- Да.
- Вы их положили сверху?
- Нет. Протолкнула рукой на дно, чтобы такое количество полупустых упаковок не бросилось глаза. Тем более, что на двух коробках остались следы крови.
- Именно поэтому ваши руки были холодны, как лед, когда вы вернулись в мотель?
- Да. Только я этого сначала не замечала. Не осознавала, какие они холодные.
- Значит, помня о фирменной рекламе на коробках, пятнах крови, отпечатках пальцев и убедившись, что путь свободен, что преследования нет, вы повернули в сторону фермы, чтобы изъять эти коробки?
- Да.
- А что вы собирались с ними сделать?
- Хотела положить их в мешок и, привязав к нему груз, утопить в глубоком пруду. Я понимала, что полиция в конце концов найдет коробки. Но другого выхода не видела. Оставлять их в машине было невозможно. Машину могли остановить. Я стремилась уничтожить отпечатки своих пальцев, полагая, что от холодной воды они исчезнут.
- Вы вынули все десять коробок?
- Да.
- Включая те, на которых были пятна крови?
- Да.
- Что произошло потом?
- В глаза мне ударил яркий свет. Я даже не слышала, как кто-то подошел и встал за моей спиной. Тот, кто оказался передо мной и направил мне в лицо свет, произнес:
"Мы из полиция, леди. Оставайтесь на месте". Я вскрикнула. Все внутри у меня сжалось. Ничего подобного я никогда в жизни не испытывала. Я просто обезумела от страха.
- Итак, вы были схвачены с поличным. Вы испытывали чувство вины и хотели оправдаться. Что вы сказали?
- Мистер Мейсон, я попыталась это сделать, но ничего не могла сказать. Я готова была отдать правую руку, чтобы только придумать какую-нибудь спасительную ложь, но не смогла вымолвить ни слова. Я просто лишилась дара речи.
- Понимаю, - начал рассуждать Мейсон, - но это их не устраивало. Они непременно хотели услышать от вас объяснения. Они спросили вас, что вы делали у мусорного контейнера. Сказали, что готовы выслушать и принять ваше объяснение, что не менее вас заинтересованы в том, чтобы снять с вас любые подозрения. Сказали, что из опыта знают, как часто лицо, действия которого вроде бы указывают на его вину, в действительности оказывается невиновным, а его поступки логически необъяснимыми.
- Мистер Мейсон! - воскликнула Нэнси. - Они действительно так говорили. Откуда это вам известно?
- Это обычный прием. Ну и как вы поступили? Какой была ваша реакция? Вероятно, пытались оправдаться?
- Нет. Я не знала, что говорить. Потом взяла себя в руки и сказала: если они не доверяют мне, никакие мои объяснения не изменят положения, и им лучше обратиться к моему адвокату.
- Но это их не удовлетворило?
- Нет. Они продолжали задавать вопросы, потом посадили меня в машину и привезли сюда. Вызвали надзирательницу и в течение нескольких часов попеременно допрашивали.
- Как вы себя вели?
- Молчала. Я поняла, чем больше я скажу, тем хуже будет для меня, и решила не говорить ничего. Наверное, я поступила не правильно?
- Напротив, в данной ситуации это было самое правильное решение. - Мейсон на мгновение задумался, мысленно оценивая ситуацию, и вдруг спросил:
- А теперь скажите: почему вы поставили на эту лошадь? Кто вам подсказал?
- Никто мне не подсказывал.
Не скрывая раздражения, Мейсон встал.
- Что ж, Нэнси, думаю, нам надо расстаться. Я уже достаточно наслушался вашей лжи. Позволю себе заметить, это вам не очень хорошо удается. Либо у вас не хватает опыта, либо вы весьма невысокого мнения об умственных способностях своих собеседников. Но вы...
- Мистер Мейсон, я говорю правду. На этот раз абсолютную правду.
- Перестаньте, Нэнси. Вы не случайно поставили именно на эту лошадь. Только тот, кто обладал точной информацией, был уверен, что она выиграет. Иначе ставки не были бы такими высокими. Когда молодая женщина с вашим финансовым положением отправляется на ипподром, делает ставку в пятьсот долларов и выигрывает, это нельзя объяснить интуицией.
Мейсон направился к двери.
- Не уходите, мистер Мейсон. Подождите. Выслушайте меня.
