Как только первый, шагнувший на открытую местность, вышел из-под прикрытия ельника, бабахнул выстрел, и прямо ему под ноги ударила пуля. Далекий голос дурашливо крикнул:
— Ты туда не ходи, ты сюда ходи! Туда ходи — на тот свет попади!
Виктор плюнул и упал в снег. Положение было — хуже некуда, их загнали в классический «котелок», из которого было только два выхода: в плен или, как кричали с сопки, — на тот свет. Каждый мог выбирать, что ему больше нравилось. Еще хуже было то, что все промокли. Пока они двигались, было терпимо, а теперь в свои права вступил мороз. Стало ясно, что долго они не продержатся. Под прикрытием холмика в центре леска попробовали развести костер. Но его тут же разбросали прилетевшие с сопки пули. Их ждала ночь в снегу. Пришлось снять промокшую одежду, отжать ее и снова надеть. Чтобы было теплее, они сбились в кучу. Но теплее не становилось, мороз крепчал. Кое-как удалось развести крошечный огонек в снежной яме. По очереди сушили обувь и грели ноги, делать это приходилось лежа в снегу. Русские военные время от времени посылали наугад в ельник несколько пуль, и пули пели свою заунывную песню над головами лежащих.
Давыдов дремал у костра, пока все шло по плану. Противника загнали в капкан, вырваться из которого не было никакой возможности. Дежурная смена наверху развлекалась тем, что обстреливала ельник. Свободным от вахты разрешалось находиться внизу, а одному из них, в соответствии с разработанным майором графиком, полагалось спать. Обстановка была сносной, у дежурящих задача не трудная: они были обязаны, меняя свое местоположение, постреливать по противнику из разных огневых точек, нагонять на них страху, держать нервы натянутыми, а рассудок — на грани психического срыва. Внизу — горячая пища, теплое укрытие. Так воевать было можно.
— К утру у этих гавриков нервишки должны сдать, — уверенно сказал врач.
— Хорошо бы, — неуверенно сказал Анатолий, — сдадут ли?
— На морозе без огня сейчас долго не просидишь. — К костру подошел Федюшин:
— Товарищ майор, а как будет по-английски «Американские оккупанты, сдавайтесь»?
— Зачем это тебе?
— Для более эффективного воздействия, чтоб знали, что нам о них все известно.
— Тогда лучше кричи, чтобы отдали кассету от стримера, — сказал Анатолий, — если охота глотку драть.
— Пусть орет, хуже не будет, — поддержал идею врач, — фрицы в войну такой прием регулярно использовали. Когда лежишь голодный на передовой в снегу, а тебе с той стороны про горячий суп орут, аж тошно становится, кишки прямо в узел завязываются.
— А как это будет, ну, типа, гоните кассету? — спросил сержант.
— Сейчас соображу, — напряг извилины майор. Говорила им в академии «англичанка»: «Не хотите забыть язык, хоть иногда заглядывайте в учебник!» А сколько раз давал себе слово раз в неделю заниматься «инглишем», — необходимая вещь в век информационных технологий. Наконец, он кое-как соорудил выражение:
— Янки, гоните кассету от стримера!
Он сообщил английскую фразу Федюшину, и тот помчался сообщать ее Чернову.
Ночь прошла под звуки выстрелов и вопли русских: «Янки, ран зы картридж фром э стример!!!» На корявейшем английском они требовали отдать им то, из-за чего Сандра столько вытерпела. Иногда в небе яркой звездочкой загоралась осветительная ракета. Ее свет заливал лесок слепящим светом. Девушка отошла от остальных подальше, достала ножик и разобрала кассету. Задрала рукав, аккуратно намотала магнитную ленту вокруг запястья. Собрала пластмассовый корпус уже пустой кассеты и убрала его в карман. «Так будет надежнее!» — решила она. Остальные жались в кучу. Один только Конев бродил по лесу, не оставляя попыток развести нормальный костер, но все его попытки были тщетны из-за непрекращающегося обстрела.
К утру умер Дик Доусон, он просто замерз. Сандра пыталась тереть его снегом, делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, но все ее попытки были бесполезны.
Хмурый осунувшийся Стас оттащил девушку в сторону и сказал:
— Он просто сам этого захотел, перестал бороться, поэтому и замерз. Вы ни в чем не виноваты.
