— Вы та самая Ивонн Стерно, которая пишет для «Стар»?
— Как, вы сказали, ваше имя?
Прежде чем я успел ответить, она снова заорала:
— Эй, прекратите сейчас же, кому я сказала! Томми, отдай ему солдатика! Нет, сейчас!... Алло?
— Меня зовут Уилл Клайн. Я хотел поговорить о двойном убийстве, про которое вы недавно делали репортаж.
— Вот как? А почему это вас интересует?
— У меня всего лишь несколько вопросов.
— Я не справочное бюро, мистер Клайн.
— Вы можете звать меня Уилл. И пожалуйста, уделите мне хоть несколько минут. Как часто случаются убийства в таких местах, как Стоунпойнт?
— Очень редко.
— А двойные убийства с таким количеством крови?
— Это первый случай, который мне известен.
— В таком случае почему вы не продолжили свои репортажи?
Дети опять начали орать, а с ними и Ивонн Стерно.
— Все, мне это надоело! Томми, сейчас же отправляйся к себе в комнату! Давай-давай, дружок, пошевеливайся! А ты давай сюда солдатика. Быстро, не то я его выкину на помойку! — Она снова взяла трубку. — Я спрашиваю еще раз: почему это вас интересует?
Я успел хорошо изучить репортеров и знал, как завоевать их сердца.
— Я мог бы предоставить вам ценную информацию по этому делу.
— Ценную, — повторила она. — Хорошее слово, Уилл.
— Думаю, вам будет интересно об этом узнать.
— Вот как? А откуда вы звоните?
— Из Нью-Йорка.
Последовала пауза.
— Далековато от места преступления.
— Да.
— Итак, я слушаю. Что там у вас такого ценного и интересного?
— Сначала я хотел бы кое-что выяснить.
— Это не мой стиль работы, Уилл.
— Я читал и другие ваши репортажи, миссис Стерно.
— Надо же! Кстати, раз уж мы с вами так откровенны зовите меня просто Ивонн.
— Отлично. Так вот, вы главным образом занимаетесь светской хроникой: делаете репортажи о свадьбах, благотворительных обедах и так далее.
— Там шикарно кормят, Уилл, и мне страшно идет вечернее платье. А в чем дело?
— Сюжеты с убийствами попадаются вам не каждый день.
— Да что вы говорите! Я вся трепещу от волнения. И все-таки — что вы хотите сказать?
— Я предлагаю вам рискнуть. Ответьте на несколько вопросов. Вреда от этого никому не будет. Как знать, может, я и в самом деле окажусь полезен.
Она не ответила, и я поспешил продолжить:
— Такая громкая история, кровавое убийство, а в вашем репортаже почти нет подробностей. Нет даже имен жертв или подозреваемых.
— Я ничего больше не знала. Информация пришла поздно вечером — мы едва успели подготовить материал к утреннему номеру.
— Тогда почему не было продолжения? Ведь сюжет — просто подарок. Почему только одна статья?
Молчание.
— Алло?
— Секундочку. Дети опять безобразничают.
Странно: на этот раз никакого шума я не слышал.
— На меня надавили, — тихо сказала она.
— В смысле?
— Нам повезло, что мы смогли напечатать хотя бы это.
На следующее утро съехалась толпа федералов, и местный начальник ФБР заставил моего босса прикрыть тему. Я попробовала разузнать что-нибудь сама, однако наткнулась на настоящую стену молчания.
— Это выглядело странно?
— Не знаю, Уилл. Я никогда раньше не писала про убийства. Но мне это и в самом деле показалось странным.
— И что, по вашему мнению, это может значить?
Ивонн глубоко вздохнула.
— Судя по поведению моего босса, там что-то серьезное. Серьезней, чем просто двойное убийство. Теперь ваша очередь, Уилл.
Я решил, что буду открывать карты по одной.
— Вы знаете что-нибудь об отпечатках пальцев, найденных в доме?
— Нет.
— Часть из них принадлежала женщине...
— Продолжайте.
— Эту женщину вчера нашли мертвой.
— Ого! Убита?
— Да.
— Где?
— В маленьком городке в Небраске.
— Как ее имя?
Я вздохнул.
— Расскажите мне об Оуэне Энфилде, владельце дома.
— А, понятно! У нас взаимовыгодный обмен: вы — мне, я — вам.
— Вроде того. Энфилд был одним из убитых?
— Я не знаю.
— Что о нем известно?
— Он жил там три месяца.
