это придавало ему уверенности, давало возможность почувствовать себя человеком, способным с честью выйти из трудного положения.
Например, из нынешнего.
— Вы готовы?
— Осталось только припудрить нос.
— Пошли, — сказал Фрэнк.
Грофилд пошел. Он спустился по лестнице, сторожа шагали слева и справа. Потом последовал за ними в столовую. Она оказалась поменьше той, в которой он был накануне вечером: Данамато устроил тут себе нечто вроде кабинета.
Он восседал за тяжелым квадратным столом, какие в чести в Мексике. Взмахом руки Данамато велел Грофилду сесть справа от него. За его спиной стояли еще двое подручных — бородач, похитивший Грофилда накануне, и тот парень, который вчера орудовал магнитофоном. Ни тот, ни другой не бряцали оружием, зато на столе красовался магнитофон. На низкой бежевой подставке криво торчал микрофон.
Данамато обратился к Грофилду:
— Значит, так. Никто из слуг не мог этого сделать. Они исключаются.
— Почему?
— Всю ночь двое стояли на страже внизу под лестницей, — ответил Данамато. — Это Милфорда осенило после того, как вы запросто пробрались в дом. Выходит, Белл угробил кто-то из находившихся на втором этаже.
Грофилд кивнул.
— Хорошо. Если круг подозреваемых сужается, мне это на руку.
— Как бы этот круг не сузился до вас одного, — съязвил Данамато. — Вы заронили мне в душу сомнение, приятель, но ваше имя еще не вычеркнуто из списка. По сути, вы по-прежнему подозреваемый номер один.
— Мне больно это слышать, — ответил Грофилд.
— Прошлой ночью тут было еще пять человек, — продолжал Данамато. Он держал в руке раскрытый блокнот и теперь прочел вслух список: — Рой Челм и его сестра. Чета Милфордов. И этот черномазый, Онум Марба. Что это за имя?
— Африканское, я полагаю.
— Да-а. — Данамато оторвался от списка и пристально посмотрел на Грофилда. — Кого из этих пятерых, по-вашему, стоило бы поставить выше вас в списке?
— Это нелегко, — признал Грофилд. — Честно говоря, Харри по-прежнему остается единственным, кому я уступил бы первенство.
Данамато покачал головой.
— Это не Харри. Он слишком хорошо знал, как обстоят дела, и не мог совершить такую глупость.
— А как насчет Милфорда? Разве он не знал, как обстоят дела? Почему он вдруг выставил охрану, если знал, что речь идет всего лишь о семейной размолвке?
— Он знает лишь то, что говорит ему Белл, — заявил Данамато. — Вы думаете, он наш семейный поверенный? До начала этой бракоразводной бодяги Милфорд о нас и слыхом не слыхивал. Он адвокат, навязывающий свои услуги жертвам несчастных случаев. Белл наняла его по совету одной своей разведенной подруги.
— Мне показалось, — сказал Грофилд, — он нисколько не удивился, когда Харри сообщил, что он по прежнему работает на вас.
— Когда Харри сообщил ему, что кто по-прежнему работает на меня?
— Когда Харри сообщил ему, что Харри по-прежнему работает на вас.
— Ах, вот так? И Милфорд не удивился?
— Как будто он догадывался об этом, — пояснил Грофилд. — Так что меня занимает вопрос, почему он выставил охрану, если подозревал, что троянский конь уже стоит у ворот?
— Что-что?
Грофилд покачал головой.
— Да это я так, для красного словца, — сказал он. Ничего, я еще спрошу Милфорда. — Он указал на магнитофон. — Так вот что вы задумали? Хотите играть в легавого, да?
— Я задам этим пятерым несколько вопросов, — ответил Данамато. — Я хочу узнать, можно ли поставить кого-нибудь из них выше вас в списке.
— Значит, вы взяли на себя роль легавого, — сказал Грофилд. — В театре мы называем это рискованным распределением ролей. Как, например, Мики Руни, игравший того китайца в “Завтраке у Тиффаник”.
Сбитый с толку Данамато нахмурился.
— Что?! Мики Руни?!
— Ладно, это ерунда, — ответил Грофилд. — А что должен делать я, по-вашему? Просто сидеть и наблюдать, или я тоже могу задавать вопросы?
— Ваша ставка в этом деле очень высока, — напомнил ему Данамато. — Если у вас возникнут вопросы, можете задавать.
