"Ты только не гасни, дорогой!", – попросил он вполголоса и быстро поплыл мощным брассом...
У него возникло чувство, что он плывет целую вечность, а его звезда нисколько не приблизилась. "А если это настоящая звезда?" На мгновение его охватило отчаяние, потом он услышал шум прибоя, и это придало ему сил. Если слышен прибой, значит, берег недалеко.
Это было хорошо, потому что, несмотря на покрывавший тело жир, в него проникал холод и мускулы немели все больше. "Я не продержусь дольше четверти часа". Потом он подумал, что забыл спросить Такару о характере берега: песчаный он, каменистый или скалистый? И есть ли рифы?
Свет горел с прежней яркостью, приподнятый над предполагаемым горизонтом. Значит, берег крутой. Он спросил себя, сколько может быть времени. Часов пять? Где-то около того. В Вашингтоне должно быть два часа дня, и мистер Смит с обычным своим усталым видом тщательно изучает секретные рапорты, получаемые со всех уголков мира...
Одна его нога коснулась дна. Юбер хотел встать, но волна повалила его, и он хлебнул немного воды, которую, кашляя, выплюнул. Заставив себя проплыть еще немного, он встал на ноги. Вода доходила теперь до плеч.
Он пошел, полупарализованный холодом. Волна снова подняла его, и он огромным усилием воли заставил себя сделать еще несколько гребков. Затем подождал, пока его колени упрутся в песок, чтобы встать снова, но поначалу ему не удалось удержаться на онемевших ногах и он упал на четвереньки. Его залила большая волна. "Какая глупость, – подумал он с нервным смешком, – не могу же я захлебнуться так близко от цели". Но встать ему не удавалось. Новая волна толкнула его вперед. Он сообразил, что сопротивляться не стоит, и, когда вода отхлынула, крепко вцепился в берег, а потом на четвереньках отполз на сухой песок. "Идет прилив, здесь нельзя оставаться". Ему безумно хотелось полежать, чтобы перевести дыхание. Перекатившись на спину, он стал растирать себя все сильнее, чтобы восстановить кровообращение. Затем встал на колени, помахал руками перед грудью, растер щеки, поднялся и начал бегать по кругу до тех пор, пока не почувствовал себя лучше.
Ночь посветлела, и видимость достигла двух десятков метров. Юбер повернулся спиной к морю и увидел горящий над ним огонек. Он пошел к нему, огибая скалы, и скоро оказался перед забором, через который без труда перелез. Между скал с росшими на них маленькими кривыми деревцами вилась песчаная дорожка.
Пройдя по дорожке, он попал во двор, выложенный морской галькой. Дом был широким, приземистым, в единственном окне второго этажа под крышей в виде буквы "Л" горел свет.
Все было тихо. Слышался только шум прибоя справа от дома.
Ему снова стало холодно. Он не мог стоять так всю ночь, мокрый и практически голый, но с другой стороны принять решение войти было трудно.
Зайти в дом и заявить: "Ку-ку, вот и я. Не дадите ли мне попить чего-нибудь тепленького?" – значило подвергнуть себя серьезному риску. Теоретически, в доме его должна была ждать женщина...
Теоретически...
Он решил обойти дом на некотором расстоянии. Двор был большим. Ночной гость пошел направо, прошел вдоль стены дома и вышел с другой стороны. Из окна первого этажа на гальку падал прямоугольник света. Вот его медленно пересекла тень, тень женщины, вне всякого сомнения.
Юбер вздохнул свободнее, бесшумно дошел до угла, потом до освещенного окна.
Он рискнул заглянуть туда и увидел за двойным стеклом простой интерьер. Удобная светлая столовая с камилом, в котором горел приветливый огонь.
Слева вышла женщина, и Юбер увидел ее меньше чем в двух метрах. Она была высокой, стройной и худощавой, одета в длинное домашнее платье темно-синего цвета из толстого мольтона. Ее лицо показалось ему странным: очень смуглое, с необыкновенными голубыми глазами, по-азиатски зауженными. Гладкие черные волосы собраны в пучок на затылке, выступающие скулы.
Юбер весь трясся и решил, наконец, постучать в дверь. Крыльцо было чуть дальше. Он пригнулся, проходя по освещенной зоне перед окном, постучал в дверь и подождал.
