Он заковылял вперед. Танцующая в зале публика остановилась. Женщина, к которой он подошел, в длинном, сверкающем, дорогом вечернем платье, посмотрела на него с изумлением и в страхе поднесла руки к лицу, увидев безобразный шрам на месте левого глаза. Она в ужасе закрыла рот, но не закричала, а лишь отступила назад и прислонилась к стене, едва не уронив зеркало в причудливой раме.
Фрост проследовал мимо перепуганной женщины в глубь танцевального зала и от тепла, запаха разгоряченных тел и яркого света в голове у него все поплыло. Он покачнулся и с шумом упал лицом вниз на ступеньку небольшой сцены. Раздались перепуганные женские крики. Хэнк хотел попросить их замолчать, так как ему не была слышна музыка, но не успел и погрузился в темноту.
Фрост открыл глаз, поднял руку к голове, раскалывающейся от боли, и увидел в ладони свою повязку. Самое главное — пальцы шевелились, они еще немного покалывали, но имели вполне нормальный цвет и, значит, гангрены можно было не опасаться. Он приподнялся и подвигал ногами и ступнями — те повиновались. Хэнк с удовлетворением откинулся на подушку и почувствовал, как от напряжения закружилась голова. Через несколько минут он снова открыл глаз. В восьми футах над ним нависал грубый бетонный потолок. Повернувшись, капитан с удивлением увидел, что кушетка, на которой он лежит, находится в небольшой нише, загороженной толстой металлической решеткой.
— Интересно, в какое это я дерьмо вляпался? — пробормотал он.
— Что ты там сказал, американец? — неожиданно раздался громкий голос с сильным немецким акцентом, похожим на тот, который был у оператора подъемника.
Хэнк приподнялся на локтях и увидел по другую сторону решетки офицера полиции, сидящего за пустым столом и листающего журнал с фотографиями девочек. Фрост с трудом сел на постели и прислонился спиной к холодной стене.
— Я сказал — дерьмо, по-немецки это будет, по-моему, “шайсе”.
Полицейский понимающе кивнул и снова углубился в журнал.
Капитан покопался в карманах, нашел сигареты, но зажигалка пропала.
— Эй, — окликнул он офицера, — спичек не найдется, приятель?
Тот повернулся, пожал плечами и, положив журнал на стол, подошел к камере.
— На, можешь оставить себе, только не устрой самосожжение, — сказал он, вручая Фросту коробок спичек.
Хэнк кивнул, прикурил, повернулся к стене и надел повязку на глаз. Полицейский остался стоять у решетки, с интересом поглядывая на него.
— Слышишь, американец, я понимаю, что это не мое дело, но как ты умудрился потерять глаз?
— Что? Глаз? — усмехнулся Фрост.
— Ну да, кто тебе его выбил?
— Ну, о чем тут рассказывать, история довольно печальная, — заговорщически начал капитан. — Хотя после нее я, конечно, засадил в тюрьму владельца фабрики по производству рубашек и зажил припеваючи. Давно это было. Решил я жениться, пригласили всех родственников со стороны невесты, всех моих друзей и старых товарищей по оружию. Я даже купил себе смокинг, невеста помогла выбрать. По крайней мере, она считалась невестой до того, как произошла эта страшная трагедия. Несчастье случилось в день свадебной церемонии. Клауделия — так ее звали — выглядела словно фея в белом кружевном платье. Ах… И вот мы стояли перед священником, и моя невеста уже приготовилась сказать: “Да, согласна”, как вдруг пошел дождь. Да, я забыл сказать, венчание происходило на открытом воздухе, потому что Клауделия очень любила заниматься всем на природе. Ха-ха-ха. Так вот, пошел дождь, но мы решили закончить церемонию, оставалось совсем немного. Священник уже завершал венчание и готов был объявить нас мужем и женой, как вдруг хлынул настоящий ливень. Воротник моей рубашки промок и неожиданно стал быстро давать усадку. Я даже не успел расстегнуть верхнюю пуговицу, а лишь повернулся к Клауделии, как произошло ужасное несчастье. Воротник так сжал мою шею, что от напряжения левый глаз вылез на лоб и упал прямо в букет невесты. Ну, об остальном ты можешь догадаться сам. Меня тут же отвезли в больницу и, в конце концов, спасли жизнь. Но Клауделия была так потрясена происшедшим, что как мне потом говорил психиатр, у нее развился патологический страх по отношению к мужчинам, носящим рубашки. Вскоре она вступила в общество нудистов. Бедная Клауделия, — вздохнул Фрост. — Я недавно слышал, что ее новый дружок решил надеть свитер с узким горлом и умер от удушья.
