Сюда мы влезли по довольно крутой зигзагообразной лесенке и очутились на полукруглой площадке, обнесенной балюстрадой. Отсюда открывался шикарный вид на океан, лагуну, парк и сам отель.
— Красота!.. — в очередной раз восхитилась Елена. — Чудо!
Эти самые слова я слышал от нее за время прогулки раз сто или полтораста. С каждым разом произносились они со все большим возбуждением и придыханием, отчего мне стало яснее ясного: Хрюшке занадобилось потолочь лягушек… Этот прикол появился в нашем семейном обиходе еще в давние времена медового месяца, а он проходил у нас в то время, когда Колька и Катька уже усердно ворочались в утробе Хрюшки. Тогда же лекари определили, что Ленка заряжена дуплетом. Будущая мама, помнится, очень беспокоилась, что детей двое, а живот слишком маленький. «Да что ж там, лягушата, что ли?» — вздыхала она. Тем не менее, даже когда живот разросся до приличных размеров, желание потрахаться у нее было достаточно устойчивым. Вот тогда-то я и спросил по неграмотности: «А я твоих лягушек не растолчу?» Так у нас утвердилось кодовое название этого общеизвестного действия, хотя «лягушата» давно уже выросли в бегающее, дерущееся, ревущее и орущее мелкое хулиганье, а в Хрюшкином пузе с тех пор никто больше не прописывался.
Полюбовавшись с балюстрады красотами тропического заката, мы направились дальше. Тут, на этой террасе, кроме нас, вообще никого не было. Аллея здесь была только одна, кольцевая, которая начиналась и заканчивалась на балюстраде у лестницы.
— Волчара-а… А мы тут одни-и… — пропела Ленка
— Пошли в номер, — предложил я.
— А я хочу здесь, на природе…
— Мало чего ты хочешь! Это в Сочах можно на каждой лавочке, и ничего не будет, а тут как сдерут штраф за оскорбление общественной нравственности — мало не покажется…
— Да что ты говоришь! Думаешь, полицейский под кустом сидит и специально ждет…
— Между прочим, если ты на травку рассчитываешь, так в ней змеюки могут быть. Слышала про жарараку? Цап — и нету.
Это я очень вовремя вспомнил, и Хрюшка немного поостыла. Но тут справа от аллеи показалось какое-то белое строение, просвечивавшее сквозь зелень. От аллеи к нему вела узкая гравийная тропка, поперек которой была протянута цепь с табличкой, на которой было написано по-английски и по-испански: «Закрыто. Гиды по парку работают с 10 до 18 часов. Извините!»
— Ну, пошли обратно, — сказал я. — В кроватку, на свежие простынки…
— Ладно, — согласилась Хавронья, — только давай дойдем до этого домика.
— На фига? Там же закрыто… Никто тебе лекцию по дендрологии не прочтет. Разве что оплатишь сверхурочные…
— Ну дойдем… Какая тебе разница, еще двадцать метров пройти? — Да мне-то никакой, а вот тебе-то это зачем?
— Может, там туалет есть…
— Не дотерпишь, что ли? Сбегай в кустики…
— Сам напугал змеями… Боюсь.
Пришлось идти и переступать через цепь. Строение было одноэтажной, довольно аккуратной хибаркой, стоявшей посреди асфальтированной площадки. Фасадом хибарка смотрела в противоположную от аллеи сторону, а потому мы с Ленкой вышли на зады этого учреждения и, пройдя мимо глухой торцевой стены, свернули за угол. За углом обнаружился вход с чем-то вроде крылечка, естественно, запертый. Ленка с тоской во взоре оглядела двор, но никаких выносных санитарно-технических сооружений здесь предусмотрено не было. Двор был обнесен бетонным забором с крепкими стальными воротами. За воротами просматривалась асфальтовая дорога.
— Ну, довольна твоя душенька? — спросил я у Хрюшки. — Здесь пописаешь или бегом в отель побежим?
Наверное, если б подобная же нужда застала Чебакову в родном поселке, она бы без колебаний нашла место для ее исправления. Хоть прямо посреди пустого двора. Но тут, в загранке, стеснялась.
— А вон, окошко не закрыто, — сказала она, хватаясь за раму.
