А значит, следует либо отказаться и в таком случае срочно линять, ибо они сдадут его полиции. Либо принять их условия, предварительно полностью обезопасив себя. Второе, разумеется, предпочтительнее. Но Лимон знал, что обезопасить себя на сто процентов невозможно. Всегда останется лазейка для ханыги-случая.
— Какие гарантии можете мне предоставить?
— Вот это уже другой разговор! — обрадовался Солон и передал слова Лимона стоявшему спиной к ним Арису.
Тот моментально развернулся и с растянутой до ушей улыбкой, вытянув руки для объятий, подошел к Лимону. Лимон увернулся от активного проявления дружбы и повторил:
— Мне нужны гарантии.
— Я буду твоей гарантией! — убежденно сказала Инга.
В ней Лимон не сомневался. Но предпочитал вести разговор с Солоном. Судя по всему, он был не просто переводчиком, а человеком, связанным со спецслужбами.
— Мы готовы обеспечить вас новыми документами. Имея их, вы создадите фирму с долевым участием нескольких партнеров, среди которых будет фигурировать подставной человек с вашими старыми документами. После того как, используя эти документы, деньги из швейцарского банка будут переведены на счет созданной вами компании, старые документы уничтожаются и, соответственно, исчезает человек, ими владевший.
— И все это в виде аванса? — уточнил Лимон.
— Почти все. За исключением того самого человека, которому будут переданы ваши старые документы.
— Следовательно…
— Следовательно, вы выполняете наши условия и мы даем адрес этого человека, а если попробуете нас надуть, то этот человек превратится в свидетеля.
— Круто… — кивнул Лимон.
— Мы тоже должны свести риск до минимума.
Вы рискуете своими деньгами, а мы — политической карьерой. Поэтому давайте так — выигрываем вместе, а проигрываете вы один.
— Узнаю любимые органы, — мрачно пошутил Лимон.
— Когда мы получим ваш утвердительный ответ? — Солон вел себя так, будто уже купил себе работника и более не собирался с ним миндальничать.
Лимон не терпел такого отношения к себе, поэтому сделал неожиданный поворот.
— Я, в общем, признателен вам за предложение и откровенность, с которой оно было сделано, но, честно говоря, мне сложно в незнакомой стране бросать вызов неизвестно кому. Поскольку я привык держать свое слово, то давайте встретимся через два-три дня и вернемся к этому разговору.
Солон подошел к Арису, и они долго о чем-то разговаривали. Тем временем Инга отвела Лимона в сторону. Она не могла допустить, чтобы сделка сорвалась. Арис с первой минуты пребывания ее в Греции выполнял все просьбы. Даже внес задаток за виллу. Отказ Лимона поставил бы под сомнение пребывание Инги в стране.
— Лимон, — проникновенно начала она, — согласись, хотя бы ради меня. Ведь я имею право на твою помощь. Арису позарез нужно разобраться с этими албанскими мафиози. Без этого он вряд ли станет помогать мне с гражданством, да и виллу без его поддержки мне, как иностранке, никто не продаст.
Лимон не сомневался, что Инга в этом раскладе преследует свою выгоду. Отказать ей трудно. Но ведь она сама бросила его в Москве. Да и он достаточно попахал на нее. Такие деньги вместе сделали, что претензий быть не может. Инга и не требовала.
Лишь смотрела на него любящим взглядом и повторила:
— Это же в последний раз. Нам нужно утвердиться в Европе. Без их помощи ничего не получится. Раз сумели добыть деньги, давай сумеем ими воспользоваться. Мои счета тоже могут арестовать в любой момент. Как я докажу происхождение денег? Тут свои законы…
— Да что ты все про деньги! Можно найти тысячу иных способов! Заплатить, купить… Конечно, жизнью рисковать дешевле. Сколько они мне готовы заплатить?
Солон опять подошел к ним.
— Деньги мы вам платить не будем, — предупредил он, давая понять, что слышал разговор. — Но и сдавать капиталы гангстеров в полицию вас никто не заставляет…
— Разумно, — согласился Лимон.
— И последнее, — продолжил Солон, — даем вам сутки для принятия решения. Постарайтесь все взвесить. Но, решив отказаться от нашего предложения, имейте в виду, что в вашем распоряжении будут только одни сутки, чтобы покинуть Грецию.
В противном случае придется иметь дело с нашей полицией.
