Пока Ирина плескалась, приятели успели израсходовать примерно треть запаса имевшейся в ней жидкости. Девушка появилась в хозяйском махровом халате и намотанном в виде чалмы полотенце на голове.
— Подождите пить, я вам хоть яичницу пожарю.
— Жарь, — милостиво кивнул Пашка, — а мы пока вместо аперитива эту «скотскую» самогонку пить будем.
Рома в знак полного согласия молча кивнул. Ирка была у него дома первый раз, но осваивалась она на новом месте моментально. После вчерашнего сокрушительного поражения Светка, понятное дело, в его сторону и не посмотрит, и он по-новому, оценивающе, пригляделся к Ирине. В общем и целом девица была ничего, жаль, он не очень помнил, как у них обстояли дела в постели. Но, в отличие от Светки, Ирка вчера вела себя как настоящий товарищ — не бросила погибающего в алкогольной пучине друга. После полдника Пашка откланялся. Ромка с Иркой, не долго думая, снова завалились в постель. И Ромке понравилось, новая подружка во всем оказалась на высоте. А потом их безмятежное времяпровождение оборвал телефонный звонок. Звонил Савва, он и Данила интересовались, когда Рома собирается отдавать им долг. Настроение у Ромчика сразу испортилось. Он не слишком вежливо оборвал попытку Ирины снова заняться любовью и пошел в зал проверять имеющуюся в его распоряжении наличность. Наличности оказалось двести баксов. Вполне достаточная сумма, чтобы «бедный студент» мог вполне сносно существовать в течение месяца. Именно столько ему ежемесячно присылали мама с папой из Кот-Дивуара, где папашка отрабатывал секретарем посольства положенный срок для очередного шага по лестнице дипломатической карьеры. Нормальному питерскому семейству за глаза на месяц хватило бы и половины означенной суммы. Однако задолжал своим спасителям Рома на сто пятьдесят зеленых американских «рублей» больше, нежели оказалось в красивой жестянке из-под цейлонского чая. Нужно было решать, за счет чего покрывать недостачу и на что жить целый месяц. Перевод пришел неделю назад, и очередных финансовых вливаний из далекой африканской республики ожидать не приходилось. Просить у родителей Рома опасался, поскольку папа в любой момент мог попросить педагогической поддержки у своего брата. Дядя Вова, вопреки устоявшейся в семье традиции, сделал не дипломатическую, а военную карьеру. Жить по распорядку дня команды большого противолодочного корабля с зарядкой и обязательными ежедневными большими и малыми приборками Промыслову-младшему вовсе не улыбалось. В качестве поддержания «атаманского золотого запасу» оставалась дедовская коллекция. Толкнуть что-нибудь из видео — или аудиотехники, имевшейся в квартире, он не рисковал, так как родители ее совсем недавно приобрели. В его распоряжении оставались пращуровы награды, перешедшие к отцу Романа как к старшему сыну. Впрочем, в отличие от военного моряка Владимира Промыслова, дипломат Виталий Промыслов наградам основателя династии особого значения не придавал, и дедовы ордена и медали оказались в коробке со значками времен Романового детства. Дедову коллекцию монет незадачливый студент к этому времени уже успел спустить и теперь принялся за боевые и трудовые регалии старшего Промыслова. Он задумчиво вынул их из кообки и осторожно разложил, отдельно юбилейные медали, отдельно за выслугу лет, отдельно боевые фронтовой поры. Потом решительно сгреб юбилейные медали в горсть.
— За них много не дадут, — бесшумно вошедшая девушка поглядела через его плечо.
— А ты почем знаешь?
— У меня дядя — коллекционер, он в этих вещах разбирается, а я так, нахваталась понемногу, — сказала Ирина грустно и положила ему подбородок на плечо.
— А за эти? — Роман положил на полировку стола «Красную звезду» и «За отвагу».
— Сколько ты должен? — участливо спросила девушка.
— Сто пятьдесят.
— Баксов семьдесят у меня найдется, а больше нет.