Капитан взглянул на полицейского, тот, не отрываясь, смотрел на него с озадаченным видом.
— Это все правда, американец?
— О, да, — подтвердил Фрост, кивнув головой. — Без шайсе.
В это время дверь в помещение открылась, охранник с неожиданной прытью рванул к столу и засунул журнал под форменную куртку. В комнату вошел еще один полицейский и за ним человек, очень похожий на американца, в дорогом пальто и строгом костюме под ним. Он что-то сказал по-немецки и охранники вышли.
Фрост стоял у решетки и наблюдал за происходящим. Человек повернулся к нему и произнес:
— Так, так, капитан Фрост, похоже, даром время ты в горах не терял. Меня зовут Халстон, я — сотрудник службы безопасности государственного департамента США.
Он подошел к камере и показал довольно впечатляющее удостоверение.
— Я бы вас пригласил к себе, но… — ответил Фрост, показывая на решетку.
— Понимаю, — вздохнул американец. — Везет тебе, капитан. Ты не представляешь, в какое дерьмо вляпался, но если поведешь себя правильно, выйдешь из него чистеньким и пахнущим, как роза.
— Я предпочитаю жасмин, — заходил вдоль решетки Фрост. — Так что же все-таки произошло в горах?
— Ладно, шутки в сторону. Нам известно, что ты стал свидетелем политического убийства, сам прикончил четырех мужчин и женщину и разломал вагон подъемника. Полиция легко может засадить тебя за решетку, но если согласишься сотрудничать, я тебя выручу.
— Неужели я убил ваших ребят или агентов ЦРУ?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил представитель госдепа. — По политическим мотивам застрелили Мигеля Агилара-Гарсиа. Он был вторым по значимости руководителем военной хунты, которая сейчас находится у власти в Монте-Асуль — маленькой латиноамериканской стране. Хотя правительство США и не одобряет кое-что в политике, проводимой хунтой, оно считает Монте-Асуль дружественной страной и не хотело бы иметь никаких проблем с ее руководителями. Так вот, Агилара-Гарсиа находился здесь, в Швейцарии, по двум причинам. Первое — он заключил контракт на поставку оружия и второе — хотел встретиться с тобой.
— Со мной? Зачем? Он искал наемников?
— В Монте-Асуль существует очень большая проблема с террористами, — американец подтянул ногой стул и сел на него верхом перед камерой. — Честно говоря, им приходится покупать оружие здесь, потому что наше правительство отказывается предоставить хунте военную помощь, пока она не смягчит свой режим и не восстановит права человека. Дела у них в стране так плохи, что руководство даже не может доверять никому из своих. Агилар хотел предложить тебе подобрать небольшой отряд наемников для охраны правительственного дворца и телохранителей для брата Агилара — президента Монте-Асуль, генерала Филиппе Мендоза Агилара-Гарсиа.
— А не поторопились ли вы, ребята, с эмбарго на вооружение для Монте-Асуль? Насколько я знаю, эта страна занимает стратегическое положение в Центральной Америке и открывает путь на Мексику и Карибский бассейн для коммунистических дружков Фиделя Кастро.