— У меня уже есть один вопрос, — сказал Грофилд.
— К кому?
— К вам.
— Я полагал, мы с этим покончили, — сказал Данамато.
— Вопрос иного рода. Полицию ведь еще не вызвали?
Данамато покачал головой.
— И не вызову, пока сам во всем не разберусь.
— А где сейчас ваша жена?
— В подвале есть морозильник. Грофилд посмотрел на него. — И она там?
Данамато тяжелым взглядом посмотрел Грофилду в глаза.
— Нет, — сказал он. — Это не Белл. Белл больше не существует. Это всего лишь кусок мяса, который надо какое-то время сохранить свежим. Белл умерла. — Он неожиданно отвернулся и провел ладонью по лбу и глазам. — Белл ушла. Ее нет нигде на этой земле. А тот кусок мяса — это не она, заберите его у меня. В нем от Белл не больше, чем в том костюме, который я прошлым летом пожертвовал благотворительному фонду. — Он снова посмотрел на Грофилда. — Вы следите за моей мыслью?
— Что ж, хорошо, — ответил тот.
Странно, но до сих пор Грофилду не верилось, что Данамато и впрямь испытывает какие-то чувства к жене, однако теперь, когда он услышал, что ее труп засунули в морозилку, будто баранью ляжку, услышал, почему Данамато считал возможным так обойтись с телом, он вдруг осознал, что все это всерьез, а не понарошку. Данамато, толстый, грубый, с сигарой в зубах и целым войском бандитов за спиной, искренне любил свою жену Белл. Любил даже сейчас. И собирался строго покарать того, кто навеки отнял у него Белл, подсунув вместо нее кусок мяса. Он и бодрился-то лишь потому, что хотел разделаться с виновным.
Грофилд понял, что, пожалуй, ему стоит помочь Данамато отыскать человека, который сменил бы его на первой позиции в списке.
Секунд тридцать они молчали, потом Данамато спросил:
— У вас есть еще вопросы, или можно начинать?
— Пока вопросов нет, — сказал Грофилд.
— Ну что ж. — Данамато заглянул в список. — Давайте-ка вызовем на ковер этого черномазого. Сходи за ним, Фрэнк.
Глава 10
Онум Марба сел за стол напротив Данамато, лицо его было, по обыкновению, непроницаемо. Нынче утром он оделся на западный лад — серые слаксы, серые туфли на каждый день и белая рубашка с коротким рукавом. Как оказалось, накануне вечером его свободные одежды прикрывали сильное тело с красивой мускулатурой. Торчавшие из рукавов руки казались твердыми, как чурки, и были будто вырезаны из эбенового дерева, почти черного, с легким серым налетом, приглушавшим блеск.
Все тем же тихим текучим голосом с легкими щелкающими звуками Марба сказал, нарушая молчание:
— Похоже, сегодня меня держат пленником в этом доме, а вы — человек, по приказу которого это делается.
— Вы не пленник, — ответил ему Данамато. — Просто вы хрен уедете, пока мы все не выясним. Я не уеду, Грофилд не уедет, вы не уедете.
Уголки губ Марбы снова дрогнули в некоем подобии улыбки. Он произнес ничего не выражающим тоном:
— Однако номинально я не пленник. Понятно. Не могли бы вы объяснить, почему говорите то “хрен уедете”, то “не уедете”? Я и не думал, что люди говорят на таком разном английском в формальной обстановке и повседневном быту.
Данамато вытаращился на него, не веря своим ушам.
— Какого черта?
— Это все радио и телевидение, мистер Марба, — объяснил Грофилд. — Средний американец подвержен влиянию всей культурной шкалы. Это обеспечивает однородность, которая может показаться иностранцу такой причудливой.
— Спасибо, — сказал Марба, чуть склонив голову в сторону Грофилда.
Данамато с ненавистью смотрел на них.
— Вы закончили совещание?
— Я бы хотел задать вопрос, имеющий отношение к цели нашего собрания, — сказал Грофилд.
— Тогда задавайте, — разрешил Данамато.
— Мистер Марба, не вы ли просили генерала Позоса порекомендовать Белл Данамато какого-нибудь работника?
На сей раз Марба улыбнулся милой задумчивой улыбкой.
— Да, я. Я был рад помочь хозяйке всем, чем могу.
— Вы из Африки, так ведь?