— Так сколько я выручу за это?
— Немного, лотошники или в антикварном все это купят за копейки.
— И что ты предлагаешь?
— Поехали, я тебя с дядей познакомлю, он заодно подскажет, как со всем этим лучше поступить.
Так Роман Промыслов оказался в квартире у Витольда Самойловича Альперовича. Коллекционер с добродушным и рассеянным видом (напускным) выслушал рассказ племянницы о случившейся с ними неприятности. Про себя отметил: «Почему с „ними“, она-то тут при чем? Неужто запала девчонка на этого обормота?» Он украдкой глянул на потупившегося парня и думал. То, что Роман его племяннице не пара, коллекционер решил практически сразу, пока подсчитывал, какой процент за продажу орденов и медалей назначить непосредственно себе. Пусть немного, но курочка по зернышку клюет… Зная влюбчивый характер болтушки и хохотуньи Иринки, он не удивился тому, что она клюнула на такого «гарного хлопца», как Ромка. Парень видный и происхождением вышел, вот только в дом к своей сестре такого зятя, который торгует семейными реликвиями, он бы не хотел. Оно понятно, что времена меняются, что сейчас деньги — это все. Витольд Самойлович легко принял бы в семью парня вроде его помощников, умеющих зарабатывать деньги, пусть даже с определенным риском, и пусть у них образование «не такое высшее и престижное», как то, что светит наследнику дипломатической семейки. Но должен быть в человеке какой-то стержень, должны быть постоянные ценности даже в нынешнее паскудное время. И главная — семья. Коллекционер украдкой посмотрел на гостя. И понял: не нужна ему Ирка, деньги ему нужны, только о них он сейчас и думает. Хотя и пришел он сюда, собственно говоря, из-за них, а не с дядей девушки знакомиться. А раз так, пусть деньги зарабатывает. Как раз вовремя пришел. Терять кого-либо из своих постоянных сотрудников Витольд Самойлович очень не хотел, а так все сложилось как нельзя лучше. Если что…
«Газель» съехала на обочину.
— Привал, — жизнерадостно проорал Виктор, обернувшись назад. Это было сигналом для Романа: пора ему разжигать керосинку, разогревать консервы и кипятить чай. Потом, после того как все поедят, мыть посуду. Его в эту экспедицию взяли именно в качестве подсобного рабочего. Пока остальные отдыхают — он обязан вкалывать. Руководитель группы Виктор жестко насаждал принцип социализма: «от каждого по способностям, каждому по труду».
ГЛАВА 8.
ПОСТАНОВКА ЗАДАЧ ПО-АМЕРИКАНСКИ.
В ангаре стоял зверский холод, с ним не могли справиться электрические обогреватели, расставленные по периметру жестяной конструкции. Сооружения времен Второй мировой не предусматривали каких-либо особых удобств для работы обслуживающего персонала. Люди мерзли даже в пуховых куртках, работали в перчатках, шерстяных шапках и обуви, подбитой собачьим мехом. Но о том, чтобы оставить рабочее место, не могло быть и речи: подстегивали сроки и личное присутствие начальства. Температура в ангаре поддерживалась достаточной для того, чтобы без сбоев могла работать электроника, люди же могли только вспоминать удобства, оставшиеся на родном аэродроме в Буде. Энергоресурсы маленького аэродрома, куда их перебросили в целях соблюдения секретности предстоящей операции, где велась подготовка и доводка оборудования «Ориона», позволяли создать условия только для приборов, на людей их просто не хватало. Самолет стоял, опутанный соединительными кабелями, с установленными вокруг него на транспортных тележках бесчисленными вольтметрами, осциллографами, генераторами сигналов, частотомерами и несколькими персоналками.
Майор Йенсен потер руки — пальцы мерзли даже в перчатках — и подозвал к себе лейтенанта Эриксона, отвечавшего за бортовую электронику. Шла окончательная регулировка установленного на машину оборудования системы MSS-2. Лейтенант подошел с кипой бумаг, на которых были напечатаны схемы электроники и настроечные таблицы.
