Двойные створчатые застекленные двери с обеих сторон камина вели в соседнее помещение. Посередине стены одиноко висела винтовка — старинный “Винчестер” рычажного действия. По очертаниям патронника и выступающему магазину Эйб узнал в нем модель 1895 года.
— Мой отец пользовался им в Техасе еще до первой мировой войны, — неожиданно прокомментировал Хьюз.
Кроссу стало интересно, так ли хорошо Хьюз читает мысли, как слова по губам.
— Он до сих пор стреляет, но нужно быть аккуратным и пользоваться неполными зарядами. Мне не хотелось бы испортить его. У Тедди Рузвельта была такая же винтовка. Но у нее был укороченный приклад.
— Да, конечно, — кивнул Кросс, плюхнувшись в середину коричневого уголка, расположенного так, что камин, любая из двух двойных дверей и телевизор с большим экраном были хорошо видны Эйбу. Телевизор являлся частью электронной системы, стоявшей в дальнем углу. В систему входили две стереоколонки, что-то похожее на два видеомагнитофона, проигрыватель, кассетная дека и проигрыватель компакт-дисков. На дубовом журнальном столике, покрытом стеклом, Кросс заметил пепельницу. Столик в углу мягкого дивана делил его на два крыла.
Кросс закурил, воспользовавшись зажигалкой Либрая, чтобы сохранить газ в своей “Зиппо”.
— Пусть эта сигарета будет для тебя последней на некоторое время, парень. Тебе еще потребуются твои легкие.
— Но я бегаю хорошо. Возможно, смогу перегнать вас, — но Кросс чувствовал, что он ошибается.
Хьюз повернулся к нему и сделал выразительный жест локтем. Кожа руки была неестественно темной по сравнению с цветом волос. Он улыбнулся:
— Посмотрим. После ужина я предлагаю лечь пораньше. Я знаю, что для пианиста ночной забегаловки это слишком рано, но в 4.00 у нас подъем для пробежки. Ты, вероятно, обратил внимание, — Хьюз снова улыбнулся, — что вокруг этого дома ландшафт далеко не ровный. Я надеюсь, тебе нравится бегать по холмам. Сейчас у меня готовятся спагетти, а также соус средней остроты с незнакомым тебе вкусом. Мучное является прекрасным средством для пополнения организма углеводами, которые тебе потребуются. Что касается спиртного, парень, у нас есть пиво. И вообще, есть все необходимое в разумных пределах, а остальное спрятано так далеко, что ты не найдешь.
Кросс выпустил дым через нос.
— Ты, наверное, расстроишься, если я не стану искать все то, недозволенное? Не так ли?
Хьюз облокотился на каминную доску. Она была заставлена от начала до конца призами за стрельбу из пистолета, из лука, массой фотографий в рамках.
— Честно говоря, Эйб, я рассчитываю на тебя. Из вас троих ты будешь самый жизнеспособный и самый незаменимый. И поэтому ты прибыл сюда раньше других. Остальные двое очень хорошие ребята. Но только ты и я имеем богатый боевой опыт или вообще опыт работы за линией фронта. Последний раз, когда мы встречались с тобой, я преподавал курс “Взрывное дело”, ты был очень вежливым молодым морским офицером, хотя и очень агрессивным, и твоя речь служила образцом литературного английского языка. Но за последние пять лет самообвинений в гибели 118 пассажиров ты превратился, как оказывается, в задницу. И, к тому же, сквернословящую. Я расцениваю это как излишнюю компенсацию за самоуничижение. Ты хочешь показать себя крутым парнем, доказать, что ты настолько силен, что тебя не трогает гибель 118 человек. Ты здесь не для того, чтобы я занимался психическим лечением или спасением твоей души. Ты находишься здесь для того, чтобы снова стать полезным в деле, которое тебе удавалось лучше, чем другим.
— А у вас есть рояль?
— Как ни странно, есть. Надеюсь, пианино тебя устроит? Рояль сложно было бы затянуть сюда в горы. Я привез пианино специально для тебя, чтобы мы могли коротать вечера, распевая любимые старые песни.
Кросс затушил сигарету.
— А где пиво?
Глава 5
Знакомый “мерседес” со знакомым водителем появился опять. Но в этот раз Кросс стоял на крыльце рядом с Дарвином Хьюзом. Из машины вышли два человека — негр и белый. “Мерседес” уехал, а эти двое подошли к крыльцу.
