Всех подряд.
— Ты хочешь сказать, что вакцина с бактериологическим оружием уже в армии? — спросил я.
— Не чеченцев же они будут прививать! — усмехнулся Перегудов. — Я больше чем уверен, что все сопровождающие документы в полном порядке и вакцина уже поступила в медсанчасти. Командующий, наверное, уже и приказ о всеобщей вакцинации личного состава издал. Не хочет он эпидемии гепатита в войсках...
— Точно! — тут же вспомнил Мухин назаровскую папку.
— Что ж ты молчал, Док! — заорал я на него. — Они же всю нашу армию в сорок восемь часов кончат!
— Я не молчал. Я пытался выйти на связь, но рация не работала.
— Сейчас-то работает?
— Работает, — вздохнул Перегудов и посмотрел на свою распухшую, перебинтованную ногу.
Я торопливо схватил рацию, нажал на кнопку связи:
— Всем, кто слышит меня! Всем, кто слышит меня! Сообщите по всем медсанбатам и медчастям. Немедленно прекратите вакцинацию от гепатита! Вакцина содержит опасный вирус! — И отжал кнопку.
Сквозь шипение прорвался чей-то хриплый голос:
— Кто на связи?
Слышно было плохо — садилась батарея.
— Пастухов. Бывший капитан спецназа Пастухов, — уточнил я: мало ли Пастуховых сейчас шляется по Чечне! И спросил в свою очередь: — Кто на связи?
— На связи «воздушный извозчик». Идем к вам. Уточните ваши координаты.
— "Извозчик", «извозчик», вы поняли мою информацию? Немедленно доведите ее до медиков!
— Понял, понял, не суетись, Пастухов.
Я уточнил координаты и выключил рацию, чтобы батарея не села окончательно.
— Ну, мужики, теперь все в порядке, — улыбнулся я своей команде.
— Если это можно назвать порядком... — вздохнул Док.
Не узнавал я Перегудова, странный он какой-то стал. То ли на него так чеченский плен подействовал, то ли ранение... Про то, что он убил девушку-чеченку, я узнал много позже...
Наконец на горизонте показалось звено транспортных вертушек. Я вышел на дорогу и начал размахивать руками, чтобы привлечь внимание пилотов. Обычно в таких случаях применяются дымовые шашки. Во-первых, вертолетчик по дыму определяет, где свои, а где противник, во-вторых, ему обозначают место посадки. Но дымов у нас не было.
Меня заметили. Один вертолет начал снижаться, другой принялся кружить над дорогой.
От винтов поднялась пыль, запорошившая глаза. Мы подхватили Дока под руки и потащили к вертолету. Едва мы все заскочили внутрь, как вертушка начала быстро набирать высоту.
— Кто Пастухов? — крикнул пилот, сняв наушники и оборачиваясь к нам.
— Я Пастухов.
— Молодец! Это твои люди?
— Так точно. Мои.
Пилот кивнул и отвернулся. Он снова надел наушники и что-то произнес в микрофон, но я не слышал что.
Странно, зачем ему уточнять, кто из нас Пастухов?
Генуя, 2 августа, 18.14
Прокурор Сержио Адамо поднимался по широкой лестнице на второй этаж. Консьержка презрительно смотрела ему в спину. Он чувствовал этот взгляд, но не оборачивался.
Дверь прокурору открыла незнакомая синьора.
— Я...
— Да-да, я знаю, добрый вечер, — сказал синьор.
— Добрый вечер.
— Проходите, пожалуйста.
Дама провела прокурора в гостиную. Тут собралось все семейство Бернарди. Родители, тетки, дяди, кузины и кузены, приехали даже дальние родственники из Рима и Венеции.
Прокурор скромно опустился на краешек дивана. Он не хотел, чтобы на него обращали внимание. Но синьора Бернарди тут же его заметила и призывно махнула рукой:
— Идите сюда, что вы там сидите как бедный родственник!
Прокурор послушно поднялся и подошел к матери Адриано и поцеловал ей руку:
— Мне очень жаль, что все так вышло...
— Ах, оставьте! — неожиданно резко оборвала его синьора Бернарди. — Что теперь об этом говорить! — И повернулась к гостям: — Позвольте представить вам шефа моего сына синьора Адамо.
Родственники закивали ему. И вдруг прокурор поймал на себе чей-то ненавидящий взгляд. Он повернулся и увидел молодую девушку в джинсах. Она вдруг показала прокурору язык. Сержио смутился и покраснел.
