Я живу в районе Альбаниль, рядом с пляжем, и просто вернусь по Кабана-шоссе, это отнимет совсем немного времени.
Я повернула направо на Бэй-стрит, затем опять направо на Миссайл и вскоре выехала на автостраду. Теперь примерно две мили мы могли спокойно говорить. Пока мы болтали ни о чем, я усиленно соображала, что интересного смогу узнать от нее.
– Когда вы впервые услышали о смерти Изабеллы?
– Примерно в 2.30 ночи мне позвонили из полиции и все рассказали. Они спросили, не смогу ли я подъехать и побыть с Симоной, она была совсем плоха. Я наспех оделась и помчалась туда. Я была в шоке, ехала и бубнила себе под нос что-то невообразимое. Расплакалась я только тогда, когда вошла в дом и увидела лицо Симоны. На Сигеров тоже лучше было не смотреть. Они раз за разом повторяли свой рассказ. Не знаю, по-моему, мы все были в трансе. Симону как будто парализовало, она отключилась и очнулась только тогда, когда появился Дэвид. После этого опять упала в обморок. В общем, это было ужасно.
– Да, я понимаю. Дэвид, кажется, заявил, что он в ту ночь, как и во все предыдущие, занимался джоггингом? Вы считаете, что он говорит правду?
– Господи, да откуда же мне знать? Я и верю и не верю. Он занимался бегом трусцой на протяжении многих лет. Говорил, что ночью бегать приятнее оттого, что мало народу, машин, выхлопных газов. Мне кажется, у него к тому же была хроническая бессонница.
– Он устраивал себе пробежки, чтобы хоть как-то справиться с ней?
– Ну, я не могу точно сказать. В ту ночь его появление выглядело очень странно. – Она пощелкала пальцами, пытаясь подобрать слова. – Очень странное совпадение. Он вошел в дом и сказал: "Я тут случайно. Просто пробегал мимо".
– Симона сказала мне, что он жил тогда где-то совсем рядом.
– Да, в этом дурацком доме, – поморщилась Ре. – Он сказал полицейским, что возвращался домой со своей ночной пробежки, увидел в доме свет и решил узнать, что происходит.
– Как он реагировал на то, что увидел? Был потрясен?
– Нет, я бы так не сказала. Он всегда слыл равнодушным человеком. Изабеллу это просто бесило. Бесчувственное бревно.
– Вы сказали, что Симона упала в обморок. Это как-то можно объяснить?
– Когда появился Дэвид, у нее начался припадок. Она была уверена, что именно он убил Изабеллу. Она считала, что он нарочно разыграл спектакль с похищением пистолета. Мы много раз бывали в их доме по самым разным поводам. С какой стати нам нужно было подниматься к хозяевам и похищать оружие?! По мнению Симоны, у Дэвида еще тогда созрел какой-то план. И я должна согласиться, что в ее рассуждениях есть логика.
– Значит, вы тоже были на той вечеринке в день Труда, когда был похищен револьвер?
– Конечно. Там было много народу. Питер и Иоланда Вейдманы, Сигеры, Войты.
– Как? Кеннет тоже был там? Ее бывший муж со своей женой?
– Да, ничего необычного в этом не было. Одна большая семья, если, конечно, не брать в расчет Франческу. Это жена Кеннета, бедняжка. Она была такой несчастной. Мне иногда казалось, что Изабелла нарочно приглашала ее, чтобы поиграть ей на нервах. Франческе оставалось только отказываться от этих приглашений.
– У нее были какие-то проблемы?
– Она знала, что Кен все еще очень привязан к Изабелле. Если откровенно, то Изабелла просто выгнала Кена из дома под зад коленом. Чтобы хоть как-то скрасить свое положение, он и женился на Франческе.
– Просто готовый сюжет для "мыльной оперы".
– Скорее, для драмы, – возразила Ре. – Франческа – настоящая красавица. Вы уже встречались с ней?
Я покачала головой, и Ре продолжала:
– Она красавица с фигурой фотомодели, но при этом существо совершенно беззащитное, стремящееся попасть под власть мужчины. Вы понимаете, о чем я говорю? Кен был для нее идеальным вариантом, так как ей пришлось бы завоевывать его всю жизнь.
