— Посмотрим, — сказал я, доставая фотороботы из ящика комода.
Хоук ногой перевернул трупы. Я сравнил фотографии с безжизненными лицами, взгляды парней были устремлены в бесконечность.
— Я бы признал, что это они. — Я протянул фотографии Хоуку.
Он подтвердил мое предположение:
— Похоже на то.
Я кивком указал на Кэти:
— А вот вам и номер девять.
— Что ты собираешься с ней делать?
— Для начала ее можно развязать.
— Ты думаешь, нам не грозит никакая опасность?
— Нас двое, — усмехнулся я.
— У нее такой вид, будто крыша поехала.
Он был прав. Глаза Кэти, полные ненависти, вылезали из орбит. С той поры, как мы вошли в комнату, она не переставала метаться из стороны в сторону и извиваться, чтобы высвободиться из веревок. И яростно поскуливала, насколько ей позволяла клейкая лента.
— Знаешь, лучше попридержать ее связанной. Она весьма искусная мошенница. Мы ее развяжем, а она нас перестреляет. Надо ее обыскать.
Хоук засмеялся:
— Ишь ты, какой недоверчивый. — Он положил обрез на стол возле кровати. — Ладно, я все сделаю.
Я выглянул из окна на улицу, стараясь рассмотреть с восьмого этажа, что творится внизу. Ничего особенного, что могло бы вызвать тревогу, не бросилось мне в глаза. В свете ночных фонарей поблескивал канал, и его медленное течение успокаивало. Играя огоньками зажженных свечей, проплыл прогулочный теплоходик. Если бы Сюз была рядом, мы бы могли совершить приятное путешествие на таком трамвайчике, наслаждаясь старинным городским пейзажем и вином с голландским сыром. Да... Но Сюзан сейчас далеко. Хоук мог бы пойти со мной, только вряд ли ему нравится гулять, взявшись за руки.
Я оглянулся. Хоук медленно ощупывал Кэти в поисках спрятанного оружия. По мере движения его рук пленница все активнее пыталась вырваться из пут, а из-под липучки вылетали животные звуки. Когда он дошел до ее бедер, она изогнулась и сделала мостик, насколько позволяли ослабшие веревки. Ее лицо побагровело, а дыхание вырывалось через ноздри и напоминало фырканье лошади.
Хоук, повернувшись ко мне, сказал:
— У нее нет оружия.
Я приблизился и осторожно оторвал липкую ленту от губ Кэти. Она хватала ртом воздух, как это делают люди, вытащенные из воды. Лента оставила ярко-красный след на ее лице.
Захлебываясь воздухом, она зло заговорила.
— Ну, кому я достанусь первому? Тебе или ему? — шипела она, злобно поглядывая на Хоука. Звериные интонации превратились в шипение рептилии. В левом уголке рта даже появилась слюна. Она снова стала биться, как птица в силках.
— Я как-то не думал о том, чтобы переспать с тобой, — успокоил я Кэти.
— Что же вы? Заткните мне рот! Насилуйте меня, пока я беспомощна, связана и бессловесна. Распинайте меня на этой кровати!
Она перевела дыхание и, высунув язык, облизала пересохшие губы.
— Я не могу двинуться, — продолжала она. — Веревки крепки, а у меня уже нет сил. Вы можете разорвать на мне одежду, получить огромное удовольствие, унизить меня, втоптать в грязь!
Хоук сказал:
— Нет.
Я поправил:
— Может быть, позже.
Хоук вытащил из заднего кармана брюк складной нож и, разрезав веревки, освободил ее. Ему пришлось перекатить Кэти на живот, чтобы высвободить ей руки. После этого он дружелюбно пошлепал ее по заду, легко и без задней мысли, вроде того, как игроки одной команды подбадривают друг друга. Она рванулась и резко села.
— Черная свинья, — гневно сказала она. — Не смей прикасаться ко мне.
Хоук взглянул на меня, его лицо выразило недоумение.
— Свинья, еще и черная? — переспросил он.
— Девушка, очевидно, не разбирается в зоологии и делает ошибки в английском, — пояснил я.
— Ну тогда я все понял, — поддержал меня Хоук.
— Что же помешало вам расправиться со мной? — поинтересовался я.
— Я убью вас обоих, — тут же заверила она. — При первом же удобном случае.
— Тогда это будет не скоро, — заметил Хоук. — Тебе придется встать в очередь.