— Как у нас идут дела? — поинтересовался майор.
— Нормально, шеф. Рюге и представители доработчиков скоро закончат. Остались мелочи, а в целом все параметры соответствуют указанным в документации, — лейтенант потряс своими бумагами.
Бен кивнул: оборудованием он был доволен, в ходе всех тренировочных полетов система была устойчива, не было выявлено ни одного сбоя. Во время недавнего вылета операторы на земле вводили искусственные сбои, изменения погодных условий, вносили коррективы в полетные задания, но экипаж «Ориона» на «отлично» выполнил учебные задачи, a MSS была отличным помощником. К концу тренировок Бен твердо знал, что его люди и машина готовы. Единственное, что не давало покоя, так это отсутствие представителей «союзников». С момента разговора с Ульфом Торвальдсоном капитан Алмас так ни разу и не появилась. Майор уже начал надеяться, что американцы раздумали, и полет пройдет без нее. Чем черт не шутит?
Сквозь открывшуюся створку двери в воротах ангара дохнуло космическим холодом. Ледяной ветер ринулся под полы курток и за воротники, отороченные мехом росомахи, который не индевеет от дыхания на морозе. Из клубов пара вышли пятеро. Двоих, тех, что были в норвежской форме, Йенсен узнал сразу: полковник Торвальдсон и начальник штаба базы — фигуры, достаточно узнаваемые всем персоналом части. Остальных, в форме ВВС США, он видел впервые. Из троих чужаков двое оказались мужчинами, а третьей была женщина, на ее погонах отчетливо виднелись капитанские нашивки. «Помяни черта, он и появится», — мрачно подумал Бен. Он шагнул навстречу прибывшим и вскинул руку в воинском приветствии. Полковник принял рапорт, пожал руку ему и стоящему рядом лейтенанту. Начальник штаба молча откозырял и стал чуть в стороне.
— Как у вас дела, Бен? — Торвальдсон принялся пытливо осматривать снующий вокруг самолета персонал.
— Мы готовы, — ответил майор, разглядывая гостей.
— Собирай экипаж в классе инструктажа, — распорядился командир базы.
В классе было намного теплее, чем в ангаре, во всяком случае, от дыхания присутствующих не образовывался пар. Полковник и американцы прошли к длинному столу у висевшей на стене самой обычной школьной доски, а начальник штаба повесил на доску полетную карту.
— Итак, господа, позвольте представить вам наших американских друзей, — начал командир авиабазы, — майор Патрик Маккой (поднялся один из мужчин) служит в отделе специальных операций РУМО США. Капитан Сандра Алмас (гостья поднялась со своего стула) — ваш начальник на предстоящий полет, первый лейтенант Ричард Доусон — специалист по бортовому оборудованию. На вид капитану Алмас было лет тридцать, фигура у нее была стройной и вполне ничего, а лицо могло казаться даже очень симпатичным, если бы не застывшее на нем выражение, присущее людям, свято верующим в непререкаемость собственного авторитета. Несмотря на мороз, она была в форменной шляпке с кокардой, на ее куртке даже воротник не был поднят. «Дамочка с характером», — отметил про себя Йенсен. Полковник продолжил:
— Прошу садиться. Как я понял из доклада, вы готовы, майор Йенсен?
Бен привстал.
— Так точно, господин полковник.
— Это и к лучшему. Как вы видите, погода стоит отвратительная, кроме того, по прогнозу завтра она станет еще хуже, ухудшение ожидается по всему северу Европы. Гигантский циклон движется с северо-запада, в течение суток он должен охватить пространство от севера Норвегии до русского Архангельска. Это как раз то, что нужно «Дмитрию Донскому», новейшему русскому подводному ракетному крейсеру, для того чтобы совершить свой переход со стапелей завода до базы постоянной приписки.
Бен услышал, как члены его команды зашушукались, для них детали предстоящей операции были новостью.