Я сказала:
– Вчера вечером я услышала от Кеннета несколько другую версию. Он заявил, что беззащитной всегда была Изабелла. Это похоже на правду?
– Нет, я так не считаю, хотя, кто знает, может быть, с мужчинами она себя вела как-то по-другому, – задумчиво проговорила Ре. Она показала на съезд с автострады, ведущий налево: – Нам сюда.
Мы очутились в районе Монтебелло, считавшемся довольно бедным. Дома здесь стоили около 280 тысяч долларов. Я остановила машину перед небольшим коттеджем, выкрашенным в белый цвет. Ре выбралась из машины.
– Я бы пригласила вас выпить бокал вина, но, извините, очень много работы. Мне и поспать сегодня будет некогда.
– Ради Бога, не извиняйтесь, ничего страшного. Я сама страшно замотана. Извините, что отвлекла вас. Кстати, где у вас будет выставка?
– В галерее "Эксминстер". Презентация назначена на пятницу, на семь часов вечера. Если сможете – приезжайте.
– С удовольствием.
– Спасибо, что подбросили до дома. Будут еще вопросы – звоните.
* * *
Когда я подъехала к своему дому, в окнах Генри уже было темно. На автоответчике не было никаких сообщений. Скорее по привычке, я навела порядок в гостиной и в ванной на втором этаже. Уборка оказывает на меня какое-то лечебное действие, наверное, из-за того, что, протирая пыль или моя ванну, не надо ни о чем задумываться. Много раз я переживала нелегкие моменты в жизни, вооружившись щеткой для мытья посуды и средством для чистки раковин. На следующую ночь я наметила уборку лестницы, прихожей и ванны на первом этаже.
Я прекрасно выспалась, встала в 6.00 и сразу включилась в свой обычный ритм, действуя в режиме автопилота. По дороге в офис я остановилась возле кондитерской и прихватила большой пластиковый стакан кофе с молоком. Машину удалось поставить всего в двух кварталах от офиса. Когда я заняла рабочую позу за столом, кофе уже остыл до нормальной температуры, и я с удовольствием принялась за него. Со всех сторон меня окружали завалы из папок. Надо будет и здесь навести порядок, иначе скоро я утону в них с головой. Я отставила в сторону недопитый стакан.
Закатав рукава рубашки, я принялась за дело. Первым делом вывалила на пол все папки из коробок, пластикового пакета, добавила к ним несколько тонких досье из офиса Морли. С большим трудом удалось расположить материалы в хронологическом порядке. К моему удивлению, многие папки были пустые, хотя их завели, чтобы складывать накапливающиеся отчеты. Так было с досье по Ре Парсонс, Франческе Войт, Лауре Барни – она была первой женой Дэвида. Непонятно, разговаривал с ней Морли или нет? Бывшая жена, судя по записям, работала в клинике Санта Терезы. Имелся номер ее телефона, но звонил ли ей Морли или нет, записано не было. Согласно счетам, Морли оплатил шестьдесят часов интервью, а также расходы на бензин. Но в досье не было и намека на такие объемы отчетов. Я отметила для себя, каких бумаг не хватает.
В 10.30 у меня уже был список из семнадцати имен. Выбрав наугад два из них, я решила позвонить. Первой была Франческа Войт. Она ответила сразу, голос ее звучал холодно и как бы издалека.
Я представилась и спросила, действительно ли она является женой Кеннета Войта.
– Дело в том, что я разбираю бумаги и хотела бы уточнить, какого числа вы встречались с детективом Морли Шайном.
– Я никогда с ним не встречалась.
– Ни разу?
– Да, представьте себе. Он звонил мне и оставил сообщение на автоответчике. Это было недели три назад. Я перезвонила ему, мы назначили встречу, однако вскоре он перезвонил и отменил ее. Причины я не знаю. Я как раз вчера говорила на эту тему с Кеннетом. Все это странно. Я ведь была свидетельницей на первом процессе и предполагала, что меня вызовут на второй.
Из записей Морли следовало, что он встречался с моей собеседницей.
– Мы должны увидеться с вами как можно раньше, – сказала я.
– Подождите, сейчас я возьму записную книжку. – В трубке зацокали ее каблуки, затем раздался шелест страниц. – Сегодня днем я занята. Как насчет сегодняшнего вечера?
