Еще дальше на той же подкове шоссе 185, отходит вправо: это и есть перекресток, который они проехали. За перекрестком дорога уже называется шоссе 186, она доходит до изгиба подковы и тянется дальше, вдоль ее правой стороны. А эта правая сторона проходит через Сьерраде-Лукильо, то есть через поросшие джунглями горы. Прежде чем опять соединиться с автострадой, дорога 185 вьется по самой дикой и труднопроходимой местности. Хуже места бывают только в фильмах про Тарзана. И самое приятное заключается в том, что никаких других дорог здесь нет. То есть тут хватает проселков, снабженных номерами от 900 и выше, но все они заканчиваются тупиками. Поворот на шоссе 185, который они ухе миновали, мог привести их к Хункосу и одной из главных магистралей, но шоссе 186 имело съезд только в дальнем конце. Грофилд показал, откуда они выехали, где были сейчас и куда им надлежало попасть.
— А мы не можем вернуться к тому повороту? — спросил Рой Челм.
— Как вы думаете, сколько времени понадобиться Данамато, чтобы напасть на наш след? Ему только и надо, что раз-другой остановиться по пути и расспросить встречных. Вполне возможно, он уже проехал эту развилку.
— А что, если он пошлет часть своих людей к другому концу этой дороги? Что, если они впереди нас, а он — сзади? — спросила Патриция Челм.
— Тогда пиши пропало, — ответил Грофилд, сложил карту и вернул ей.
— Что же нам делать? — спросила она.
— Прорываться, — ответил он. — Или в одну сторону, или в другую. Держитесь крепче.
И Грофилд снова нажал на педаль газа.
Глава 17
Они так никуда и не приехали. Кончился бензин. Садясь в машину, Грофилд проверил уровень топлива, тогда стрелка показывала полбака. Она и сейчас показывала полбака, но двигатель на подъеме дважды кашлянул, заглох у самой вершины, снова ненадолго включился, когда они перевалили гребень, а потом, на пути под гору, заглох окончательно.
Грофилд поставил машину на нейтралку и отдался на волю закона всемирного тяготения.
— Что это? — спросила девушка. — Почему мотор заглох?
— Не знаю, — ответил Грофилд. — Он ведет себя так, будто у нас кончился бензин, а стрелка показывает еще полбака.
— А может, дело в другом?
— Ума не приложу, в чем.
— Пэт, ты помнишь, Джордж говорил, что в этой машине надо что-то наладить? — спросил Рой Челм сзади. Она покачала головой.
— Не помню.
— Примерно с неделю назад. Не о счетчике ли топлива он говорил?
— Не помню, — ответила Патриция. — Да и вообще я никогда не слушаю Джорджа.
— А в этот раз следовало бы, — заметил Грофилд. Они уже были в глубине гор, вокруг высились темно-зеленые громадины: узкая черная лента дороги штопором ввинчивалась в тропический лес, покрывавший крутые склоны гор, которые назывались ЭльЮнке, по имени самой знаменитой из здешних вершин. Громадные древовидные папоротники нависали над дорогой в низинах, подобно перевернутой зеленой крыше, поэтому здесь все время царил сумрак. Несуразно пышные деревья с обеих сторон подступали к дороге, их корни волнами лежали на земле, будто серые змеи. И справа, и слева деревья, лианы и кусты сплетались в клубки, точно на картине в духе “нового искусства”, написанной в разных оттенках зеленого и черного. Хотя был полдень, и солнце стояло высоко, воздух был влажен и прохладен, особенно в низинах; тут пахло плесенью, и машина то и дело проезжала мимо крошечных бурных водопадов, сбегавших по гладким блестящим валунам.
Здесь была сельва, и даже солнце в зените не спасало от ощущения, что вот-вот начнется дождь. На востоке плотные мрачные тучи обложили вершины гор, словно черные подушки. В этих краях дождь шел почти каждый день, а иногда и по несколько раз на дню; внезапные ливни, которые пропитывали все влагой за несколько минут и резко прекращались. На востоке лежали опытные участки земли, джунгли, за которыми наблюдало Министерство сельского хозяйства Соединенных Штатов. Главная дорога через эти места, по которой ездили туристы, была в трех-четырех милях к востоку и проходила мимо самых высоких гор: Эль-Юнке, Эль-Торо и Монте-Бриттон. Там бурлила жизнь и были люди, ресторан, обзорные площадки. Здесь, на этой дороге, не было ничего. С нее даже невозможно было выбраться.