— Один?
— По словам соседей, приехал один, но в последние недели там часто видели женщину с ребенком.
Ребенок! У меня заколотилось сердце.
— Сколько лет ребенку?
— Не знаю. Школьного возраста.
— Около двенадцати?
— Может быть.
— Девочка или мальчик?
— Девочка.
Я вздрогнул. Неужели...
— Эй, Уилл, вы меня слышите?
— Вы знаете, как ее звали?
— Нет. О них никто ничего не знал.
— А где они теперь?
— Я не знаю.
— Как это?
— Одна из великих тайн жизни, — усмехнулась она. — Мне не удалось напасть на их след. Хотя, как я уже сказала, мне не долго пришлось заниматься этим делом. Поэтому я не особенно и старалась.
— Вы смогли бы их найти?
— Могу попытаться.
— Вы знаете что-нибудь еще? Может быть, слышали имена подозреваемых или жертв?
— Я же сказала — все молчали как рыбы. Кроме того, вы ведь уже поняли: в газете я только подрабатываю, а как мать — на полной ставке. Эта история попала ко мне только потому, что я одна была на месте, когда пришла информация. Но у меня есть хорошие источники.
— Обязательно нужно найти Энфилда или хотя бы женщину с девочкой.
— Для начала неплохо, — согласилась Ивонн. — Но может быть, вы все-таки скажете, почему вас интересует это дело?
Я задумался.
— Вы любите загадки, Ивонн?
— Да, Уилл, люблю.
— И хорошо их разгадываете?
— Хотите, продемонстрирую?
— Давайте.
— Может, вы и звоните из Нью-Йорка, но на самом деле вы из Нью-Джерси. Там наверняка много Уиллов Клайнов, однако я готова поспорить, что вы брат того самого знаменитого убийцы.
— Предполагаемого убийцы, — поправил я. — Как вы узнали?
— По поиску в Интернете. Ввела ваше имя и получила ответ. В одной из статей упоминается, что вы сейчас живете на Манхэттене.
— Мой брат не имеет ко всему этому никакого отношения.
— Разумеется. Он невиновен в убийстве вашей соседки, верно?
— Я не это имею в виду. Он не имеет отношения к вашему двойному убийству.
— Тогда кто имеет?
Я вздохнул.
— Один очень близкий мне человек.
— Кто он?
— Моя девушка. Это ее отпечатки нашли на месте убийства.
Я снова услышал шум в трубке. Похоже, детишки бегали по комнате, издавая звук сирены. На этот раз Ивонн Стерно не стала кричать на них.
— Так, значит, это вашу девушку нашли убитой в Небраске?
— Да.
— И поэтому вас интересует это дело?
— Не только.
— А почему еще?
Я еще не готов был рассказывать ей о Карли.
— Найдите Энфилда.
— Как ее звали, Уилл? Вашу девушку.
— Сначала найдите его.
— Послушайте, вы хотите, чтобы мы работали вместе? Тогда не надо ничего скрывать. Так или иначе, я могу найти это по поиску за пять секунд. Скажите, не бойтесь.
— Роджерс, — произнес я. — Ее имя Шейла Роджерс.
В трубке было слышно, как она нажимает клавиши.
— Сделаю что смогу, Уилл. Держитесь, я скоро позвоню.
Глава 30
Я лежал в темноте, закрыв глаза и заложив руки за голову. Это был какой-то странный полусон — то промежуточное состояние между сном и явью, когда, бывает, вдруг чувствуешь, что проваливаешься куда-то, и, резко дернувшись, приходишь в себя, в ужасе ухватившись за край кровати.
Я уже рассказывал, как Шейла любила танцевать. Она даже уломала меня вступить в танцевальный клуб при Еврейском культурном центре. Он был недалеко и от больницы, где лежала мать, и от родительского дома в Ливингстоне. Мы навещали мать каждую среду, а потом, в шесть тридцать, встречались с друзьями в клубе. Мы с Шейлой были там самой юной парой — моложе лет на семьдесят пять, если считать суммарный возраст, — но, Боже мой, как же они умели двигаться, эти старики! Я старался изо всех сил, чтобы не отстать, но это было просто немыслимо. Шейла в отличие от меня совершенно не смущалась в их компании. Иногда посреди танца она отпускала мои руки и начинала двигаться одна, с закрытыми глазами. В такие минуты ее лицо излучало блаженное сияние — казалось, Шейла полностью растворялась в танце.