Действительно, окно открылось, и прежде, чем я успел сообразить, Хавронья, уцепившись за подоконник, прытко вползла внутрь. Затем она высунула мордочку из окна и сказала:
— Залезай! Тут никого нет!
— Вот еще! — проворчал я. — Ты, между прочим, уже преступление совершила, бестолковщина! Проникла в частное владение без разрешения собственника. Это уже статья, правда, не знаю какая по-здешнему, но по-нашему — чистая 136-я «Нарушение неприкосновенности жилища». Ищи сортир, делай дела и вылазь поскорее!
— Я одна боюсь… — проныла Ленка.
Мне очень не хотелось, но пришлось. Я понимал, что Хрюшка не только из-за мелкой нужды залезла в офис дендрологов. По опыту знал, что если уж ей захотелось предаться страстям в необычной обстановке, то она выпросит обязательно. А раз так, то лучше уж здесь, чем где-нибудь в парке под кустом, где и впрямь на жарараку можно нарваться.
Я влез в окно и опустил за собой раму. Хрен его знает, может, тут какие-нибудь сторожа ходят. Увидят незакрытое окно, будет нам на орехи…
В офисе гидов-дендрологов было довольно уютно и прибрано. Там, куда мы залезли, видимо, была приемная, стоял стол с телефоном и компьютером, три мягких кожаных кресла, на стене висел план парка с обозначением посадок, яркий календарь на темы тропической флоры. Дальше была незапертая дверь в комнату, где отдыхали, ожидая своей очереди вести экскурсию, гиды-дендрологи. Судя по рекламному буклету, лежавшему на столе в приемной, парк отеля «Каса бланка де Лос-Панчос» посещался не только постояльцами, но и платными экскурсиями из других гостиниц. В комнате отдыха был телевизор, видак, журнальный столик и пара диванчиков. Еще одна незапертая дверь вела из комнаты отдыха в отсеки, где располагались туалет и душ.
Правда, вентилятор и кондиционер, уходя с работы, специалисты по садово-парковому хозяйству вырубили, а потому в помещении чуть-чуть ощущалась влажная духота. Но туалет работал, и Ленка исчезла за его дверью.
Нельзя сказать, что я уж очень сильно переживал из-за нарушения неприкосновенности офиса. Дома я не такие нарушения законности допускал, и ничего, до сих пор числился по разряду несудимых. Правда, не было особой уверенности в том, что здесь, на Хайди, волосатая лапа Чудо-юда меня отовсюду вытащит и от всего прикроет, но и риска настоящего в нашей затее не было. Мы ж не воровать залезли, дверей не ломали, сейфы не вскрывали. Тем более что сейфов здесь не было. Если и хранили в офисе денежки, поступавшие от экскурсантов, то где-то за запертой опечатанной дверью, слева от входа в приемную. Там, наверное, и решетки на окнах, и сигнализация — все как положено. Но нам туда не надо. Нам бы на диванчик в комнате отдыха… Никто сюда до утра не заглянет. А мы здесь и не станем до утра сидеть. Нам десяти минут хватит…
Когда Ленка вышла и, умильно щурясь, положила мне на плечи ладошки, я уже на нее не сердился. Напротив, я благословлял Хавронью Премудрую за ее пакостную выдумку. Поглаживая мягкие габариты законной супруги в незнакомом интерьере, я испытывал возбуждение не меньшее, чем с совершенно новой дамой. Видать, и Хрюшка была в кондиции. Я уже распахнул было ее блузку, но тут…
Обломы, как и некоторые другие ситуации, подкрадываются незаметно.
То ли мои уши слишком внимательно слушали сопение разохотившейся Ленки, то ли эхо в горных джунглях меня поднадуло — черт его знает! Важно другое. Урчание подкатившего к воротам автомобиля я не успел услышать загодя. Во всяком случае, в момент, когда еще можно было успеть выбраться из окна и драпануть в парк, я мотора не почуял. Зато теперь хорошо слышал, как лязгают замки открываемых ворот.
— Ой! — пискнула Хрюшка, торопливо застегиваясь. — Ой, Димка! Что будет!
— Да ни хрена не будет… — попытался я успокоить ее. — Отстегнем пару сотен гринов этим лесникам — и все в ажуре.
— Стыдно… — созналось гнусное животное, и мне его даже жалко стало.
— Другой раз не потянет на романтику, — сказал я, дав Хрюшке несильного шлепка. — Ладно, пока не найдут, высовываться не будем. Не пыхти и сиди тихо.