— Никаких известий из России больше не было? — спросил Адамо у синьоры Бернарди.
— Нет-нет. Все так же. Две недели назад они мне говорили, что мой мальчик был убит при попытке к бегству, теперь говорят, что он пропал без вести. Они все время говорят разное, и нельзя понять: врут они на этот раз или нет.
— Русские всегда врут, — кивнул синьор Адамо. — Я предупреждал Адриано, что Россия — это болото, стоит только сделать неосторожный шаг — и тебя засосет в трясину с головой. Но он меня не слушал!
— Да-да, в этом вы правы — он очень упрямый. Это у него от деда, который всегда поступал как считал нужным и погиб от американской пули в сорок пятом. Какое несчастье, какое несчастье! А все из-за того, что мы не смогли быстро собрать эти чертовы два миллиона! Будь они прокляты, эти деньги! — По щекам синьоры Бернарди покатились крупные слезы.
— Вы же знаете, я со своей стороны сделал все возможное, — осторожно заметил прокурор.
— Да-да, я знаю, Сержио, вы наш преданный друг. Хорошо, что вы пришли на наши... на наш вечер.
— Не отчаивайтесь. История знает немало случаев, когда пропавшие без вести через много лет возвращались в отчий дом живыми и невредимыми.
— Да-да, вы правы, надо жить надеждой, — печально кивнула головой синьора Бернарди. — Пойдемте ужинать. Я хочу выпить за здоровье моего мальчика!
* * *
В иллюминатор были видны стоящие в ряд вдоль взлетной полосы санитарная машина с красными крестами и три «уазика», около которых толпились люди.
«Ишь ты, почетный караул — встречают Пастухова и его команду, — подумал я с усмешкой. — Что за помпа? К чему?»
Вертолет сел, люди двинулись к вертолету. Когда пилот заглушил винты, на борт поднялось, наверное, человек десять. Все они были в штатском.
— Пастухов? — обратился ко мне один из них, видимо главный.
— Да, — сказал я, уже чувствуя неладное.
— Вы и ваши люди арестованы.
Две пары крепких рук тут же вцепились мне в плечи.
— В чем дело? Предъявите постановление! — закричал я.
— Не волнуйтесь, оно будет предъявлено всем. И вам, и вашим людям, — спокойно сказал главный. На моих руках защелкнулись наручники.
* * *
...Нас вывели из вертолета и потащили к машинам. Я видел, как на борт поднялись люди с носилками — это за Доком. Интересно, а ему тоже будет предъявлено обвинение?
— Тут какая-то ошибка! Мы не совершали ничего противозаконного! — Честно говоря, у меня уже не было сил кричать, сопротивляться, пытаясь доказать свою правоту. Многодневный рейд по лесам и горам, сидение в засадах, сегодняшняя стрельба — все это безумно вымотало меня. Хотелось просто упасть — хоть на нары в тюрьме — и заснуть часов на десять.
Моих парней затолкали в «уазики» по двое, меня посадили одного. Ну конечно, они же считают меня главарем банды! Я стал лихорадочно соображать, что могло послужить причиной таких решительных действий со стороны ФСБ. В том, что нами занялась именно служба безопасности, я нисколько не сомневался. На ментов эти подтянутые парни явно не похожи.
Главный сел на переднее сиденье:
— Поехали!
«Уазик» понесся по аэродрому.
— У меня есть важная информация. Я по рации сообщал. Гамма-глобулин, который поступил в воюющие части...
— Пастухов, что ты лепишь, какая еще вакцина? — обернулся ко мне фээсбэшник.
— Я серьезно! Она заражена сибирской язвой. Прививка вызывет эпидемию в войсках.
— Ладно, мы проверим твою информацию, — кивнул он. — Можешь в двух словах объяснить, зачем ты ушел к боевикам? Ты же бывший капитан спецназа, мать твою так!
Ни черта они не проверят — это у него на морде написано! А когда проверят, уже будет поздно!
— Я не к боевикам ходил. Я Горагорскую базу боевиков хотел ликвидировать. Старший рассмеялся.
— Тебе бы в писатели пойти, Пастухов. Стиль фэнтэзи хорошо получится. — Он посерьезнел: — Ну и что, ликвидировал?
— Не смог. Это их ребята вакцину войскам подсунули. Не без помощи начальства, конечно.