— Может быть, Монте-Асуль и занимает стратегически важное положение, но мы не оказываем помощь правительствам, запятнавшим себя массовыми казнями всех, кто подозревается в терроризме. Неофициально мы поддерживаем право хунты на любую форму защиты и не желаем ничего плохого руководителям этой страны — хотя они и не были избраны народом. Поэтому мы хотим, чтобы ты принял это предложение и стал охранять президента Агилара-Гарсиа. Он нуждается в защите, особенно после гибели брата. Если согласишься, то сразу получишь тридцать пять тысяч долларов — можешь представить, насколько мы в этом заинтересованы. На всякий случай, мы сами подберем группу наемников, о которой тебя должен попросить президент. Кроме этой суммы ты, естественно, будешь получать зарплату и от хунты. Капитан, мы позволили себе негласно проверить твой текущий счет и увидели, что тебе похвастаться нечем. А теперь представь, чего нам будет стоить вызволить тебя из этой тюрьмы — видишь, как мы тебя ценим? И все это — всего лишь за одну маленькую услугу, — он немного помолчал для большей убедительности и закончил, — когда будешь в Монте-Асуль, возможно, правительство США обратится с просьбой выполнить одно задание, совершенно не относящееся к твоим прямым профессиональным обязанностям.
— Я не собираюсь убивать того, кто наймет меня на работу. Если задание будет заключаться в этом, то можете оставить меня гнить в тюрьме.
— Фрост, государственный департамент никогда не попросит гражданина США о подобном.
— Ерунда, — громко произнес Фрост.
— Капитан, я имел в виду совершенно другое — может понадобиться отряд опытных и верных профессионалов просто для охраны. Я ничего не говорил о насилии. Какие убийства? Выбросите эту чепуху из головы. Ну так что, — вкрадчиво произнес американец. — Вызывать мне полицейского с ключом или уходить?
Фрост посмотрел на него и отрубил:
— И пусть он не забудет вернуть мне зажигалку и нож. Он прикурил и оставил коробок спичек у решетки для следующего заключенного.
Глава третья
Оглушительный рев реактивных двигателей казался еще громче в ясном морозном воздухе, когда рано утром Фрост стоял у взлетной полосы международного сектора аэропорта в Цюрихе. На самолет грузили серый цинковый гроб с телом брата президента Агилара-Гарсиа. Ответственный за погрузку кивнул ему, капитан запахнул полы нового плаща и направился к трапу. Он успел замерзнуть и, дрожа, с радостью представил, что через некоторое время будет в тысячах милях к югу, в жарких тропиках.
Он поднялся по ступенькам, и стюардесса провела его на место, взяла плащ, аккуратно сложила его и засунула в шкафчик над головой. Дорожная сумка и чемодан капитана уже находились в багажном отделении, там же был его браунинг, с которым он не расставался.
Двигатели перешли на повышенную ноту, дверь закрыли, и самолет стал выруливать на взлетную полосу. Фрост откинулся на спинку кресла. Он вспомнил, как посетил мексиканское посольство в Цюрихе, чтобы официально выразить соболезнование по поводу гибели выдающегося политического деятеля Монте-Асуль — дипломатические интересы этой маленькой страны в некоторых крупных столицах представляла Мексика. В этот же день капитана нашли и пригласили снова прибыть в посольство — ему будет лично звонить президент Агилар-Гарсиа. Он пригласил Фроста прилететь в Монте-Асуль тем же траурным самолетом, где ему лично будет выражена благодарность за справедливое возмездие убийцам несчастного. Фрост, конечно, согласился. Ему удалось разузнать у сотрудника госдепа, что хотя официально правительство США якобы и не знало ничего о личностях убийц, но неофициально предполагало, что это были инспирированные Фиделем Кастро террористы из Монте-Асуль. Хэнк встряхнул головой и решил больше ни о чем серьезном не думать — он чувствовал себя уставшим и, как никогда раньше, его согревала мысль о теплой солнечной погоде, которая встретит его в Латинской Америке. Однако стоило ему закрыть глаз и погрузиться в дремоту, как мысли упорно возвращались к заснеженным горам, где его самого едва не настигла смерть. От нее он сумел уйти, а вот от мороза — нет, запомнив его на всю жизнь. Фрост улыбнулся в полусне, уловив странную связь между приключением в горах и своей фамилией, означающей на английском “Мороз”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Фрост проследовал мимо перепуганной женщины в глубь танцевального зала и от тепла, запаха разгоряченных тел и яркого света в голове у него все поплыло. Он покачнулся и с шумом упал лицом вниз на ступеньку небольшой сцены. Раздались перепуганные женские крики. Хэнк хотел попросить их замолчать, так как ему не была слышна музыка, но не успел и погрузился в темноту.
