Я подскочил к машине и успел запрыгнуть на переднее сиденье почти одновременно с хозяйкой. Где-то в уголке мозга мелькнула мысль о голубой «Тойоте», но тут же пропала. Как, впрочем, и все остальные мысли – потому что в тот же миг шею мою захлестнула наброшенная сзади удавка. Я снова попался на этот старый трюк.
Убивать меня не стали – наверное, сначала со мной собирались поговорить. Но ни пошевелиться, ни произнести хотя бы слово я не мог, и мне оставалось только терпеливо ждать, с трудом, как засорившийся шланг, втягивая в себя воздух.
Малиновская как ни в чем не бывало снова вышла из автомобиля, и ее место тут же занял какой-то громила. На этот раз наша встреча с этой необыкновенной женщиной прошла на очень высоком уровне – без взаимных упреков, оскорблений и даже вообще без единого слова. Благодарить за это мне следовало, конечно, коллегу Груздева и собственную непроходимую глупость. Весь вопрос был в том, представится ли мне теперь такая возможность. Об этом наверняка знали люди, сидевшие рядом со мной в машине, но они благоразумно помалкивали, и единственное слово, которое я от них услышал, было «Поехали!».
Глава 14
Не знаю, куда меня завезли, но, кажется, это был район Марьиной Рощи. Определил я это весьма приблизительно – даже не столько определил, сколько предположил, когда с шеи моей наконец убрали веревку и вытолкнули из машины. Я почти задохнулся и едва не терял сознание, поэтому был вынужден опереться о капот машины, от которого исходило умиротворяющее тепло.
Очухаться мне не дали и тут же поволокли куда-то, до боли вывернув руки. Единственное, что я успел понять, – что мы находимся на стройплощадке. Поблизости высилась громада недостроенного многоэтажного дома, зияющая провалами незастекленных окон. Именно туда меня и препроводили, действуя весьма далекими от любезности методами. Внутри здания, где стоял особенный запах камня, строительной пыли и какой-то химии, меня поволокли наверх по широкой бетонной лестнице без перил. Шарканье многих ног отдавалось от голых стен назойливым эхом.
Шли мы долго и поднялись, по моим подсчетам, на уровень седьмого этажа. Цифра эта считается счастливой, и я всегда испытывал какое-то необъяснимое удовлетворение от того, что живу на седьмом этаже, но в данных обстоятельствах мне показалось, что забрались мы чересчур высоко.
Меня втолкнули в большую комнату, по которой гулял холодный ветер, рвущийся, казалось, отовсюду – из пустых окон, из дверных проемов, ведущих в соседние помещения, и даже как будто сверху – из круглых отверстий в бетоне, предназначенных для прокладки электрических кабелей. Затем меня ткнули лицом в стену и обыскали с головы до ног. Когда выяснилось, что оружием я не запасся, меня отпустили и приказали повернуться.
Наконец я смог рассмотреть своих очередных похитителей. Курчавый черноволосый красавчик с горбинкой на носу и выражением абсолютной пресыщенности в глазах не был мне знаком совершенно. Но по некоторому внешнему сходству с Малиновской, а также с обитателями легендарного солнечного полуострова я предположил, что это и есть сам Грек.
Еще двое стриженых крепышей в кожаных куртках, похожих друг на друга, как однояйцевые близнецы, тоже не будили во мне никаких воспоминаний.
И лишь один из компании был мне определенно знаком – хмурый детина с квадратным бритым лицом, которое пересекал рваный ветвистый шрам, уже подштопанный и начинавший превращаться в розоватый свежий рубец.
Детина подошел ко мне почти вплотную и с мрачным удовлетворением разглядывал меня, видимо, припоминая обстоятельства нашей первой встречи. А они говорили не в мою пользу, и рассчитывать на теплый прием было бессмысленно. Поэтому я сразу заговорил, пытаясь невинной болтовней заглушить страх.
– Если имеется желание исправить кое-какие дефекты внешности, могу порекомендовать отличную клинику, – сказал я. – Оттуда, правда, некоторые сотрудники уже сбежали, но оставшиеся творят чудеса…
Детина хищно оскалился и сообщил:
– Он меня узнал, Грек!