— Из Ундурвы, да.
— Сроду не слыхал, — вставил Данамато.
— Мне кажется, — вкрадчиво проговорил Марба, — что вы не слыхали о доброй половине народов мира. О нас мало кто слышал. Вы удивитесь, узнав, что шестьдесят шесть стран, членов ООН, уступают численностью населения городу Нью-Йорку. Данамато наставил на него палец.
— Марба, — сказал он, — стоит вам открыть рот, и мы начинаем обсуждать не пойми что. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать невесть что. Мы собрались для того, чтобы поговорить об убийстве моей жены.
— В связи с которым я выражаю вам свои соболезнования, — ответил Марба.
Почувствовав, что Данамато вот-вот выйдет из себя, Грофилд сказал:
— Я думаю, Би Джи, все объясняется тем, что Марба политический деятель. В наши дни политики любят щегольнуть статистикой. Они переняли это у американских политиканов, дающих пресс-конференции. — Он повернулся к Марбе. — У себя на родине вы занимаетесь политикой, не так ли, мистер Марба? Ослепительная, здоровая, бодрая улыбка Марбы вспыхнула снова.
— Я занимаюсь политикой везде, мистер Грофилд, — ответил он.
— А откуда вы знаете генерала Позоса? — спросил Грофилд. — В основном, по работе в ООН. Мы встретились в Нью-Йорке, но я бывал и в его стране, а также сопровождал генерала во время морской прогулки на яхте.
— Как вы думаете, у вас с ним много общего?
— О чем это вы? — спросил Данамато.
— Это имеет определенное значение, — ответил Грофилд.
Марба снова убавил мощность улыбки, теперь она говорила о приятных воспоминаниях.
— В политическом смысле, я бы сказал, у нас с генералом много общего. Мы оба служим народам, стоящим в начале пути и добивающимся места под солнцем.
— А в личном плане? — спросил его Грофилд. Улыбка Марбы сделалась немного грустной.
— Генерал Позос слишком потворствует своей ненасытной плоти, — заявил он.
Грофилд улыбнулся в ответ, услышав это едва ли не самое сдержанное высказывание, когда-либо произнесенное за пределами Британских островов. Генерал Позос был донельзя толст, прожорлив как свинья и развратен.
— Что же касается меня, — продолжал Марба, — боюсь, мои потребности гораздо скромнее. По сравнению с добрым генералом я, пожалуй, вполне могу сойти за аскета.
— Но вы находили общий язык.
— В политике, — подчеркнул Марба.
— Этого хватило, чтобы вы вспомнили о нем, когда Белл Данамато понадобился кавалер, сопровождающий ее в свете, — заметил Грофилд.
Марба пожал плечами.
— В здешних местах он оказался единственным знакомым мне видным политиком. Кроме того, мне казалось, он, вероятно, может располагать связями в тех кругах, где можно найти нужного нам человека. — Он улыбнулся, указал на Грофилда и добавил: — Как видите, я был прав. — Да уж, — кисло отозвался Грофилд, глубоко сожалея о том, что Марбе пришел на ум генерал Позос, а не кто-нибудь еще. Тогда и в переделку попал бы не он, а другой человек.
— Довольно об этом, — сказал Данамато. — Мне надо знать, что случилось вчера вечером.
— У меня все, — сообщил Грофилд.
— А может, и для вас тоже все, — буркнул Данамато и спросил Марбу: — Что вы знаете о событиях вчерашней ночи? Марба слегка передернул плечами.
— Ничего, — ответил он.
— Ничего? Так-таки и ничего? Вы ведь знаете, что моя жена мертва, не так ли?
— Разумеется. Я полагал, вас интересуют сведения об убийце. Не видел ли я, как кто-то крадется по коридору с проволокой в руках, и тому подобное. Я ничего не видел.
— Вы спали, когда это произошло? — спросил Грофилд.
— Да, конечно. Было четыре часа утра.
— В самом деле? А я даже не знал, который час. Что вас разбудило?
— Крик Патриции.
— Что вы сделали?
Легкая улыбка снова заиграла на губах Марбы.
— Я сплю нагишом, — сказал он. — Я накинул кое-какую одежду, затем вышел в коридор и увидел, как Харри выводит вас из комнаты миссис Данамато под дулом пистолета.