Одна пожилая пара, муж и жена Сегалы, занималась танцами дольше всех — с сороковых годов. Они прекрасно смотрелись вместе. Мистер Сегал всегда носил белый шейный платок, а его супруга — что-нибудь голубое и жемчужное колье. На паркете они выделывали просто чудеса: двигались как любовники, как единое целое. Сегалы были чрезвычайно дружелюбны и открыты и во время перерывов с удовольствием общались с друзьями по клубу. Но когда начиналась музыка, они видели только друг друга.
В феврале прошлого года — в тот день грянул сильный мороз, и мы сначала думали, что танцы отменят, — мистер Сегал появился в клубе один. Его костюм был, как всегда, безупречен, а шейный платок аккуратно повязан, но, взглянув на его окаменевшее лицо, мы поняли все. Шейла сжала мою руку, на глазах у нее выступили слезы. Когда заиграла музыка, мистер Сегал решительно встал, занял свое обычное место и стал танцевать один. Он держал руки и двигался так, будто жена была по-прежнему с ним. Мистер Сегал вел ее в танце так нежно и бережно и это выглядело так трогательно, что никто так и не решился заговорить с ним. На следующей неделе он не пришел. Мы узнали от других членов клуба, что миссис Сегал долгие годы вела битву с раком и все же проиграла ее. Танцевать она продолжала до самого конца. В тот вечер, когда началась музыка и все вошли в зал, я прижал Шейлу к себе и подумал, что Сегалам, как бы грустно ни окончилась их история, можно только позавидовать.
Так вот: в своем странном полусне я очутился в том самом танцевальном клубе. Мистер Сегал тоже был там, и, кроме него, много других, незнакомых мне людей. Все они были без партнерш и танцевали в одиночестве. Я огляделся и увидел отца, который также пытался изобразить некий неуклюжий фокстрот. Он заметил меня и кивнул. Приглядевшись к танцорам, я понял, что каждый из них ощущал незримое присутствие ушедшей возлюбленной — обнимал ее и смотрел в призрачные глаза. Я попытался последовать их примеру, но, видно, что-то было не так. Шейла все не приходила...
Где-то вдалеке зазвонил телефон, и мощный бас из автоответчика ворвался в мой сон:
— Говорит лейтенант Дэниелс из управления полиции Ливингстона. Мне нужен Уилл Клайн.
Одновременно с голосом послышался приглушенный женский смех. Я дернулся и раскрыл глаза — танцевальный клуб исчез. Потянувшись за трубкой, я услышал еще один взрыв смеха. Голос напоминал Кэти Миллер.
— Я должен сообщить твоим родителям, — говорил лейтенант Дэниелс своей смешливой собеседнице.
— Нет! — Это точно была Кэти. — Мне уже восемнадцать! Ты не можешь...
Я схватил трубку:
— Уилл Клайн у телефона.
— Привет, Уилл, это Тим Дэниелс. Мы учились вместе, помнишь?
Тим Дэниелс... Он работал на местной заправочной станции и приходил в школу в форменном комбинезоне с пятнами машинного масла и фамилией, вышитой на груди. Похоже, любовь к форме Тим сохранил на всю жизнь.
— А как же, помню, конечно! — Я ничего не понимал. — Как дела?
— Спасибо, хорошо.
— Служишь в полиции? — Моя догадливость не знала границ.
— Ага. И живу все там же. Женился на Бетти Джо Стетсон, у нас две дочки.
Я попытался вспомнить Бетти Джо, но не преуспел в этом.
— Молодец, поздравляю!
— Спасибо, Уилл. — Его голос стал серьезнее. — Я это... Прочитал в «Трибьюн» о твоей матери. Прими мои соболезнования.
— Очень любезно с твоей стороны, спасибо.
Кэти Миллер снова начала хохотать.
— Послушай, я вот почему звоню... ну, в общем... Ты ведь знаешь Кэти Миллер?
— Знаю.
Тим помолчал, очевидно, вспомнив, что я встречался с ее сестрой. С той, с которой потом случилось несчастье.
— Она попросила меня позвонить тебе.
— А что случилось?
— Я нашел Кэти на детской площадке в обнимку с полупустой бутылкой «Абсолюта». Пьяная в стельку. Я собирался звонить ее родителям...
— И не думай! — заорала Кэти. — Мне уже восемнадцать!
— Ладно, как хочешь... Короче, она попросила вместо этого связаться с тобой. Я человек понимающий — ведь мы в их возрасте тоже не были паиньками, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Как, вы сказали, ваше имя?