– Еще бы! – усмехнулся Грек, почти не разжимая губ.
Но моему знакомцу и этого показалось мало, и он поспешил получить от меня устное подтверждение.
– Узнал меня? – злорадно поинтересовался он.
– Личность вроде не очень вспоминается, – признался я. – А вот шрам точно знаком!
Тут же я получил удар коленом в пах и на некоторое время выключился из беседы.
– Без эмоций, Лева! Без эмоций! – услышал я недовольный голос Грека, сползая по стене на пол.
– Я эту тварь на куски разорву! – обиженно сказал Лева.
– С ним еще побазарить надо! – строго заметил Грек.
Он неслышным шагом приблизился к тому месту, где я, согнувшись в три погибели, корчился от боли. Я увидел носки его модельных туфель, слегка забрызганные грязью.
– И что ты наделал? – опять послышался его укоризненный голос. – Когда он теперь очухается? Я не собираюсь тут ночевать!
– Сейчас я его приведу в чувство! – пообещал Лева и тут же принялся за дело.
Я был удивлен, что в его словаре присутствует такое слово, как «чувство», но оказалось, что означает оно всего-навсего вертикальное положение, потому что, поставив меня грубым рывком на ноги, Лева посчитал свое обещание выполненным. Может быть, он считал, что об остальном я сам позабочусь. И в этом он, надо сказать, не ошибся. Я рассудил, что события достигают своей кульминации и мне не помешает быть в этот момент в здравом уме и твердой памяти.
Последствия от удара еще чувствовались, но я уже мог более или менее свободно двигаться. Другой вопрос, что никто из собравшихся не собирался предоставлять мне свободы передвижения. Входную дверь караулили ухмыляющиеся близнецы. Вплотную подступал бдительный и сердитый Лева, готовый в любую секунду нанести сокрушительный удар. Да и высокомерный Грек занимал такую позицию, что перекрывал путь в соседнюю комнату.
В крайнем случае можно было попробовать прорваться в эту комнату, но только в самом крайнем – уж очень подозрительно оттопыривался у Грека карман пальто, да и особой надежды на эту комнату, по правде сказать, у меня не было.
– Он в порядке! – самодовольно заключил Лева. – Может отвечать!
– Если только вопросы будут не очень трудные, – быстро добавил я. – Соображаю я туго, предупреждаю сразу!
– Мы тебе поможем! – пообещал Лева.
– Кто ты такой? – тут же спросил Грек, испытующе разглядывая меня.
– Если вы имеете в виду профессию, то я – обыкновенный врач. Ничего особенного. Вряд ли могу представлять интерес для таких крутых парней, как вы.
– А какого же ты суешь нос в чужие дела? – с едва сдерживаемым возмущением спросил Грек.
– Вы имеете в виду вашу сестричку? – невинно осведомился я. – Но вы меня неверно поняли. Я просто пытаюсь завязать с ней знакомство. Может быть, я действовал слишком навязчиво, но, как говорится, чувствам не прикажешь…
– Дать ему разок, Грек? – с надеждой спросил Лева.
Грек ничего не ответил, но, видимо, у них существовала своя система знаков, потому что Лева тут же саданул меня в солнечное сплетение. Закрыться я не успел и снова выпал в осадок.
Они дали мне отдышаться и снова завели свою бодягу.
– Кто еще знает про Малиновскую? – спросил Грек. – С кем ты пас ее на машине?
– Бог с вами! Что это за слово такое – пас? – оскорбленно заметил я. – Может быть, я чересчур назойлив, но такого хамства себе не позволю. Дело это интимное, и вмешивать в него посторонних я не собирался…
– Хватит пудрить мне мозги! – разозлился Грек. – А то я из тебя сделаю фарш! Интим нашел! Рядом с моей сестрой ты даже дышать не имеешь права, ублюдок!
– Тут я вынужден с вами не согласиться, – с идиотской рассудительностью сказал я. – Право на дыхание имеет каждая тварь на земле. Это заложено в нас природой…
– Он меня достал, Лева! – злобно сообщил Грек. – Вломи ему еще разок!