Черный был высоким, худощавым, с хорошо развитой мускулатурой, выделявшейся из-под трикотажной рубахи с коротким рукавом. Он представился:
— Люис Бэбкок, сэр.
Белый был такого же роста, что и Бэбкок, с руками, которые могли бы принести ему состояние, участвуй он в конкурсах по бодибилдингу, и с шеей, исчезающей в неимоверно огромных плечах. Он провел руками по вьющимся седым волосам и улыбнулся.
— А я Джефф Файнберг, сэр. Приятно познакомиться с вами.
— Это Эйб Кросс, господа. И нам обоим тоже приятно познакомиться с вами. Давайте войдем и немного побеседуем с вами. — Хьюз повернулся и вошел в дом.
Кросс подошел к бару, к своему удовлетворению заметив, что Хьюз заполнил все пустые ниши бара бутылками виски, водки, скотча, рома и джина. “Это признак доверия”, — подумал он. Налив себе имбирного пива, он спросил:
— Хотите выпить?
Бэбкок поставил на пол свою дорожную сумку и чемодан и, засунув руки в карманы, подошел к бару, передвигаясь грациозно, как кошка. Его волосы были коротко острижены. У него был высокий лоб, правильные черты лица, цвет кожи скорее насыщенно-коричневый, чем черный.
— Я бы выпил имбирного пива.
Кросс кивнул и, наполнив стаканы льдом, начал разливать пиво. К ним присоединился Хьюз, а затем — Файнберг. Хьюз взял “Майклоб”, и Файнберг попросил того же.
— О деталях мы поговорим сегодня вечером после ужина. Я занимаюсь приготовлением пищи и намерен продолжить свое занятие. Но теперь нас четверо, и я хотел бы попросить, чтобы вы немного помогли мне потом убрать. Если в двух словах, то нам четверым необходимо выполнить почти невыполнимое задание. Мы должны до полного автоматизма отрепетировать отдельные элементы этого задания. Затем вы уедете и попытаетесь выполнить эту работу. У вас почти нет шансов выжить. Но кто знает... А сейчас Кросс покажет вам ваши комнаты. Если что-нибудь будет нужно, скажите. — Дарвин Хьюз взял стакан с пивом и ушел. Кросс обратил внимание, что оба вновь прибывших посмотрели тому вслед.
На ужин снова были спагетти. Углеводы, и поэтому Кросс предположил, что утром их ждет трудный забег. После ужина и уборки они собрались в большой комнате. Солнце садилось над балконом, с которого открывался вид на долину. Хьюз стоял на своем “подиуме” возле каминной доски. Кросс потягивал пиво. Файнберг тоже, а Бэбкок — водку со льдом. Эйб заметил, что негр изучает бутылку.
— Нам необходимо узнать друг друга. Я начну. Если я что-либо опущу, то это значит, что я вернусь к этому позже. Во время второй мировой войны я был самым молодым военнослужащим в Управлении стратегических сил. И был настолько молодым, что даже не знал, что служу в этом Управлении. После войны я недолго наслаждался свободой, будучи безработным. Меня нашло ЦРУ. Таким образом я попал в Израиль воевать вместе с организацией, которая позднее преобразовалась в “Моссад”. После того, как меня выдернули из армии, за всю вторую мировую войну я ни разу не носил военной формы. Да и фактически я не придавал этому особого значения. Тем не менее, к концу войны я был уже капитаном. А когда началась война в Корее, я был привлечен к планированию и осуществлению операций и обучению специалистов. К концу войны я был уже подполковником. Я много работал в Южной Америке и на Ближнем Востоке. А когда начали накаляться страсти вокруг Вьетнама, меня попросили вернуться с Востока, присвоили звание полковника и даже дали поносить зеленый берет. Практически я делил все свое время между обучением специальных команд и их руководством по всей территории, которую мы тогда контролировали. Мой отец работал лесничим в Техасе. Я не был там двадцать лет. Поэтому после того, как закончилась война во Вьетнаме, я перевез жену и сына в Техас, а сам устроился работать в одну частную охранную фирму. Когда началась разработка программы “Дельта Флайт”, меня пригласили в качестве специалиста-подрывника. Там приходилось иметь дело со специальным оружием и тактическими приемами, которые были знакомы мне по Техасу, затем на некоторое время я прекратил обучение спецподразделений и перешел служить в восемьдесят второе диверсионно-десантное подразделение по специальной программе по борьбе с терроризмом. Вот, пожалуй, и все. Я достаточно стар, чтобы стать отцом всем вам вместе или по отдельности.