— Попрошу тишины, — нахмурился Торвальдсон, — переходим к самому интересному. — Кнут, — обратился он к начальнику штаба, — приступай к постановке задачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Подождите пить, я вам хоть яичницу пожарю.
— Жарь, — милостиво кивнул Пашка, — а мы пока вместо аперитива эту «скотскую» самогонку пить будем.
Рома в знак полного согласия молча кивнул. Ирка была у него дома первый раз, но осваивалась она на новом месте моментально. После вчерашнего сокрушительного поражения Светка, понятное дело, в его сторону и не посмотрит, и он по-новому, оценивающе, пригляделся к Ирине. В общем и целом девица была ничего, жаль, он не очень помнил, как у них обстояли дела в постели. Но, в отличие от Светки, Ирка вчера вела себя как настоящий товарищ — не бросила погибающего в алкогольной пучине друга. После полдника Пашка откланялся. Ромка с Иркой, не долго думая, снова завалились в постель. И Ромке понравилось, новая подружка во всем оказалась на высоте. А потом их безмятежное времяпровождение оборвал телефонный звонок. Звонил Савва, он и Данила интересовались, когда Рома собирается отдавать им долг. Настроение у Ромчика сразу испортилось. Он не слишком вежливо оборвал попытку Ирины снова заняться любовью и пошел в зал проверять имеющуюся в его распоряжении наличность. Наличности оказалось двести баксов. Вполне достаточная сумма, чтобы «бедный студент» мог вполне сносно существовать в течение месяца. Именно столько ему ежемесячно присылали мама с папой из Кот-Дивуара, где папашка отрабатывал секретарем посольства положенный срок для очередного шага по лестнице дипломатической карьеры. Нормальному питерскому семейству за глаза на месяц хватило бы и половины означенной суммы. Однако задолжал своим спасителям Рома на сто пятьдесят зеленых американских «рублей» больше, нежели оказалось в красивой жестянке из-под цейлонского чая. Нужно было решать, за счет чего покрывать недостачу и на что жить целый месяц. Перевод пришел неделю назад, и очередных финансовых вливаний из далекой африканской республики ожидать не приходилось. Просить у родителей Рома опасался, поскольку папа в любой момент мог попросить педагогической поддержки у своего брата. Дядя Вова, вопреки устоявшейся в семье традиции, сделал не дипломатическую, а военную карьеру. Жить по распорядку дня команды большого противолодочного корабля с зарядкой и обязательными ежедневными большими и малыми приборками Промыслову-младшему вовсе не улыбалось. В качестве поддержания «атаманского золотого запасу» оставалась дедовская коллекция. Толкнуть что-нибудь из видео — или аудиотехники, имевшейся в квартире, он не рисковал, так как родители ее совсем недавно приобрели. В его распоряжении оставались пращуровы награды, перешедшие к отцу Романа как к старшему сыну. Впрочем, в отличие от военного моряка Владимира Промыслова, дипломат Виталий Промыслов наградам основателя династии особого значения не придавал, и дедовы ордена и медали оказались в коробке со значками времен Романового детства. Дедову коллекцию монет незадачливый студент к этому времени уже успел спустить и теперь принялся за боевые и трудовые регалии старшего Промыслова. Он задумчиво вынул их из кообки и осторожно разложил, отдельно юбилейные медали, отдельно за выслугу лет, отдельно боевые фронтовой поры. Потом решительно сгреб юбилейные медали в горсть.
— За них много не дадут, — бесшумно вошедшая девушка поглядела через его плечо.
— А ты почем знаешь?
— У меня дядя — коллекционер, он в этих вещах разбирается, а я так, нахваталась понемногу, — сказала Ирина грустно и положила ему подбородок на плечо.
— А за эти? — Роман положил на полировку стола «Красную звезду» и «За отвагу».
— Сколько ты должен? — участливо спросила девушка.
— Сто пятьдесят.
— Баксов семьдесят у меня найдется, а больше нет.
— Так сколько я выручу за это?
— Немного, лотошники или в антикварном все это купят за копейки.
