А сам уселся на водительское место и опустил руки на рычаги. Но вот как управлять этой зверской машиной, он понять никак не мог. Тем более что лысый никак не давал сосредоточиться, а все пытался выпихнуть Коса обратно на волю.
- Слушай, завязал пихаться, - миролюбиво проговорил Кос, впрочем, не забыв для профилактики двинуть локтем под ребра водителю.
Мужик охнул и, кажется, созрел для восприятия разумных доводом.
- Ты что, не понимаешь, - увещевал его Кос, - Родина в опасности. Там пацаны руками корячатся, а у тебя тут такая зверь-машина...
- Да я че, я ниче. - Лысый, кажется понял, что от него требуется.
- Давай, садись за свои рычаги, а то тут без высшего образования не разберешься. И пряменько, пряменько по этой улице, потом направо. Где Белый дом, знаешь?
- Угу, - кивнул лысый, сдвигая Коса на самый краешек сиденья. - Поехали!
- Твою мать! Вы тут что, специально все солидолом вымазали?! - пробормотал Кос, разглядывая безнадежно испачканный рукав своего любимого светло-серого пиджака.
Зато, оглянувшись назад, он увидел, что работяги, переглянувшись, вскинули на плечи лопаты - вечное, наряду с булыжником, оружие пролетариата - и бодрым шагом направились вслед за ними.
- Нашего полку прибыло! - крикнул Кос Василичу, когда рычащая громадина грейдера лихо подкатила к их северо-восточному крылу.
- Ура! - по-русски закричали «узбеки». Их клич понесся дальше, дальше, наверное, вокруг всего Белого дома...
Вскоре на строительстве баррикад заработала и другая стройтехника: пара автокранов и бульдозер. Это только из того, что было видно с места их дислокации. Баррикады росли прямо на глазах. Вечерело. Напряжение нарастало, будто кто-то медленно передвигал рычажок реостата.
Смешно было всем, кроме, конечно, Космоса. А виновата во всем была полосатая тварь по имени Перестройка.
Эта полосатая тощая кошка примкнула к стану защитников Белого дома с самого начала строительства баррикад. Однако за прошедшие дни и ночи она разъелась так, что едва передвигалась на своих коротких пухлых лапах.
- Нет, пацаны, это не конка. Это енот! - с абсолютно серьезным видом утверждал Космос.
- Да иди ты, - отмахнулся накачанный молоденький «узбек» Серега, кидая Перестройке очередной кусок уже осточертевшей всем краковской колбасы. - Может, она просто беременная.
- Да, беременный енот, - согласился Космос, - под шумок освободился из зоопарка.
- Но это же баба.
- Значит, освободилась.
Тем не менее, эта то ли кошка, то ли енот, странным образом привязалась именно к Космосу, и не отходила от него буквально ни на шаг. Он-то от нее и пострадал.
Тогда, во вторую ночь, Кос заночевал в кабине грейдера, воспользовался своим законным правом. Спал мертвым, вернее, мертвецким сном - выпито было немало, да и напряжении первой ночи, когда на самом деле ожидали штурма, сказывалось. С утрева, выбираясь из могучей машины, он на нее и наступил. Не на машину, а на эту долбаную Перестройку. И со всего, можно сказать, размаху грохнулся лбом о какую-то бетонную хрень. Благо этой хрени понатаскали со всей округи. Перестройка взвизгнула и умчалась, как укушенная, а Космос внятно и громко выругался. Искры кружились у него перед глазами, превращаясь в звезды крупные, едва ли не генеральские. На лбу, в месте соприкосновения его с посторонним предметом, за всего несколько минут вздулась огромная отвратительная шишка.
- Ты ее зеленкой помажь, - на полном серьезе посоветовал Василич.
- Да иди ты со своими советами, - отмахнулся Кос, оглядывая соратников по борьбе.
Те морщили лбы, старательно изображая сочувствие. Первым заржал Серега. И - понеслось! Космос тоже не выдержал - засмеялся-загоготал, осторожно прикасаясь кончиками пальцем к вздувшейся до невероятных размеров шишки.
- Ну, тварь! - приговаривал время от времени Кос, недоуменно пожимая плечами. - Пристрелить ее, что ли?
Но перестройка исчезла куда-то, словно чувствуя свою вину.
