— Если вам так удобнее, — улыбнулся Стержнев, — называйте меня именно так. Не ошибетесь.
После этого заявления он удалился, а мы остались распределяться по комнатам. Ленка тут же сцапала меня и втянула в самую дальнюю от лестницы, рядом обосновались Лусия и Эухения, потом Сесар с Харамильо, за ними устроили Рауля.
Пока Ленка проверяла, на чем спать будем, я включил телевизор, решив поинтересоваться, как отразились на острове Хайди события прошедших двух суток.
Новости начались, как ни странно, не с сообщений о вооруженных столкновениях в зоне «Зеро» или «Горном шале», которые по идее должны были составить местную сенсуху. Примерно пятнадцать минут народу рассказывали о том, что делается в Европах и Америках, помянули даже матушку-Россию, которая собиралась вывозить последних солдат из Германии. Показали, в частности, мою родную часть, уже пустую и переданную бундесам. Репортер ходил с оператором по пустым казармам и с явной издевочкой показывал всякие огрехи и недоделки, которые «иваны» оставили немцам на память. На кой хрен об этом надо было знать хайдийцам — спросите ихнее TV. Должно быть, для общего образования. Вот-де, ребятки, смотрите и радуйтесь, что русские вас так и не оккупировали. И молитесь на дядю Сэма, он добрый, мухи не обидит. Ну, бывает, конечно, побомбит изредка, с вертолетов постреляет, как в восемьдесят третьем году. Так это ж для вашей же пользы! А «иваны» придут, так они даже обои наклеят неровно… Бяки какие!
Потом пошел разговор поинтереснее — о событиях местного значения, а именно о проблемах наследства сеньора Бернардо Вальекаса, то есть Сифилитика. Как я понял из речуги, которую бодро толкал почти две минуты перед телекамерой «Хайди ньюс» сеньор Салинас, дела у конторы «ANSO Limited» подходили к трагическому финалу. Правда, никто не показывал по телевизору фотографии Анхеля Родригеса/Рамоса и не требовал срочно позвонить по телефону, если кто-то его где-то видел. Зато где-то за кадром кто-то заметил, что президент дон Хосе Соррилья собрал по поводу сложившейся ситуации срочное заседание кабинета министров, поскольку, как оказалось, министр экономики и государственных имуществ, узнав из газет о том, что 7/8 хайдийской недвижимости принадлежат «Rodriguez AnSo inc.», выразил крайнее удивление, а к вечеру застрелился.
Я ждал, что на экране появятся кадры, показывающие бомбежку «Горного шале» или хотя бы то, что осталось от бывшей «Лопес-28» после налета. Вместо этого в самом конце передачи, перед спортивными новостями, прозвучало без всякой картинки следующее коротенькое сообщение:
«Министерство обороны Хайди сообщает, что в течение текущей недели в ряде горных районов острова мобильные части войск хайдийской армии проведут тактические учения с применением боевых вертолетов. В связи с этим для обеспечения безопасности ряд дорог будет перекрыт патрулями военной полиции».
«А город подумал — ученья идут…» — процитировал я старую песню. Правда, мысленно.
Пока я знакомился с тем, как хайдийские СМИ заполаскивают мозги местным жителям и гостям острова, подоспел ужин. Я слопал его так быстро, что даже не заметил, из чего он состоял. Помню только, что там была свежайшая здоровенная отбивная — как раз такая, о которой я мечтал уже давно. После этого я сумел сделать только несколько шагов от стола до кровати, а затем, свалившись, заснул без задних ног. Ни дурацких, ни умных снов я на сей раз не увидел.
ПЕРЕГОВОРЫ
Классно выспавшись, еще раз плотно подзакусив за завтраком, мы с Хрюшкой начали было размышлять о делах плотских, но полизаться нам не дали.
Явился товарищ Веселов, которого по здешнему порядку именовали просто Антонио без всякой фамилии.
— Умберто и Феликс хотели бы встретиться с вами и Эухенией, — сообщил он.
— А я? — возмутилась Хрюшка.
— Пока о вас ничего не говорили.