— И что ты предлагаешь?
— Поехали, я тебя с дядей познакомлю, он заодно подскажет, как со всем этим лучше поступить.
Так Роман Промыслов оказался в квартире у Витольда Самойловича Альперовича. Коллекционер с добродушным и рассеянным видом (напускным) выслушал рассказ племянницы о случившейся с ними неприятности. Про себя отметил: «Почему с „ними“, она-то тут при чем? Неужто запала девчонка на этого обормота?» Он украдкой глянул на потупившегося парня и думал. То, что Роман его племяннице не пара, коллекционер решил практически сразу, пока подсчитывал, какой процент за продажу орденов и медалей назначить непосредственно себе. Пусть немного, но курочка по зернышку клюет… Зная влюбчивый характер болтушки и хохотуньи Иринки, он не удивился тому, что она клюнула на такого «гарного хлопца», как Ромка. Парень видный и происхождением вышел, вот только в дом к своей сестре такого зятя, который торгует семейными реликвиями, он бы не хотел. Оно понятно, что времена меняются, что сейчас деньги — это все. Витольд Самойлович легко принял бы в семью парня вроде его помощников, умеющих зарабатывать деньги, пусть даже с определенным риском, и пусть у них образование «не такое высшее и престижное», как то, что светит наследнику дипломатической семейки. Но должен быть в человеке какой-то стержень, должны быть постоянные ценности даже в нынешнее паскудное время. И главная — семья. Коллекционер украдкой посмотрел на гостя. И понял: не нужна ему Ирка, деньги ему нужны, только о них он сейчас и думает. Хотя и пришел он сюда, собственно говоря, из-за них, а не с дядей девушки знакомиться. А раз так, пусть деньги зарабатывает. Как раз вовремя пришел. Терять кого-либо из своих постоянных сотрудников Витольд Самойлович очень не хотел, а так все сложилось как нельзя лучше. Если что…
«Газель» съехала на обочину.
— Привал, — жизнерадостно проорал Виктор, обернувшись назад. Это было сигналом для Романа: пора ему разжигать керосинку, разогревать консервы и кипятить чай. Потом, после того как все поедят, мыть посуду. Его в эту экспедицию взяли именно в качестве подсобного рабочего. Пока остальные отдыхают — он обязан вкалывать. Руководитель группы Виктор жестко насаждал принцип социализма: «от каждого по способностям, каждому по труду».
ГЛАВА 8.
ПОСТАНОВКА ЗАДАЧ ПО-АМЕРИКАНСКИ.
В ангаре стоял зверский холод, с ним не могли справиться электрические обогреватели, расставленные по периметру жестяной конструкции. Сооружения времен Второй мировой не предусматривали каких-либо особых удобств для работы обслуживающего персонала. Люди мерзли даже в пуховых куртках, работали в перчатках, шерстяных шапках и обуви, подбитой собачьим мехом. Но о том, чтобы оставить рабочее место, не могло быть и речи: подстегивали сроки и личное присутствие начальства. Температура в ангаре поддерживалась достаточной для того, чтобы без сбоев могла работать электроника, люди же могли только вспоминать удобства, оставшиеся на родном аэродроме в Буде. Энергоресурсы маленького аэродрома, куда их перебросили в целях соблюдения секретности предстоящей операции, где велась подготовка и доводка оборудования «Ориона», позволяли создать условия только для приборов, на людей их просто не хватало. Самолет стоял, опутанный соединительными кабелями, с установленными вокруг него на транспортных тележках бесчисленными вольтметрами, осциллографами, генераторами сигналов, частотомерами и несколькими персоналками.
Майор Йенсен потер руки — пальцы мерзли даже в перчатках — и подозвал к себе лейтенанта Эриксона, отвечавшего за бортовую электронику. Шла окончательная регулировка установленного на машину оборудования системы MSS-2. Лейтенант подошел с кипой бумаг, на которых были напечатаны схемы электроники и настроечные таблицы.
— Как у нас идут дела? — поинтересовался майор.