– Мне это подходит. В котором часу?
– Может быть, в семь? Кеннет обычно приходит домой не раньше девяти, но, насколько я понимаю, вы и не настаиваете на том, чтобы он присутствовал при нашем разговоре.
– Да, лучше нам поговорить с глазу на глаз.
– Хорошо. Тогда до встречи в семь.
Я набрала телефон клиники и попала, судя по всему, в приемное отделение.
– Клиника Санта Тереза, у телефона медсестра Урса. Чем я могу помочь вам? – ответил молодой женский голос.
– Скажите, работает у вас Лаура Барни?
– Миссис Барни? Да, конечно. Подождите, я соединю вас с ней.
Через несколько секунд мне ответил другой женский голос:
– Миссис Барни слушает.
Я представилась и объяснила, почему звоню.
– Скажите, вы встречались с детективом Морли Шайном в последние две недели?
– Знаете, у нас была назначена встреча на прошлую субботу, но он не пришел. Я страшно расстроилась, так как мне пришлось отменить несколько важных дел.
– Он случайно не сказал, какие вопросы хотел задать?
– Нет, но, насколько я понимаю, они связаны с предстоящим процессом. Я ведь была замужем за человеком, которому предъявлялось уголовное обвинение.
– За Дэвидом Барни.
– Совершенно верно. Мы были женаты три года.
– Мне надо встретиться с вами. Какой день устроил бы вас на этой неделе? – Я услышала, как в помещении, из которого говорила Лаура, начал настойчиво звонить телефон.
– Я работаю каждый день до пяти. Если вы заедете завтра, я смогу уделить вам внимание.
– Лучше в четыре тридцать или в пять дня?
– Как вам удобнее.
– Хорошо, постараюсь подъехать к 16.30. Если у вас что-то изменится, перезвоните мне.
Она попрощалась и повесила трубку.
Я вернулась к своему списку и обзвонила еще девять человек – тоже наугад. Ни один никогда не слышал о Морли Шайне. Мне это совсем не понравилось. Я позвонила Иде Руфь.
– Лонни все еще в суде?
– Да, вроде бы.
– Когда он собирался вернуться?
– Наверное, к обеду. Но иногда он пропускает обед и из суда прямиком едет в юридическую библиотеку. Что-нибудь случилось? Вы хотите что-то передать ему?
На душе у меня было как-то нехорошо.
– Лучше сама разыщу его и поговорю. В каком зале обычно он бывает в суде?
– У судьи Уитти, зал номер пять. Что случилось, Кинси? У вас странный голос.
– Я потом все объясню, а пока еще не до конца разобралась.
Здание суда располагалось от офиса всего в двух кварталах, и я отправилась туда пешком. День был солнечный и ясный, легкий ветерок чуть пригибал траву перед зданием суда. Дом был в средиземноморском стиле, с башенками, арками, открытыми галереями. Вокруг росли магнолии, пальмы.
Я поднялась по бетонным ступенькам и вошла в здание через роскошные резные двери. Пол в вестибюле был выложен коричневатыми плитками неправильной формы. По потолку шли декоративные балки темного дерева, на стенах висели массивные светильники в испанском стиле, окна были забраны фигурными решетками. Такое впечатление, что в этом здании когда-то был монастырь – белые стены, лишь кое-где расписанные орнаментом.
Вестибюль был пуст. Когда я проходила мимо комнаты для совещаний присяжных, двери ее распахнулись и оттуда высыпала целая толпа мужчин, наполнив тишину топотом шагов и рокотом голосов. Вскоре послышались голоса и в других комнатах. Но в зале номер пять еще шло заседание, о чем предупреждала надпись на стене с подсветкой. Я приоткрыла дверь и проскользнула на заднюю скамью.
Лонни и его оппонент обсуждали порядок предстоящих слушаний, их голоса наполняли зал шмелиным жужжанием. Изредка в беседу вмешивался судья, назначая даты слушаний для каждой из сторон. Меня в который раз поразила обстановка, в которой решаются судьбы людей. Наконец судья объявил перерыв, я поймала взгляд Лонни и направилась к нему через проход в ограде, отделяющей аудиторию от судейского места. Лонни достаточно было одного взгляда на мое лицо.
– Что произошло?