Прежде чем я успел ответить, она снова заорала:
— Эй, прекратите сейчас же, кому я сказала! Томми, отдай ему солдатика! Нет, сейчас!... Алло?
— Меня зовут Уилл Клайн. Я хотел поговорить о двойном убийстве, про которое вы недавно делали репортаж.
— Вот как? А почему это вас интересует?
— У меня всего лишь несколько вопросов.
— Я не справочное бюро, мистер Клайн.
— Вы можете звать меня Уилл. И пожалуйста, уделите мне хоть несколько минут. Как часто случаются убийства в таких местах, как Стоунпойнт?
— Очень редко.
— А двойные убийства с таким количеством крови?
— Это первый случай, который мне известен.
— В таком случае почему вы не продолжили свои репортажи?
Дети опять начали орать, а с ними и Ивонн Стерно.
— Все, мне это надоело! Томми, сейчас же отправляйся к себе в комнату! Давай-давай, дружок, пошевеливайся! А ты давай сюда солдатика. Быстро, не то я его выкину на помойку! — Она снова взяла трубку. — Я спрашиваю еще раз: почему это вас интересует?
Я успел хорошо изучить репортеров и знал, как завоевать их сердца.
— Я мог бы предоставить вам ценную информацию по этому делу.
— Ценную, — повторила она. — Хорошее слово, Уилл.
— Думаю, вам будет интересно об этом узнать.
— Вот как? А откуда вы звоните?
— Из Нью-Йорка.
Последовала пауза.
— Далековато от места преступления.
— Да.
— Итак, я слушаю. Что там у вас такого ценного и интересного?
— Сначала я хотел бы кое-что выяснить.
— Это не мой стиль работы, Уилл.
— Я читал и другие ваши репортажи, миссис Стерно.
— Надо же! Кстати, раз уж мы с вами так откровенны зовите меня просто Ивонн.
— Отлично. Так вот, вы главным образом занимаетесь светской хроникой: делаете репортажи о свадьбах, благотворительных обедах и так далее.
— Там шикарно кормят, Уилл, и мне страшно идет вечернее платье. А в чем дело?
— Сюжеты с убийствами попадаются вам не каждый день.
— Да что вы говорите! Я вся трепещу от волнения. И все-таки — что вы хотите сказать?
— Я предлагаю вам рискнуть. Ответьте на несколько вопросов. Вреда от этого никому не будет. Как знать, может, я и в самом деле окажусь полезен.
Она не ответила, и я поспешил продолжить:
— Такая громкая история, кровавое убийство, а в вашем репортаже почти нет подробностей. Нет даже имен жертв или подозреваемых.
— Я ничего больше не знала. Информация пришла поздно вечером — мы едва успели подготовить материал к утреннему номеру.
— Тогда почему не было продолжения? Ведь сюжет — просто подарок. Почему только одна статья?
Молчание.
— Алло?
— Секундочку. Дети опять безобразничают.
Странно: на этот раз никакого шума я не слышал.
— На меня надавили, — тихо сказала она.
— В смысле?
— Нам повезло, что мы смогли напечатать хотя бы это.
На следующее утро съехалась толпа федералов, и местный начальник ФБР заставил моего босса прикрыть тему. Я попробовала разузнать что-нибудь сама, однако наткнулась на настоящую стену молчания.
— Это выглядело странно?
— Не знаю, Уилл. Я никогда раньше не писала про убийства. Но мне это и в самом деле показалось странным.
— И что, по вашему мнению, это может значить?
Ивонн глубоко вздохнула.
— Судя по поведению моего босса, там что-то серьезное. Серьезней, чем просто двойное убийство. Теперь ваша очередь, Уилл.
Я решил, что буду открывать карты по одной.
— Вы знаете что-нибудь об отпечатках пальцев, найденных в доме?
— Нет.
— Часть из них принадлежала женщине...
— Продолжайте.
— Эту женщину вчера нашли мертвой.
— Ого! Убита?
— Да.
— Где?
— В маленьком городке в Небраске.
— Как ее имя?
Я вздохнул.
— Расскажите мне об Оуэне Энфилде, владельце дома.
— А, понятно! У нас взаимовыгодный обмен: вы — мне, я — вам.
— Вроде того. Энфилд был одним из убитых?
— Я не знаю.
— Что о нем известно?
— Он жил там три месяца.
— Один?