Фрост открыл глаз, поднял руку к голове, раскалывающейся от боли, и увидел в ладони свою повязку. Самое главное — пальцы шевелились, они еще немного покалывали, но имели вполне нормальный цвет и, значит, гангрены можно было не опасаться. Он приподнялся и подвигал ногами и ступнями — те повиновались. Хэнк с удовлетворением откинулся на подушку и почувствовал, как от напряжения закружилась голова. Через несколько минут он снова открыл глаз. В восьми футах над ним нависал грубый бетонный потолок. Повернувшись, капитан с удивлением увидел, что кушетка, на которой он лежит, находится в небольшой нише, загороженной толстой металлической решеткой.
— Интересно, в какое это я дерьмо вляпался? — пробормотал он.
— Что ты там сказал, американец? — неожиданно раздался громкий голос с сильным немецким акцентом, похожим на тот, который был у оператора подъемника.
Хэнк приподнялся на локтях и увидел по другую сторону решетки офицера полиции, сидящего за пустым столом и листающего журнал с фотографиями девочек. Фрост с трудом сел на постели и прислонился спиной к холодной стене.
— Я сказал — дерьмо, по-немецки это будет, по-моему, “шайсе”.
Полицейский понимающе кивнул и снова углубился в журнал.
Капитан покопался в карманах, нашел сигареты, но зажигалка пропала.
— Эй, — окликнул он офицера, — спичек не найдется, приятель?
Тот повернулся, пожал плечами и, положив журнал на стол, подошел к камере.
— На, можешь оставить себе, только не устрой самосожжение, — сказал он, вручая Фросту коробок спичек.
Хэнк кивнул, прикурил, повернулся к стене и надел повязку на глаз. Полицейский остался стоять у решетки, с интересом поглядывая на него.
— Слышишь, американец, я понимаю, что это не мое дело, но как ты умудрился потерять глаз?
— Что? Глаз? — усмехнулся Фрост.
— Ну да, кто тебе его выбил?
— Ну, о чем тут рассказывать, история довольно печальная, — заговорщически начал капитан. — Хотя после нее я, конечно, засадил в тюрьму владельца фабрики по производству рубашек и зажил припеваючи. Давно это было. Решил я жениться, пригласили всех родственников со стороны невесты, всех моих друзей и старых товарищей по оружию. Я даже купил себе смокинг, невеста помогла выбрать. По крайней мере, она считалась невестой до того, как произошла эта страшная трагедия. Несчастье случилось в день свадебной церемонии. Клауделия — так ее звали — выглядела словно фея в белом кружевном платье. Ах… И вот мы стояли перед священником, и моя невеста уже приготовилась сказать: “Да, согласна”, как вдруг пошел дождь. Да, я забыл сказать, венчание происходило на открытом воздухе, потому что Клауделия очень любила заниматься всем на природе. Ха-ха-ха. Так вот, пошел дождь, но мы решили закончить церемонию, оставалось совсем немного. Священник уже завершал венчание и готов был объявить нас мужем и женой, как вдруг хлынул настоящий ливень. Воротник моей рубашки промок и неожиданно стал быстро давать усадку. Я даже не успел расстегнуть верхнюю пуговицу, а лишь повернулся к Клауделии, как произошло ужасное несчастье. Воротник так сжал мою шею, что от напряжения левый глаз вылез на лоб и упал прямо в букет невесты. Ну, об остальном ты можешь догадаться сам. Меня тут же отвезли в больницу и, в конце концов, спасли жизнь. Но Клауделия была так потрясена происшедшим, что как мне потом говорил психиатр, у нее развился патологический страх по отношению к мужчинам, носящим рубашки. Вскоре она вступила в общество нудистов. Бедная Клауделия, — вздохнул Фрост. — Я недавно слышал, что ее новый дружок решил надеть свитер с узким горлом и умер от удушья.
