Снайпер, например, в состоянии решить многие проблемы. Где-то и снайперов используют. И платят им копейки. Но далеко не все и не так качественно работают, как могу работать я. Уровень киллера всегда определяется длиной дистанции. Чем ближе стоишь к клиенту, тем выше твой профессионализм. Это общепринятое мнение. Но никто из заказчиков не знает, что профессионализм сказывается в первую очередь в другом. В умении «красиво уйти» с места работы. Даже в боксе выход из ближнего боя — серьезная вещь, и нужны навыки, чтобы не получить случайного удара. В моей профессии случайный удар или выстрел могут все решить. Я пока справляюсь с задачей...
Таманцу в тот раз необходимо было продемонстрировать силу. Красиво продемонстрировать. Дерзко. Эффектно. Новые люди появились там, где он считал себя хозяином. Сильные парни, не считающиеся с авторитетами и договоренностями. С одной стороны, это походило на беспредел. Но их беспредел не касался посторонних, и потому их нельзя было отнести к беспредельщикам полным и организовать по этому поводу сходку, чтобы поставить новичков на место. Они оттеснили сначала более слабых конкурентов Таманца, которым он давал худо-бедно существовать, потом стали подпирать и его самого. Несколько раз дело доходило до перестрелки. И Таманец потерял пару своих парней.
Теперь нужна была демонстративная акция. У него не было своих ребят, которые могли бы организовать подобное дело. Пробовали, не удалось. Еще двое получили по паре пуль, а двоих повязали менты. Тогда по рекомендации Труповоза, с которым Таманец иногда сотрудничает, он и пригласил меня. Сам пригласил. Приезжал к нам, три часа мы обстоятельно беседовали. Он пытался выяснить у меня подробности других моих акций. Наивный. Так я ему и выложу... Если я хоть что-то расскажу, то он сам от меня потом избавится. Без лишних разговоров. Узнают другие, тоже постараются. И будет большая облава на Ангела в камуфляже. А я человек заметный. Мне прятаться трудно.
И я другое рассказывал. Про Афган, про Вьетнам и Анголу, про Никарагуа и Сальвадор. И даже про работу в старушке Европе. Были и там акции. Аккуратные и хитроумные. Например, поведал я про ремонт дороги, пересекающей натовскую военную базу в Баварии. После этого ремонта, проводимого турецкими дорожными рабочими, с двух танков пропали экспериментальные прицелы...
Таманец улыбался. Как всякий настоящий мужчина, он такими историями интересовался. И мы сговорились.
До этого я не поднимал гонорар выше пятнадцати тысяч баксов. Таманец сразу предложил двадцать. Сам предложил. Я без суеты согласился. И не только из-за денег. Так Таманцу с милой улыбкой и объяснил:
— У меня такая, понимаешь, жизненная позиция: миром, я считаю, должно править добро. И люди должны жить спокойно. Богато и спокойно. Все. А люди типа тебя и Труповоза им этого покоя не дают. Вы желаете быть богатыми за счет бедности остальных. И те парни, с которыми ты хочешь разобраться, — они из той же серии. Ваши. Вот я и взял на себя неприятную миссию — чуть-чуть по принуждению, — глянул я в сторону Захватова, — но взял. Освобождаю мир от подобных вам людей. Улавливаешь ситуацию? Кто-то завтра «закажет» мне тебя или Труповоза. Я «заказ» выполню. Чтобы мир от вас очистить. Это дело принципа. И никогда я не буду убивать людей обыкновенных. Которые простенько живут, не за счет других. Только если они мне помешают нечаянно. Тогда уж никуда не денешься. А специально или за деньги — не буду...
— Такие никому и не нужны, — засмеялся Таманец.
