– Александр больше не боялся высказывать свое мнение, полагая, что начинает разбираться в ситуации лучше, чем сам Кишлак. Тот ничего не ответил, а крикнул Мирче:
– Приоткрой дверь.
Скрипач замер у пулемета, готовый в любой момент открыть ураганный огонь. Попыхивая трубкой, в зал вошел служащий. Не обращая внимания на Скрипача и Кишлака, подошел к сидящему у телевизора Александру и передал ему конверт, сообщив по-английски:
– Вряд ли из вашей акции что-нибудь получится.
На листе короткий текст извещал членов банды, что все спецслужбы приведены в полную готовность и единственное, на что согласно пойти французское правительство, так это на предоставление вертолета, который доставит налетчиков в любое указанное ими место.
Пробежав текст глазами еще несколько раз, Курганов перевел его Кишлаку.
– Отлично, – неожиданно обрадовался тот и на ухо прошептал: – Они уверены, что у нас нет никакого другого способа покинуть банк! В этом – их ошибка, а наше – преимущество. А пока придется им поддать жару. – И отрывисто приказал: – Подготовь кресло.
Сам же подошел к заложницам. Женщины глядели на него с нескрываемым испугом. Одна из них не выдержала и истерично закричала. Кишлак ей улыбнулся и, вытянув руку с пистолетом, выстрелил прямо в голову. Сидевшие рядом дамы в ужасе повалились на пол и завизжали на все лады.
Убитая заложница осталась на месте. Пуля попала ей в рот, и из него лилась кровь, похожая на красное вино. Кружевная кофточка старухи вздрагивала от каких-то идущих изнутри организма конвульсий.
– Мирча! Сажай ее в кресло! – И отошел в сторону.
Зал наполнился стонами, воплями, причитаниями. Никто из заложниц уже не обращал внимания на убитую, дрожа за собственную жизнь. Прижимая дочку к груди, молодая мать единственная не поддалась общей истерике и продолжала умоляющими глазами смотреть на Курганова.
– Скажи, чтобы вон та девица встала, – указал Кишлак Мирче на девушку, которую хотел трахнуть. – Пусть повезет кресло.
Когда Мирча передал ей приказ, та от неожиданности заплакала еще сильнее и принялась помогать привязывать тело, чтобы оно по дороге не сползло. Скрипач снова приник к пулемету и, когда Мирча приоткрыл одну половину тяжелой деревянной двери, дал короткую очередь в воздух. Стоявшие неподалеку полицейские в касках и со щитами попадали на землю. Девушка, с трудом толкая перед собой кресло с мертвой, вышла из помещения. Телекамеры взяли ее лицо крупным планом, а потом показали жертву с развороченным кровавым ртом.
Кишлак захохотал от удовольствия. Толпа на экране неистовствовала. Лица полицейских чинов и правительственных чиновников выражали крайнее смятение.
– Теперь, надеюсь, поймут, как следует с нами разговаривать!
Раздался телефонный звонок. Александр взял трубку. Срывающимся голосом полицейский комиссар заклинал не предпринимать никакого насилия.
– Сам президент вмешался! Он же только что избран! Нужно немного подождать!
– У нас время есть. Но каждые полчаса вы будете получать по трупу. Так что можете сами подсчитать, во сколько жертв обойдется ваша медлительность, – стараясь сохранять спокойствие, заявил Курганов, понимая, что после этого остается два варианта – или они соглашаются, или идут на штурм.
– Я доложу, сию минуту доложу, не стреляйте, только не стреляйте…
– А вы не вздумайте начать штурм. Сорок трупов мы вам гарантируем, – сухо посоветовал Александр и, не желая выдавать волнения, бросил трубку.
Кишлак вопросительно посмотрел на него.
– Просят еще подождать.
– Пойдут на штурм?
– Связываются с президентом. Вряд ли он станет рисковать. Что такое для Франции сто миллионов долларов? Мелочь! А полсотни убитых по вине чиновников – это отставка правительства.
– Ну-ну, – проворчал Кишлак и снова отправился к Скрипачу.
А Мирча, боясь находиться возле заложниц, присел рядом с Кургановым.