От былой щеголеватости поляка не осталось и следа. Сандре хотелось плакать, но от усталости сил не было далее на это. Они, понурившись, сидели в снегу рядом с замерзшим лейтенантом, и каждый с ужасом осознавал, что следующим может быть он сам.
— Все, хватит, навоевался во… — сказал Кошкин и провел ребром ладони у подбородка, — больше не лезет. Пора сдаваться.
Его поддержал Елкин:
— Они нас или перестреляют, или мы сами тут сдохнем.
— Пока не перестреляли, — возразил Стас. Грохнул очередной выстрел, сбившая верхушку елки пуля осыпала его лицо хвоей.
— Цся крев, вшистко едно! — ругнулся разведчик.
Подошел Виктор, лицо совсем не выглядело хмурым.
— Ну, как специалист по военным вопросам, могу вас обрадовать, — сказал он достаточно бодрым голосом, — дело не так уж и плохо!
— Ты о чем? — хмуро спросил Максим.
— Во-первых, у них не так много людей, человек пять, максимум — шесть.
— С чего ты взял? — спросил Елкин.
— Это просто, по промежуткам между выстрелами. Обычно по нам стреляют двое с разных огневых точек.
— Что еще?
— Во-вторых, они тут одни. Если бы их было больше, нас уже давно взяли бы в кольцо.
— То так, — кивнул поляк, — сходится. С других сторон никого нет.
— Разумеется, сходится, — убежденно сказал Виктор, — а в-третьих, хорошо стрелять из них умеет только один, я ночью нарочно пробовал в разных местах разжигать костерки. Сначала мне его тут же гасили с первого выстрела, а потом просто стреляли для острастки. Скорее всего, в это время наш снайпер спал. Наверное, это был сам майор, а не его подчиненные.
— И что из этого следует? — спросил поляк.
— Есть один шанс, — усмехнулся Конев, — знаете русскую пословицу «Каков поп, таков и приход!»
Стас, вспомнив о своей легенде, нервно рассмеялся.
— Ты чего? — оторопел Виктор.
— То так, о своем, — поляк взял себя в руки.
— Так вот, без пастыря приход сразу разбежится, — убежденно сказал Виктор и, обернувшись к Сандре, добавил, — только мне понадобится ваша кассета!
— И как мы это можем устроить? — спросил приятеля Максим. Внимательно выслушав рассказ Виктора, спросил:
— Уверен, что получится?
— Конечно, — усмехнулся тот, — у них же один нормальный стрелок. Я в спецвойсках служил, а это даже не пехота.
— Пока что они действовали грамотно, — не уверенно сказал Максим, — даже и не знаю, стоит ли пробовать! Боязно все-таки, своей шкурой рисковать приходится.
— А у нас есть другие варианты?!
— Других нет, — хмуро буркнул Олейник, — давайте кассету. Неожиданно девушка сразу согласилась, протянула ее Максу, и он убрал ее в карман. Поляк с удивлением посмотрел ей в глаза, но на лице американки не дрогнул ни один мускул.
Утро прошло без приключений, все смены позавтракали, дежурные на сопке продолжали обстреливать ельник. Они устроили что-то вроде соревнования в меткости, сбивая верхушки елок. Анатолий как раз дремал, когда его потряс за плечо Хютенен.
— Что случилось? — вскочил Анатолий.
— Пока ничего, — успокоил его егерь, — там эти гаврики на переговоры зовут.
— С чего бы это? — удивился Анатолий, — Пусть сдаются так, без переговоров.
— Они там про кассету орут, обещают отдать, но просят выслушать их условия.
— Мы ее и так можем забрать, — пожал плеча ми Анатолий, — позиция у нас выгодная, можем ждать долго.
— Если погода не переменится, — сказал егерь, — если погода ухудшится и пойдет снег, наши птички упорхнут.
— Предлагаете сходить?
— Все не так просто, — задумчиво покачал головой егерь, — то, что у них позиция невыгодная и ежу понятно. Скорее всего, они какую-то пакость замышляют, ты пока спи, а я полезу и посмотрю, что и как. А нашим оппонентам скажем, что начальство спит, и переговариваться некому.
