Так приехали в Монако. Шофер с внушительным моноклем, в смокинге и соломенной шляпе набекрень вызвал живое любопытство. Но даже полицейские усвоили, что в знаменитом курортном средоточии правила уличного движения рассчитаны отнюдь не на здравомыслящих туристов, и спокойно пропустили сумасшедшее такси. Вероятно, на свете мало нашлось бы столь отчаянных и неумелых водителей, как Горчев: он не пытался избежать катастроф, но, казалось, искал их всеми силами. Так, к примеру, он помчался на красный свет: тормоза визжали, шоферы орали, служанка, что вытирала оконное стекло, вскрикнула, прижав к щеке пыльную тряпку… А такси победно летело. Эх-хо!
Оголтелый любимчик фортуны продолжал погоню по серпантинной дороге, ведущей в казино Монте-Карло, и весело махал шляпой. Дама в красном остановилась у отеля «Де Пари». Такси по немыслимой кривой пересекло великолепный английский сад, украшающий площадь, и затормозило в предназначенном месте, почти воткнувшись неугомонным радиатором в гостиничные двери. Безумный шофер хладнокровно сунул ошарашенному портье тысячную банкноту - меньших купюр он, видимо, не признавал.
Портье низко поклонился, и благодаря его заботам такси заняло место на проезжей части перед отелем.
Горчев, триумфально улыбаясь, приблизился к перепуганной девушке. Но, похоже, на этот раз назревала катастрофа: откуда ни возьмись появился великолепно одетый белокурый гигант с нахмуренной физиономией и смерил Горчева ледяным взглядом:
- Вы знаете этого господина, Аннет? - спросил он.
- Нет! И я хочу исправить это нетерпимое положение, - обращаясь к девушке, весело отозвался нобелевский лауреат.
- Вы слишком навязчивы.
- Месье, мне кажется, вы отстали от моды. Такой шикарный двубортный пиджак уже никто не украшает дурными манерами.
- Вы намерены дать сатисфакцию за оскорбление?
- Само собой, - радостно заверил Горчев. - У меня, правда, нет времени на долгие процедуры. Если не иссяк ваш воинственный пыл, извольте, я к вашим услугам.
Только моментально.
- Позвольте представиться: барон Лингстрем. Оппонент помедлил всего чуть-чуть:
- Князь Червонец, обер-лейтенант гвардии, царский эмигрант и тому подобное. Где состоится встреча, мой родной?
Девушка стояла бледная и пораженная.
- Офицерское казино в Монако. Там найдутся секунданты к вашим услугам. Жду вас.
- Барон вышел и направился к такси.
К его изумлению, за руль уселся князь Червонец и включил счетчик:
- Такси принадлежит мне, дорогой барон Дуэлевич, - успокоил он пассажира на заднем сиденье, включил двигатель, и автомобиль с полоумным шофером и порядком озадаченным Лингстремом рванул с места.
2
Аннет Лабу грустно стояла перед отелем. Жизнерадостный молодой человек несомненно держался несколько развязно, но зато он был привлекателен и остроумен. Неужто Лингстрем - этот верзила, у которого только спорт на уме и, наверное, не один выигранный чемпионат по фехтованию, искромсает сумасбродного, но такого милого юношу? И вообще, по какому праву он дерется из-за меня? - сообразила вдруг Аннет. - Что он мне - жених?
Не нравился ей барон. И вообще, кто он такой? Полгода назад объявился у них в доме, часто беседовал с ее отцом, но только с глазу на глаз. С тех пор всячески старался добиться ее симпатии, но сие похвальное усердие пока что не увенчалось ни малейшим успехом.
Аннет села за столик недалеко от входа и принялась печально потягивать через соломинку лимонад.
Полтора часа спустя близ отеля с шумом и треском остановился автомобиль. Такси.
За рулем восседал владелец соломенной шляпы и монокля. На сей раз он довольно ловко затормозил у бровки тротуара и даже не слишком врезался в бампер впереди стоящей машины. Такая мелочь, как помятый бампер, не смутила носителя монокля, он быстро прошел в отель и подсел к столу молодой дамы:
- Надеюсь, вы не очень скучали?
- Вы… - тревожно вскинула ресницы Аннет, - но вы ведь уехали с бароном. Где барон?
Молодой человек опустил голову и принялся беспокойно вертеть соломенную шляпу.