Мейсон приостановился.
- У меня не было никаких предчувствий. Мне никто ничего не подсказывал. Я поставила на эту лошадь потому, что... Разве вы не понимаете... Это была единственная лошадь, на которую я могла поставить.
- Нет, не понимаю, - отрезал Мейсон.
- Мне не хотелось бы об этом говорить, мистер Мейсон, потому что это задевает другое лицо, но...
- Говорите.
- Рода.
- Рода? Вашего брата?
- Да. Он.., он растратил несколько тысяч долларов и не мог возместить их. Об этом стало известно...
- Кому? - спросил Мейсон.
- Думаю, мистеру Холстеду, коммерческому директору компании. Но точно не знаю.
- Как вы узнали о растрате?
- От брата. Он позвонил, чтобы попрощаться. Сказал, что, скорее всего, увидимся в тюрьме.
- Почему он решил попрощаться с вами по телефону? Что ему было нужно?
- С чего вы это взяли?
- Уверен, ему было что-то нужно. Что?
- Деньги.
- Сколько?
- Столько, чтобы покрыть растрату.
- Вы дали ему деньги?
- Нет.
- Почему?
- У меня на счету было четыреста семьдесят пять долларов. В последнюю зарплату я положила двадцать пять долларов, чтобы была ровная сумма - пятьсот долларов, дав себе обещание не трогать их ни при каких условиях.
- Как вы поступили?
- Для девушки в моем положении была только одна возможность быстро получить крупную сумму денег - пойти на ипподром и поставить все деньги на лошадь с самыми высокими ставками в надежде получить большой выигрыш.
- Боже мой! - воскликнул Мейсон. - Вы же могли все потерять! Трудно в это поверить, но, с другой стороны, здесь есть своя логика.
- Поверьте, мистер Мейсон! Все абсолютно логично. Пятиста долларов было недостаточно. Моему брату срочно понадобились деньги. Крупная сумма. Наличными. Никто не должен был знать, что он их получил. Я так и поступила. Еще он сказал, что обнаружил место, где прятали наличные деньги, откуда он потихоньку их и брал. На мой вопрос, какие это были деньги, он ответил, что немалые.
- Кажется, у меня начинает складываться определенная картина, - медленно, как бы размышляя вслух, произнес Мейсон. - Продолжайте, я слушаю.
- Вот, собственно, и вся история. Взяв деньги, я бросилась на ипподром, выбрала лошадь с высокими ставками, которая в случае удачи могла принести мне выигрыш. Я чувствовала себя очень несчастной, мистер Мейсон. Честно говоря, шансы мои были невелики. Я ведь знала, что пятьсот долларов не спасут Рода, а могла потерять и эти деньги.
- Невероятный способ выбирать лошадь, - заметил Мейсон. - Тем не менее он оказался успешным.
- Да, мистер Мейсон, и...
- Минутку, - перебил ее Мейсон. - Родни поставил пятьдесят долларов на ту же самую лошадь. Как это могло случиться?
- Он рассуждал так же, как я, - ответила Нэнси. - Срочно нужны были деньги, а ему удалось собрать лишь небольшую сумму. Он сделал рискованную ставку в пятьдесят долларов и еще пятьдесят долларов поставил на лошадь, которая, согласно полученной им информации, могла выиграть.
- Почему вы не сделали ставку в пятьдесят долларов? - спросил Мейсон.
- Мне нужна была сумма, достаточная до того, чтобы покрыть недостачу.
- Сколько именно?
- Родни сказал, около четырех тысяч долларов.
- Почему вы не поставили триста долларов на эту лошадь, двести на какую-нибудь другую?
- Я знаю, что ставки, которые объявляют перед заездом, не являются окончательными. Это приблизительные цифры. Окончательные ставки иногда отличаются от объявленных. Особенно если они высокие и привлекают отчаявшихся людей, оказавшихся в безвыходном положении, таком же, как и я.
- А почему вы сами не получили деньги? - спросил Мейсон.
- Брат не знал, что я на ипподроме. А я его увидела. Он поставил на ту же лошадь. Об этом я узнала только после окончания скачек. Вся дрожа от возбуждения, я направилась к кассе, чтобы получить выигрыш по стодолларовым билетам. И у другого окошка увидела Рода. Там был и мистер Фремонт. Я оказалась свидетельницей отвратительной сцены. Мистер Фремонт утверждал, что брат сделал ставку деньгами, взятыми из его кассы, поэтому он, Фремонт, имеет право на весь выигрыш. Тут же появились полицейские и предъявили ордер на арест. Это было ужасно.
