В общем, он добился того, что ему вернули то, что отобрали. Тогда же этот сукин сын отыскал в архивах свое дело, и его адвокат посоветовал ему подать на меня в суд. Это одно обвинение.
— А второе?
— Второе еще краше. Помнишь, как мы с тобой удирали с очистной станции?
— Примерно, — сказал я, соображая, какие преступления, не подпадающие под Постановление об амнистии, мы тогда совершили.
— Помнишь, мы угнали розовую «Тойоту»?
— Отлично, но ведь это я ее утонял.
— Само собой, но меня обвинили в соучастии.
— Ну, и как же тебе удалось выбраться?
— Исключительно благодаря Харамильо Ховельяносу и одному моему старому-престарому знакомому из министерства безопасности.
— Это еще кто? — Не могу сказать, что ревнивые интонации у меня получились очень убедительно.
— Не беспокойся, — приятно улыбнулась Марсела, — он был импотентом еще при Лопесе.
— И ты взялась за мои поиски?
— Конечно. Дело в том, что благодаря адвокату Ховельяносу я смогла встретиться с сеньором Доминго Ибаньесом и уладить те недоразумения, которые возникли из-за частных детективов, которых я посылала на остров до этого. Оказывается, они полезли в какие-то экономические дела, не имеющие к тебе никакого отношения. Этим был обеспокоен и сеньор Ибаньес, и некий шейх Абу Рустем, который является очень важной фигурой на острове. Ему принадлежит большая часть здешней недвижимости и земельных угодий.
— Из Эмиратов? — спросил я, припоминая, что Чудо-юдо вроде бы через нашего колумбийского генменеджера Даниэля Перальту загнал Хайди «каким-то богатым фраерам из неведомо каких Эмиратов».
— Ты знаешь, я в этих арабах не разбираюсь. К тому же этого самого Абу Рустема я в глаза не видала и ни с кем из его конторы не встречалась. Просто Ибаньес сейчас некоторым образом представляет на острове интересы Абу Рустема. Наверно, Доминго не хотелось, чтоб кто-то совался в их дела. Он же «старый морской койот», лучший друг Бернардо Сифилитика. Но мы смогли все уладить. Когда Ибаньес узнал, что мы ищем не моего брата, а Ричарда Брауна, он успокоился. Наверно, потому, что был убежден в твоей смерти.
— Это почему же?
— Потому что он рассказал мне, как виделся с Брауном на бывшей асиенде «Лопес-23». Они с Салинасом приезжали туда на трехсторонние переговоры. Кроме них, там была Эухения Дорадо с молодым русским по имени Деметрио Баринов, а также тогдашний владелец асиенды Феликс Феррера, итало-американец Умберто Сарториус и ты.
Объяснять Марселе, что «молодой русский» — это и был я, а Браун был именно Брауном, мне показалось нескромным.
— Да, это верно. Была такая встреча.
— А потом, как утверждал Ибаньес, на асиенду налетели хайдийские коммандос. Сам Доминго пытался бежать на вертолете, но был тяжело ранен в обе ноги и схвачен. Его положили в тюремную больницу и обвинили в уклонении от уплаты налогов, незаконной торговле наркотиками и организации трех убийств. Там же на асиенде был задержан адвокат Ховельянос, но того продержали только сутки и к вечеру отпустили с извинениями. Именно он сумел через полтора месяца добиться освобождения Ибаньеса под залог. Но ни Ховельянос, ни Ибаньес с тех пор Брауна не видели. Они только помнили, что Браун с группой боевиков вступил в бой с коммандос, и были почти на сто процентов убеждены в твоей гибели.