- Отвечайте!
- Я отрубил ему ухо, - признался он застенчиво. - Плохо, да?
3
- Лингстрем ранен?!
- Всего лишь маленькая зарубка на память… Ничего страшного, ухо пришьют на место, вот и все.
- Ранен в ухо?
- Да. И в голову.
- И в голову?
Горчев смущенно кивнул.
- Небольшой порез, так, сантиметров двенадцать, ну, чуть глубокий… Я не виноват, честное слово. Когда я рассек ему лицо и грудь, врач рекомендовал прекратить поединок. Но этот Лингстрем чертовски старательный малый и настоял продолжать, хотя его вдоль и поперек заклеили пластырем и выглядел он как разъяренный рекламный столб.
- Вы, наверное, сбежали из сумасшедшего дома. И вам не стыдно? Князья так себя ведут?
- Кто вам сказал, что я князь?
- Вы сами.
- Я? Меня зовут Иван Горчев, и княжеской крови во мне ни капли.
- Тогда зачем лгать? Вы всегда лжете?
- Очень редко, в жизненно необходимых случаях.
- Почему вы все-таки представились князем?
- А как же иначе! Русский эмигрант и не князь? Хоть на глаза людям не показывайся!
- Не говорите глупостей.
- Вам не понять ужасной трагедии. Горчев, русский и на тебе - ни князь, ни гвардейский офицер, - вздохнул дуэлянт. - В Европе каждый русский подозрителен, если он не князь. Мои родители удрали в Париж еще перед четырнадцатым годом, и я там родился. Мой непрактичный отец никогда не искал союза с гвардией. Попросту обнищал да уехал. - Он состроил столь убитую физиономию, что Аннет рассмеялась.
- Вы напрасно смеетесь. Это горький жребий - не быть князем и не иметь ничего общего с гвардией. - Казалось, Горчев вот-вот разрыдается. - Русский домовладелец без титула и ранга - это хуже парижской рыбной торговки… им, по крайней мере, сам граф Назостин играет на балалайке.
- Для вас нет ничего святого. Все норовите обратить в шутку. - Аннет пыталась его образумить, но ей самой стало смешно.
- Ах, так? Примите к сведению, что я и русского-то не знаю. Это ли не трагедия?
Отец с матерью всегда говорили между собой по-французски, чтобы привыкнуть к языку. Моя первая любовь меня бросила, когда я в одном варьете перевел ей песню о Волге, которую пел казак. А потом выяснилось, что исполнитель - греческий киноактер и пел арию из «Веселой вдовы». О, не смейтесь над великой драмой! К небу вопиет моя ненависть к проклятым американским кинофильмам и дурацким французским киноклубам. По-русски я только и могу сказать что «батюшка», «матушка» да «дядюшка». Ну и «тетушка».
И затем Аннет неожиданно для себя оказалась с молодым человеком на узкой крутой тропе, что вела от казино к вокзалу. Там среди деревьев притаился уютный винный погребок. Они вошли.
- Месье, - объявила Аннет, - когда мой отец узнает, в какой скандал вы меня впутали, вам придется отвечать.
- Согласен. Я тут же попрошу вашей руки… Недурная идея! Хотите стать моей женой?
Аннет изумилась до крайности. Ей, к сожалению, дьявольски нравился этот Горчев.
Но ведь он, похоже, не в своем уме!
- Вы считаете меня сумасшедшим? Заблуждаетесь! Моя серьезность оставляет, правда, желать лучшего, но я не психопат. Можете спокойно сказать «да».
- Но я совсем вас не знаю!
- Именно поэтому.
- Ну, к примеру… не сочтите любопытством, что вы делали до сих пор?
- Много чего. Родился в Париже. Мои безалаберный отец, как я уже говорил, упустил смолоду вступить в гвардию или хотя бы убить Распутина. Пришлось ему заняться мелкой торговлей.
- Какой еще мелкой торговлей?
- До того мелкой - хоть на шею вешай и с собой носи. Продавал конфеты и разные сладости. Рано мне пришлось добывать хлеб. В шестнадцать лет я стал помощником учителя в спортивной школе.
- И там вы научились фехтовать?
- Именно. Вообще умею все. Был пианистом, матросом, тренером по теннису, потрясающе играю на бирже и управляю авто. - Для большего правдоподобия рассказчик украсил глаз моноклем. Смех девушки на сей раз его почему-то задел.