У меня была надежда, что дендрологи просто решили проверить, все ли в
порядке на территории и не пытается ли кто-нибудь вывезти из парка некийобразец уникальной тропической флоры. А раз так, то они и в офис заходить не станут.
Однако голоса, донесшиеся со двора, заставили меня усомниться в благополучном исходе дела.
Первый голос, который я услышал, был гнусно сиплый… и очень знакомый:
— Заезжай, каррамба! А ты, мерин, поворачивайся, не стой как беременная ослица…
— Сеньор Бернардо, — это был голос Фелипе Морено, весьма испуганный и даже заикающийся, — я просто ищу ключи от офиса.
— Живее ищи!
Где ж я мог слышать этого сипатого? И тут — вспомнилось! Ночная вахта с Марселой на палубе стоящей на якоре яхты «Дороти», этот самый сиплый голосище с моторки, в которой приплыли «морские койоты»… Бернардо Сифилитик! Какие люди! Но, к сожалению, с охраной. Из машины выскочили минимум еще трое — это я определил по шлепкам подметок об асфальт после того, как машина вкатила в ворота, а затем залязгали открываемые двери автомобиля.
— Нашел ключи, боров? — спросил Сифилитик. Послышался звук пинка по чему-то мягкому, скорее всего по заднице сеньора Морено. — Шевелись, если хочешь пожить подольше!
В прошлый раз, то есть лет десять назад, Бернардо получил от Ричарда Брауна две пули в задницу (по данным сеньоры Соледад), но вряд ли разглядел лицо того, кто их послал. Кроме того, один из парней Сифилитика получил пулю в башку и рассказать о том, как выглядит тот, кто вышиб ему мозги, естественно, был не в состоянии. Но вот голос Брауна, то есть мой голос, Бернардо мог запомнить неплохо. Да и среди его ребят могли найтись памятливые. Впрочем, они ведь приехали сюда отнюдь не для обмена опытом по лесопарковому делу. Даже если «койоты» меня не признают, живые свидетели им без надобности.
Наиболее неприятно было то, что для серьезного разговора с «койотами» я был просто-напросто не в форме. Судя по легкому бряцанию антабок, кто-то из них имел при себе автомат, а уж о револьверах можно было не беспокоиться. У меня же никаких стволов при себе не было, а ждать, пока я добегу до аэропорта и слетаю в Москву за «Макаровым», эти ребята не станут.
Забрякали ключи, отпирающие дверь. В это самое время Хрюшка совершенно неожиданно проявила здравую инициативу. То есть в тот момент она мне показалась наивной, но тем не менее сыграла положительную роль.
Ленка просто-напросто защелкнула замок на двери, отделявшей комнату отдыха гидов от приемной. По очень удачному стечению обстоятельств одновременно щелкнул, открываясь, замок входной двери, и два этих щелчка слились в один, не вызвав никаких подозрений у сеньора Сифилитика и его команды.
— Заходи, свинья! — рявкнул грубый голос, которого я раньше не слышал, а затем сеньор Морено получил тычок в загривок. — Садись, рогоносец вонючий!
Что-то шмякнулось — похоже, что нашего гостеприимного хозяина толчком усадили в кресло.
— Дрожишь, вонючка? Хи-хи-хи! — просипел Бернардо. — Не бойся. Если бы я хотел выпустить тебе кишки, то сделал бы это раньше. Я хочу поговорить с тобой спокойно, жирная задница, и ты должен вести себя с умом.
— Я готов ответить на все вопросы! — пробормотал с явной дрожью в голосе сеньор Морено.
— Посмотрим… Для начала вспомни, что тебе говорили, подстилка для педерастов, насчет дона Хименеса? Забыл?
Прозвучала довольно звонкая оплеуха, потом вторая. Бернардо чтил заветы Спасителя: если ему подставляли правую щеку, он бил и по левой.
— Вы говорили, чтобы я как можно лучше о нем заботился… — пролепетал Морено.
— Тебе говорили, каналья, что ты за него отвечаешь головой?! Говорили или нет?
И опять захлопали оплеухи. Сеньор Морено, всхлипывая, выдавил:
— Да, вы говорили это, сеньор Бернардо. Но что я мог сделать? Я принял все меры предосторожности. Ваши люди везде сопровождали его. Он даже заметил это, хотя вы говорили, что будете делать это негласно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Красота!.. — в очередной раз восхитилась Елена. — Чудо!