— По словам соседей, приехал один, но в последние недели там часто видели женщину с ребенком.
Ребенок! У меня заколотилось сердце.
— Сколько лет ребенку?
— Не знаю. Школьного возраста.
— Около двенадцати?
— Может быть.
— Девочка или мальчик?
— Девочка.
Я вздрогнул. Неужели...
— Эй, Уилл, вы меня слышите?
— Вы знаете, как ее звали?
— Нет. О них никто ничего не знал.
— А где они теперь?
— Я не знаю.
— Как это?
— Одна из великих тайн жизни, — усмехнулась она. — Мне не удалось напасть на их след. Хотя, как я уже сказала, мне не долго пришлось заниматься этим делом. Поэтому я не особенно и старалась.
— Вы смогли бы их найти?
— Могу попытаться.
— Вы знаете что-нибудь еще? Может быть, слышали имена подозреваемых или жертв?
— Я же сказала — все молчали как рыбы. Кроме того, вы ведь уже поняли: в газете я только подрабатываю, а как мать — на полной ставке. Эта история попала ко мне только потому, что я одна была на месте, когда пришла информация. Но у меня есть хорошие источники.
— Обязательно нужно найти Энфилда или хотя бы женщину с девочкой.
— Для начала неплохо, — согласилась Ивонн. — Но может быть, вы все-таки скажете, почему вас интересует это дело?
Я задумался.
— Вы любите загадки, Ивонн?
— Да, Уилл, люблю.
— И хорошо их разгадываете?
— Хотите, продемонстрирую?
— Давайте.
— Может, вы и звоните из Нью-Йорка, но на самом деле вы из Нью-Джерси. Там наверняка много Уиллов Клайнов, однако я готова поспорить, что вы брат того самого знаменитого убийцы.
— Предполагаемого убийцы, — поправил я. — Как вы узнали?
— По поиску в Интернете. Ввела ваше имя и получила ответ. В одной из статей упоминается, что вы сейчас живете на Манхэттене.
— Мой брат не имеет ко всему этому никакого отношения.
— Разумеется. Он невиновен в убийстве вашей соседки, верно?
— Я не это имею в виду. Он не имеет отношения к вашему двойному убийству.
— Тогда кто имеет?
Я вздохнул.
— Один очень близкий мне человек.
— Кто он?
— Моя девушка. Это ее отпечатки нашли на месте убийства.
Я снова услышал шум в трубке. Похоже, детишки бегали по комнате, издавая звук сирены. На этот раз Ивонн Стерно не стала кричать на них.
— Так, значит, это вашу девушку нашли убитой в Небраске?
— Да.
— И поэтому вас интересует это дело?
— Не только.
— А почему еще?
Я еще не готов был рассказывать ей о Карли.
— Найдите Энфилда.
— Как ее звали, Уилл? Вашу девушку.
— Сначала найдите его.
— Послушайте, вы хотите, чтобы мы работали вместе? Тогда не надо ничего скрывать. Так или иначе, я могу найти это по поиску за пять секунд. Скажите, не бойтесь.
— Роджерс, — произнес я. — Ее имя Шейла Роджерс.
В трубке было слышно, как она нажимает клавиши.
— Сделаю что смогу, Уилл. Держитесь, я скоро позвоню.
Глава 30
Я лежал в темноте, закрыв глаза и заложив руки за голову. Это был какой-то странный полусон — то промежуточное состояние между сном и явью, когда, бывает, вдруг чувствуешь, что проваливаешься куда-то, и, резко дернувшись, приходишь в себя, в ужасе ухватившись за край кровати.
Я уже рассказывал, как Шейла любила танцевать. Она даже уломала меня вступить в танцевальный клуб при Еврейском культурном центре. Он был недалеко и от больницы, где лежала мать, и от родительского дома в Ливингстоне. Мы навещали мать каждую среду, а потом, в шесть тридцать, встречались с друзьями в клубе. Мы с Шейлой были там самой юной парой — моложе лет на семьдесят пять, если считать суммарный возраст, — но, Боже мой, как же они умели двигаться, эти старики! Я старался изо всех сил, чтобы не отстать, но это было просто немыслимо. Шейла в отличие от меня совершенно не смущалась в их компании. Иногда посреди танца она отпускала мои руки и начинала двигаться одна, с закрытыми глазами. В такие минуты ее лицо излучало блаженное сияние — казалось, Шейла полностью растворялась в танце.