— Да что ты заладил с этой своей вакциной? — сорвался фээсбэшник. — По нашим сведениям, боевики помиловали тебя и за миллион баксов пригласили в Чечню для проведения террористической операции против наших войск!
— Бред!
— Ну-ну, бредь дальше, Пастухов! — усмехнулся фээсбэшник. — Посмотрим, что ты завтра запоешь, когда мы тебе с полевыми командирами, которых ты инструктировал, очную ставочку устроим.
А вот это уже блеф! Они, конечно, могут «устроить» мне чеченских командиров, которые будут клясться и божиться, что я наемник, диверсант и еще черт знает кто, но это уже будет полный беспредел! Интересно, кому так срочно понадобилось упрятать меня за решетку? Добраться бы до телефона, позвонить Голубкову. Он быстро бы навел здесь порядок!.. Жаль, эти сволочи отобрали у меня сотовый еще в вертолете, когда надевали наручники...
— Куда мы едем?
— Что за глупый вопрос, Пастухов? В тюрьму, конечно. Она по тебе давно плачет.
Все понятно, разговаривать с такими бесполезно — эти подтянутые молодцы запрограммированы только на одно действие: сажать любым способом, а потом выбивать из арестованного любое нужное им, для их гребаной карьеры, признание.
Глава десятая. Быстрее молнии
— Стоять! Лицом к стене! Руки за спину! Стою, стою уже! Вертухай распахнул передо мной дверь камеры:
— Пошел!
Одиночка. Два на три, под потолком узкое окошко с жалюзи, через которое только небо видать. Значит, побоялись они меня даже с незнакомыми людьми вместе сажать. Вот, оказывается, какой я опасный тип! Ну-ну!
Можно, конечно, сидеть в одиночке, ходить на допросы и наблюдать за тем, как рассыпаются в прах все их фуфлыжные обвинения, но сейчас у меня на это времени нет. Надо людей спасать, а они, идиоты, все надеются, что меня сломают и запою я то, что им надо. Навели бы справки, что ли, если не знают, что не бывает в спецназе слабаков, а если и попадет какой нечаянно — тут же вылетит, как пробка.
Так-так-так. Надо успокоиться, взять себя в руки, подумать. Итальянца они, значит, с нами за компанию замели? Бедный Адриано. Пришлось ему в России хлебнуть горя: и бандитский зиндан, и застенки ФСБ! Ничего, зато будет о чем вспомнить на старости лет. С ним-то они быстро разберутся, отпустят. А моих парней будут крутить, в этом нет никаких сомнений.
Ну что ж... одиночка одиночкой, а руки у меня свободны. Пора действовать.
Я принялся барабанить в дверь кулаками:
— Откройте, откройте!
«Кормушка» поднялась, в проеме возникло широкоскулое лицо конвоира:
— Че орешь, гад?
— На допрос! Признание сделать хочу.
— На допрос? Быстро ты, сволочь, «поляну» просек! Боишься, что пожизненное дадут? Бойся-бойся. Ладно, сейчас узнаю. — «Кормушка» с грохотом захлопнулась.
Какой разговорчивый вертухай попался! Ну ладно, ему же хуже.
Через минуту конвоир глянул на меня в глазок, загремели запоры.
— Выходи, лицом к стене, руки за спину.
Я услышал, как он брякнул наручниками. Ну нет, больше со мной этот номер не пройдет! И кстати, самое время: сейчас все его внимание на моих руках, примеряется, чтобы наручники защелкнуть.
На! Я, резко повернувшись, боднул его головой в подбородок. По-моему, конвоир даже не успел понять, что случилось, грохнулся на пол. Ничего особенного — обычный боксерский удар, только не рукой, а головой, в которой, как известно, у людей самая прочная кость.
Наручники он защелкнуть не успел. Ну что ж, сейчас они ему самому пригодятся.
Я быстро втащил его за шкирку в камеру, начал торопливо расстегивать мундир. Роста мы примерно одного, а вот в талии... Ну ничего, главное — не забыть щеки надуть...
Я приковал его наручниками к кровати и вышел из камеры.
* * *
Тюряга была по всем правилам — коридор перегорожен решеткой, за которой стоял еще один вертухай с ключами. Я надвинул фуражку поглубже и опустил голову, как бы кивая ему. Главное, чтобы он не узнал меня раньше времени.