Эти самые слова я слышал от нее за время прогулки раз сто или полтораста. С каждым разом произносились они со все большим возбуждением и придыханием, отчего мне стало яснее ясного: Хрюшке занадобилось потолочь лягушек… Этот прикол появился в нашем семейном обиходе еще в давние времена медового месяца, а он проходил у нас в то время, когда Колька и Катька уже усердно ворочались в утробе Хрюшки. Тогда же лекари определили, что Ленка заряжена дуплетом. Будущая мама, помнится, очень беспокоилась, что детей двое, а живот слишком маленький. «Да что ж там, лягушата, что ли?» — вздыхала она. Тем не менее, даже когда живот разросся до приличных размеров, желание потрахаться у нее было достаточно устойчивым. Вот тогда-то я и спросил по неграмотности: «А я твоих лягушек не растолчу?» Так у нас утвердилось кодовое название этого общеизвестного действия, хотя «лягушата» давно уже выросли в бегающее, дерущееся, ревущее и орущее мелкое хулиганье, а в Хрюшкином пузе с тех пор никто больше не прописывался.
Полюбовавшись с балюстрады красотами тропического заката, мы направились дальше. Тут, на этой террасе, кроме нас, вообще никого не было. Аллея здесь была только одна, кольцевая, которая начиналась и заканчивалась на балюстраде у лестницы.
— Волчара-а… А мы тут одни-и… — пропела Ленка
— Пошли в номер, — предложил я.
— А я хочу здесь, на природе…
— Мало чего ты хочешь! Это в Сочах можно на каждой лавочке, и ничего не будет, а тут как сдерут штраф за оскорбление общественной нравственности — мало не покажется…
— Да что ты говоришь! Думаешь, полицейский под кустом сидит и специально ждет…
— Между прочим, если ты на травку рассчитываешь, так в ней змеюки могут быть. Слышала про жарараку? Цап — и нету.
Это я очень вовремя вспомнил, и Хрюшка немного поостыла. Но тут справа от аллеи показалось какое-то белое строение, просвечивавшее сквозь зелень. От аллеи к нему вела узкая гравийная тропка, поперек которой была протянута цепь с табличкой, на которой было написано по-английски и по-испански: «Закрыто. Гиды по парку работают с 10 до 18 часов. Извините!»
— Ну, пошли обратно, — сказал я. — В кроватку, на свежие простынки…
— Ладно, — согласилась Хавронья, — только давай дойдем до этого домика.
— На фига? Там же закрыто… Никто тебе лекцию по дендрологии не прочтет. Разве что оплатишь сверхурочные…
— Ну дойдем… Какая тебе разница, еще двадцать метров пройти? — Да мне-то никакой, а вот тебе-то это зачем?
— Может, там туалет есть…
— Не дотерпишь, что ли? Сбегай в кустики…
— Сам напугал змеями… Боюсь.
Пришлось идти и переступать через цепь. Строение было одноэтажной, довольно аккуратной хибаркой, стоявшей посреди асфальтированной площадки. Фасадом хибарка смотрела в противоположную от аллеи сторону, а потому мы с Ленкой вышли на зады этого учреждения и, пройдя мимо глухой торцевой стены, свернули за угол. За углом обнаружился вход с чем-то вроде крылечка, естественно, запертый. Ленка с тоской во взоре оглядела двор, но никаких выносных санитарно-технических сооружений здесь предусмотрено не было. Двор был обнесен бетонным забором с крепкими стальными воротами. За воротами просматривалась асфальтовая дорога.
— Ну, довольна твоя душенька? — спросил я у Хрюшки. — Здесь пописаешь или бегом в отель побежим?
Наверное, если б подобная же нужда застала Чебакову в родном поселке, она бы без колебаний нашла место для ее исправления. Хоть прямо посреди пустого двора. Но тут, в загранке, стеснялась.
— А вон, окошко не закрыто, — сказала она, хватаясь за раму.
Действительно, окно открылось, и прежде, чем я успел сообразить, Хавронья, уцепившись за подоконник, прытко вползла внутрь. Затем она высунула мордочку из окна и сказала:
— Залезай! Тут никого нет!