Леву не нужно было долго упрашивать – махать руками он любил и умел. Но теперь они слишком уверились в своей безнаказанности, а я успел приготовиться. Мощный, но бесхитростный удар Левиного кулака я принял локтем и с наслаждением врезал в его незащищенную челюсть, вложив в удар всю массу своего тела и всю ненависть, которая накопилась в моей душе.
Раздался смачный хруст, голова Левы откинулась назад, и он повалился на бетонный пол с шумом, напоминающим посадку авиалайнера. Однояйцевые немедленно метнулись мне навстречу, выхватывая из карманов ножи. Однако Грек остановил их, а заодно и меня, демонстративно клацнув затвором пистолета. Обернувшись, я увидел, что черное дуло направлено на мою грудь. Догадка о содержимом карманов Грека оказалась правильной.
– Если будешь дергаться, продырявлю! – довольно хладнокровно произнес Грек.
Я ему поверил. С таким лицом человек способен на многое. Пожалуй, крайний случай, который присутствовал в моих недавних размышлениях, уже наступил, но я по-прежнему не был к нему готов.
– Отойди теперь к стене, – спокойно приказал Грек. – Только повернись спиной. Вот так. Ладони на затылок! И стой так, не вздумай поворачиваться. Ты у нас оказался подвижный мальчик, озорной – и будешь теперь стоять в углу и отвечать на вопросы. За неправильный ответ – удар по почкам, договорились? Ну, приступим!
– Вообще-то я так не договаривался, – со вздохом ответил я. – Но, так и быть, попробуем…
В пустой комнате становилось темновато – за щербатыми окнами уже сгущались сумерки. Я подумал о Марине, которая ждет меня в одинокой квартире, и ждет, кажется, напрасно. Мне стало тошно – так мало у меня осталось надежд. Оставалось единственное – тянуть по возможности время. Но у Грека с ребятами цели были прямо противоположными, и они хотели побыстрее свернуть программу.
– Итак, еще раз – кто знает про Малиновскую и про мокруху в клинике Миллера? – спросил Грек. – Видишь, я с тобой совершенно откровенен и не скрываю того, что знаю. Будь и ты паинькой!
– Ладно, буду, – сказал я. – Знает еще сам Миллер.
В поясницу мне врезалась сталь пистолета. От боли у меня на секунду перехватило дыхание. Правда, от крика мне удалось удержаться.
– Ответ неверный! – назидательно сказал Грек. – Попробуй еще раз!
– Может быть, Заболоцкий? – пробормотал я.
Он изо всех сих ударил меня по второй почке. Тут уж я невольно застонал и буквально прилип к стене. Плакать мне не хотелось, но горячие слезы выступили на глазах сами собой.
– А небольшую подсказочку можно? – спросил я, отдышавшись.
– Какие тебе еще подсказочки? – злобно сказал Грек. – Кто катался с тобой на желтом «Москвиче»?
У пани Малиновской не все ладно с цветовым зрением, подумал я, а вслух обрадованно сказал:
– Ах, вот оно что! Верно, есть у меня друг с «Москвичом»! Между прочим, он работает в РУОПе! Полковник!
– Ты меня напугать, что ли, хочешь? – презрительно сказал Грек. – Плевал я на твой РУОП! Знаешь, где я видел таких твоих друзей?
– Не знаю. А где вы их видели? – бесхитростно спросил я.
Грек с удовольствием объяснил где. Близнецы возле двери одобрительно рассмеялись. Я же, не оборачиваясь, покачал сокрушенно головой и сказал:
– Да, времена изменились! Чтобы дешевый сутенер не боялся полковника из РУОПа, когда такое было? Неладно что-то в датском королевстве, вы не находите?
Моя тонкая ирония была вознаграждена еще одним ударом по почкам. Он получился особенно болезненным, и я решил некоторое время помолчать. Передышка была мне просто необходима. Но подлый Грек не успокаивался.
– Где он живет? – спросил он, дыша мне в затылок.
Я почувствовал, что добром это не кончится, и поспешно назвал первый попавшийся адрес.
– Телефон? – не отставал Грек.
Пожалуй, я мог бы дать ему номер телефона, памятуя о том, как удачно сработал этот номер совсем недавно. Но второй раз вряд ли нам так повезло бы, судьба – дама капризная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44