Даже будь в баке бензин.
Они уже с четверть часа не видели ни одной другой машины, и сейчас, то и дело поворачивая, катили по горному серпантину вниз, навстречу тоже не попадалось никаких средств передвижения. Грофилд не тормозил, надеясь проехать как можно больше миль и хоть чуть-чуть въехать на следующий холм, прежде чем им придется вылезти и шагать на своих двоих.
Они катились вниз в почти полной тишине, лишь посвистывал ветер, да из окружавших их джунглей доносилось щелканье и призывные крики всевозможных тварей, населяющих их, — жуков, птиц и зверей. Это было подобно полету на план°ре, только порой Грофилду приходилось жать на тормоза и крутить баранку, чтобы взять очередной крутой поворот на скрипящих шинах.
Дно все же было, но его окутывал такой мрак, что Грофилду пришлось включить фары. Вокруг высились толстые деревья с плоскими листьями, увитые лианами. Дорога свернула направо, пересекла крошечный мостик через быстрый ручеек, свернула налево, достигла дна и, повернув направо, пошла вверх.
Грофилд брал повороты, стараясь, по возможности, вообще не тормозить. Ему нужна была скорость, как можно больше скорости. “Понтиак” взял первый поворот, пошел в гору и, казалось, несколько секунд ехал с той же скоростью, а потом стал сдавать. Дорога пошла прямо, потом опять свернула налево, делаясь все круче, машина все быстрее теряла скорость, стрелка спидометра миновала отметку тридцать миль, потом двадцать, подошла к десятке.
Слева виднелась узкая прогалина в листве, там был проселок. Грофилд круто вывернул руль, “понтиак” вяло свернул и съехал с шоссе.
Патриция Челм спросила: — Что вы делаете?
Рой Челм потребовал: — Прекратите!
На самом деле это была даже не дорога, а всего лишь пятачок для разворота, втиснутый в джунгли. Грофилд крепко держал руль, довел “понтиак” до конца просеки, вломился в хитросплетение лиан и кустов, и машина остановилась, удалившись от дороги примерно на три длины своего кузова. Грофилд выключил зажигание и фары. Их окутал мрак позднего вечера.
— И как же мы отсюда выберемся? — спросила Патриция Челм. — Возможно, предстоит идти пешком, — ответил ей Грофилд, — если не появится никакая машина. Сначала попытаемся голосовать. Если нам очень-очень повезет, тут проедет ктонибудь с запасной канистрой бензина, которую они согласятся продать нам.
— Тогда зачем же загонять машину в джунгли? — спросил Рой Челм.
— Затем, что вы знаете, кто может проехать. Наш друг Данамато. Я бы предпочел, чтобы он не заметил машины, поскольку, если он ее заметит, то может заметить и нас.
— О-о, — протянула Патриция.
— Вы оставайтесь здесь, — велел Грофилд. — Я пойду постою у дороги, подожду, может, кто-нибудь остановится. Он толкнул дверцу и вылез. Снаружи было зябко, холодно, сыро. Он просунул голову в окошко и попросил Роя Челма:
— Достаньте мне пиджак из моего чемодана. Челм протянул пиджак, Грофилд надел его и вернулся на обочину дороги. Тут стоял старый каменный столбик, но без всяких обозначений, поддающихся прочтению. Грофилд оседлал его и сидел в окружении щебечуще-чирикаюших джунглей, среди деревьев в милю высотой, рядом с пустой дорогой, которая вилась, убегая влево и вправо всего в нескольких футах от него.
— Это “Алиса в стране чудес”, — сказал он себе. — А я, наверное, Белый Рыцарь.
Он с отвращением покачал головой и стал смотреть, как мимо него не едут машины.
Глава 18
Грофилд открыл дверцу со стороны водителя и юркнул в машину.
— Подмените меня ненадолго, Челм, — сказал он. — Я замерз и промок. Челм перепугался.
— Я?! Я же не знаю, что делать.
— Если увидите машину, — объяснил Грофилд, — голосуйте. Машите как бешеный, но старайтесь выглядеть как беспомощный человек, а не псих, убийца или вор. Похоже, меня подвел мой недостаточно невинный вид.