— Вы были за обеденным столом, когда этот парень угрожал моей жене пистолетом? — спросил Данамато.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Например, из нынешнего.
— Вы готовы?
— Осталось только припудрить нос.
— Пошли, — сказал Фрэнк.
Грофилд пошел. Он спустился по лестнице, сторожа шагали слева и справа. Потом последовал за ними в столовую. Она оказалась поменьше той, в которой он был накануне вечером: Данамато устроил тут себе нечто вроде кабинета.
Он восседал за тяжелым квадратным столом, какие в чести в Мексике. Взмахом руки Данамато велел Грофилду сесть справа от него. За его спиной стояли еще двое подручных — бородач, похитивший Грофилда накануне, и тот парень, который вчера орудовал магнитофоном. Ни тот, ни другой не бряцали оружием, зато на столе красовался магнитофон. На низкой бежевой подставке криво торчал микрофон.
Данамато обратился к Грофилду:
— Значит, так. Никто из слуг не мог этого сделать. Они исключаются.
— Почему?
— Всю ночь двое стояли на страже внизу под лестницей, — ответил Данамато. — Это Милфорда осенило после того, как вы запросто пробрались в дом. Выходит, Белл угробил кто-то из находившихся на втором этаже.
Грофилд кивнул.
— Хорошо. Если круг подозреваемых сужается, мне это на руку.
— Как бы этот круг не сузился до вас одного, — съязвил Данамато. — Вы заронили мне в душу сомнение, приятель, но ваше имя еще не вычеркнуто из списка. По сути, вы по-прежнему подозреваемый номер один.
— Мне больно это слышать, — ответил Грофилд.
— Прошлой ночью тут было еще пять человек, — продолжал Данамато. Он держал в руке раскрытый блокнот и теперь прочел вслух список: — Рой Челм и его сестра. Чета Милфордов. И этот черномазый, Онум Марба. Что это за имя?
— Африканское, я полагаю.
— Да-а. — Данамато оторвался от списка и пристально посмотрел на Грофилда. — Кого из этих пятерых, по-вашему, стоило бы поставить выше вас в списке?
— Это нелегко, — признал Грофилд. — Честно говоря, Харри по-прежнему остается единственным, кому я уступил бы первенство.
Данамато покачал головой.
— Это не Харри. Он слишком хорошо знал, как обстоят дела, и не мог совершить такую глупость.
— А как насчет Милфорда? Разве он не знал, как обстоят дела? Почему он вдруг выставил охрану, если знал, что речь идет всего лишь о семейной размолвке?
— Он знает лишь то, что говорит ему Белл, — заявил Данамато. — Вы думаете, он наш семейный поверенный? До начала этой бракоразводной бодяги Милфорд о нас и слыхом не слыхивал. Он адвокат, навязывающий свои услуги жертвам несчастных случаев. Белл наняла его по совету одной своей разведенной подруги.
— Мне показалось, — сказал Грофилд, — он нисколько не удивился, когда Харри сообщил, что он по прежнему работает на вас.
— Когда Харри сообщил ему, что кто по-прежнему работает на меня?
— Когда Харри сообщил ему, что Харри по-прежнему работает на вас.
— Ах, вот так? И Милфорд не удивился?
— Как будто он догадывался об этом, — пояснил Грофилд. — Так что меня занимает вопрос, почему он выставил охрану, если подозревал, что троянский конь уже стоит у ворот?
— Что-что?
Грофилд покачал головой.
— Да это я так, для красного словца, — сказал он. Ничего, я еще спрошу Милфорда. — Он указал на магнитофон. — Так вот что вы задумали? Хотите играть в легавого, да?
— Я задам этим пятерым несколько вопросов, — ответил Данамато. — Я хочу узнать, можно ли поставить кого-нибудь из них выше вас в списке.
— Значит, вы взяли на себя роль легавого, — сказал Грофилд. — В театре мы называем это рискованным распределением ролей. Как, например, Мики Руни, игравший того китайца в “Завтраке у Тиффаник”.
Сбитый с толку Данамато нахмурился.
— Что?! Мики Руни?!
— Ладно, это ерунда, — ответил Грофилд. — А что должен делать я, по-вашему? Просто сидеть и наблюдать, или я тоже могу задавать вопросы?
— Ваша ставка в этом деле очень высока, — напомнил ему Данамато. — Если у вас возникнут вопросы, можете задавать.
