрела враждебность вновь дала о себе знать. Миссис Скорриер, чьи глаза сверкали праведным гневом, отыскала Венецию, чтобы осведомиться, правда ли, что она не только приводила лорда Деймрела в Андершо, но даже представила его Шарлотте. Миссис Скорриер заявила, что не могла поверить своим ушам, когда дочь поведала ей об этом скандальном инциденте, и, хотя она уже знала, что мисс Лэнион ведет себя, согласно ее, возможно, устаревшим представлениям, с неподобающей свободой, ей и в голову не приходило, что мисс Лэнион может настолько не хватить осторожности и деликатности, чтобы позволить мужчине с репутацией лорда Деймрела ступить на землю Андершо, а тем более представить его молодой и невинной жене своего брата.
Если Венеция, по зрелом размышлении, и могла испытывать сомнения, разумно ли она поступила, познакомив Деймрела с Шарлоттой (ибо знакомство с ним не могло способствовать популярности в округе молодой леди Лэнион), то теперь они исчезли в пламени гнева.
— Боже мой, мэм, — быстро отозвалась она, — неужели вы опасаетесь что Шарлотта может поддаться его чарам? Я полагала, что она слишком сильно любит моего брата, но вам, конечно, виднее.
— Мисс… Лэнион! — с трудом выдавила из себя миссис Скорриер.
— В чем дело? — с обманчивым спокойствием осведомилась Венеция.
Миссис Скорриер шумно выдохнула:
— Я оставлю без внимания вашу дерзость. Но должна заметить, что для скромной женщины в положении моей дочери — чужой в этих местах и приехавшей сюда без защиты мужа — выглядит крайне неподобающе, когда в ее доме принимают мужчину с дурной репутацией. О том, насколько неподобающе выглядит дружба незамужней женщины с подобным человеком, я умолчу!
— И правильно сделаете, потому что это касается только меня, а моя репутация не пострадает. Но в остальном вы правы — я поступила необдуманно и прошу прощения. Шарлотте при ее обстоятельствах следует быть особенно осмотрительной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50