– Послушай, все эти бабы запомнят наши морды на всю жизнь. Нужно было надеть маски. Ведь будут искать по фотороботам.
– Рано задумался об этом, – усмехнулся Курганов. – А потом представь себе, какие из их показаний выйдут портреты? Они же переругаются из-за одной формы твоего носа. Так что иди и не своди с них глаз. Скоро начнется горячая работенка.
Но стрелка часов двигалась неумолимо к концу получаса, а никаких известий не поступало. Кишлак уже крикнул Мирче:
– Цыган, готовь кресло!
Шла игра нервов. Кто-то должен был уступить. И тут Александра осенила блестящая идея.
– Погоди, Кишлак. Попробуем перехватить инициативу. Ну что толку, что ты пристрелишь еще одну несчастную женщину? Или мужика какого-нибудь? Вся страна уже наблюдает за увлекательным спектаклем…
– Что предлагаешь? – оборвал его Кишлак.
– Мы выпустим мамашу с дочкой. И дадим ей письмо, которое напишут заложники. Они будут умолять президента о спасении. Это произведет гораздо более сильное впечатление, чем еще один труп.
Кишлак задумался. Потом спросил Скрипача:
– Как считаешь?
– По мне – стрелять надежнее, – меланхолично ответил тот.
– Видишь, Скрипач против, – покачал головой Кишлак и закончил: – Выходит – ты прав. Пусть пишут, но недолго и послезливей.
Курганов поручил этим заниматься боящемуся подходить к заложницам Мирче.
Долго дам упрашивать не пришлось. Каждая рвалась написать личное послание. Пришлось на подмогу вызвать из комнаты отдыха мужчину, одного из руководителей филиала. Он-то и составил коллективное письмо президенту. Пока письмо писали и подписывали, Александр подошел к не верящей еще в свое спасение француженке, прижимавшей к груди дочку лет двух-трех.
– Мадам говорит по-английски?
– Да. Я учительница. Преподаю в коллеже, – зачем-то рассказала она.
– Письмо должна держать в руках ваша дочь. И постарайтесь убедить чиновников пойти на наши условия. Мы – не звери и не хотим насилия. Но другого выхода теперь для нас не существует. Мне приятно, что скоро вы будете наблюдать по телевизору за дальнейшим развитием событий. Прямо родились под счастливой звездой. Помогите этим несчастным. Через следующие полчаса будет убит вот этот месье, пишущий письмо. О нем тоже расскажите. Пусть правительство знает, что человек, обратившийся к властям за помощью, погибнет ровно через полчаса.
Мирча передал письмо Курганову, а тот с улыбкой всунул в ручку девочке, которая потащила его в рот. Молодая мама подняла дочку на руки и, не оглядываясь, направилась к двери. Мирча чуть-чуть ее приоткрыл, опасаясь не столько снайперов, сколько фотографов.
И опять Курганов и Кишлак уставились в телевизор. Ребенка, как только мать отошла на безопасное расстояние от здания банка, поспешили забрать врачи, но мать, выполняя просьбу Курганова, подняла дочку с письмом в ручке над головой и крикнула о надежде на президента. Ее окружили плотным кольцом репортеры. Потом их оттеснили полицейские и повели женщину к группе чиновников. Во весь экран показывали ее плачущее лицо и улыбающуюся девочку. Комментатор лез из кожи, говоря о послании к президенту. Но текст не зачитывал. Очевидно, власти запретили давать письмо в эфир.
Парень с дымящейся трубкой подошел к Курганову.
– Вы не могли бы позволить желающим воспользоваться туалетом?
– Может, вам еще и буфет организовать! – закричал Кишлак.
– Да пусть пользуются, – возразил Курганов. – Мирча будет водить по одному.
Кишлак ничего не ответил. Но помахал перед носом служащего пистолетом, от чего тот побледнел и перестал курить.
О согласии правительства пойти на условия налетчиков Курганов понял из реакции заложника, писавшего письмо. Он прислушивался к голосу комментатора и вдруг радостно закричал:
– Согласились!
Кишлак от неожиданности чуть не выстрелил. Курганов повернулся к служащему, тот перевел на английский.