Спокойные шаги. Строгий и приятный голос спросил по-русски:
– Кто там?
Юбер ответил по-немецки, поскольку Говард ему сообщил, что женщина не знает английского; только японский, русский и немецкий.
– Я заблудился и не могу найти дорогу. Звезда привела меня к вашему дому...
Пауза. Потом она спросила тоже по-немецки:
– Какая звезда?
– Одна из звезд флага.
Послышался лязг засовов, и дверь открылась.
– Входите, – просто сказала женщина. – Я вас ждала...
Лин не удивилась, увидев его одетого в одни смешные кальсоны, облепившие ноги, покрытого зловонным жиром, продрогшего до костей.
– Сюда, – добавила она, закрыв дверь. – Я приготовила вам чан горячей воды, дам вам мыло и полотенце...
Юбер расцвел:
– И стакан водки для внутреннего употребления.
– И стакан водки, – согласилась она.
– Вы просто фея! Не знаю, как вас благодарить. Хотите выйти за меня замуж?
Они были в конце коридора, и она уже взялась за ручку двери, но тут резко обернулась и смерила его разъяренным взглядом.
– Считаю нужным сказать вам сразу: я не люблю, когда надо мной насмехаются.
Он смущенно запротестовал:
– Я не хотел вас обидеть. Я просто пошутил... Уверяю вас, это была шутка...
Лин открыла дверь в комнату со стенами из неотесанных бревен, в которой клубился густой пар.
– Я не люблю шутки такого рода, – отрезала она так же холодно.
Юбер почувствовал, что лучше ничего не говорить. В конце концов, вполне нормально, что эта странная женщина не понимает юмор определенного рода. Он вошел в комнату и оказался в необыкновенно приятном влажном тепле. В центре стоял огромный чан, полный дымящейся воды, рядом на табурете лежала большая губка. Женщина положила туда кусок мыла и полотенце и пошла к двери, сказав:
– Можете начинать.
Дверь за ней закрылась. Юбер с трудом снял кальсоны. Перед уходом хозяйки он хотел напомнить ей обещание налить ему стакан водки. Его удержало опасение снова рассердить ее. "Будет весело!", – подумал он и влез в чан, как будто вошел в рай...
С обвязанным вокруг пояса полотенцем он возник на пороге открытой двери в гостиную и церемонно поклонился:
– Я прихожу в отчаяние, что беспокою вас, милостивая государыня, но необходимость...
Лин быстро встала с кресла перед камином и перебила его:
– Вы хотите получить одежду?
Ее светло-голубые глаза были самым необыкновенным в ее лице, на очень смуглой коже которого плясали отблески пламени. Она туже затянула поясок своего плотного домашнего платья и продолжила:
Я не знала ваших размеров. Все необходимое достану утром. Ваша постель очень теплая. Я ее нагрела. Ложитесь спать, я вас разбужу, когда будет нужно...
– Вы мне обещали стакан водки, – напомнил Юбер.
Она открыла буфет из светлого дерева, вынула бутылку и стакан и направилась к столу.
– Вы очень хорошо сложены, – сказала Лин, бросив на него оценивающий взгляд.
Юбер из осторожности решил воздержаться от ответа, готового сорваться у него с языка, и взял стакан.
– Ваше здоровье.
Лин наклонила голову. Он залпом выпил водку и сжал зубы, пока огонь разливался по его груди. Его лицо пылало.
– Господи, как хорошо! – прошептал Юбер.
– Идите спать, – повторила Лин. – Дверь напротив.
– Спокойной ночи.
Она ничего не ответила.
3
Юбер медленно выныривал из крепкого сна, когда шум мотора разбудил его окончательно. Хлопнула дверца, потом послышался голос Лин Манновой, чистый и твердый, говоривший по-русски:
– Спасибо, что подвез, Владимир.
Юбер отбросил тяжелое белое одеяло, которым был накрыт, и бесшумно вскочил на ноги. Окно комнаты, где он спал, выходило во двор. Деревянные ставни не позволяли выглянуть наружу. Густой веселый голос ответил:
– Рад был помочь, сердце мое. Подожди... Я сам отнесу этот сверток.
– Нет, нет, я не хочу тебя задерживать.
– Ты меня не задерживаешь.