Теперь Кэти сидела на краю кровати. Ее белое хлопчатобумажное платье было безжалостно измято вследствие попыток освободиться от веревок.
— Мне нужно в ванную, — заявила Кэти.
— Давай, — кивнул я. — Пользуйся моментом.
Она тяжелой походкой прошла в ванную и закрыла за собой дверь. Мы услышали, как щелкнула задвижка и в раковину побежала вода. Хоук направился к одному из кресел, обтянутых красной искусственной кожей, осторожно переступив через два распластанных на полу трупа.
— Ас этими вещдоками что будем делать? — спросил он.
— О! — простонал я. — Ты тоже не знаешь?
Глава 19
Пока Кэти находилась в ванной, мы с Хоуком убрали трупы, затолкав их под кровати.
В ванной, перекрывая остальные звуки, все еще журчала струя воды.
— Как думаешь, что она там делает? — задал вопрос Хоук.
— Да, может, ничего. Возможно, она размышляет над тем, что ей делать после того, как она оттуда выйдет.
— А может, она наводит марафет в надежде, что мы все-таки кинемся на нее и изнасилуем?
— В тихом омуте черти водятся, — предположил я. — Кто знает, вдруг она мечтает, чтобы Бенито Муссолини избил ее экземпляром «Майн кампф»?
— Или жаждет заняться сексом с двумя такими красавчиками, как мы с тобой, — не унимался Хоук.
— В первую очередь с тобой, приятель. Я уже кое-что слышал от нее об особенностях чернокожих.
— Она должна знать, что я силен и ритмичен, как и все черные, — рекламировал себя Хоук.
— Да-да. Именно это я и слышал.
Я взял с полки флакон пятновыводителя и побрызгал на следы крови на полу.
— Думаешь, эта штука поможет?
— Мои брюки она отчищает, — пояснил я. — Когда пятновыводитель высыхает, я просто счищаю пыль щеткой.
— Когда-нибудь из тебя получится чудесная домохозяйка. Ты ведь еще и готовишь прекрасно, — вспомнил Хоук.
— Да. Только я всегда храню свои фирменные секреты.
Кэти закрыла кран в умывальнике и вышла из ванной. Теперь она была причесана и разгладила руками складки измятого платья, насколько это было возможно.
Я стоял на коленях и старательно счищал с пола кровавое пятно.
— Садись, — обратился я к ней. — Есть хочешь? Выпьешь чего-нибудь?
— Я проголодалась, — тихо сказала она.
— Хоук, позвони вниз, закажи что-нибудь.
— У них обслуживание почти круглосуточное, — сообщил Хоук. — Фирменный паштет, сыр, хлеб, кувшинчик вина. Устроит?
Кэти молча кивнула.
— Просто прекрасно, — ответил вместо нее я. — Почему бы нам всем не подкрепиться?
— Вот что значит питаться восточными яствами, — подхватил Хоук. — Через час — голодный как волк.
Кэти села на стул около окна, положив ладошки на колени, которые плотно сжала, как ученица. Низко опустив голову, она рассматривала костяшки собственных пальцев, крепко сцепленных в замок. Хоук позвонил по телефону и сделал заказ. Я собрал щеткой высохший пятновыводитель и расплескал для видимости воду на то место, где было пятно.
Явился официант, доставивший наш поздний заказ, и прямо в дверях Хоук принял у него сервировочный столик. На круглом столике, который Хоук выкатил на середину комнаты, располагались тарелки с паштетом, сыром и французскими булочками. Все это дополняла бутылка красного вина.
— Приступай, крошка, — обратился Хоук к Кэти. — Прошу к столу, кушать подано.
Кэти приблизилась без единого слова. Когда она устроилась, Хоук налил ей немного вина. Рука Кэти дрожала, и по подбородку побежала красная струйка. Она промокнула ее салфеткой. Хоук отделил кусок паштета и, отломив хлеба, обратился ко мне:
— Ну и что мы будем делать с Кэти?
— Не знаю, — сказал я, отпив немного вина. У него был терпкий вкус и необычный аромат. Вероятно, люди, которые не охлаждают вино, не так уж неправы.
— Кажется, работа сделана. Я говорю о записке. Мы ведь выполнили заказ Диксона.
— Не уверен, — ответил я. — Паштет просто превосходный.
— Ага, — согласился Хоук. — Это фисташки?
— Ты что, — поинтересовался я, — собираешься домой?
— Я, старик? Мне там нечего делать. Это же ты ждешь не дождешься, когда увидишь Сюзан.