Одна пожилая пара, муж и жена Сегалы, занималась танцами дольше всех — с сороковых годов. Они прекрасно смотрелись вместе. Мистер Сегал всегда носил белый шейный платок, а его супруга — что-нибудь голубое и жемчужное колье. На паркете они выделывали просто чудеса: двигались как любовники, как единое целое. Сегалы были чрезвычайно дружелюбны и открыты и во время перерывов с удовольствием общались с друзьями по клубу. Но когда начиналась музыка, они видели только друг друга.
В феврале прошлого года — в тот день грянул сильный мороз, и мы сначала думали, что танцы отменят, — мистер Сегал появился в клубе один. Его костюм был, как всегда, безупречен, а шейный платок аккуратно повязан, но, взглянув на его окаменевшее лицо, мы поняли все. Шейла сжала мою руку, на глазах у нее выступили слезы. Когда заиграла музыка, мистер Сегал решительно встал, занял свое обычное место и стал танцевать один. Он держал руки и двигался так, будто жена была по-прежнему с ним. Мистер Сегал вел ее в танце так нежно и бережно и это выглядело так трогательно, что никто так и не решился заговорить с ним. На следующей неделе он не пришел. Мы узнали от других членов клуба, что миссис Сегал долгие годы вела битву с раком и все же проиграла ее. Танцевать она продолжала до самого конца. В тот вечер, когда началась музыка и все вошли в зал, я прижал Шейлу к себе и подумал, что Сегалам, как бы грустно ни окончилась их история, можно только позавидовать.
Так вот: в своем странном полусне я очутился в том самом танцевальном клубе. Мистер Сегал тоже был там, и, кроме него, много других, незнакомых мне людей. Все они были без партнерш и танцевали в одиночестве. Я огляделся и увидел отца, который также пытался изобразить некий неуклюжий фокстрот. Он заметил меня и кивнул. Приглядевшись к танцорам, я понял, что каждый из них ощущал незримое присутствие ушедшей возлюбленной — обнимал ее и смотрел в призрачные глаза. Я попытался последовать их примеру, но, видно, что-то было не так. Шейла все не приходила...
Где-то вдалеке зазвонил телефон, и мощный бас из автоответчика ворвался в мой сон:
— Говорит лейтенант Дэниелс из управления полиции Ливингстона. Мне нужен Уилл Клайн.
Одновременно с голосом послышался приглушенный женский смех. Я дернулся и раскрыл глаза — танцевальный клуб исчез. Потянувшись за трубкой, я услышал еще один взрыв смеха. Голос напоминал Кэти Миллер.
— Я должен сообщить твоим родителям, — говорил лейтенант Дэниелс своей смешливой собеседнице.
— Нет! — Это точно была Кэти. — Мне уже восемнадцать! Ты не можешь...
Я схватил трубку:
— Уилл Клайн у телефона.
— Привет, Уилл, это Тим Дэниелс. Мы учились вместе, помнишь?
Тим Дэниелс... Он работал на местной заправочной станции и приходил в школу в форменном комбинезоне с пятнами машинного масла и фамилией, вышитой на груди. Похоже, любовь к форме Тим сохранил на всю жизнь.
— А как же, помню, конечно! — Я ничего не понимал. — Как дела?
— Спасибо, хорошо.
— Служишь в полиции? — Моя догадливость не знала границ.
— Ага. И живу все там же. Женился на Бетти Джо Стетсон, у нас две дочки.
Я попытался вспомнить Бетти Джо, но не преуспел в этом.
— Молодец, поздравляю!
— Спасибо, Уилл. — Его голос стал серьезнее. — Я это... Прочитал в «Трибьюн» о твоей матери. Прими мои соболезнования.
— Очень любезно с твоей стороны, спасибо.
Кэти Миллер снова начала хохотать.
— Послушай, я вот почему звоню... ну, в общем... Ты ведь знаешь Кэти Миллер?
— Знаю.
Тим помолчал, очевидно, вспомнив, что я встречался с ее сестрой. С той, с которой потом случилось несчастье.
— Она попросила меня позвонить тебе.
— А что случилось?
— Я нашел Кэти на детской площадке в обнимку с полупустой бутылкой «Абсолюта». Пьяная в стельку. Я собирался звонить ее родителям...
— И не думай! — заорала Кэти. — Мне уже восемнадцать!
— Ладно, как хочешь... Короче, она попросила вместо этого связаться с тобой. Я человек понимающий — ведь мы в их возрасте тоже не были паиньками, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46