В ответ Лимон тихонько свистнул и развел руками. Стало ясно, что на него наезжают профессионально. От этого желание сотрудничать с ними совсем отпало. Он взял Ингу за руку и, обращаясь к ней, громко произнес:
— По-моему, нам здесь больше нечего делать.
Или ты остаешься?
— Нет. Ухожу с тобой.
— Через десять минут мы вернемся к причалу, — проинформировал Солон и протянул Лимону руку для прощания.
Господин Петридис, не подходя, поднял кулаки над головой и потряс ими, выражая свою уверенность в согласии Лимона. После этого он в сопровождении Солона поднялся на палубу.
— Тут есть что-нибудь выпить? — спросил Лимон.
Инга открыла бар и достала бутылку греческого коньяка «Метакса».
— А водки нет?
— Только «Узо».
— Что это? — не понял Лимон.
— Местная водка, ее пьют, разбавляя водой.
Лимон подошел, взял бутылку, открыл, понюхал. Пахло микстурой. Такой лечили в детстве.
Налил полстакана, выпил, поморщился.
— А что? Ничего… Вполне. Закусывать не надо.
Как, говоришь, называется?
— «Узо».
Лимон налил еще, взял стакан, уселся на диван и взглянул через иллюминатор на море. Оно плескалось почти у глаз. Белая пена, подхватываемая ветерком, весело и беззаботно разбивалась о стекло.
— А как ты собиралась без меня здесь выкручиваться? — спросил он, не поворачиваясь к Инге.
— То есть как без тебя?
— Хромой с таким же успехом мог взять билеты и на Стокгольм.
— Мог бы и в Париж, а ты все равно прилетел бы сюда. Так легла твоя карта.
— Ох уж эти мне пасьянсы! Живи как все бабы, и будешь счастлива.
— Я хочу счастья с тобой. — Она подсела к Лимону, обняла его и поцеловала в губы. Он не ответил. Катер мягко ударился о причал.
Народа на улице — невпроворот. Вот что значит — утро! Иду к уже знакомой площади. Там есть кое-какие магазины. Поворачиваю в другую от ресторана сторону. На всякий случай стараюсь запоминать дорогу. Силюсь прочитать название улицы, и, надо же, дотумкала — улица Афинос! Вот по ней и пойду. Хорошо, что у них буквы вроде как у нас, только с какими-то закорючками. По-моему, курс выбрала правильный. Сразу начинаются магазины.
А на тротуаре полно лотков. Продают все, что угодно. На фанерке написано — 250 драхм. Бери, что хочешь. Кофточки, шорты, колготы. Всего 250 драхм, а у меня — сто тысяч!
Чувствую себя миллионершей. Глаза разбегаются. Крепко держу сумочку. В Москве тоже есть шикарные магазины, но туда входить страшно. Стоят какие-то морды с дубинками. Все на тебя смотрят с презрением. Продавщицы одолжение тебе оказывают. Правда, Наташка, когда входила, сразу начинала скандалить, и перед ней начинали все заискивать. Я так не умею, теряюсь. А здесь не успела войти, все улыбаются. Полчаса разглядываю «парфюм», и никто не стоит над душой. Спереть, конечно, можно что угодно. А не хочется. По-честному всегда приятней. О, придумала! Куплю-ка я себе французские духи «Анаис-Анаис», Наташка ими пользовалась. Иногда мне давала. И цена подходящая — 12 000 драхм, хорошо бы узнать, сколько это в долларах, но как спросить? Неважно, ведь у меня сто тысяч. Запах потрясающий. Еще и пакетик фирменный дали. Ну, я им: «Мерси боку». Пусть думают, что я француженка. Какой восторг гулять по магазинам и знать, что у тебя есть деньги! Хорошо бы где-нибудь мороженого поесть или пива выпить. Ой, но сначала зайду в меховой магазин! Какие шубы на витрине! И надпись по-русски: «Дешевые шубы». Пусть сами такие носят. Мне Лимон задолжал норку. Его любовница под колеса ее бросила, так найду раза в два подороже. Вот самый писк — разноцветная стриженая норка. Хожу вокруг и облизываюсь. Вдруг слышу за спиной:
— Вам нравится?
Оборачиваюсь — стоит высокий худой. Не то грек, не то грузин — небритый, с золотыми зубами.
— Я знаю, где лучше и намного дешевле.
— Мне дешевле не надо, — с понтом заявляю я.