— Не отрицаю.
— Кроме того, — продолжал он, — не нравится мне этот Пауль.
— Какое совпадение.
— Я сильно обиделся, когда он собирался угробить нас. И мне не по душе его угрозы сделать это в том случае, если мы от него не отстанем. Потом, мне совсем не нравится, что он так подставил свою девчонку, только ему припекло задницу.
— Ты прав. Мне это тоже не понравилось. Не хочется показывать ему спину.
— В довершение всего, он обозвал меня черномазым. — Лицо Хоука расплылось в добродушной улыбке, не соответствующей моменту.
— Расистский выродок, — бросил я.
— Как бы сообщить ему, что мы не принимаем его правила игры?
Кэти ела и пила, не участвуя в разговоре и делая вид, что ее происходящее вообще не касается.
— Кэти, ты знаешь, куда он отправился?
Она отрицательно покачала головой. Казалось, что ярость ее улетучилась сама собой.
Хоук засомневался:
— По-моему, ты говоришь неправду. Ведь у вас должно быть убежище, куда ваши люди приползают зализывать раны.
Она снова покачала головой. По ее щекам тихо покатились слезы.
Хоук с шумом хлебнул вина, медленно поставил стакан на стол и съездил ей по физиономии. Голова Кэти дернулась назад, потом она вся сжалась в комок, как бы стараясь уйти в глубину стула. Сотрясаясь всем телом, она разразилась рыданиями — зажав ладонями уши, сдавила лицо руками и закричала. Хоук еще отпил вина и взглянул на нее с неподдельным интересом.
— У нее здорово получается, — утвердительно сказал он.
— Она напугана, — возразил я ему. — Любой бы на ее месте испугался. Ты представь: она одна, наедине с двумя здоровыми мужиками, которых она, между прочим, пыталась убить, а человек, которого она любила, предал ее. Она осталась одна. А это очень тяжело.
— Ей будет еще тяжелее, если она не скажет нам, куда слинял ее красавец.
— Хоук, не следует превращать секс в средство добычи информации.
— Равноправие, дружок. Она имеет право получить от меня по морде, как любой мужчина.
— Мне это не по душе.
— Тогда пойди погуляй. К твоему приходу я буду знать все, что нам нужно.
Я встал. Я знал, что мы разыгрываем вариант «хороший полицейский против плохого полицейского». Но знал ли об этом Хоук?
— Господи милосердный, — воскликнула Кэти. — Не делайте этого.
Хоук тоже встал. Он снял пиджак, вынул из кобуры свой обрез и стал медленно расстегивать пуговицы рубашки. Хоук всегда выглядел весьма мужественно. Его торс был грациозен и упруг. Мускулы груди и рук легко перекатывались, когда он поводил плечами. Я направился к двери.
— Прошу вас, не оставляйте меня с ним, — взмолилась Кэти, скользнув из кресла на пол, и поползла в мою сторону. — Не позволяйте ему этого. Не разрешайте унижать меня. Прошу вас.
Хоук шагнул и оказался между ней и мной. Она ухватилась за его ногу.
— Нет, нет, — повторяла она. В уголке рта снова появилась слюна. Дыхание вырывалось с шумом. Из носа тоже текло.
Я обратился к Хоуку:
— Мне не так уж нужна эта информация.
— Ах да. Это все твои дурацкие принципы. Ты — слюнтяй!
Я стоял на своем:
— Не желаю пачкаться, и все.
Я нагнулся и взял Кэти за руку.
— Вставай, — сказал я. — Сядь на стул. Мы не обидим тебя.
Я подтолкнул ее к стулу. Потом зашел в ванную, намочил полотенце холодной водой, отжал и отнес Кэти, чтобы она могла вытереть лицо.
Хоук делал вид, что его тошнит от этой сцены. Налив стакан вина, я подал его со словами:
— Выпей, — и добавил: — Соберись. Не дергайся. У нас уйма времени. Когда ты будешь готова, мы обо всем поговорим. Договорились?
Она согласно кивнула.
Хоук напомнил:
— Ты не забыл, что именно она участвовала в покушении, когда бомба разнесла на куски женщину и двух малолеток? Еще хочу напомнить, что она выслеживала тебя в Лондонском зоопарке, чтобы показать твою задницу своим приятелям. А может, ты забыл, как она преспокойно стояла в той квартире в Копенгагене, когда ее любовник приговорил тебя к смерти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26