— Неправда, — я не согласился. — Мне однажды предлагали семнадцатилетнего парня убрать. Полста «лимонов» сулили «деревянными». В старых деньгах. Парень — студент. И нечаянно оказался каким-то свидетелем. Дело простое. Легко можно было сделать. В те времена полета «лимонов» даже в «деревянных» хорошо стоили — однокомнатная квартира. Я не только отказался, я еще и парня две недели у себя дома прятал.
Таманец только посмеялся, изображая словно из камня вырубленной физиономией властное добродушие. Красивый мужчина. И я тогда подумал, что такого убивать, если доведется — большой грех на душу брать. Женщины мне не простят подобного поступка. Мужчин типа Таманца надо сажать для общественной безопасности в крепкий вольер и использовать в качестве производителя потомства. Пусть обслуживает желающих одиноких женщин. Качественных детей может наплодить. Хорошее пополнение человеческого фонда.
— Философ... — изрек Таманец тогда. Впрочем, совсем не обиделся.
— Ангел... — поправил его Труповоз, изобразив на жирной роже презрение.
Мне показалось, что Таманец лучше отставного подполковника понял меня, хотя интеллектом и уступает сильно. Но он от природы чувствителен. Ощущает жизнь остро. И рвется все взять от нее сразу, одним наскоком.
Сговорились мы с ним. Я приехал. И все организовал с помощью его разведчиков. Вспомнил, как турецкие рабочие натовские танки обчистили. И применил тот же вариант. Или почти тот же.
Мои клиенты резвились по молодости лет — все бывшие спортсмены-силовики. В их владения входила какая-то заводская база отдыха на берегу речки. Каждый выходной они играли там в футбол. Вот во время футбольного матча из недалекого леска и раздались две автоматные очереди. В ноги были ранены вратарь и стоящий рядом защитник. Стрелять двум парням Таманца пришлось с достаточно большой дистанции. И была угроза задеть посторонних, играющих против команды моих клиентов. Поэтому и стреляли только в тех, кто находился вдалеке от основной группы. А эти — вратарь с защитником — так себе парни, сявки, никого не волнующие...
Но факт остался фактом. Нападение было произведено. Что следовало ждать дальше, по логике вещей? Что они насторожатся? Мы с Таманцем даже поспорили по этому поводу. В психологии поведения человека в экстремальных ситуациях он не силен. А я эту психологию изучал. И подобный момент просчитывал еще раньше. По аналогии с другими экстремальными ситуациями.
Когда-то читал статью чемпиона мюнхенской Олимпиады по боксу Бориса Кузнецова. Он рассказывал о своей собственной тактике ведения боя. После плотной атаки он отходил только на шаг назад, противник в этот момент расслаблялся, а Кузнецов сразу атаковывал снова. И это приносило успех всегда. Повторная атака в момент расслабления противника. В любой ситуации после высочайшего напряжения следует расслабление.
По моему замыслу, обычно соблюдающие осторожность клиенты после не слишком удачного покушения расслабятся. Они не будут ждать второго нападения. А если и будут ждать, то с мотоцикла, потому что в лесу, откуда раздавались автоматные очереди, нашли след мотоциклетной шины — лес тщательно обшарили сначала сами парни, потом и прибывшие менты. Подобрали пару десятков гильз и запротоколировали отпечаток протектора шины. Да и звук двигателя мотоцикла слышали.
Милицейский наряд прибыл из сельского райотдела. От них ничего интересного ждать и не следовало. Только акт составили. Но парни и не собирались жаловаться. Они знали, кто может их пугать, у кого есть к тому причины. Они так и поняли — их только пугают. Предупреждают. Но после предупреждения всегда должно следовать время, которое дают на раздумья.
А потом лидеры группировки на двух джипах поехали по обычному маршруту в сторону города. Может быть, они и видели утром дорожные строительные машины, стоявшие у обочины. Потому и не удивились, когда на обратном пути увидели их снова. Только теперь рядом с машинами суетилось четверо рабочих. То, что работа идет и в выходной день, никого не смутило. Обычно дорожники трудятся по вахтовому методу. Этот метод выходных не признает.