— У меня уже есть один вопрос, — сказал Грофилд.
— К кому?
— К вам.
— Я полагал, мы с этим покончили, — сказал Данамато.
— Вопрос иного рода. Полицию ведь еще не вызвали?
Данамато покачал головой.
— И не вызову, пока сам во всем не разберусь.
— А где сейчас ваша жена?
— В подвале есть морозильник. Грофилд посмотрел на него. — И она там?
Данамато тяжелым взглядом посмотрел Грофилду в глаза.
— Нет, — сказал он. — Это не Белл. Белл больше не существует. Это всего лишь кусок мяса, который надо какое-то время сохранить свежим. Белл умерла. — Он неожиданно отвернулся и провел ладонью по лбу и глазам. — Белл ушла. Ее нет нигде на этой земле. А тот кусок мяса — это не она, заберите его у меня. В нем от Белл не больше, чем в том костюме, который я прошлым летом пожертвовал благотворительному фонду. — Он снова посмотрел на Грофилда. — Вы следите за моей мыслью?
— Что ж, хорошо, — ответил тот.
Странно, но до сих пор Грофилду не верилось, что Данамато и впрямь испытывает какие-то чувства к жене, однако теперь, когда он услышал, что ее труп засунули в морозилку, будто баранью ляжку, услышал, почему Данамато считал возможным так обойтись с телом, он вдруг осознал, что все это всерьез, а не понарошку. Данамато, толстый, грубый, с сигарой в зубах и целым войском бандитов за спиной, искренне любил свою жену Белл. Любил даже сейчас. И собирался строго покарать того, кто навеки отнял у него Белл, подсунув вместо нее кусок мяса. Он и бодрился-то лишь потому, что хотел разделаться с виновным.
Грофилд понял, что, пожалуй, ему стоит помочь Данамато отыскать человека, который сменил бы его на первой позиции в списке.
Секунд тридцать они молчали, потом Данамато спросил:
— У вас есть еще вопросы, или можно начинать?
— Пока вопросов нет, — сказал Грофилд.
— Ну что ж. — Данамато заглянул в список. — Давайте-ка вызовем на ковер этого черномазого. Сходи за ним, Фрэнк.
Глава 10
Онум Марба сел за стол напротив Данамато, лицо его было, по обыкновению, непроницаемо. Нынче утром он оделся на западный лад — серые слаксы, серые туфли на каждый день и белая рубашка с коротким рукавом. Как оказалось, накануне вечером его свободные одежды прикрывали сильное тело с красивой мускулатурой. Торчавшие из рукавов руки казались твердыми, как чурки, и были будто вырезаны из эбенового дерева, почти черного, с легким серым налетом, приглушавшим блеск.
Все тем же тихим текучим голосом с легкими щелкающими звуками Марба сказал, нарушая молчание:
— Похоже, сегодня меня держат пленником в этом доме, а вы — человек, по приказу которого это делается.
— Вы не пленник, — ответил ему Данамато. — Просто вы хрен уедете, пока мы все не выясним. Я не уеду, Грофилд не уедет, вы не уедете.
Уголки губ Марбы снова дрогнули в некоем подобии улыбки. Он произнес ничего не выражающим тоном:
— Однако номинально я не пленник. Понятно. Не могли бы вы объяснить, почему говорите то “хрен уедете”, то “не уедете”? Я и не думал, что люди говорят на таком разном английском в формальной обстановке и повседневном быту.
Данамато вытаращился на него, не веря своим ушам.
— Какого черта?
— Это все радио и телевидение, мистер Марба, — объяснил Грофилд. — Средний американец подвержен влиянию всей культурной шкалы. Это обеспечивает однородность, которая может показаться иностранцу такой причудливой.
— Спасибо, — сказал Марба, чуть склонив голову в сторону Грофилда.
Данамато с ненавистью смотрел на них.
— Вы закончили совещание?
— Я бы хотел задать вопрос, имеющий отношение к цели нашего собрания, — сказал Грофилд.
— Тогда задавайте, — разрешил Данамато.
— Мистер Марба, не вы ли просили генерала Позоса порекомендовать Белл Данамато какого-нибудь работника?
На сей раз Марба улыбнулся милой задумчивой улыбкой.
— Да, я. Я был рад помочь хозяйке всем, чем могу.
— Вы из Африки, так ведь?
— Из Ундурвы, да.