— Леха, а козел-то где? — спросил он, вставляя длинный ключ в замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Ты хочешь сказать, что вакцина с бактериологическим оружием уже в армии? — спросил я.
— Не чеченцев же они будут прививать! — усмехнулся Перегудов. — Я больше чем уверен, что все сопровождающие документы в полном порядке и вакцина уже поступила в медсанчасти. Командующий, наверное, уже и приказ о всеобщей вакцинации личного состава издал. Не хочет он эпидемии гепатита в войсках...
— Точно! — тут же вспомнил Мухин назаровскую папку.
— Что ж ты молчал, Док! — заорал я на него. — Они же всю нашу армию в сорок восемь часов кончат!
— Я не молчал. Я пытался выйти на связь, но рация не работала.
— Сейчас-то работает?
— Работает, — вздохнул Перегудов и посмотрел на свою распухшую, перебинтованную ногу.
Я торопливо схватил рацию, нажал на кнопку связи:
— Всем, кто слышит меня! Всем, кто слышит меня! Сообщите по всем медсанбатам и медчастям. Немедленно прекратите вакцинацию от гепатита! Вакцина содержит опасный вирус! — И отжал кнопку.
Сквозь шипение прорвался чей-то хриплый голос:
— Кто на связи?
Слышно было плохо — садилась батарея.
— Пастухов. Бывший капитан спецназа Пастухов, — уточнил я: мало ли Пастуховых сейчас шляется по Чечне! И спросил в свою очередь: — Кто на связи?
— На связи «воздушный извозчик». Идем к вам. Уточните ваши координаты.
— "Извозчик", «извозчик», вы поняли мою информацию? Немедленно доведите ее до медиков!
— Понял, понял, не суетись, Пастухов.
Я уточнил координаты и выключил рацию, чтобы батарея не села окончательно.
— Ну, мужики, теперь все в порядке, — улыбнулся я своей команде.
— Если это можно назвать порядком... — вздохнул Док.
Не узнавал я Перегудова, странный он какой-то стал. То ли на него так чеченский плен подействовал, то ли ранение... Про то, что он убил девушку-чеченку, я узнал много позже...
Наконец на горизонте показалось звено транспортных вертушек. Я вышел на дорогу и начал размахивать руками, чтобы привлечь внимание пилотов. Обычно в таких случаях применяются дымовые шашки. Во-первых, вертолетчик по дыму определяет, где свои, а где противник, во-вторых, ему обозначают место посадки. Но дымов у нас не было.
Меня заметили. Один вертолет начал снижаться, другой принялся кружить над дорогой.
От винтов поднялась пыль, запорошившая глаза. Мы подхватили Дока под руки и потащили к вертолету. Едва мы все заскочили внутрь, как вертушка начала быстро набирать высоту.
— Кто Пастухов? — крикнул пилот, сняв наушники и оборачиваясь к нам.
— Я Пастухов.
— Молодец! Это твои люди?
— Так точно. Мои.
Пилот кивнул и отвернулся. Он снова надел наушники и что-то произнес в микрофон, но я не слышал что.
Странно, зачем ему уточнять, кто из нас Пастухов?
Генуя, 2 августа, 18.14
Прокурор Сержио Адамо поднимался по широкой лестнице на второй этаж. Консьержка презрительно смотрела ему в спину. Он чувствовал этот взгляд, но не оборачивался.
Дверь прокурору открыла незнакомая синьора.
— Я...
— Да-да, я знаю, добрый вечер, — сказал синьор.
— Добрый вечер.
— Проходите, пожалуйста.
Дама провела прокурора в гостиную. Тут собралось все семейство Бернарди. Родители, тетки, дяди, кузины и кузены, приехали даже дальние родственники из Рима и Венеции.
Прокурор скромно опустился на краешек дивана. Он не хотел, чтобы на него обращали внимание. Но синьора Бернарди тут же его заметила и призывно махнула рукой:
— Идите сюда, что вы там сидите как бедный родственник!
Прокурор послушно поднялся и подошел к матери Адриано и поцеловал ей руку:
— Мне очень жаль, что все так вышло...
— Ах, оставьте! — неожиданно резко оборвала его синьора Бернарди. — Что теперь об этом говорить! — И повернулась к гостям: — Позвольте представить вам шефа моего сына синьора Адамо.
Родственники закивали ему. И вдруг прокурор поймал на себе чей-то ненавидящий взгляд. Он повернулся и увидел молодую девушку в джинсах. Она вдруг показала прокурору язык. Сержио смутился и покраснел.