Анатолий плюхнулся на подстилку и медленно погрузился в сон, сквозь дрему услышал, как Федюшин громко крикнул:
— Наш майор пока спит, ждите.
Поспать Анатолию не удалось, минут через двадцать его снова разбудил егерь.
— Поднимайся, твое благородие, — весело сказал он, — идем, что-то покажу.
Он потащил Анатолия за собой на вершину. Они прошли траншеей и углубились в один из узких проходов, ведущих к огневой точке на северо-западном склоне сопки. Егерь улегся на еловые лапы, приложил к плечу приклад своей винтовки и стал куда-то тщательно целиться. Давыдов сидел за его спиной и откровенно зевал. Увязавшийся за ними Джем стоял рядом и вежливо помахивал хвостом. Егерь закончил свои манипуляции и аккуратно отполз назад.
— Ну-ка, посмотри, только не сбей прицел! — предупредил он Анатолия. Давыдов опустился на четвереньки, подобрался к лежащему на бруствере карабину и приложился к окуляру прицела. Вставало солнце, его лучи немного слепили, мешали вести наблюдение. Но все же он смог разглядеть сквозь мохнатые колючие лапы нагромождение камней на вершине холма и торчащий из них ствол винтовки. Анатолий отполз в сторону.
— Идея ясна? — спросил Микко.
— Честно говоря, не очень, — признался Анатолий.
— Охотничий сезон они на тебя хотят открыть.
— На меня? И что теперь делать?
— Попробуем их переиграть, — сказал егерь, — это уже камень в мой огород, ребята явно недооценивают меня как снайпера. Идем отсюда, с этого места его не достанешь.
По пути он предупредил врача и Чернова:
— Будут звать на переговоры, орите, что майор еще спит!
— Что значит, еще спит? — возмутился Давыдов, — я на эти переговоры вообще не пойду, что я, идиот?!
— А что стряслось? — спросил Волков.
— Покушение они на Тольку готовят, как на Кеннеди, — сказал Хютенен, — я предлагаю их переиграть. Ты вот только не кипятись, а сначала меня выслушай.
— Ну ладно, слушаю, — мрачно сказал Давыдов.
— Это обыкновенная борьба против снайпера, как правило, для нее нужна приманка…
— Ага! Кто-то вроде меня! — пояснил Анатолий.
— Вроде тебя, — кивнул егерь и успокаивающе похлопал Давыдова по плечу, — но, во-первых, мы знаем, где находится их снайпер, и, следовательно, можем его убрать, это раз, а во-вторых, на переговоры им придется прислать кого-то из своих…
— А это — реальная возможность взять языка! — моментально схватил идею Волков.
— Так точно, — улыбнулся егерь, — это два.
— А какие гарантии? — иронично спросил майор.
— Есть и гарантии, — постарался успокоить его Хютенен, — слушай внимательно. По логике, стрелять он собирается со своего холма, что и понятно, с опушки и с земли его легко заметить и шлепнуть, как муху. Стрелять ему придется в просвет между ветвями. Тут хоть расстояние и небольшое, но палить сквозь растительность он не будет, если пуля коснется даже тонкой веточки, то уже отклонится от цели. А раз так, им нужно, чтобы ты пришел в нужное место и стоял там неподвижно. Для этого и переговоры. Ты должен подойти к их парламентеру, который будет стоять практически на линии огня. Тебе нужно просто стать чуть в стороне, я сниму снайпера, ты сразу падай, вторым выстрелом я постараюсь ранить переговорщика. В крайнем случае, завалить. Хотя по парламентерам стрелять — дело подлое, но не мы начали. Ну что? Решение тебе принимать.
Давыдов посомневался, а потом махнул рукой:
— А-а, давайте! Под вашу ответственность!
— Разумеется, — рассмеялись старики.
— А это не подойдет? — спросил молчавший до этого Чернов, вынул из-за пазухи и протянул майору две дымовые шашки оранжевого дыма.
— Ты их с плота забрал?
— Ага, — чистосердечно признался воин, — хотел домой взять на дембель.
— Молодец, — покачал головой Давыдов.
— Это же не боеприпасы!
— Ладно, спасибо.
— Вот и ладно. Как этот субчик начнет играть свою партию, мы бросаем шашку. В дыму у их стрелка вообще никаких шансов не останется, — уверенно сказал врач.