Бэбкок засмеялся. Хьюз обратился к нему:
— Я всегда считал черных женщин исключительно красивыми. Так что не сбрасывайте, Бэбкок, это со счетов.
— Да, сэр.
— Я хочу предложить всем вам обращаться друг к другу по имени. Меня зовут Дарвин. Только Богу известно, какими мотивами руководствовались два приверженца фундаментализма, когда называли своего сына Дарвином. Так что либо Дарвин, либо Хьюз. Честно говоря, я предпочитаю первое. А теперь, Бэбкок, твоя очередь.
Люис Бэбкок прочистил горло и начал:
— Я пошел в армию после колледжа, где изучал право. Но затем я перевелся из военно-юридической службы в десантно-диверсионные войска и проходил обучение по программе “Дельта Флайт”. У нас преподавали и вы, сэр. Простите, я хотел сказать, господин Хьюз. Я участвовал в событиях на Гренаде. Это мой единственный боевой опыт. Я рад, что меня взяли в эту команду. По крайней мере, я так думаю.
Хьюз улыбнулся. Его правая бровь приподнялась.
— Хорошо. Файнберг, теперь ты.
Джефф Файнберг встал. Он был, пожалуй, самый молодой среди них, как решил Кросс. У него был нью-йоркский акцент.
— Я, еврей. С террористами я уже сталкивался. Я пошел в морскую пехоту после средней школы, а затем перевелся оттуда. Мне хотелось в десантно-диверсионные или какие-нибудь другие специальные войска, И я попал в команду, проходившую обучение по программе “Дельта Флайт”. У меня нет боевого опыта. Но я надеюсь, что скоро избавлюсь от этого недостатка.
Кроссу казалось, что он сотни раз встречался с Файнбергом, но не был с ним знаком. Он закрыл глаза и просто слушал, о чем говорит Дарвин Хьюз. Эйб знал, что теперь его очередь, но он представления не имел, о чем говорить.
— Эйб Кросс имеет длинный послужной список, и многое из него засекречено. Перед всеми нами он имеет явное преимущество, о котором я скажу, опередив его. Он был заложником у террористов и выжил.
— Он тот... — это был голос Файнберга, и Кросс открыл глаза.
— Да, я именно тот.
— О, извини!
В этот момент их прервал Хьюз:
— Он ушел из военно-морских сил пять лет назад в должности командира группы. Он участвовал в пяти операциях за линией фронта, которые проводились в Северном Вьетнаме по заданию военной разведки. Его привлекали для участия в операциях в Латинской Америке и на Ближнем Востоке. Он с отличием окончил университет. Во время одной из загранэкскурсий его сбили. Пилот был ранен. И Эйб тащил его на себе. Шесть недель они добирались до своих. У Кросса почти столько же благодарностей, сколько и у меня. Он будет тактическим руководителем группы.
Кросс выпрямился, сидя на диване.
— И еще последние пять лет я пил много пива и разных других напитков из хлебного спирта. Вот теперь все. Аминь.
Бэбкок засмеялся. А вслед за ним засмеялся и Кросс.
Глава 6
Винтовка ССГ в его руках творила чудеса. Но способности Бэбкока в искусстве стрельбы на дальние дистанции у Кросса с лихвой компенсировались искусством владения личным оружием. Вероятно, благодаря большому опыту.
Официально тренировка на сегодня закончилась. Но они все вчетвером стояли на рубеже двадцати пяти метров, все еще продолжая стрелять. Кросс открыл для себя, что такие ни к чему не обязывающие стрельбы были для него наилучшим способом расслабиться. Оба пистолета, которые он должен будет взять с собой на операцию, лежали перед ним на скамейке. Эйб выбрал “Беретту 92Ф”. Взяв магазин, рассчитанный на двадцать патронов, Эйб вставил его в пистолет, большим пальцем снял с предохранителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Мой отец пользовался им в Техасе еще до первой мировой войны, — неожиданно прокомментировал Хьюз.
Кроссу стало интересно, так ли хорошо Хьюз читает мысли, как слова по губам.