Никакого вооруженного конвоя с Антошей не было, сам он не выглядел очень уж амбалисто, стало быть, считал, что мы с Эухенией люди умные и нарываться на неприятности не будем. Веселов отпер перед нами дверь, находившуюся в противоположном от лестницы конце коридора, пропустил вперед и провел по коридору в небольшую комнату без окон, но с кондиционером. Здесь собралось довольно странное общество. Вся странность состояла в том, что за круглым столом сидели не только Умберто и Феликс, то есть Сорокин и Стержнев — люди высокоидейные и презирающие денежные знаки как пережиток капитализма, но и, наоборот, люди абсолютно безыдейные, аполитичные, но очень уважающие крупные купюры, то есть сеньоры Ибаньес и Салинас. О том, что плечистый пятидесятилетний брюнет с солидными усами и черной повязкой на левом глазу и есть Доминго Косой, я догадался как-то сразу. Наконец, тут сидел мистер Ричард Браун собственной персоной — человек, у которого была со мной общая биография. Ждали только нас.
Веселов убрался за дверь, а мы с Эухенией уселись на предложенные нам стулья.
— Думаю, что представлять друг другу присутствующих нет смысла, — сказал компаньеро Умберто, взяв на себя роль председателя. — Все хорошо знают, кто есть кто.
— А вы давно знакомы с сеньором Доминго? — спросил я.
Сарториус-Сорокин кивнул.
— Рабочим языком нашего заседания предлагается испанский, — сообщил Сорокин. — По-моему, все им владеют. Нет возражений?
Само собой, возражений не имелось.
— Протокола вести не будем. Все согласны? Опять-таки в этом проблемы не было.
— Попробую вкратце изложить свой взгляд на наши проблемы. — Когда Сорокин это говорил, мне показалось, будто я попал минимум на заседание какого-то комитета ООН. — К сожалению, здесь не присутствует еще одна заинтересованная сторона. Я имею в виду компанию «G & К», которая ведет себя очень неосмотрительно.
— Как и вы по отношению к ней, — заметила Эухения.
— У нас было достаточно встреч предварительного характера, — возразил Сорокин. — Не мы первыми прибегли к силовым акциям, поэтому вся ответственность за негативное развитие событий лежит не на нас. Даже сейчас мы были готовы провести встречу с мистером Дэрком на любых разумных условиях при взаимных гарантиях безопасности. Но он от нее отказался. Он даже не согласился прислать своего представителя в заранее согласованное место.
— Сеньор Умберто, — сказал Доминго Косой, — нам можно не разъяснять, какая свинья этот недоделанный сенатор Дэрк. Я догадываюсь, что именно по его милости у нас возникли финансовые неприятности в Европе и Америке, а также всплыл этот вопрос о подписи сеньора Родригеса. Кстати, я очень рад вас видеть в добром здравии, сеньор Анхель. Поверьте, в том, что наша встреча не состоялась вчера, моей вины нет… Это работа Дэрка. Я просто не успел вмешаться. Точно так же, как подрыв «Маркизы» — его рук дело.
— И убийство Хименеса? — спросил я.
— Да, — кивнул Косой, — он специально не ставил в известность ни меня, ни покойного Бернардо. Все эти пакости были затеяны в расчете на то, чтобы заварилась драка между «старыми» и «молодыми койотами». Ребята, близкие к покойному Эктору Амадо, хорошо проинформировали меня о том, как «G & К» его обрабатывали, уверяя в своей полной поддержке. И в то же время они вертелись вокруг Бернардо. Этим козлам нельзя доверять ни в чем!
— Оставим в стороне вопрос о доверии, — успокоительно произнес Сорокин. — Давайте мысленно зафиксируем, что в отношении «G & К» мы пришли к полному пониманию и признаем наличие у нас общих точек зрения на эту проблему.
— Простите, сеньор Умберто, — опять вмешалась Эухения. — Мне представляется, что нужно бы четче определить все позиции, которые представлены за этим столом. С сеньором Брауном у меня были достаточно долгие контакты, но до вчерашнего дня я и понятия не имела, что он лишь представляет ваши интересы.
— Точно так же, — улыбнулся Сорокин, — как вы не информировали его о вашем сотрудничестве с сеньором Родригесом-Бариновым. Мы вынуждены были узнать о ваших контактах с русской ветвью О'Брайенов по иным каналам.