— Ну, тогда ладно, — окончательно решился Давыдов, — работайте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Ты туда не ходи, ты сюда ходи! Туда ходи — на тот свет попади!
Виктор плюнул и упал в снег. Положение было — хуже некуда, их загнали в классический «котелок», из которого было только два выхода: в плен или, как кричали с сопки, — на тот свет. Каждый мог выбирать, что ему больше нравилось. Еще хуже было то, что все промокли. Пока они двигались, было терпимо, а теперь в свои права вступил мороз. Стало ясно, что долго они не продержатся. Под прикрытием холмика в центре леска попробовали развести костер. Но его тут же разбросали прилетевшие с сопки пули. Их ждала ночь в снегу. Пришлось снять промокшую одежду, отжать ее и снова надеть. Чтобы было теплее, они сбились в кучу. Но теплее не становилось, мороз крепчал. Кое-как удалось развести крошечный огонек в снежной яме. По очереди сушили обувь и грели ноги, делать это приходилось лежа в снегу. Русские военные время от времени посылали наугад в ельник несколько пуль, и пули пели свою заунывную песню над головами лежащих.
Давыдов дремал у костра, пока все шло по плану. Противника загнали в капкан, вырваться из которого не было никакой возможности. Дежурная смена наверху развлекалась тем, что обстреливала ельник. Свободным от вахты разрешалось находиться внизу, а одному из них, в соответствии с разработанным майором графиком, полагалось спать. Обстановка была сносной, у дежурящих задача не трудная: они были обязаны, меняя свое местоположение, постреливать по противнику из разных огневых точек, нагонять на них страху, держать нервы натянутыми, а рассудок — на грани психического срыва. Внизу — горячая пища, теплое укрытие. Так воевать было можно.
— К утру у этих гавриков нервишки должны сдать, — уверенно сказал врач.
— Хорошо бы, — неуверенно сказал Анатолий, — сдадут ли?
— На морозе без огня сейчас долго не просидишь. — К костру подошел Федюшин:
— Товарищ майор, а как будет по-английски «Американские оккупанты, сдавайтесь»?
— Зачем это тебе?
— Для более эффективного воздействия, чтоб знали, что нам о них все известно.
— Тогда лучше кричи, чтобы отдали кассету от стримера, — сказал Анатолий, — если охота глотку драть.
— Пусть орет, хуже не будет, — поддержал идею врач, — фрицы в войну такой прием регулярно использовали. Когда лежишь голодный на передовой в снегу, а тебе с той стороны про горячий суп орут, аж тошно становится, кишки прямо в узел завязываются.
— А как это будет, ну, типа, гоните кассету? — спросил сержант.
— Сейчас соображу, — напряг извилины майор. Говорила им в академии «англичанка»: «Не хотите забыть язык, хоть иногда заглядывайте в учебник!» А сколько раз давал себе слово раз в неделю заниматься «инглишем», — необходимая вещь в век информационных технологий. Наконец, он кое-как соорудил выражение:
— Янки, гоните кассету от стримера!
Он сообщил английскую фразу Федюшину, и тот помчался сообщать ее Чернову.
Ночь прошла под звуки выстрелов и вопли русских: «Янки, ран зы картридж фром э стример!!!» На корявейшем английском они требовали отдать им то, из-за чего Сандра столько вытерпела. Иногда в небе яркой звездочкой загоралась осветительная ракета. Ее свет заливал лесок слепящим светом. Девушка отошла от остальных подальше, достала ножик и разобрала кассету. Задрала рукав, аккуратно намотала магнитную ленту вокруг запястья. Собрала пластмассовый корпус уже пустой кассеты и убрала его в карман. «Так будет надежнее!» — решила она. Остальные жались в кучу. Один только Конев бродил по лесу, не оставляя попыток развести нормальный костер, но все его попытки были тщетны из-за непрекращающегося обстрела.
К утру умер Дик Доусон, он просто замерз. Сандра пыталась тереть его снегом, делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, но все ее попытки были бесполезны.
Хмурый осунувшийся Стас оттащил девушку в сторону и сказал:
— Он просто сам этого захотел, перестал бороться, поэтому и замерз. Вы ни в чем не виноваты.