— Вот еще! — проворчал я. — Ты, между прочим, уже преступление совершила, бестолковщина! Проникла в частное владение без разрешения собственника. Это уже статья, правда, не знаю какая по-здешнему, но по-нашему — чистая 136-я «Нарушение неприкосновенности жилища». Ищи сортир, делай дела и вылазь поскорее!
— Я одна боюсь… — проныла Ленка.
Мне очень не хотелось, но пришлось. Я понимал, что Хрюшка не только из-за мелкой нужды залезла в офис дендрологов. По опыту знал, что если уж ей захотелось предаться страстям в необычной обстановке, то она выпросит обязательно. А раз так, то лучше уж здесь, чем где-нибудь в парке под кустом, где и впрямь на жарараку можно нарваться.
Я влез в окно и опустил за собой раму. Хрен его знает, может, тут какие-нибудь сторожа ходят. Увидят незакрытое окно, будет нам на орехи…
В офисе гидов-дендрологов было довольно уютно и прибрано. Там, куда мы залезли, видимо, была приемная, стоял стол с телефоном и компьютером, три мягких кожаных кресла, на стене висел план парка с обозначением посадок, яркий календарь на темы тропической флоры. Дальше была незапертая дверь в комнату, где отдыхали, ожидая своей очереди вести экскурсию, гиды-дендрологи. Судя по рекламному буклету, лежавшему на столе в приемной, парк отеля «Каса бланка де Лос-Панчос» посещался не только постояльцами, но и платными экскурсиями из других гостиниц. В комнате отдыха был телевизор, видак, журнальный столик и пара диванчиков. Еще одна незапертая дверь вела из комнаты отдыха в отсеки, где располагались туалет и душ.
Правда, вентилятор и кондиционер, уходя с работы, специалисты по садово-парковому хозяйству вырубили, а потому в помещении чуть-чуть ощущалась влажная духота. Но туалет работал, и Ленка исчезла за его дверью.
Нельзя сказать, что я уж очень сильно переживал из-за нарушения неприкосновенности офиса. Дома я не такие нарушения законности допускал, и ничего, до сих пор числился по разряду несудимых. Правда, не было особой уверенности в том, что здесь, на Хайди, волосатая лапа Чудо-юда меня отовсюду вытащит и от всего прикроет, но и риска настоящего в нашей затее не было. Мы ж не воровать залезли, дверей не ломали, сейфы не вскрывали. Тем более что сейфов здесь не было. Если и хранили в офисе денежки, поступавшие от экскурсантов, то где-то за запертой опечатанной дверью, слева от входа в приемную. Там, наверное, и решетки на окнах, и сигнализация — все как положено. Но нам туда не надо. Нам бы на диванчик в комнате отдыха… Никто сюда до утра не заглянет. А мы здесь и не станем до утра сидеть. Нам десяти минут хватит…
Когда Ленка вышла и, умильно щурясь, положила мне на плечи ладошки, я уже на нее не сердился. Напротив, я благословлял Хавронью Премудрую за ее пакостную выдумку. Поглаживая мягкие габариты законной супруги в незнакомом интерьере, я испытывал возбуждение не меньшее, чем с совершенно новой дамой. Видать, и Хрюшка была в кондиции. Я уже распахнул было ее блузку, но тут…
Обломы, как и некоторые другие ситуации, подкрадываются незаметно.
То ли мои уши слишком внимательно слушали сопение разохотившейся Ленки, то ли эхо в горных джунглях меня поднадуло — черт его знает! Важно другое. Урчание подкатившего к воротам автомобиля я не успел услышать загодя. Во всяком случае, в момент, когда еще можно было успеть выбраться из окна и драпануть в парк, я мотора не почуял. Зато теперь хорошо слышал, как лязгают замки открываемых ворот.
— Ой! — пискнула Хрюшка, торопливо застегиваясь. — Ой, Димка! Что будет!
— Да ни хрена не будет… — попытался я успокоить ее. — Отстегнем пару сотен гринов этим лесникам — и все в ажуре.
— Стыдно… — созналось гнусное животное, и мне его даже жалко стало.
— Другой раз не потянет на романтику, — сказал я, дав Хрюшке несильного шлепка. — Ладно, пока не найдут, высовываться не будем. Не пыхти и сиди тихо.