- Продолжайте.
- Я поняла: они наблюдали за кассами и знали, что я поставила на эту лошадь и...
- Мистер Фремонт был с вами знаком?
- Да. Он знал меня и относился ко мне плохо, то есть я хочу сказать, ну.., что.., я ему нравилась. Он мне.., он мне не нравился.
- Приставал? - спросил Мейсон.
- Приставал и распускал руки, - ответила Нэнси. - Сначала проявлял отцовские чувства. Я работала у него. Ради меня он предложил Родни работать у него. Какое-то время он просто распускал руки, а потом начал открыто приставать.
- Поэтому вы ушли с работы?
- Да.
- Итак, брат сказал, что растратил деньги?
- Да.
- Сказал сколько?
- Три с половиной тысячи долларов. Мне, честно говоря, казалось, гораздо меньше. Тысяча, полторы... Одно время растрата действительно составляла около пяти тысяч долларов, потом в результате нескольких выигрышей она значительно уменьшилась. Но я все равно знала, что ситуация взрывоопасна. Мне хотелось, чтобы он возместил все деньги и прекратил все это.
- Он сам не мог погасить растрату?
- Нет. Он был в отчаянии. У него было всего лишь несколько сотен долларов. Думаю, он решил взять еще некоторую сумму казенных денег. Наверное, он, как и я, считал: "Либо пан, либо пропал". Полагал, где три с половиной тысячи долларов, там и пять. Не знаю, что произошло, но денег там не оказалось. У брата было лишь сто долларов. С ними он и пришел на ипподром и поставил на двух лошадей.
Немного подумав, Мейсон сказал:
- Хорошо, Нэнси. Теперь послушайте меня. Держитесь стойко, ни с кем не разговаривайте. Ничего не говорите полиции. Вас начнут допрашивать, начнут подозревать, будто вы пытаетесь кого-то выгородить, чтобы...
- Но они это все уже говорили! - воскликнула Нэнси.
- Вы ничего не сказали им о брате?
- Нет. Абсолютно ничего.
- О'кэй. Молчите. Ничего не говорите. Я ваш адвокат. За информацией пусть обращаются ко мне. И еще должен вас предостеречь от газетчиков. Целая армия репортеров, и прежде всего любительниц душещипательных историй, захочет взять у вас интервью, заверяя, что представит вас читателям в самом выгодном свете, что поддержка газеты может повлиять на ведение дела.
- Это не правда?
- Не всегда. Среди них есть, конечно, честные люди. Стараясь сохранить объективность, они постараются нарисовать трогательный портрет молодой неискушенной девушки, бывшей хорошим секретарем. Оказавшись втянутой в драматические события, она не смогла им противостоять и находится в тюрьме, ожидая суда по обвинению в убийстве первой степени. Они опишут вас, ваш характер, расскажут о вашей личной жизни, пустят слезу и вызовут сочувствие у читателей.
- Но сначала они должны выслушать меня?
- Да, обычно так и бывает. Иногда они стараются вызвать симпатию у читателя только для того, чтобы создать рекламу своей газете. Обычно они выслушивают рассказ и облекают его в нужную для них форму.
- Я не должна им ничего рассказывать?
- Ни при каких условиях никому ничего не говорите. Это мое последнее наставление. Вы сможете следовать ему?
- Да.
- Это потребует от вас упорства, выдержки, терпения.
- Буду молчать. Я уже достаточно записала себе в дебет. Если вы меня не бросите, я сделаю все так, как вы скажете.
- Хорошо. Теперь я должен вас оставить. У меня много работы, чертовски много. Ваша задача - молчать.
Адвокат подал знак надзирательнице, что его визит окончен. Быстро спустился на лифте и из телефонной будки позвонил Полу Дрейку.
- Это Перри, Пол, - сказал он, услышав голос Дрейка. - У меня для тебя есть работа.
- Выкладывай.
- Согласно закону, вскрытие сейфов и опись личного имущества умершего могут производиться только в присутствии официального представителя Управления штата по налогообложению наследства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21