От былой щеголеватости поляка не осталось и следа. Сандре хотелось плакать, но от усталости сил не было далее на это. Они, понурившись, сидели в снегу рядом с замерзшим лейтенантом, и каждый с ужасом осознавал, что следующим может быть он сам.
— Все, хватит, навоевался во… — сказал Кошкин и провел ребром ладони у подбородка, — больше не лезет. Пора сдаваться.
Его поддержал Елкин:
— Они нас или перестреляют, или мы сами тут сдохнем.
— Пока не перестреляли, — возразил Стас. Грохнул очередной выстрел, сбившая верхушку елки пуля осыпала его лицо хвоей.
— Цся крев, вшистко едно! — ругнулся разведчик.
Подошел Виктор, лицо совсем не выглядело хмурым.
— Ну, как специалист по военным вопросам, могу вас обрадовать, — сказал он достаточно бодрым голосом, — дело не так уж и плохо!
— Ты о чем? — хмуро спросил Максим.
— Во-первых, у них не так много людей, человек пять, максимум — шесть.
— С чего ты взял? — спросил Елкин.
— Это просто, по промежуткам между выстрелами. Обычно по нам стреляют двое с разных огневых точек.
— Что еще?
— Во-вторых, они тут одни. Если бы их было больше, нас уже давно взяли бы в кольцо.
— То так, — кивнул поляк, — сходится. С других сторон никого нет.
— Разумеется, сходится, — убежденно сказал Виктор, — а в-третьих, хорошо стрелять из них умеет только один, я ночью нарочно пробовал в разных местах разжигать костерки. Сначала мне его тут же гасили с первого выстрела, а потом просто стреляли для острастки. Скорее всего, в это время наш снайпер спал. Наверное, это был сам майор, а не его подчиненные.
— И что из этого следует? — спросил поляк.
— Есть один шанс, — усмехнулся Конев, — знаете русскую пословицу «Каков поп, таков и приход!»
Стас, вспомнив о своей легенде, нервно рассмеялся.
— Ты чего? — оторопел Виктор.
— То так, о своем, — поляк взял себя в руки.
— Так вот, без пастыря приход сразу разбежится, — убежденно сказал Виктор и, обернувшись к Сандре, добавил, — только мне понадобится ваша кассета!
— И как мы это можем устроить? — спросил приятеля Максим. Внимательно выслушав рассказ Виктора, спросил:
— Уверен, что получится?
— Конечно, — усмехнулся тот, — у них же один нормальный стрелок. Я в спецвойсках служил, а это даже не пехота.
— Пока что они действовали грамотно, — не уверенно сказал Максим, — даже и не знаю, стоит ли пробовать! Боязно все-таки, своей шкурой рисковать приходится.
— А у нас есть другие варианты?!
— Других нет, — хмуро буркнул Олейник, — давайте кассету. Неожиданно девушка сразу согласилась, протянула ее Максу, и он убрал ее в карман. Поляк с удивлением посмотрел ей в глаза, но на лице американки не дрогнул ни один мускул.
Утро прошло без приключений, все смены позавтракали, дежурные на сопке продолжали обстреливать ельник. Они устроили что-то вроде соревнования в меткости, сбивая верхушки елок. Анатолий как раз дремал, когда его потряс за плечо Хютенен.
— Что случилось? — вскочил Анатолий.
— Пока ничего, — успокоил его егерь, — там эти гаврики на переговоры зовут.
— С чего бы это? — удивился Анатолий, — Пусть сдаются так, без переговоров.
— Они там про кассету орут, обещают отдать, но просят выслушать их условия.
— Мы ее и так можем забрать, — пожал плеча ми Анатолий, — позиция у нас выгодная, можем ждать долго.
— Если погода не переменится, — сказал егерь, — если погода ухудшится и пойдет снег, наши птички упорхнут.
— Предлагаете сходить?
— Все не так просто, — задумчиво покачал головой егерь, — то, что у них позиция невыгодная и ежу понятно. Скорее всего, они какую-то пакость замышляют, ты пока спи, а я полезу и посмотрю, что и как. А нашим оппонентам скажем, что начальство спит, и переговариваться некому.
Анатолий плюхнулся на подстилку и медленно погрузился в сон, сквозь дрему услышал, как Федюшин громко крикнул:
— Наш майор пока спит, ждите.