— Вы имеете в виду тот грузовик? — спросила Патриция Челм.
Грофилд имел в виду именно его. За пятнадцать минут, проведенных у шоссе (Грофилд большей частью стоял, поскольку обнаружилось, что от каменного столбика мерзнет задница), проехало всего одно транспортное средство, скрипучий старый грузовик, за рулем которого сидел водитель с красивыми, хорошо ухоженными усами и глазами навыкате, а в кузове лежало множество ржавых автозапчастей. Грофилд помахал ему, чтобы остановить, но грузовик только завилял по дороге, водитель предпринимал лихорадочные попытки объехать Грофилда и поскорее убраться. Таковы были местные добрые самаритяне.
— Побудьте там пятнадцать минут, — велел Грофилд Челму. — Потом я снова заступлю на пост.
— Очень хорошо, — с сомнением сказал Челм. Он вылез из машины с той стороны, где сидела сестра. Грофилд смотрел, как он бредет к дороге и останавливается на обочине — с поникшими плечами, никому не нужный, ни дать ни взять персонах из пьесы Беккетта.
Грофилд покачал головой и сказал Патриции Челм:
— Вы оба меня удивляете. Я не помню, когда последний раз видел двух таких беспомощных людей.
— Мы в состоянии о себе позаботиться, — с негодованием ответила она. — Просто сложились необычные обстоятельства. Ни от кого нельзя ожидать, чтобы... Вы и сами, если на то пошло, не очень-то блеснули.
— Пожалуй, да, — согласился Грофилд. Он вытянул ноги между педалями, а голову положил на спинку сиденья. Закрыв глаза, он сказал: — Я устал. Денек выдался тяжелый, а прошлой ночью мне не удалось урвать мои восемь часов сна.
Оба с минуту помолчали, и Грофилда уже начал смаривать сон, когда Патриция Челм сказала:
— А вы действительно убили Белл Данамато? Мне вы можете сказать правду.
Не пошевельнувшись, даже не открывая глаз, он ответил:
— Нет, правда в том, что Белл Данамато я не убивал.
— Я верю вам, — сказала она. — Не знаю уж, почему, но верю.
Грофилд повернул голову, открыл один глаз и посмотрел на нее.
— А вы?
Она его не поняла.
— Я?!
— Вы не убивали ее?
Лицо Патриции Челм сделалось очень холодным и очень злым. — Опять вы за свое? Холодная девственница, которая прячется в штанах своего брата?
— Прекрасный образ, — заметил Грофилд. — Оставайтесь в Нем. — Я не играю!
— Но вопрос в том, вы ли убили Белл Данамато.
Когда она отвернулась и, не ответив, горящими глазами уставилась в ветровое стекло, Грофилд снова прикрыл глаз, устроил голову поудобнее на спинке сиденья и сказал:
— Естественно, там, в доме, я в какой-то мере норовил ослепить Данамато. Но мне хотелось заодно снять ярмо, которое на меня набросили, и я пытался додуматься, кто же подлинный убийца. Это должен был быть один из нас, братцев-кроликов, находившихся на втором этаже, и, насколько я понимаю, любому из нас можно приписать тот или иной мотив. — Только не мне, — неуверенно сказала Патриция. — Может, я и недолюбливала Белл Данамато, но это не означает, что я... — Ха-ха-ха! — Он снова открыл глаз и улыбнулся ей. Мгновение она твердо смотрела на Грофилда, потом вдруг усмехнулась, отвернулась и сказала:
— А-а, да какого черта.
Он поднял голову, открыл второй глаз и спросил:
— Простите, не понял?
— Возможно, я не такая уж гипсовая святая, как думает Рой, — сказала Патриция, не глядя на Грофилда. — Или как он того хочет. — Она снова повернулась, встретилась с ним глазами, и выражение ее лица стало гораздо более открытым и решительным. — Бога ради, вы же видели Белл Данамато. Бы можете себе представить, чтобы она была помолвлена с человеком, с которым не спала?
— Нет.
— Она думала, что дело в долларах, поверьте мне. Такое уж воздействие Рой оказывает на людей. Он заставляет их самосовершенствоваться, выглядеть хорошими в его глазах.
— Что-то не заметил, чтобы он подействовал на меня подобным образом, — заметил Грофилд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23