— Нормально, шеф. Рюге и представители доработчиков скоро закончат. Остались мелочи, а в целом все параметры соответствуют указанным в документации, — лейтенант потряс своими бумагами.
Бен кивнул: оборудованием он был доволен, в ходе всех тренировочных полетов система была устойчива, не было выявлено ни одного сбоя. Во время недавнего вылета операторы на земле вводили искусственные сбои, изменения погодных условий, вносили коррективы в полетные задания, но экипаж «Ориона» на «отлично» выполнил учебные задачи, a MSS была отличным помощником. К концу тренировок Бен твердо знал, что его люди и машина готовы. Единственное, что не давало покоя, так это отсутствие представителей «союзников». С момента разговора с Ульфом Торвальдсоном капитан Алмас так ни разу и не появилась. Майор уже начал надеяться, что американцы раздумали, и полет пройдет без нее. Чем черт не шутит?
Сквозь открывшуюся створку двери в воротах ангара дохнуло космическим холодом. Ледяной ветер ринулся под полы курток и за воротники, отороченные мехом росомахи, который не индевеет от дыхания на морозе. Из клубов пара вышли пятеро. Двоих, тех, что были в норвежской форме, Йенсен узнал сразу: полковник Торвальдсон и начальник штаба базы — фигуры, достаточно узнаваемые всем персоналом части. Остальных, в форме ВВС США, он видел впервые. Из троих чужаков двое оказались мужчинами, а третьей была женщина, на ее погонах отчетливо виднелись капитанские нашивки. «Помяни черта, он и появится», — мрачно подумал Бен. Он шагнул навстречу прибывшим и вскинул руку в воинском приветствии. Полковник принял рапорт, пожал руку ему и стоящему рядом лейтенанту. Начальник штаба молча откозырял и стал чуть в стороне.
— Как у вас дела, Бен? — Торвальдсон принялся пытливо осматривать снующий вокруг самолета персонал.
— Мы готовы, — ответил майор, разглядывая гостей.
— Собирай экипаж в классе инструктажа, — распорядился командир базы.
В классе было намного теплее, чем в ангаре, во всяком случае, от дыхания присутствующих не образовывался пар. Полковник и американцы прошли к длинному столу у висевшей на стене самой обычной школьной доски, а начальник штаба повесил на доску полетную карту.
— Итак, господа, позвольте представить вам наших американских друзей, — начал командир авиабазы, — майор Патрик Маккой (поднялся один из мужчин) служит в отделе специальных операций РУМО США. Капитан Сандра Алмас (гостья поднялась со своего стула) — ваш начальник на предстоящий полет, первый лейтенант Ричард Доусон — специалист по бортовому оборудованию. На вид капитану Алмас было лет тридцать, фигура у нее была стройной и вполне ничего, а лицо могло казаться даже очень симпатичным, если бы не застывшее на нем выражение, присущее людям, свято верующим в непререкаемость собственного авторитета. Несмотря на мороз, она была в форменной шляпке с кокардой, на ее куртке даже воротник не был поднят. «Дамочка с характером», — отметил про себя Йенсен. Полковник продолжил:
— Прошу садиться. Как я понял из доклада, вы готовы, майор Йенсен?
Бен привстал.
— Так точно, господин полковник.
— Это и к лучшему. Как вы видите, погода стоит отвратительная, кроме того, по прогнозу завтра она станет еще хуже, ухудшение ожидается по всему северу Европы. Гигантский циклон движется с северо-запада, в течение суток он должен охватить пространство от севера Норвегии до русского Архангельска. Это как раз то, что нужно «Дмитрию Донскому», новейшему русскому подводному ракетному крейсеру, для того чтобы совершить свой переход со стапелей завода до базы постоянной приписки.
Бен услышал, как члены его команды зашушукались, для них детали предстоящей операции были новостью.
— Попрошу тишины, — нахмурился Торвальдсон, — переходим к самому интересному. — Кнут, — обратился он к начальнику штаба, — приступай к постановке задачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40