Спустились сумерки. Разговаривая, они дошли до террасы позади казино. По-моему, даже поцеловались, хотя точно сказать не могу. Но, судя по всему, в неожиданной встрече родилась истинная любовь.
Такое случается с детьми человеческими. Даже на Лазурном берегу.
4
Аннет и Горчев расстались. Горчев поспешил в казино, задумав довести антрепризу до конца: разнести, сорвать, взорвать банк. Обычно для этой цели берут мелинит или динамит. Наш герой по непонятной причине решил использовать рулетку. В течение часа выиграл двести тысяч франков. Еще через час капитал сравнялся с начальной финансовой ситуацией на борту «Рангуна»: ни единого сантима. Он только присвистнул.
И что теперь? Увы, он действительно влюбился в Аннет. Но как жениться без гроша в кармане? Ведь не предложишь ей вместо комфорта и надлежащего благополучия сомнительные соблазны романтики.
На террасе по непостижимой причине высились бюсты великих музыкантов и писателей - оставалось только гадать, какое отношение они имеют к рулетке. Вдруг он заметил некоего поразительно знакомого человека. Этот некто был облачен в старый широченный фрак с белой бабочкой: очень и очень длинные брюки ложились на туфли траурными складками, полы фрака колотили владельца по пяткам. Так одевали дипломатов в добрые времена немого кино. Господи, помилуй, Ванек!
- Эй! Что это с вами?
- Здравствуйте, - досадливо бросил секретарь. - Ничего себе приключение - вздумал счастье пытать.
- Ну?
- Все. Конец всему. Дайте, пожалуйста, тысячу франков.
- Золотой мой, нет ни сантима.
- Меня зовут Ванек.
- Отлично. Мы прогорели, господин Ванек.
- Я полагал, вы миллионер.
- Чушь! Какой миллионер вас досыта накормит! Вы уволены.
- Вздор! Я получил месячное жалованье.
- Подумайте: разве нищий может держать секретаря?
- Да, если платит жалованье. Они вышли на площадь перед казино. Господин Ванек набросился на Горчева с упреками:
- Легкомысленный вы человек!
- Но господин Ванек!
- Да! Проиграть мое жалованье на следующий месяц! Играйте с вашим собственным будущим, но уважайте перспективы другого человека!
- Вы правы. Если не секрет, где вы купили фрак?
- Если уж вы непременно хотите знать, одолжил у одного боцмана. Восемнадцать лет назад он женился в этом фраке и с тех пор очень его бережет.
- Что-то не заметно.
Они подошли к дверям отеля «Де Пари», где Горчев оставил такси. К его великому изумлению, в машине сидел тот самый шофер, которого он послал в банк менять деньги; сидел и сладко дремал за рулем вновь обретенной колымаги. То ли ему снился Горчев, то ли он был телепатом, во всяком случае, он пробудился и воскликнул: «Месье!»
- Что вы орете?
- Вы должны мне за целый день. И кроме того, крыло.
- Крыло? - вознегодовал господин Ванек. - На черта вам понадобились крыло?
- Крыла я не брал, - ответил Горчев. - Оно помялось.
- Итого четыреста франков, - продолжал шофер. - Здесь 27 600 франков. И в дальнейшем попрошу вас не присваивать самовольно мое такси.
Он сердито сунул Горчеву пачку тысячных и сотенных ассигнаций - деньги, разменянные утром в банке.
Слыхали вы что-либо подобное? Гром среди ясного неба. Господин Ванек поперхнулся. Водитель включил мотор.
- Вот вам тысяча франков - рассудил Горчев. - В награду за доброе дело.
- Мерси, - кивнул шофер и уехал. Разгневанный господин Ванек повернулся к своему работодателю:
- Как всегда, швыряетесь тысячами? И не совестно? Видно, жизнь вас ничему не научила! - И он долго и нудно распекал своего шефа, - Но позвольте, господин Ванек, речь идет о находке. За это принято давать приличное вознаграждение.
- Надо сдерживать себя даже при обоснованных казусах. Подарки можно дарить при соответствующем гарантийном обеспечении.
- Полностью согласен. Прошу принять жалованье за два месяца вперед - хочу себе гарантировать ваши бесценные услуги. Впрочем, если вы полагаете, что я швыряюсь деньгами…
- Ладно, ладно, - всполохнулся господин Ванек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27