Джипы двигались на высокой скорости в облаках пыли. А навстречу им по своей стороне дороги ехал грейдер. Большой и мощный, с поднятым тяжелым стальным ножом. Из торопящихся джипов трудно разобрать скорость движения идущего навстречу грейдера. Более того, за счет своих гигантских размеров грейдер всегда выглядит ползущей черепахой. И только на расстоянии каких-то десяти метров грейдер вдруг резко взял влево. Джипам проскочить десять метров — вопрос секунды.
Водитель переднего не успел среагировать. Машина ударилась в мощный нож грейдера и сразу была смята и перевернута. А второй джип врезался в первый. Водитель второго как-то сумел включить заднюю передачу, но было уже поздно. Рядом из облаков пыли вынырнули загорелые дорожные рабочие в оранжевых жилетах. Я специально заставил ребят загорать целую неделю прямо в этих жилетах и не снимая брюк. Чтобы имели соответствующий вид. В руках у рабочих были автоматы. Стрельба длилась недолго...
Таманец тогда пришел в восторг. Оценил. Но как-то он оценит мои нынешние намерения? Ведь я предупреждал его, что с удовольствием приму «заказ» хоть на него, хоть на Труповоза. Интересно, воспринял ли он мои слова также серьезно, как я их говорил?
2
Генерал Легкоступов прилетел в Москву ночью. Самолет приземлился на военном аэродроме в Жуковском, и почему-то не пришла встречающая машина из управления, хотя Геннадий Рудольфович и заказывал ее еще до собственного вылета.
Десять минут ушло на попытку дозвониться дежурному по управлению. Тот равнодушно сообщил, что машина давно вышла. Уже больше часа, как должна быть на месте. Рекомендовал подождать.
Генерал не побрезговал бы добраться до Москвы и автобусом, но по ночам автобусы не ходят. Так и пришлось бы сидеть до утра, если бы за одним из пилотов не приехала на собственной машине жена. Легкоступов всегда считал, что женщина за рулем — потенциальный преступник, ежеминутно угрожающий жизни не только своей и пассажиров своей машины, но и каждой единице встречного и попутного транспорта. Женщина за рулем — то же самое, что курица на дороге. Так часто он сам говорил, если видел на дороге машину, ведомую представительницей слабого пола. И очень не любил, когда за руль садилась его собственная жена. Но на сей раз доверить свою жизнь женщине он был вынужден. Время в отличие от самого генерала не обладает терпением.
Генерала поместили в «жигуленок» четвертым пассажиром на заднее сиденье. Было тесно, все в машине, включая водителя, курили, и это раздражало еще больше, чем отсутствие служебного транспорта. Но генерал стоически переносил неудобства и не показывал перед посторонними свое настроение.
Управленческую машину они встретили уже на подъезде к Москве. Водитель ковырялся в двигателе и почти целиком забрался под капот. Белая «Волга» стояла под фонарем, и потому Геннадий Рудольфович сумел рассмотреть номер. Но не попросил женщину остановиться. Его обещали доставить прямо до управления, где должны дожидаться начальника отдела офицеры оперативной группы, задействованные в операции.
Ночная Москва в часы, близкие к рассвету, поражала пустотой улиц и тишиной. Привыкшему к дневному оживлению человеку она казалась неестественной и плохо узнаваемой. Геннадий Рудольфович даже поймал себя на ощущении, будто вернулся в родной город после долгой разлуки. И не совсем узнает его!
— Где высадить? — спросила женщина за рулем.
— К следующему подъезду, пожалуйста.
Его подвезли прямо к подъезду. Левая дверца, рядом с которой сидел генерал, не открывалась, и пассажирам пришлось выйти, чтобы высадить Легкоступова. После неудобного сидения в тесноте затекли ноги, и на асфальте походка стала неуверенной.
— Спасибо, — поблагодарил он и захлопнул дверцу, когда пассажиры вернулись на свои места. — Я ваш должник. Что надо будет, обращайтесь...