Поспать Анатолию не удалось, минут через двадцать его снова разбудил егерь.
— Поднимайся, твое благородие, — весело сказал он, — идем, что-то покажу.
Он потащил Анатолия за собой на вершину. Они прошли траншеей и углубились в один из узких проходов, ведущих к огневой точке на северо-западном склоне сопки. Егерь улегся на еловые лапы, приложил к плечу приклад своей винтовки и стал куда-то тщательно целиться. Давыдов сидел за его спиной и откровенно зевал. Увязавшийся за ними Джем стоял рядом и вежливо помахивал хвостом. Егерь закончил свои манипуляции и аккуратно отполз назад.
— Ну-ка, посмотри, только не сбей прицел! — предупредил он Анатолия. Давыдов опустился на четвереньки, подобрался к лежащему на бруствере карабину и приложился к окуляру прицела. Вставало солнце, его лучи немного слепили, мешали вести наблюдение. Но все же он смог разглядеть сквозь мохнатые колючие лапы нагромождение камней на вершине холма и торчащий из них ствол винтовки. Анатолий отполз в сторону.
— Идея ясна? — спросил Микко.
— Честно говоря, не очень, — признался Анатолий.
— Охотничий сезон они на тебя хотят открыть.
— На меня? И что теперь делать?
— Попробуем их переиграть, — сказал егерь, — это уже камень в мой огород, ребята явно недооценивают меня как снайпера. Идем отсюда, с этого места его не достанешь.
По пути он предупредил врача и Чернова:
— Будут звать на переговоры, орите, что майор еще спит!
— Что значит, еще спит? — возмутился Давыдов, — я на эти переговоры вообще не пойду, что я, идиот?!
— А что стряслось? — спросил Волков.
— Покушение они на Тольку готовят, как на Кеннеди, — сказал Хютенен, — я предлагаю их переиграть. Ты вот только не кипятись, а сначала меня выслушай.
— Ну ладно, слушаю, — мрачно сказал Давыдов.
— Это обыкновенная борьба против снайпера, как правило, для нее нужна приманка…
— Ага! Кто-то вроде меня! — пояснил Анатолий.
— Вроде тебя, — кивнул егерь и успокаивающе похлопал Давыдова по плечу, — но, во-первых, мы знаем, где находится их снайпер, и, следовательно, можем его убрать, это раз, а во-вторых, на переговоры им придется прислать кого-то из своих…
— А это — реальная возможность взять языка! — моментально схватил идею Волков.
— Так точно, — улыбнулся егерь, — это два.
— А какие гарантии? — иронично спросил майор.
— Есть и гарантии, — постарался успокоить его Хютенен, — слушай внимательно. По логике, стрелять он собирается со своего холма, что и понятно, с опушки и с земли его легко заметить и шлепнуть, как муху. Стрелять ему придется в просвет между ветвями. Тут хоть расстояние и небольшое, но палить сквозь растительность он не будет, если пуля коснется даже тонкой веточки, то уже отклонится от цели. А раз так, им нужно, чтобы ты пришел в нужное место и стоял там неподвижно. Для этого и переговоры. Ты должен подойти к их парламентеру, который будет стоять практически на линии огня. Тебе нужно просто стать чуть в стороне, я сниму снайпера, ты сразу падай, вторым выстрелом я постараюсь ранить переговорщика. В крайнем случае, завалить. Хотя по парламентерам стрелять — дело подлое, но не мы начали. Ну что? Решение тебе принимать.
Давыдов посомневался, а потом махнул рукой:
— А-а, давайте! Под вашу ответственность!
— Разумеется, — рассмеялись старики.
— А это не подойдет? — спросил молчавший до этого Чернов, вынул из-за пазухи и протянул майору две дымовые шашки оранжевого дыма.
— Ты их с плота забрал?
— Ага, — чистосердечно признался воин, — хотел домой взять на дембель.
— Молодец, — покачал головой Давыдов.
— Это же не боеприпасы!
— Ладно, спасибо.
— Вот и ладно. Как этот субчик начнет играть свою партию, мы бросаем шашку. В дыму у их стрелка вообще никаких шансов не останется, — уверенно сказал врач.
— Ну, тогда ладно, — окончательно решился Давыдов, — работайте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40