— Вот оно что… — тяжело вздохнул Косой, а сидевший рядом с ним Салинас заметно поежился. — Нам вы тоже об этом не говорили, сеньора Эухения!
— Все это в прошлом, — примиряюще заявил Сорокин. — Теперь, за «круглым столом», понимая нашу взаимозависимость друг от друга, надо попытаться достигнуть максимальной откровенности по всем интересующим нас вопросам. Любой момент недоверия может стать тем взрывчатым веществом, которое разорвет наш союз и сильно осложнит положение всех представленных здесь сторон. Я уже не говорю о том, что тогда наши общие цели окажутся почти недостижимыми.
— По-моему, — нарушил свое молчание Браун, — нам всем надо еще определить, какие цели у нас общие, а какие нет.
— Я попытаюсь это сделать, — сказала Эухения. — Всем здесь присутствующим нужна технология производства «Зомби-7». Это общая цель, хотя есть какие-то нюансы в том, кто и как будет ею пользоваться. По-моему, пока это не существенно.
— Согласен, — кивнул компаньеро Умберто. — Хотя на определенном этапе разногласия могут стать существенными.
— И даже очень, — поддакнул Доминго Косой.
— А мы не будем забегать вперед, — заявила сеньора Дорадо. — Сперва овладеем технологией, а потом разберемся с тем, как будем ею пользоваться. По-моему, это более деловой подход, чем дележ шкуры неубитого медведя.
— Принято, — согласился Сорокин. — Вторая общая стратегическая цель — контроль над фондом О'Брайенов. Цель труднодостижимая, это во-первых…
— И трудноделимая — это во-вторых, — усмехнулся Доминго. — Если, допустим, технологию «Зомби-7» можно распечатать в трех экземплярах и пользоваться помаленьку кто как может, то с фондом похуже. Хозяин должен быть один. То есть у кого-то должен быть полный контроль над этим фондом.
— С этим можно согласиться, — сказал Стержнев-Феррера. — Можно только пожалеть, что у нас лишь две стратегические цели и минимум три договаривающиеся стороны.
Поскольку о перстеньках Аль-Мохадов никто не заикался, я решил о них не напоминать. В конце концов, если верить Чудо-юде, все они находятся у него, и делиться ими он вряд ли захочет.
— Пока решать проблемы, связанные с разделом того, на что мы нацелены, не актуально, — солидно произнес Браун. — Надо подумать над тем, чем мы в совокупности располагаем на данный момент. Мне кажется, что мы уже сейчас имеем в своих руках почти все, что позволяет, не вступая в драку с «G & К», против которой мы физически слабоваты, восстановить хотя бы лабораторное производство «Зомби-7». Естественно, объединенными усилиями. Если мы будем располагать хотя бы одним баллоном попутного газа, который получается при выработке препарата, то взять зону «Зеро» не составит труда.
— Как я поняла, сеньор Рикардо имеет в виду, что все необходимое для производства «Зомби-7» уже сосредоточено в наших руках, — прищурилась Эухения. — Я хотела бы знать, что он понимает под термином «все необходимое»?
Хитрая баба, ничего не скажешь! Я очень порадовался за это выступление. Ну-ка, Дик, вали на стол, что ты и твои шефы знают о том, как сделать «Зомби-7»!
Браун ничуть не смутился. Он только поглядел на Сорокина и дождалсялегкого согласительного кивка.
— Для производства препарата нужны две вещи: сырье и технология. Начнем с сырья. На территории вашего «Горного шале» имелась плантация площадью в четыре акра, которая была засеяна травкой «зомби», точнее — ее вьетнамско-бразильским гибридом. К концу месяца, примерно дней через пять, ее можно было бы убирать. Вы получили бы еще около трех тонн полуфабриката — сухой травы, пригодной для переработки по технологии Рейнальдо Мендеса. Но так было до вчерашнего дня. Десантная группа «G & К», атаковавшая вчера «Горное шале», сожгла ваш урожай огнеметами, уничтожила тот запас полуфабриката, которым вы располагали, а плантацию опрыскала мощными гербицидами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91