— Да, — сказал я неопределенно, — было отчего…
— Конечно, я очень расстроилась. И отправилась к своему старому знакомому из службы безопасности. Милый старичок пообещал мне уточнить, что делали коммандос на асиенде Ферреры. Но при этом он еще раз поинтересовался досье на Анхеля Родригеса-Рамоса. Все документы и фотографии оттуда исчезли. Компьютерная версия досье тоже была стерта. Но зато в библиотеке службы безопасности обнаружилась газета «Диарио де Сан-Исидро» от августа 1994 года, где была вот эта фотография. Старичок снял ксерокопию с этой фотографии, потом я велела своим ребятам сделать с нее фотокопии и хорошенько припрятать негатив…
Я к этому времени наконец-то сумел наесться. Не уверен, что нормальный больной, питавшийся до того только бульоном, выжил бы после того, как столько слопал. Но я-то был ненормальный. Поэтому я не помер, а просто почувствовал усталость. Желудок взялся переваривать все проглоченное и сказал голове:
«Отдохни, хозяйка!» Сначала мне захотелось закрыть глаза, но потом голос Марселы стал куда-то удаляться и потерялся. Вроде бы я и чувствовал какое-то время, что нахожусь в кровати, в умеренно-прохладной палате, где минимум двадцать два градуса тепла, и, само собой, не по Фаренгейту. Но потом, несмотря на то, что внутри было полно пищи и, по идее, я никак не мог начать замерзать, я ощутил мокрый холод. Меня тащила подземная река в Пещере Сатаны.
Дурацкий сон N 4 Дмитрия Баринова. Без пяти минут покойники
Вода была не просто холодная — она была ледяная! Даже в кроссовках, джинсах, носках и теплом трико, надетом под джинсы, я ощутил ее стужу. Если я сразу не утонул, то лишь благодаря куртке-безрукавке, полученной от щедрот компании при входе в пещеру. Оказалось, что она при попадании в воду автоматически надувается и превращается в спасательный жилет. В результате я погрузился в воду только по пояс и утонуть дальше не мог. Вообще-то плавать я умел и в теплой воде смог бы проплыть даже километр, но скорее всего в подземной реке меня очень скоро схватила бы судорога.
Можно было поблагодарить и тех парней, которые сконструировали каску, лампу и источник питания. Они были хорошо герметизированы, вода в них не попала. Луч света из моей лампы по-прежнему светил на стены и своды, обточенные потоком воды, который многие годы несся по этому туннелю.
Я уже понимал, и с каждым мгновением все отчетливее, что мы без пяти минут покойники.
Я слыхал, что в такой холодной воде сердце может остановиться просто так.
Оставалась одна надежда: вдруг где-нибудь покажется какой-нибудь уступ или расселина, чтоб, уцепившись за них, можно было вылезти. Но ничего похожего не попадалось. Туннель был похож на искусственную трубу овального сечения, только без стыков и с не очень гладкими стенками.
Река стала плавно поворачивать. Мисс Уильямс вынесло к стене, и она попыталась ухватиться за небольшой выступ, хотя толку от этого не было никакого. Задержаться она задержалась, но вылезать все равно было некуда. Правда, за это время меня подтащило к ней, и я сумел ухватиться за ее локоть.
Тина отцепилась от выступа, и дальше мы поплыли уже вместе.
— По-моему, течение стало медленнее, — пробормотала она. — Нас вынесет в озеро?
Я тоже хотел бы помечтать. Но течение вовсе не замедлилось. Потолок стал выше, это точно, но зато на нем стали просматриваться трещины.
Где-то над нашими головами послышался жуткий треск. Несколько небольших, но острых камней плюхнулись в воду впереди и позади нас, а какой-то обломок в четверть фунта весом крепко тюкнул по моей каске, так, что я аж под воду ушел, но, слава Богу, ненадолго и даже воды не нахлебался, потому что Тина меня выдернула на воздух. Отчетливо видно было, как огромная глыба начинает опускаться к воде.
— Ты что? — испугалась мисс Уильяме, задрала голову и тут же заорала от испуга. Наверно, и у нее было то же ощущение бессилия и полного ничтожества перед силами природы. Через секунду-другую нас должно было расплющить. Мне уже казалось, будто глыба начала опускаться впереди нас.
— Боже, не оставь нас! — завопила Тина. Наверно, Он ее услышал. Нас протащило под трещиной и успело унести футов на двадцать вперед, вниз по течению, прежде чем многотонная каменная масса с грохотом, гулом, треском и плеском рухнула в воду.
Когда я пришел в себя, то обнаружил, что сижу верхом на мокром камне, отплевываясь от попавшего в рот песка, а в двух шагах от меня, тоже на камне, сидит живая и здоровая Тина Уильяме со своей чертовой сумочкой через плечо — не утопила-таки! — и растерянно хлопает глазами, ничего не понимая. Я тоже ничего не понимал. Прежде всего, куда исчезла вода.