— Никаких известий из России больше не было? — спросил Адамо у синьоры Бернарди.
— Нет-нет. Все так же. Две недели назад они мне говорили, что мой мальчик был убит при попытке к бегству, теперь говорят, что он пропал без вести. Они все время говорят разное, и нельзя понять: врут они на этот раз или нет.
— Русские всегда врут, — кивнул синьор Адамо. — Я предупреждал Адриано, что Россия — это болото, стоит только сделать неосторожный шаг — и тебя засосет в трясину с головой. Но он меня не слушал!
— Да-да, в этом вы правы — он очень упрямый. Это у него от деда, который всегда поступал как считал нужным и погиб от американской пули в сорок пятом. Какое несчастье, какое несчастье! А все из-за того, что мы не смогли быстро собрать эти чертовы два миллиона! Будь они прокляты, эти деньги! — По щекам синьоры Бернарди покатились крупные слезы.
— Вы же знаете, я со своей стороны сделал все возможное, — осторожно заметил прокурор.
— Да-да, я знаю, Сержио, вы наш преданный друг. Хорошо, что вы пришли на наши... на наш вечер.
— Не отчаивайтесь. История знает немало случаев, когда пропавшие без вести через много лет возвращались в отчий дом живыми и невредимыми.
— Да-да, вы правы, надо жить надеждой, — печально кивнула головой синьора Бернарди. — Пойдемте ужинать. Я хочу выпить за здоровье моего мальчика!
* * *
В иллюминатор были видны стоящие в ряд вдоль взлетной полосы санитарная машина с красными крестами и три «уазика», около которых толпились люди.
«Ишь ты, почетный караул — встречают Пастухова и его команду, — подумал я с усмешкой. — Что за помпа? К чему?»
Вертолет сел, люди двинулись к вертолету. Когда пилот заглушил винты, на борт поднялось, наверное, человек десять. Все они были в штатском.
— Пастухов? — обратился ко мне один из них, видимо главный.
— Да, — сказал я, уже чувствуя неладное.
— Вы и ваши люди арестованы.
Две пары крепких рук тут же вцепились мне в плечи.
— В чем дело? Предъявите постановление! — закричал я.
— Не волнуйтесь, оно будет предъявлено всем. И вам, и вашим людям, — спокойно сказал главный. На моих руках защелкнулись наручники.
* * *
...Нас вывели из вертолета и потащили к машинам. Я видел, как на борт поднялись люди с носилками — это за Доком. Интересно, а ему тоже будет предъявлено обвинение?
— Тут какая-то ошибка! Мы не совершали ничего противозаконного! — Честно говоря, у меня уже не было сил кричать, сопротивляться, пытаясь доказать свою правоту. Многодневный рейд по лесам и горам, сидение в засадах, сегодняшняя стрельба — все это безумно вымотало меня. Хотелось просто упасть — хоть на нары в тюрьме — и заснуть часов на десять.
Моих парней затолкали в «уазики» по двое, меня посадили одного. Ну конечно, они же считают меня главарем банды! Я стал лихорадочно соображать, что могло послужить причиной таких решительных действий со стороны ФСБ. В том, что нами занялась именно служба безопасности, я нисколько не сомневался. На ментов эти подтянутые парни явно не похожи.
Главный сел на переднее сиденье:
— Поехали!
«Уазик» понесся по аэродрому.
— У меня есть важная информация. Я по рации сообщал. Гамма-глобулин, который поступил в воюющие части...
— Пастухов, что ты лепишь, какая еще вакцина? — обернулся ко мне фээсбэшник.
— Я серьезно! Она заражена сибирской язвой. Прививка вызывет эпидемию в войсках.
— Ладно, мы проверим твою информацию, — кивнул он. — Можешь в двух словах объяснить, зачем ты ушел к боевикам? Ты же бывший капитан спецназа, мать твою так!
Ни черта они не проверят — это у него на морде написано! А когда проверят, уже будет поздно!
— Я не к боевикам ходил. Я Горагорскую базу боевиков хотел ликвидировать. Старший рассмеялся.
— Тебе бы в писатели пойти, Пастухов. Стиль фэнтэзи хорошо получится. — Он посерьезнел: — Ну и что, ликвидировал?
— Не смог. Это их ребята вакцину войскам подсунули. Не без помощи начальства, конечно.