Пацаны подкатили вовремя, аккурат в тот момент, когда Ельцин забрался на танк и произнес с него пламенную речь. Слов слышно не было, но по толпе тут же понеслось «Россия, Россия, Россия!»
- Ну, что, пацаны, поздравляю, - широко улыбаясь, сказал Белов.
- С чем, Саня? - не понял Фил.
- С окончательной победой демократии.
- Ладно, будем считать, что не зря мою колбасу сожрали, - горестно посетовал Пчела.
- А где ж наш герой? - Саша все искал глазами среди толпы длинную фигуру Космоса.
- Да вон он, вон, с той стороны к нам пробирается, - и Фил призывно замахал рукой.
Уже через минуту скромно потупившийся Космос предстал пред их светлы очи.
- Хорош! - оценил Саша его нарост на лбу. - Прямо единорог!
- Да ладно вам, тут уже все и без вас оборжались.
- Все, все, проехали. - Саша еще улыбался, но взгляд его стал совсем серьезным. - Все, Кос, поехали. Пора за работу.
3
Оля весь день не отходила от телевизора. Она даже не услышала, как Саша вошел.
- Здравствуй, родная, - он легонько поцеловал ее в уголки губ. - Соскучился.
Она потянулась к нему, чмокнула, не отрываясь от экрана:
- Саш, это что, история?
- Ага, и знаешь, кто ее делает?
- Ельцин? - засмеялась Оля.
- Почти. Главным образом - Космос.
- Ты ж говорил, что не пойдешь туда, - Оля запоздало испугалась.
- И не ходил, Кос за всех отдувался. Наш генеральный посол. Я только в самом конце подъехал. Послушать Ельцина на броневике.
- Ну, и?..
- Да не слышно ни хрена. Но убедительно. Слушай, Оль, я голодный, как дикий зверь, - он легонько куснул ее в шею.
- Это в каком смысле, Белов? - Оля приподняла левую бровь и взялась за пуговичку на блузке.
- Да во всех смыслах. Но в первую очередь пожрать. Только, если можно - без колбасы.
- Перцы фаршированные устроят ваше величество?
- Благодарю, ваше высочество. - Саша церемонно раскланялся, снимая воображаемый парик и помахивая им перед собой.
Ужинали прямо перед телеком - оторваться было невозможно. Шла хроника последних дней. Космоса почему-то не показывали, но остального было вдоволь. Танки на улицах, баррикады у Белого дома, Ельцин на танке. Глядя на бодрого вождя, Саша размышлял о превратностях судьбы.
Вот, казалось бы, совсем недавно этот седой партийный босс послал всех своих подельников по Политбюро на три букву. И скатился с самых вершин. Казалось, безвозвратно. Мало кто мог понять его, и совсем уж никто - поверить в то, что он скоро поднимется. Да еще как! Президент России! Не жук начхал. И все рычаги власти, похоже, сейчас у него, а не у Горбачева, которого так кинули ближайшие соратники. Друзья, блин, называется.
- Вот, Оль, учись... - назидательным тоном сказал Саша.
- Чему учиться? - не поняла Оля.
- Как люди превращают поражение в победу!
- Есть такое выражение, Белов: на вершинах власти всегда царит холод. Там, на этих вершинах, свои законы, не для простых смертных.
- Ничего, придет время, посмотрим, - рассеянно сказал Саша, вглядываясь в экран.
Там подъемный кран снимал с постамента памятник Дзержинского. Такого железного и такого, казалось бы, несокрушимого.
- Глянь, глянь, что творится-то. Железного Феликса опустили. - Саша был страшно доволен.
У него были свои, особые счеты с той организацией, которую олицетворял этот монумент.
Комментатор захлебывающимся от восторга голосом сообщил, что народ, пусть пока еще не совсем стройными рядами, двинулся в сторону КГБ. Камера наехала на гэбэшное здание и крупным планом показала окна, одно за другим. Иногда за этими окнами видны были лица - немного размыто, но вполне узнаваемо. Вот один. Лысый, похоже, в генеральских погонах. Сегодня не твой день, генерал! А вот пара мужиков помоложе. Да ты смотри, никак квасят! То ли нервы слишком крепкие, то ли наоборот - сдали напрочь. А вот и что-то знакомое мелькнуло. Уж не Игорь ли свет Леонидович собственной персоной!? Куратор хренов! Саша аж поперхнулся.