Эта значительная фраза сама по себе ничего не значила. Летчики знают только, что везли вместе с грузом генерала ФСБ, но он представился им лишь по имени-отчеству, не назвав даже фамилию. И уж конечно, не оставил никому телефонного номера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Таманцу в тот раз необходимо было продемонстрировать силу. Красиво продемонстрировать. Дерзко. Эффектно. Новые люди появились там, где он считал себя хозяином. Сильные парни, не считающиеся с авторитетами и договоренностями. С одной стороны, это походило на беспредел. Но их беспредел не касался посторонних, и потому их нельзя было отнести к беспредельщикам полным и организовать по этому поводу сходку, чтобы поставить новичков на место. Они оттеснили сначала более слабых конкурентов Таманца, которым он давал худо-бедно существовать, потом стали подпирать и его самого. Несколько раз дело доходило до перестрелки. И Таманец потерял пару своих парней.
Теперь нужна была демонстративная акция. У него не было своих ребят, которые могли бы организовать подобное дело. Пробовали, не удалось. Еще двое получили по паре пуль, а двоих повязали менты. Тогда по рекомендации Труповоза, с которым Таманец иногда сотрудничает, он и пригласил меня. Сам пригласил. Приезжал к нам, три часа мы обстоятельно беседовали. Он пытался выяснить у меня подробности других моих акций. Наивный. Так я ему и выложу... Если я хоть что-то расскажу, то он сам от меня потом избавится. Без лишних разговоров. Узнают другие, тоже постараются. И будет большая облава на Ангела в камуфляже. А я человек заметный. Мне прятаться трудно.
И я другое рассказывал. Про Афган, про Вьетнам и Анголу, про Никарагуа и Сальвадор. И даже про работу в старушке Европе. Были и там акции. Аккуратные и хитроумные. Например, поведал я про ремонт дороги, пересекающей натовскую военную базу в Баварии. После этого ремонта, проводимого турецкими дорожными рабочими, с двух танков пропали экспериментальные прицелы...
Таманец улыбался. Как всякий настоящий мужчина, он такими историями интересовался. И мы сговорились.
До этого я не поднимал гонорар выше пятнадцати тысяч баксов. Таманец сразу предложил двадцать. Сам предложил. Я без суеты согласился. И не только из-за денег. Так Таманцу с милой улыбкой и объяснил:
— У меня такая, понимаешь, жизненная позиция: миром, я считаю, должно править добро. И люди должны жить спокойно. Богато и спокойно. Все. А люди типа тебя и Труповоза им этого покоя не дают. Вы желаете быть богатыми за счет бедности остальных. И те парни, с которыми ты хочешь разобраться, — они из той же серии. Ваши. Вот я и взял на себя неприятную миссию — чуть-чуть по принуждению, — глянул я в сторону Захватова, — но взял. Освобождаю мир от подобных вам людей. Улавливаешь ситуацию? Кто-то завтра «закажет» мне тебя или Труповоза. Я «заказ» выполню. Чтобы мир от вас очистить. Это дело принципа. И никогда я не буду убивать людей обыкновенных. Которые простенько живут, не за счет других. Только если они мне помешают нечаянно. Тогда уж никуда не денешься. А специально или за деньги — не буду...
— Такие никому и не нужны, — засмеялся Таманец.
— Неправда, — я не согласился. — Мне однажды предлагали семнадцатилетнего парня убрать. Полста «лимонов» сулили «деревянными». В старых деньгах. Парень — студент. И нечаянно оказался каким-то свидетелем. Дело простое. Легко можно было сделать. В те времена полета «лимонов» даже в «деревянных» хорошо стоили — однокомнатная квартира. Я не только отказался, я еще и парня две недели у себя дома прятал.