Капитан взглянул на полицейского, тот, не отрываясь, смотрел на него с озадаченным видом.
— Это все правда, американец?
— О, да, — подтвердил Фрост, кивнув головой. — Без шайсе.
В это время дверь в помещение открылась, охранник с неожиданной прытью рванул к столу и засунул журнал под форменную куртку. В комнату вошел еще один полицейский и за ним человек, очень похожий на американца, в дорогом пальто и строгом костюме под ним. Он что-то сказал по-немецки и охранники вышли.
Фрост стоял у решетки и наблюдал за происходящим. Человек повернулся к нему и произнес:
— Так, так, капитан Фрост, похоже, даром время ты в горах не терял. Меня зовут Халстон, я — сотрудник службы безопасности государственного департамента США.
Он подошел к камере и показал довольно впечатляющее удостоверение.
— Я бы вас пригласил к себе, но… — ответил Фрост, показывая на решетку.
— Понимаю, — вздохнул американец. — Везет тебе, капитан. Ты не представляешь, в какое дерьмо вляпался, но если поведешь себя правильно, выйдешь из него чистеньким и пахнущим, как роза.
— Я предпочитаю жасмин, — заходил вдоль решетки Фрост. — Так что же все-таки произошло в горах?
— Ладно, шутки в сторону. Нам известно, что ты стал свидетелем политического убийства, сам прикончил четырех мужчин и женщину и разломал вагон подъемника. Полиция легко может засадить тебя за решетку, но если согласишься сотрудничать, я тебя выручу.
— Неужели я убил ваших ребят или агентов ЦРУ?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил представитель госдепа. — По политическим мотивам застрелили Мигеля Агилара-Гарсиа. Он был вторым по значимости руководителем военной хунты, которая сейчас находится у власти в Монте-Асуль — маленькой латиноамериканской стране. Хотя правительство США и не одобряет кое-что в политике, проводимой хунтой, оно считает Монте-Асуль дружественной страной и не хотело бы иметь никаких проблем с ее руководителями. Так вот, Агилара-Гарсиа находился здесь, в Швейцарии, по двум причинам. Первое — он заключил контракт на поставку оружия и второе — хотел встретиться с тобой.
— Со мной? Зачем? Он искал наемников?
— В Монте-Асуль существует очень большая проблема с террористами, — американец подтянул ногой стул и сел на него верхом перед камерой. — Честно говоря, им приходится покупать оружие здесь, потому что наше правительство отказывается предоставить хунте военную помощь, пока она не смягчит свой режим и не восстановит права человека. Дела у них в стране так плохи, что руководство даже не может доверять никому из своих. Агилар хотел предложить тебе подобрать небольшой отряд наемников для охраны правительственного дворца и телохранителей для брата Агилара — президента Монте-Асуль, генерала Филиппе Мендоза Агилара-Гарсиа.
— А не поторопились ли вы, ребята, с эмбарго на вооружение для Монте-Асуль? Насколько я знаю, эта страна занимает стратегическое положение в Центральной Америке и открывает путь на Мексику и Карибский бассейн для коммунистических дружков Фиделя Кастро.