— Отдыхать приехали или за шубами? — все шире улыбается грузин.
— А вы грек?
— Репатриант из Сухуми…
Понятия не имею, что это значит, но многозначительно киваю и поворачиваю от него. Мне такие приколы ни к чему. Но он не отвязывается. Тихо продолжает вслед:
— По-моему, вы в Афинах совсем недавно. Туг недолго и заблудиться. Может, я вам чем-нибудь помогу?
В самом деле, чего мне наугад соваться? Пусть сопровождает. Оборачиваюсь и благосклонно спрашиваю:
— Где тут можно чего-нибудь попить?
— О! За углом замечательная таверна! — возбуждается он и первым выходит из магазина.
Отправляюсь за ним. Действительно, всего в двадцати метрах на тротуаре стоят под зонтами столики и официанты подают в кружках запотевшее пиво. Это кайф! Черт с ним, с грузином, я и его угощу.
— А может, лучше вино? Попробуй «Рицину».
В жару лучшего напитка нет.
Пожимаю плечами. Вино так вино! Тут же на столе появляется бутылка и глиняная миска салата.
А к нему всякие бутылочки и свежайший хлеб.
— Это греческий салат, — объясняет грузин. — Видишь, там помидоры, паприка, огурцы, а главное, брынза и маслины. Заливать его надо оливковым маслом и виноградным уксусом.
При этом он довольно приятно ухаживает за мной. Поднимаем бокалы.
— За знакомство? — спрашивает он и представляется:
— Ираклий, но можно и по-простому — Ика. — Смеюсь. Он действительно забавный, как все грузины.
— Мне Ика больше нравится. А меня все зовут «княгиня».
— О, какая честь! Кто же тебя сюда привез?
Хрен я ему скажу, с кем приехала, может, он какой-нибудь подосланный. Поэтому кривлю губы.
— Да так, один…
Ика понял, что вопрос мне неприятен, и начал расхваливать жизнь в Греции. Оказывается, девушкам тут жить — одно удовольствие. Не сомневаюсь в этом. Салат оказался очень вкусным. Вино со странным привкусом. Ика объяснил, что в него добавляется смола. Не хуже, чем итальянское. Теперь в самый раз опять прошвырнуться по магазинам.
Ика не позволяет расплатиться. Утверждает, что все стоит копейки. В этот момент к нам подходит толстенький человек в кепке, надвинутой на глаза.
Что-то говорит Ике по-грузински, тот возражает.
Мне их проблемы до лампочки. Встаю, чтобы уйти.
Ика берет меня за руку.
— Погоди, княгиня, такой, понимаешь, разговор ненужный.
Кричит на толстяка в кепке. Тот быстро укатывает.
— Я тебя сейчас отвезу в настоящие магазины.
Такие, что голову потеряешь.
Вот уж не знаю, стоит ли с ним связываться, к тому же у меня не так уж много времени.
— А мы мигом, с ветерком. Чего в духоте толкаться? Эта улица — для эмигрантов. Раз Ика приглашает — не сомневайся. Меня здесь все знают.
А действительно, какой толк шляться одной — ни языка не знаю, ни города. Грузины — народ веселый. Понял, что я при бабках, наверняка на мне же и наварить рассчитывает.
— Только я на мотоцикле не поеду.
— Обижаешь, княгиня. Смотри туда, видишь, стоит джип «Сузуки»? Белый красавец! Вот на нем и поедем.
А что? Клево. С ветерком покатаемся.
— Только потом ты меня довезешь до гостиницы «Титания».
Ика восхищенно закатывает глаза. На него произвело впечатление, что я живу в такой крутой гостинице.
Садимся в джип. Ика включает кондишн. Полный улет! Пахнет мимозой. Лихо разворачивается на малюсеньком пятачке и с ходу дает по газам.
Еще немного — и мы несемся в потоке классных машин. Ика ставит кассету с греческими песнями.
Улыбается, сверкая золотыми зубами. Меня охватывает дурацкий восторг! Здесь никто ничего ни обо мне, ни о Лимоне не знает. Люди радуются жизни. Улыбаются, хотят доставить друг другу радость. За окнами промелькнули фантастические витрины. Я аж высунулась наружу. Ика смеется.
— Приехали. Только береги деньги!
— Украдут? — пугаюсь я.
— Нет. Сама истратишь в первом же магазине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40