– Правительство дало согласие. Сейчас начнут переговоры, – объяснил Кишлаку Александр. Тот улыбнулся своей зловещей улыбкой и одобрительно заметил:
– А ты боялся… Президенту Франции с Кишлаком тягаться слабо. Приготовься тянуть время. Пока будут доставлять мешки с деньгами, пусть Цыган по телефону требует два вертолета, потом отказывается и снова соглашается. Артист же. Им нужно задурить голову. Пусть верят, что мы ищем способ выбраться из банка. А ты с этим фраером, – Кишлак кивнул в сторону служащего, – быстро очистишь сейфы.
Телефонный звонок возвестил о переговорах. Какой-то новый голос спокойно и обстоятельно объяснил, что условия приняты. Но более пятидесяти миллионов долларов мелкими купюрами набрать не представляется возможным. Взамен предложил новые стодолларовые банкноты, еще не запускавшиеся в обращение.
Курганов посоветовался с Кишлаком.
– Новые не берем, – категорически заявил тот. – На них обязательно попадемся. Их хитрость и ежу понятна. Пусть ищут.
Но говорящий по телефону стоял на своем, и Александр вынужден был пойти на маленькую хитрость. Не советуясь с Кишлаком, согласился для начала получить пятьдесят миллионов. И перешел к обсуждению их доставки в банк.
– Не понимаю, для чего? – спокойно вопрошал голос неизвестного представителя власти. – Все равно будете эвакуироваться из помещения банка. Мы лучше упакуем вам в вертолет или, по желанию, – в самолет…
Курганов не стал слушать его рассуждения и задал простенький вопрос:
– А кто даст гарантию, что в мешках будет именно эта сумма и что доллары – не фальшивые? Нет уж, для начала проверим их в банке, благо что служащих здесь достаточно. Поэтому грузите на платформу и оставляйте возле дверей. Но чтобы рядом никого не было. Носить внутрь будут заложники. Так что передайте снайперам – пусть не беспокоятся. Одно неверное движение, и мы начнем убивать не по одному, а очередями из автоматов.
– Ждите и не делайте глупостей. Мы стараемся изо всех сил, – заверил голос в трубке, после чего пошли короткие гудки.
Только Александр закончил разговор, как Кишлак приказал ему идти вскрывать сейфы. Служащий, снова закуривший трубку, заставил себя уговаривать, всем видом показывая, что с неохотой уступает принуждению. Но когда Курганов поднял пистолет, вытащил трубку изо рта и по-деловому кивнул:
– Следуйте за мной.
Они спустились в цокольные помещения, оборудованные всеми средствами защиты, которые служащий небрежно, со знанием дела отключил. И, пройдя через несколько толстых железных дверей, оказались в святая святых – комнате, где в специальных ящичках-сейфах хранились драгоценности клиентов.
– Послушай меня, здесь немного наберется стоящих вещиц. Сам потеряешь много времени. Все подряд не бери, – предложил служащий.
– Тогда выгребай наиболее ценное и побыстрее.
Парень спрятал трубку в кожаный мешочек, положил его в карман и через комбинацию цифр на пульте открыл сразу все дверцы. Вытаскивая ящички, принялся ссыпать бриллиантовые украшения в мешок, подставленный Кургановым, приговаривая:
– По мне, чем больше вы возьмете, тем лучше. Но с золотом возни много. А вот столовое серебро вам вообще ни к чему.
Александр не перебивал. Он плохо разбирался в камнях, поэтому старался не мешать и не показывать своей необразованности. Отбирал служащий быстро, одним быстрым взглядом оценивая стоимость каждого камня.
«Интересно, что же он хочет украсть для себя?» – думал Курганов, держа тяжелеющий мешок.
– Зря вы решили брать наш банк. Я мог бы подсказать намного богаче…
– Мне лично нужно миллиона три-четыре долларов с неучтенными номерами.
– Наоборот. Я дам тебе дискету с их сериями, а из памяти компьютера постараемся изъять. И хоть завтра иди и отоваривай.
– Вот-вот, это-то мне и надо, – подтвердил Курганов. Закончив с драгоценностями, перешли к огромным сейфам с денежными купюрами. Тут уж выбирать было нечего. Служащий принес мешки, и они вдвоем принялись укладывать пачки в них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78