У меня была надежда, что дендрологи просто решили проверить, все ли в
порядке на территории и не пытается ли кто-нибудь вывезти из парка некийобразец уникальной тропической флоры. А раз так, то они и в офис заходить не станут.
Однако голоса, донесшиеся со двора, заставили меня усомниться в благополучном исходе дела.
Первый голос, который я услышал, был гнусно сиплый… и очень знакомый:
— Заезжай, каррамба! А ты, мерин, поворачивайся, не стой как беременная ослица…
— Сеньор Бернардо, — это был голос Фелипе Морено, весьма испуганный и даже заикающийся, — я просто ищу ключи от офиса.
— Живее ищи!
Где ж я мог слышать этого сипатого? И тут — вспомнилось! Ночная вахта с Марселой на палубе стоящей на якоре яхты «Дороти», этот самый сиплый голосище с моторки, в которой приплыли «морские койоты»… Бернардо Сифилитик! Какие люди! Но, к сожалению, с охраной. Из машины выскочили минимум еще трое — это я определил по шлепкам подметок об асфальт после того, как машина вкатила в ворота, а затем залязгали открываемые двери автомобиля.
— Нашел ключи, боров? — спросил Сифилитик. Послышался звук пинка по чему-то мягкому, скорее всего по заднице сеньора Морено. — Шевелись, если хочешь пожить подольше!
В прошлый раз, то есть лет десять назад, Бернардо получил от Ричарда Брауна две пули в задницу (по данным сеньоры Соледад), но вряд ли разглядел лицо того, кто их послал. Кроме того, один из парней Сифилитика получил пулю в башку и рассказать о том, как выглядит тот, кто вышиб ему мозги, естественно, был не в состоянии. Но вот голос Брауна, то есть мой голос, Бернардо мог запомнить неплохо. Да и среди его ребят могли найтись памятливые. Впрочем, они ведь приехали сюда отнюдь не для обмена опытом по лесопарковому делу. Даже если «койоты» меня не признают, живые свидетели им без надобности.
Наиболее неприятно было то, что для серьезного разговора с «койотами» я был просто-напросто не в форме. Судя по легкому бряцанию антабок, кто-то из них имел при себе автомат, а уж о револьверах можно было не беспокоиться. У меня же никаких стволов при себе не было, а ждать, пока я добегу до аэропорта и слетаю в Москву за «Макаровым», эти ребята не станут.
Забрякали ключи, отпирающие дверь. В это самое время Хрюшка совершенно неожиданно проявила здравую инициативу. То есть в тот момент она мне показалась наивной, но тем не менее сыграла положительную роль.
Ленка просто-напросто защелкнула замок на двери, отделявшей комнату отдыха гидов от приемной. По очень удачному стечению обстоятельств одновременно щелкнул, открываясь, замок входной двери, и два этих щелчка слились в один, не вызвав никаких подозрений у сеньора Сифилитика и его команды.
— Заходи, свинья! — рявкнул грубый голос, которого я раньше не слышал, а затем сеньор Морено получил тычок в загривок. — Садись, рогоносец вонючий!
Что-то шмякнулось — похоже, что нашего гостеприимного хозяина толчком усадили в кресло.
— Дрожишь, вонючка? Хи-хи-хи! — просипел Бернардо. — Не бойся. Если бы я хотел выпустить тебе кишки, то сделал бы это раньше. Я хочу поговорить с тобой спокойно, жирная задница, и ты должен вести себя с умом.
— Я готов ответить на все вопросы! — пробормотал с явной дрожью в голосе сеньор Морено.
— Посмотрим… Для начала вспомни, что тебе говорили, подстилка для педерастов, насчет дона Хименеса? Забыл?
Прозвучала довольно звонкая оплеуха, потом вторая. Бернардо чтил заветы Спасителя: если ему подставляли правую щеку, он бил и по левой.
— Вы говорили, чтобы я как можно лучше о нем заботился… — пролепетал Морено.
— Тебе говорили, каналья, что ты за него отвечаешь головой?! Говорили или нет?
И опять захлопали оплеухи. Сеньор Морено, всхлипывая, выдавил:
— Да, вы говорили это, сеньор Бернардо. Но что я мог сделать? Я принял все меры предосторожности. Ваши люди везде сопровождали его. Он даже заметил это, хотя вы говорили, что будете делать это негласно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91