– Давай выйдем на улицу. Есть не очень приятные известия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Я повернула направо на Бэй-стрит, затем опять направо на Миссайл и вскоре выехала на автостраду. Теперь примерно две мили мы могли спокойно говорить. Пока мы болтали ни о чем, я усиленно соображала, что интересного смогу узнать от нее.
– Когда вы впервые услышали о смерти Изабеллы?
– Примерно в 2.30 ночи мне позвонили из полиции и все рассказали. Они спросили, не смогу ли я подъехать и побыть с Симоной, она была совсем плоха. Я наспех оделась и помчалась туда. Я была в шоке, ехала и бубнила себе под нос что-то невообразимое. Расплакалась я только тогда, когда вошла в дом и увидела лицо Симоны. На Сигеров тоже лучше было не смотреть. Они раз за разом повторяли свой рассказ. Не знаю, по-моему, мы все были в трансе. Симону как будто парализовало, она отключилась и очнулась только тогда, когда появился Дэвид. После этого опять упала в обморок. В общем, это было ужасно.
– Да, я понимаю. Дэвид, кажется, заявил, что он в ту ночь, как и во все предыдущие, занимался джоггингом? Вы считаете, что он говорит правду?
– Господи, да откуда же мне знать? Я и верю и не верю. Он занимался бегом трусцой на протяжении многих лет. Говорил, что ночью бегать приятнее оттого, что мало народу, машин, выхлопных газов. Мне кажется, у него к тому же была хроническая бессонница.
– Он устраивал себе пробежки, чтобы хоть как-то справиться с ней?
– Ну, я не могу точно сказать. В ту ночь его появление выглядело очень странно. – Она пощелкала пальцами, пытаясь подобрать слова. – Очень странное совпадение. Он вошел в дом и сказал: "Я тут случайно. Просто пробегал мимо".
– Симона сказала мне, что он жил тогда где-то совсем рядом.
– Да, в этом дурацком доме, – поморщилась Ре. – Он сказал полицейским, что возвращался домой со своей ночной пробежки, увидел в доме свет и решил узнать, что происходит.
– Как он реагировал на то, что увидел? Был потрясен?
– Нет, я бы так не сказала. Он всегда слыл равнодушным человеком. Изабеллу это просто бесило. Бесчувственное бревно.
– Вы сказали, что Симона упала в обморок. Это как-то можно объяснить?
– Когда появился Дэвид, у нее начался припадок. Она была уверена, что именно он убил Изабеллу. Она считала, что он нарочно разыграл спектакль с похищением пистолета. Мы много раз бывали в их доме по самым разным поводам. С какой стати нам нужно было подниматься к хозяевам и похищать оружие?! По мнению Симоны, у Дэвида еще тогда созрел какой-то план. И я должна согласиться, что в ее рассуждениях есть логика.
– Значит, вы тоже были на той вечеринке в день Труда, когда был похищен револьвер?
– Конечно. Там было много народу. Питер и Иоланда Вейдманы, Сигеры, Войты.
– Как? Кеннет тоже был там? Ее бывший муж со своей женой?
– Да, ничего необычного в этом не было. Одна большая семья, если, конечно, не брать в расчет Франческу. Это жена Кеннета, бедняжка. Она была такой несчастной. Мне иногда казалось, что Изабелла нарочно приглашала ее, чтобы поиграть ей на нервах. Франческе оставалось только отказываться от этих приглашений.
– У нее были какие-то проблемы?
– Она знала, что Кен все еще очень привязан к Изабелле. Если откровенно, то Изабелла просто выгнала Кена из дома под зад коленом. Чтобы хоть как-то скрасить свое положение, он и женился на Франческе.
– Просто готовый сюжет для "мыльной оперы".
– Скорее, для драмы, – возразила Ре. – Франческа – настоящая красавица. Вы уже встречались с ней?
Я покачала головой, и Ре продолжала:
– Она красавица с фигурой фотомодели, но при этом существо совершенно беззащитное, стремящееся попасть под власть мужчины. Вы понимаете, о чем я говорю? Кен был для нее идеальным вариантом, так как ей пришлось бы завоевывать его всю жизнь.
Я сказала:
– Вчера вечером я услышала от Кеннета несколько другую версию. Он заявил, что беззащитной всегда была Изабелла. Это похоже на правду?