Хлопнула дверца машины, и под ногами захрустел гравий. Юбер вдруг заметил, что стоит голый и вздрогнул. В комнате было совсем не жарко. Кто этот Владимир? Шаги послышались уже в коридоре, затем хозяйка сказала:
– Мне очень жаль, но не проси оставить тебя завтракать. Мне нечем тебя угостить. Сегодня, как ты знаешь, я уезжаю и купила ровно столько продуктов, сколько нужно мне одной.
Веселый густой голос Владимира:
– Ничего страшного, сердце мое. Мне все равно придется ехать в управление. Мы кое-кого взяли...
Наступило короткое молчание. Они, очевидно, были в столовой, с другой стороны от прихожей. Снова раздался женский голос, но уже глуше:
– Можно узнать, кого?
– Пожалуйста... Рыбака Такару. Он вернулся один еще до рассвета и утверждает, будто его матрос упал в воду, а он не сумел его вытащить.
У Юбера замерло сердце.
– Такара... Это не тот тип огромного роста, что похож на самураев из старинных японских легенд?
– Да, он.
– Вы думаете, он сам сбросил своего матроса в море?
– Мы не знаем. Во всяком случае, это не исключено. У Такары репутация вспыльчивого человека, и он вполне мог выбросить матроса за борт после ссоры... Самое неприятное то, что его матрос ни с кем не дружил и не разговаривал. Никто не помнит, чтобы он произнес хотя бы одну законченную фразу.
Маннова беззаботно рассмеялась.
– Я уверена, Владимир, что ты без труда разберешься в этом деле.
Владимир издал нечто вроде кудахтанья.
– Я бы давно отпустил его домой, если бы радарная станция Вала не засекла этой ночью неустановленное судно приблизительно в том месте, где Такара обычно ловил рыбу.
У Юбера второй раз перехватило дыхание.
– Никому не говори об этом, сердце мое, – продолжал мужчина. – У радарщиков могла быть галлюцинация, но мне все равно придется еще подержать Такару.
– Конечно, Владимир. Тебе виднее, это твоя работа.
– Ты права, сердце мое, такая работа.
Голос приблизился, и Юбер прижался к стене, чтобы дверь закрыла его, если ее кто-нибудь откроет. Затем шаги удалились по коридору. Гость и Маннова обменялись во дворе несколькими словами, которые Юбер не разобрал. Наконец, хлопнула дверца, зашумел мотор, машина тронулась с места и уехала.
– Уф! – перевел дыхание Юбер.
И нырнул в теплую постель. Он слышал, как женщина расхаживала по дому, а потом вошла без стука.
– Добрый день, – сказала она.
– Добрый день.
Лин была одета в черное шерстяное платье с застежкой на боку, на ногах – блестящие короткие сапожки. Она держала под мышкой сверток, который положила на одеяло.
– Хорошо выспались?
– Да! Мне снились вы, – невозмутимо ответил Юбер.
Она не проявила никакого любопытства.
– Меня подвез начальник Ногликовского управления МВД. Он мой старый друг...
– Я все слышал, – ответил Юбер с равной непринужденностью. – У этого парня очень красивый голос...
Лин развернула одежду и разложила ее на кровати.
– Да? Возможно... Он очень милый человек. Хочет на мне жениться, но...
– Но вы не любите шутки такого рода.
Она удивленно посмотрела на него, потом вспомнила об их ночном разговоре и усмехнулась:
– Такие женщины, как я, не выходят замуж.
Затем сделала паузу и посмотрела ему прямо в глаза:
– Но это не мешает мне заниматься любовью, когда мне хочется, и получать от этого удовольствие. Ваш мозг западного человека может это понять?
Юбер очень серьезно ответил:
– Я всегда считал, что в любви женщины имеют такие же права, как и мы. В вашем случае это право тем более обосновано, что вы должны находиться в прекрасной физической форме.
– Именно так я и думаю.
– Тогда, – заявил неисправимый Юбер, – я к вашим услугам, мадам.
– Спасибо, вы очень любезны, – поблагодарила она таким же тоном, как если бы он предложил ей руку, чтобы помочь перейти через ручей. Она по-прежнему вела себя как светская дама.
Юбер вдруг захотел ее и спросил:
– Сейчас?
– Нет, сейчас не время. Я должны приготовить поесть, к тому же нам надо о многом поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18