— Да что ты заладил с этой своей вакциной? — сорвался фээсбэшник. — По нашим сведениям, боевики помиловали тебя и за миллион баксов пригласили в Чечню для проведения террористической операции против наших войск!
— Бред!
— Ну-ну, бредь дальше, Пастухов! — усмехнулся фээсбэшник. — Посмотрим, что ты завтра запоешь, когда мы тебе с полевыми командирами, которых ты инструктировал, очную ставочку устроим.
А вот это уже блеф! Они, конечно, могут «устроить» мне чеченских командиров, которые будут клясться и божиться, что я наемник, диверсант и еще черт знает кто, но это уже будет полный беспредел! Интересно, кому так срочно понадобилось упрятать меня за решетку? Добраться бы до телефона, позвонить Голубкову. Он быстро бы навел здесь порядок!.. Жаль, эти сволочи отобрали у меня сотовый еще в вертолете, когда надевали наручники...
— Куда мы едем?
— Что за глупый вопрос, Пастухов? В тюрьму, конечно. Она по тебе давно плачет.
Все понятно, разговаривать с такими бесполезно — эти подтянутые молодцы запрограммированы только на одно действие: сажать любым способом, а потом выбивать из арестованного любое нужное им, для их гребаной карьеры, признание.
Глава десятая. Быстрее молнии
— Стоять! Лицом к стене! Руки за спину! Стою, стою уже! Вертухай распахнул передо мной дверь камеры:
— Пошел!
Одиночка. Два на три, под потолком узкое окошко с жалюзи, через которое только небо видать. Значит, побоялись они меня даже с незнакомыми людьми вместе сажать. Вот, оказывается, какой я опасный тип! Ну-ну!
Можно, конечно, сидеть в одиночке, ходить на допросы и наблюдать за тем, как рассыпаются в прах все их фуфлыжные обвинения, но сейчас у меня на это времени нет. Надо людей спасать, а они, идиоты, все надеются, что меня сломают и запою я то, что им надо. Навели бы справки, что ли, если не знают, что не бывает в спецназе слабаков, а если и попадет какой нечаянно — тут же вылетит, как пробка.
Так-так-так. Надо успокоиться, взять себя в руки, подумать. Итальянца они, значит, с нами за компанию замели? Бедный Адриано. Пришлось ему в России хлебнуть горя: и бандитский зиндан, и застенки ФСБ! Ничего, зато будет о чем вспомнить на старости лет. С ним-то они быстро разберутся, отпустят. А моих парней будут крутить, в этом нет никаких сомнений.
Ну что ж... одиночка одиночкой, а руки у меня свободны. Пора действовать.
Я принялся барабанить в дверь кулаками:
— Откройте, откройте!
«Кормушка» поднялась, в проеме возникло широкоскулое лицо конвоира:
— Че орешь, гад?
— На допрос! Признание сделать хочу.
— На допрос? Быстро ты, сволочь, «поляну» просек! Боишься, что пожизненное дадут? Бойся-бойся. Ладно, сейчас узнаю. — «Кормушка» с грохотом захлопнулась.
Какой разговорчивый вертухай попался! Ну ладно, ему же хуже.
Через минуту конвоир глянул на меня в глазок, загремели запоры.
— Выходи, лицом к стене, руки за спину.
Я услышал, как он брякнул наручниками. Ну нет, больше со мной этот номер не пройдет! И кстати, самое время: сейчас все его внимание на моих руках, примеряется, чтобы наручники защелкнуть.
На! Я, резко повернувшись, боднул его головой в подбородок. По-моему, конвоир даже не успел понять, что случилось, грохнулся на пол. Ничего особенного — обычный боксерский удар, только не рукой, а головой, в которой, как известно, у людей самая прочная кость.
Наручники он защелкнуть не успел. Ну что ж, сейчас они ему самому пригодятся.
Я быстро втащил его за шкирку в камеру, начал торопливо расстегивать мундир. Роста мы примерно одного, а вот в талии... Ну ничего, главное — не забыть щеки надуть...
Я приковал его наручниками к кровати и вышел из камеры.
* * *
Тюряга была по всем правилам — коридор перегорожен решеткой, за которой стоял еще один вертухай с ключами. Я надвинул фуражку поглубже и опустил голову, как бы кивая ему. Главное, чтобы он не узнал меня раньше времени.
— Леха, а козел-то где? — спросил он, вставляя длинный ключ в замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38