Таманец только посмеялся, изображая словно из камня вырубленной физиономией властное добродушие. Красивый мужчина. И я тогда подумал, что такого убивать, если доведется — большой грех на душу брать. Женщины мне не простят подобного поступка. Мужчин типа Таманца надо сажать для общественной безопасности в крепкий вольер и использовать в качестве производителя потомства. Пусть обслуживает желающих одиноких женщин. Качественных детей может наплодить. Хорошее пополнение человеческого фонда.
— Философ... — изрек Таманец тогда. Впрочем, совсем не обиделся.
— Ангел... — поправил его Труповоз, изобразив на жирной роже презрение.
Мне показалось, что Таманец лучше отставного подполковника понял меня, хотя интеллектом и уступает сильно. Но он от природы чувствителен. Ощущает жизнь остро. И рвется все взять от нее сразу, одним наскоком.
Сговорились мы с ним. Я приехал. И все организовал с помощью его разведчиков. Вспомнил, как турецкие рабочие натовские танки обчистили. И применил тот же вариант. Или почти тот же.
Мои клиенты резвились по молодости лет — все бывшие спортсмены-силовики. В их владения входила какая-то заводская база отдыха на берегу речки. Каждый выходной они играли там в футбол. Вот во время футбольного матча из недалекого леска и раздались две автоматные очереди. В ноги были ранены вратарь и стоящий рядом защитник. Стрелять двум парням Таманца пришлось с достаточно большой дистанции. И была угроза задеть посторонних, играющих против команды моих клиентов. Поэтому и стреляли только в тех, кто находился вдалеке от основной группы. А эти — вратарь с защитником — так себе парни, сявки, никого не волнующие...
Но факт остался фактом. Нападение было произведено. Что следовало ждать дальше, по логике вещей? Что они насторожатся? Мы с Таманцем даже поспорили по этому поводу. В психологии поведения человека в экстремальных ситуациях он не силен. А я эту психологию изучал. И подобный момент просчитывал еще раньше. По аналогии с другими экстремальными ситуациями.
Когда-то читал статью чемпиона мюнхенской Олимпиады по боксу Бориса Кузнецова. Он рассказывал о своей собственной тактике ведения боя. После плотной атаки он отходил только на шаг назад, противник в этот момент расслаблялся, а Кузнецов сразу атаковывал снова. И это приносило успех всегда. Повторная атака в момент расслабления противника. В любой ситуации после высочайшего напряжения следует расслабление.
По моему замыслу, обычно соблюдающие осторожность клиенты после не слишком удачного покушения расслабятся. Они не будут ждать второго нападения. А если и будут ждать, то с мотоцикла, потому что в лесу, откуда раздавались автоматные очереди, нашли след мотоциклетной шины — лес тщательно обшарили сначала сами парни, потом и прибывшие менты. Подобрали пару десятков гильз и запротоколировали отпечаток протектора шины. Да и звук двигателя мотоцикла слышали.
Милицейский наряд прибыл из сельского райотдела. От них ничего интересного ждать и не следовало. Только акт составили. Но парни и не собирались жаловаться. Они знали, кто может их пугать, у кого есть к тому причины. Они так и поняли — их только пугают. Предупреждают. Но после предупреждения всегда должно следовать время, которое дают на раздумья.
А потом лидеры группировки на двух джипах поехали по обычному маршруту в сторону города. Может быть, они и видели утром дорожные строительные машины, стоявшие у обочины. Потому и не удивились, когда на обратном пути увидели их снова. Только теперь рядом с машинами суетилось четверо рабочих. То, что работа идет и в выходной день, никого не смутило. Обычно дорожники трудятся по вахтовому методу. Этот метод выходных не признает.
Джипы двигались на высокой скорости в облаках пыли. А навстречу им по своей стороне дороги ехал грейдер. Большой и мощный, с поднятым тяжелым стальным ножом. Из торопящихся джипов трудно разобрать скорость движения идущего навстречу грейдера. Более того, за счет своих гигантских размеров грейдер всегда выглядит ползущей черепахой. И только на расстоянии каких-то десяти метров грейдер вдруг резко взял влево. Джипам проскочить десять метров — вопрос секунды.