– Нет, я так не считаю, хотя, кто знает, может быть, с мужчинами она себя вела как-то по-другому, – задумчиво проговорила Ре. Она показала на съезд с автострады, ведущий налево: – Нам сюда.
Мы очутились в районе Монтебелло, считавшемся довольно бедным. Дома здесь стоили около 280 тысяч долларов. Я остановила машину перед небольшим коттеджем, выкрашенным в белый цвет. Ре выбралась из машины.
– Я бы пригласила вас выпить бокал вина, но, извините, очень много работы. Мне и поспать сегодня будет некогда.
– Ради Бога, не извиняйтесь, ничего страшного. Я сама страшно замотана. Извините, что отвлекла вас. Кстати, где у вас будет выставка?
– В галерее "Эксминстер". Презентация назначена на пятницу, на семь часов вечера. Если сможете – приезжайте.
– С удовольствием.
– Спасибо, что подбросили до дома. Будут еще вопросы – звоните.
* * *
Когда я подъехала к своему дому, в окнах Генри уже было темно. На автоответчике не было никаких сообщений. Скорее по привычке, я навела порядок в гостиной и в ванной на втором этаже. Уборка оказывает на меня какое-то лечебное действие, наверное, из-за того, что, протирая пыль или моя ванну, не надо ни о чем задумываться. Много раз я переживала нелегкие моменты в жизни, вооружившись щеткой для мытья посуды и средством для чистки раковин. На следующую ночь я наметила уборку лестницы, прихожей и ванны на первом этаже.
Я прекрасно выспалась, встала в 6.00 и сразу включилась в свой обычный ритм, действуя в режиме автопилота. По дороге в офис я остановилась возле кондитерской и прихватила большой пластиковый стакан кофе с молоком. Машину удалось поставить всего в двух кварталах от офиса. Когда я заняла рабочую позу за столом, кофе уже остыл до нормальной температуры, и я с удовольствием принялась за него. Со всех сторон меня окружали завалы из папок. Надо будет и здесь навести порядок, иначе скоро я утону в них с головой. Я отставила в сторону недопитый стакан.
Закатав рукава рубашки, я принялась за дело. Первым делом вывалила на пол все папки из коробок, пластикового пакета, добавила к ним несколько тонких досье из офиса Морли. С большим трудом удалось расположить материалы в хронологическом порядке. К моему удивлению, многие папки были пустые, хотя их завели, чтобы складывать накапливающиеся отчеты. Так было с досье по Ре Парсонс, Франческе Войт, Лауре Барни – она была первой женой Дэвида. Непонятно, разговаривал с ней Морли или нет? Бывшая жена, судя по записям, работала в клинике Санта Терезы. Имелся номер ее телефона, но звонил ли ей Морли или нет, записано не было. Согласно счетам, Морли оплатил шестьдесят часов интервью, а также расходы на бензин. Но в досье не было и намека на такие объемы отчетов. Я отметила для себя, каких бумаг не хватает.
В 10.30 у меня уже был список из семнадцати имен. Выбрав наугад два из них, я решила позвонить. Первой была Франческа Войт. Она ответила сразу, голос ее звучал холодно и как бы издалека.
Я представилась и спросила, действительно ли она является женой Кеннета Войта.
– Дело в том, что я разбираю бумаги и хотела бы уточнить, какого числа вы встречались с детективом Морли Шайном.
– Я никогда с ним не встречалась.
– Ни разу?
– Да, представьте себе. Он звонил мне и оставил сообщение на автоответчике. Это было недели три назад. Я перезвонила ему, мы назначили встречу, однако вскоре он перезвонил и отменил ее. Причины я не знаю. Я как раз вчера говорила на эту тему с Кеннетом. Все это странно. Я ведь была свидетельницей на первом процессе и предполагала, что меня вызовут на второй.
Из записей Морли следовало, что он встречался с моей собеседницей.
– Мы должны увидеться с вами как можно раньше, – сказала я.
– Подождите, сейчас я возьму записную книжку. – В трубке зацокали ее каблуки, затем раздался шелест страниц. – Сегодня днем я занята. Как насчет сегодняшнего вечера?
– Мне это подходит. В котором часу?