— Сроду не слыхал, — вставил Данамато.
— Мне кажется, — вкрадчиво проговорил Марба, — что вы не слыхали о доброй половине народов мира. О нас мало кто слышал. Вы удивитесь, узнав, что шестьдесят шесть стран, членов ООН, уступают численностью населения городу Нью-Йорку. Данамато наставил на него палец.
— Марба, — сказал он, — стоит вам открыть рот, и мы начинаем обсуждать не пойми что. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать невесть что. Мы собрались для того, чтобы поговорить об убийстве моей жены.
— В связи с которым я выражаю вам свои соболезнования, — ответил Марба.
Почувствовав, что Данамато вот-вот выйдет из себя, Грофилд сказал:
— Я думаю, Би Джи, все объясняется тем, что Марба политический деятель. В наши дни политики любят щегольнуть статистикой. Они переняли это у американских политиканов, дающих пресс-конференции. — Он повернулся к Марбе. — У себя на родине вы занимаетесь политикой, не так ли, мистер Марба? Ослепительная, здоровая, бодрая улыбка Марбы вспыхнула снова.
— Я занимаюсь политикой везде, мистер Грофилд, — ответил он.
— А откуда вы знаете генерала Позоса? — спросил Грофилд. — В основном, по работе в ООН. Мы встретились в Нью-Йорке, но я бывал и в его стране, а также сопровождал генерала во время морской прогулки на яхте.
— Как вы думаете, у вас с ним много общего?
— О чем это вы? — спросил Данамато.
— Это имеет определенное значение, — ответил Грофилд.
Марба снова убавил мощность улыбки, теперь она говорила о приятных воспоминаниях.
— В политическом смысле, я бы сказал, у нас с генералом много общего. Мы оба служим народам, стоящим в начале пути и добивающимся места под солнцем.
— А в личном плане? — спросил его Грофилд. Улыбка Марбы сделалась немного грустной.
— Генерал Позос слишком потворствует своей ненасытной плоти, — заявил он.
Грофилд улыбнулся в ответ, услышав это едва ли не самое сдержанное высказывание, когда-либо произнесенное за пределами Британских островов. Генерал Позос был донельзя толст, прожорлив как свинья и развратен.
— Что же касается меня, — продолжал Марба, — боюсь, мои потребности гораздо скромнее. По сравнению с добрым генералом я, пожалуй, вполне могу сойти за аскета.
— Но вы находили общий язык.
— В политике, — подчеркнул Марба.
— Этого хватило, чтобы вы вспомнили о нем, когда Белл Данамато понадобился кавалер, сопровождающий ее в свете, — заметил Грофилд.
Марба пожал плечами.
— В здешних местах он оказался единственным знакомым мне видным политиком. Кроме того, мне казалось, он, вероятно, может располагать связями в тех кругах, где можно найти нужного нам человека. — Он улыбнулся, указал на Грофилда и добавил: — Как видите, я был прав. — Да уж, — кисло отозвался Грофилд, глубоко сожалея о том, что Марбе пришел на ум генерал Позос, а не кто-нибудь еще. Тогда и в переделку попал бы не он, а другой человек.
— Довольно об этом, — сказал Данамато. — Мне надо знать, что случилось вчера вечером.
— У меня все, — сообщил Грофилд.
— А может, и для вас тоже все, — буркнул Данамато и спросил Марбу: — Что вы знаете о событиях вчерашней ночи? Марба слегка передернул плечами.
— Ничего, — ответил он.
— Ничего? Так-таки и ничего? Вы ведь знаете, что моя жена мертва, не так ли?
— Разумеется. Я полагал, вас интересуют сведения об убийце. Не видел ли я, как кто-то крадется по коридору с проволокой в руках, и тому подобное. Я ничего не видел.
— Вы спали, когда это произошло? — спросил Грофилд.
— Да, конечно. Было четыре часа утра.
— В самом деле? А я даже не знал, который час. Что вас разбудило?
— Крик Патриции.
— Что вы сделали?
Легкая улыбка снова заиграла на губах Марбы.
— Я сплю нагишом, — сказал он. — Я накинул кое-какую одежду, затем вышел в коридор и увидел, как Харри выводит вас из комнаты миссис Данамато под дулом пистолета.
— Вы были за обеденным столом, когда этот парень угрожал моей жене пистолетом? — спросил Данамато.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23