Глубокая река будто испарилась. Вместо нее остался широкий туннель, дно которого было завалено валунами, булыжниками и галькой, между которыми тихо и вроде бы совсем безобидно журчал тоненький, хотя и быстрый ручеек.
Там, откуда он тек — свет фонарика туда еле доставал, — громоздился завал, через который и сочилась вода.
— Боже мой! — встрепенулась физичка, как видно, что-то сообразив. — Быстрее пошли отсюда!
Как на грех, уклон, на который мы поднимались, выровнялся. Нас снова настигла вода. Через пять минут мы шли уже по щиколотку в воде, через десять
— по колено. Течения не было, видимо, впереди опять был уклон вверх.
Еще через десять минут вода дошла до пояса, но ход сильно сузился, и теперь по нему удобнее было плыть, чем идти. И промежуток между водой и сводом сужался катастрофически быстро.
— Боже мой! — простонала Тина. Мы увидели в свете ламп, что впереди, всего в пяти ярдах от нас, свод и поверхность воды смыкаются. Пока мы туда доплыли, вода поднялась еще дюймов на десять.
— Там — свет! Снимай куртку, набирай воздух — и поплыли!
Как она меня выдернула из куртки, не помню. Помню, что воздуху я набрал, помню, что зажмурился и окунулся с головой в холоднющую воду.
Мы плавали посреди небольшого овального озерца, которое постепенно поднималось вверх по наклонному туннелю с уклоном небось больше тридцати градусов. Но поднималось медленнее, чем мы могли взбираться по этому уклону. А самое главное — там, куда вел наклонный туннель, маячил свет.
Мы двинулись к источнику света. Свет исходил от приземистого бетонного сооружения, располагавшегося ярдах в пятидесяти от берега озера и напоминавшего небольшой авиационный ангар полукруглого сечения. В торце его, обращенном к озеру, виднелись ворота, над которыми горели два небольших прожектора, освещавших небольшую ровную площадку, кажется, даже заасфальтированную.
Нечего и говорить, что мы с мисс Уильяме поспешили, собрав все оставшиеся силы. Выбрались на берег, потащились к ангару.
Неожиданно распахнулась дверца, проделанная в одной из створок ворот ангара, и на площадку, где мы находились, выскочил человек. Грохот фонтана заглушил скрип дверцы, и этого человека мы увидели только тогда, когда он стремглав помчался к озеру. Окликнуть его мы не успели, а он нас попросту не заметил. Думаю, что он не остановился бы, даже если бы увидел нас. Слишком озабоченный у него был вид. Огромными прыжками он скакал с камня на камень к берегу, к самому краешку «миски».
— Господи! Куда же он?! — испуганно пробормотала Тина.
Незнакомец добежал до берега, ухватился за какую-то веревку и принялся вытягивать из озера что-то к ней привязанное. Он стоял на коленях нагнувшись и упрямо выбирал веревку, хотя рядом с ним то и дело плюхались камни, вышвыриваемые буйным фонтаном.
В общем, он своего добился. То есть вытащил на берег какую-то небольшую продолговатую коробку черного цвета. Но в тот момент, когда он уже собирался взять коробку в руки, камень размером с пивную банку долбанул его по каске. Каска выдержала, но парня здорово оглушило. Он явно потерял ориентировку, пошатнулся и сделал шаг назад, к озеру. А тут из чрева пещеры вылетела новая порция камней. Острый, плоский кусок породы размером со сковороду с силой треснулся о валун, разлетелся на части, и один из осколков крепко ударил
человека в лицо. Он взмахнул руками, кажется, крикнул, но за шумом воды мы не услышали этого вопля. Не удержавшись, бедняга спиной вперед полетел в озеро, бушевавшее не хуже, чем «Колодец Вельзевула». Вода там поднялась уже до краев «миски», и теперь в гул фонтана вплелся еще и рев воды, низвергавшейся в трещину на противоположной стороне грота. Именно так должно быть, и поддерживался постоянный уровень воды в озере.
Мне сразу стало ясно, что человек, упавший в этот водоворот, уцелеть не сумеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80