Водитель переднего не успел среагировать. Машина ударилась в мощный нож грейдера и сразу была смята и перевернута. А второй джип врезался в первый. Водитель второго как-то сумел включить заднюю передачу, но было уже поздно. Рядом из облаков пыли вынырнули загорелые дорожные рабочие в оранжевых жилетах. Я специально заставил ребят загорать целую неделю прямо в этих жилетах и не снимая брюк. Чтобы имели соответствующий вид. В руках у рабочих были автоматы. Стрельба длилась недолго...
Таманец тогда пришел в восторг. Оценил. Но как-то он оценит мои нынешние намерения? Ведь я предупреждал его, что с удовольствием приму «заказ» хоть на него, хоть на Труповоза. Интересно, воспринял ли он мои слова также серьезно, как я их говорил?
2
Генерал Легкоступов прилетел в Москву ночью. Самолет приземлился на военном аэродроме в Жуковском, и почему-то не пришла встречающая машина из управления, хотя Геннадий Рудольфович и заказывал ее еще до собственного вылета.
Десять минут ушло на попытку дозвониться дежурному по управлению. Тот равнодушно сообщил, что машина давно вышла. Уже больше часа, как должна быть на месте. Рекомендовал подождать.
Генерал не побрезговал бы добраться до Москвы и автобусом, но по ночам автобусы не ходят. Так и пришлось бы сидеть до утра, если бы за одним из пилотов не приехала на собственной машине жена. Легкоступов всегда считал, что женщина за рулем — потенциальный преступник, ежеминутно угрожающий жизни не только своей и пассажиров своей машины, но и каждой единице встречного и попутного транспорта. Женщина за рулем — то же самое, что курица на дороге. Так часто он сам говорил, если видел на дороге машину, ведомую представительницей слабого пола. И очень не любил, когда за руль садилась его собственная жена. Но на сей раз доверить свою жизнь женщине он был вынужден. Время в отличие от самого генерала не обладает терпением.
Генерала поместили в «жигуленок» четвертым пассажиром на заднее сиденье. Было тесно, все в машине, включая водителя, курили, и это раздражало еще больше, чем отсутствие служебного транспорта. Но генерал стоически переносил неудобства и не показывал перед посторонними свое настроение.
Управленческую машину они встретили уже на подъезде к Москве. Водитель ковырялся в двигателе и почти целиком забрался под капот. Белая «Волга» стояла под фонарем, и потому Геннадий Рудольфович сумел рассмотреть номер. Но не попросил женщину остановиться. Его обещали доставить прямо до управления, где должны дожидаться начальника отдела офицеры оперативной группы, задействованные в операции.
Ночная Москва в часы, близкие к рассвету, поражала пустотой улиц и тишиной. Привыкшему к дневному оживлению человеку она казалась неестественной и плохо узнаваемой. Геннадий Рудольфович даже поймал себя на ощущении, будто вернулся в родной город после долгой разлуки. И не совсем узнает его!
— Где высадить? — спросила женщина за рулем.
— К следующему подъезду, пожалуйста.
Его подвезли прямо к подъезду. Левая дверца, рядом с которой сидел генерал, не открывалась, и пассажирам пришлось выйти, чтобы высадить Легкоступова. После неудобного сидения в тесноте затекли ноги, и на асфальте походка стала неуверенной.
— Спасибо, — поблагодарил он и захлопнул дверцу, когда пассажиры вернулись на свои места. — Я ваш должник. Что надо будет, обращайтесь...
Эта значительная фраза сама по себе ничего не значила. Летчики знают только, что везли вместе с грузом генерала ФСБ, но он представился им лишь по имени-отчеству, не назвав даже фамилию. И уж конечно, не оставил никому телефонного номера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50