- Что с тобой? Не то в горло попало? Давай постучу.
- Не, нормально, Оль. Кажется, знакомую физиономию увидел.
- Космос, что ли? - Оля пересела поближе к телевизору.
- Да нет, немного из другой оперы. «Каменный монстр» называется.
Саша задумался. Оля забрала у него пустую тарелку и поставила на журнальный столик чашку чая. Саша, похоже, этого даже не заметил.
- Вернись, Белов! - она пощелкала у него перед лицом пальцами. - Ты куда ушел?
- Да здесь я, здесь! - улыбнувшись, отмахнулся Саша.
Хотя был он на самом деле далеко не здесь. Он думал о том, что сейчас судьба предоставила ему шанс. Реальный шанс соскочить! Похоже, в том огромном здании на Лубянке совсем сейчас не до него, им самих себя спасать надо. От этих мыслей его оторвал звонок телефона.
- Саш, тебя, - протянула Оля трубку
- Александр Николаевич? - услышал он знакомый до отвращения голос Введенского.
Легок на помине. Может, он и впрямь вездесущ?
- Как поживаете? - ехидно осведомился Саша и уточнил. - В новой исторической обстановке.
- Не дождетесь, - ответил Введенской фразой из старого еврейского анекдота. В его устах это звучало вполне двусмысленно.
4
По официальной версии, распространяемой самим Пчелой, приглашение в Голландию он получил от какого-то таинственного амстердамского друга. На самом деле это приглашение устроил Витя Зимчук, приятель Фила по спортивным делам. Зимчук уже несколько лет назад перебрался в Амстердам, открыв выгодный бизнес.
Но дальше все оказалось совсем непросто. Ходов-то не было, их надо было протаптывать. С выездной визой устаканилось быстро - там, в ОВИРе, правили наши, исконные чиновники. И цены были вполне умеренные. А вот как сунуться к голландцам, было неясно. Пришлось выяснять на месте...
Очередь, которую увидел Пчела на Большой Ордынке, поразила его воображение до глубины души. Причем в несколько этапов. Сначала она просто удивила его своими размерами. Такие очередюги даже он, дитя советской власти, видел только в ГУМе за кроссовками «Адидас».
Вскоре выяснилось, что очереди на самом деле две. Одна, поменьше, стояла собственно в голландское посольство. К ней Пчела и пристроился. Вторая шумная, разномастная, оказывается, вела в визовый отдел государства Израиль, чьи интересы, как выяснилось, представляли миролюбивые голландцы. Ведь дипломатических отношений между нами и Израилем не существовало. В этой очереди отбывавших на землю обетованную, было меньше всего тех, кто напоминал евреев.
Там толпились казахи, грузины, украинцы, даже цыгане - отчего они ехали в Израиль, Пчела так и не понял. Не успел, его стояние закончилось быстро. Мужичок в красной кепке тронул его за локоть:
- Седьмым будешь? - глазом он косил так страшно, что Пчела даже не сразу просек, что это мужик ему говорит. - Полтинник.
- Идет, - ответил Пчела, и через десять минут он в числе заплативших ловкачей был уже внутри посольства. Все места в первой партии были платными. «Не хило, но и не разгуляешься», - машинально прикинул Пчела доходы Косого и его трех соратников.
Голландский чиновник подозрительно долго сверял фотографию Пчелы с его физиономией.
- Похож? - лучезарно улыбнулся Пчела.
Голландец улыбнулся в ответ и произнес что-то длинное по-английски.
- Спасибо, - Пчела прямо светился доброжелательностью. «Ну, козел, давай, ставь свою печать!», - мысленно приказал он. Козел послушался...
Лейтенант Коноваленко собирался на особое задание и собирался особенно тщательно. Он гордился своей работой. Для таких, как сегодня, выездов у него был спецплащ. Заграничный чешский, с удобными карманами и воротником. На воротник он цеплял микрофончик, и, хотя пользовался им крайне редко, проверял постоянно. Техника не должна была подвести в ответственный момент.
Карманы в плаще также были особыми - глубокими и с отворотами. В левый карман Коноваленко положил «Москоу ньюз». Главное, чтобы заголовок советской газеты не был заметен, но при этом видно было, что газета - иностранная.
В Шереметьево, куда он собирался на проводы объекта, такие детали были важны чрезвычайно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27