— Может быть, Монте-Асуль и занимает стратегически важное положение, но мы не оказываем помощь правительствам, запятнавшим себя массовыми казнями всех, кто подозревается в терроризме. Неофициально мы поддерживаем право хунты на любую форму защиты и не желаем ничего плохого руководителям этой страны — хотя они и не были избраны народом. Поэтому мы хотим, чтобы ты принял это предложение и стал охранять президента Агилара-Гарсиа. Он нуждается в защите, особенно после гибели брата. Если согласишься, то сразу получишь тридцать пять тысяч долларов — можешь представить, насколько мы в этом заинтересованы. На всякий случай, мы сами подберем группу наемников, о которой тебя должен попросить президент. Кроме этой суммы ты, естественно, будешь получать зарплату и от хунты. Капитан, мы позволили себе негласно проверить твой текущий счет и увидели, что тебе похвастаться нечем. А теперь представь, чего нам будет стоить вызволить тебя из этой тюрьмы — видишь, как мы тебя ценим? И все это — всего лишь за одну маленькую услугу, — он немного помолчал для большей убедительности и закончил, — когда будешь в Монте-Асуль, возможно, правительство США обратится с просьбой выполнить одно задание, совершенно не относящееся к твоим прямым профессиональным обязанностям.
— Я не собираюсь убивать того, кто наймет меня на работу. Если задание будет заключаться в этом, то можете оставить меня гнить в тюрьме.
— Фрост, государственный департамент никогда не попросит гражданина США о подобном.
— Ерунда, — громко произнес Фрост.
— Капитан, я имел в виду совершенно другое — может понадобиться отряд опытных и верных профессионалов просто для охраны. Я ничего не говорил о насилии. Какие убийства? Выбросите эту чепуху из головы. Ну так что, — вкрадчиво произнес американец. — Вызывать мне полицейского с ключом или уходить?
Фрост посмотрел на него и отрубил:
— И пусть он не забудет вернуть мне зажигалку и нож. Он прикурил и оставил коробок спичек у решетки для следующего заключенного.
Глава третья
Оглушительный рев реактивных двигателей казался еще громче в ясном морозном воздухе, когда рано утром Фрост стоял у взлетной полосы международного сектора аэропорта в Цюрихе. На самолет грузили серый цинковый гроб с телом брата президента Агилара-Гарсиа. Ответственный за погрузку кивнул ему, капитан запахнул полы нового плаща и направился к трапу. Он успел замерзнуть и, дрожа, с радостью представил, что через некоторое время будет в тысячах милях к югу, в жарких тропиках.
Он поднялся по ступенькам, и стюардесса провела его на место, взяла плащ, аккуратно сложила его и засунула в шкафчик над головой. Дорожная сумка и чемодан капитана уже находились в багажном отделении, там же был его браунинг, с которым он не расставался.
Двигатели перешли на повышенную ноту, дверь закрыли, и самолет стал выруливать на взлетную полосу. Фрост откинулся на спинку кресла. Он вспомнил, как посетил мексиканское посольство в Цюрихе, чтобы официально выразить соболезнование по поводу гибели выдающегося политического деятеля Монте-Асуль — дипломатические интересы этой маленькой страны в некоторых крупных столицах представляла Мексика. В этот же день капитана нашли и пригласили снова прибыть в посольство — ему будет лично звонить президент Агилар-Гарсиа. Он пригласил Фроста прилететь в Монте-Асуль тем же траурным самолетом, где ему лично будет выражена благодарность за справедливое возмездие убийцам несчастного. Фрост, конечно, согласился. Ему удалось разузнать у сотрудника госдепа, что хотя официально правительство США якобы и не знало ничего о личностях убийц, но неофициально предполагало, что это были инспирированные Фиделем Кастро террористы из Монте-Асуль. Хэнк встряхнул головой и решил больше ни о чем серьезном не думать — он чувствовал себя уставшим и, как никогда раньше, его согревала мысль о теплой солнечной погоде, которая встретит его в Латинской Америке. Однако стоило ему закрыть глаз и погрузиться в дремоту, как мысли упорно возвращались к заснеженным горам, где его самого едва не настигла смерть. От нее он сумел уйти, а вот от мороза — нет, запомнив его на всю жизнь. Фрост улыбнулся в полусне, уловив странную связь между приключением в горах и своей фамилией, означающей на английском “Мороз”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20