– Может быть, в семь? Кеннет обычно приходит домой не раньше девяти, но, насколько я понимаю, вы и не настаиваете на том, чтобы он присутствовал при нашем разговоре.
– Да, лучше нам поговорить с глазу на глаз.
– Хорошо. Тогда до встречи в семь.
Я набрала телефон клиники и попала, судя по всему, в приемное отделение.
– Клиника Санта Тереза, у телефона медсестра Урса. Чем я могу помочь вам? – ответил молодой женский голос.
– Скажите, работает у вас Лаура Барни?
– Миссис Барни? Да, конечно. Подождите, я соединю вас с ней.
Через несколько секунд мне ответил другой женский голос:
– Миссис Барни слушает.
Я представилась и объяснила, почему звоню.
– Скажите, вы встречались с детективом Морли Шайном в последние две недели?
– Знаете, у нас была назначена встреча на прошлую субботу, но он не пришел. Я страшно расстроилась, так как мне пришлось отменить несколько важных дел.
– Он случайно не сказал, какие вопросы хотел задать?
– Нет, но, насколько я понимаю, они связаны с предстоящим процессом. Я ведь была замужем за человеком, которому предъявлялось уголовное обвинение.
– За Дэвидом Барни.
– Совершенно верно. Мы были женаты три года.
– Мне надо встретиться с вами. Какой день устроил бы вас на этой неделе? – Я услышала, как в помещении, из которого говорила Лаура, начал настойчиво звонить телефон.
– Я работаю каждый день до пяти. Если вы заедете завтра, я смогу уделить вам внимание.
– Лучше в четыре тридцать или в пять дня?
– Как вам удобнее.
– Хорошо, постараюсь подъехать к 16.30. Если у вас что-то изменится, перезвоните мне.
Она попрощалась и повесила трубку.
Я вернулась к своему списку и обзвонила еще девять человек – тоже наугад. Ни один никогда не слышал о Морли Шайне. Мне это совсем не понравилось. Я позвонила Иде Руфь.
– Лонни все еще в суде?
– Да, вроде бы.
– Когда он собирался вернуться?
– Наверное, к обеду. Но иногда он пропускает обед и из суда прямиком едет в юридическую библиотеку. Что-нибудь случилось? Вы хотите что-то передать ему?
На душе у меня было как-то нехорошо.
– Лучше сама разыщу его и поговорю. В каком зале обычно он бывает в суде?
– У судьи Уитти, зал номер пять. Что случилось, Кинси? У вас странный голос.
– Я потом все объясню, а пока еще не до конца разобралась.
Здание суда располагалось от офиса всего в двух кварталах, и я отправилась туда пешком. День был солнечный и ясный, легкий ветерок чуть пригибал траву перед зданием суда. Дом был в средиземноморском стиле, с башенками, арками, открытыми галереями. Вокруг росли магнолии, пальмы.
Я поднялась по бетонным ступенькам и вошла в здание через роскошные резные двери. Пол в вестибюле был выложен коричневатыми плитками неправильной формы. По потолку шли декоративные балки темного дерева, на стенах висели массивные светильники в испанском стиле, окна были забраны фигурными решетками. Такое впечатление, что в этом здании когда-то был монастырь – белые стены, лишь кое-где расписанные орнаментом.
Вестибюль был пуст. Когда я проходила мимо комнаты для совещаний присяжных, двери ее распахнулись и оттуда высыпала целая толпа мужчин, наполнив тишину топотом шагов и рокотом голосов. Вскоре послышались голоса и в других комнатах. Но в зале номер пять еще шло заседание, о чем предупреждала надпись на стене с подсветкой. Я приоткрыла дверь и проскользнула на заднюю скамью.
Лонни и его оппонент обсуждали порядок предстоящих слушаний, их голоса наполняли зал шмелиным жужжанием. Изредка в беседу вмешивался судья, назначая даты слушаний для каждой из сторон. Меня в который раз поразила обстановка, в которой решаются судьбы людей. Наконец судья объявил перерыв, я поймала взгляд Лонни и направилась к нему через проход в ограде, отделяющей аудиторию от судейского места. Лонни достаточно было одного взгляда на мое лицо.
– Что произошло?
– Давай выйдем на улицу. Есть не очень приятные известия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40