— Он до сих пор стреляет, но нужно быть аккуратным и пользоваться неполными зарядами. Мне не хотелось бы испортить его. У Тедди Рузвельта была такая же винтовка. Но у нее был укороченный приклад.
— Да, конечно, — кивнул Кросс, плюхнувшись в середину коричневого уголка, расположенного так, что камин, любая из двух двойных дверей и телевизор с большим экраном были хорошо видны Эйбу. Телевизор являлся частью электронной системы, стоявшей в дальнем углу. В систему входили две стереоколонки, что-то похожее на два видеомагнитофона, проигрыватель, кассетная дека и проигрыватель компакт-дисков. На дубовом журнальном столике, покрытом стеклом, Кросс заметил пепельницу. Столик в углу мягкого дивана делил его на два крыла.
Кросс закурил, воспользовавшись зажигалкой Либрая, чтобы сохранить газ в своей “Зиппо”.
— Пусть эта сигарета будет для тебя последней на некоторое время, парень. Тебе еще потребуются твои легкие.
— Но я бегаю хорошо. Возможно, смогу перегнать вас, — но Кросс чувствовал, что он ошибается.
Хьюз повернулся к нему и сделал выразительный жест локтем. Кожа руки была неестественно темной по сравнению с цветом волос. Он улыбнулся:
— Посмотрим. После ужина я предлагаю лечь пораньше. Я знаю, что для пианиста ночной забегаловки это слишком рано, но в 4.00 у нас подъем для пробежки. Ты, вероятно, обратил внимание, — Хьюз снова улыбнулся, — что вокруг этого дома ландшафт далеко не ровный. Я надеюсь, тебе нравится бегать по холмам. Сейчас у меня готовятся спагетти, а также соус средней остроты с незнакомым тебе вкусом. Мучное является прекрасным средством для пополнения организма углеводами, которые тебе потребуются. Что касается спиртного, парень, у нас есть пиво. И вообще, есть все необходимое в разумных пределах, а остальное спрятано так далеко, что ты не найдешь.
Кросс выпустил дым через нос.
— Ты, наверное, расстроишься, если я не стану искать все то, недозволенное? Не так ли?
Хьюз облокотился на каминную доску. Она была заставлена от начала до конца призами за стрельбу из пистолета, из лука, массой фотографий в рамках.
— Честно говоря, Эйб, я рассчитываю на тебя. Из вас троих ты будешь самый жизнеспособный и самый незаменимый. И поэтому ты прибыл сюда раньше других. Остальные двое очень хорошие ребята. Но только ты и я имеем богатый боевой опыт или вообще опыт работы за линией фронта. Последний раз, когда мы встречались с тобой, я преподавал курс “Взрывное дело”, ты был очень вежливым молодым морским офицером, хотя и очень агрессивным, и твоя речь служила образцом литературного английского языка. Но за последние пять лет самообвинений в гибели 118 пассажиров ты превратился, как оказывается, в задницу. И, к тому же, сквернословящую. Я расцениваю это как излишнюю компенсацию за самоуничижение. Ты хочешь показать себя крутым парнем, доказать, что ты настолько силен, что тебя не трогает гибель 118 человек. Ты здесь не для того, чтобы я занимался психическим лечением или спасением твоей души. Ты находишься здесь для того, чтобы снова стать полезным в деле, которое тебе удавалось лучше, чем другим.
— А у вас есть рояль?
— Как ни странно, есть. Надеюсь, пианино тебя устроит? Рояль сложно было бы затянуть сюда в горы. Я привез пианино специально для тебя, чтобы мы могли коротать вечера, распевая любимые старые песни.
Кросс затушил сигарету.
— А где пиво?
Глава 5
Знакомый “мерседес” со знакомым водителем появился опять. Но в этот раз Кросс стоял на крыльце рядом с Дарвином Хьюзом. Из машины вышли два человека — негр и белый. “Мерседес” уехал, а эти двое подошли к крыльцу.
Черный был высоким, худощавым, с хорошо развитой мускулатурой, выделявшейся из-под трикотажной рубахи с коротким рукавом. Он представился:
— Люис Бэбкок, сэр.
Белый был такого же роста, что и Бэбкок, с руками, которые могли бы принести ему состояние, участвуй он в конкурсах по бодибилдингу, и с шеей, исчезающей в неимоверно огромных плечах. Он провел руками по вьющимся седым волосам и улыбнулся.
— А я Джефф Файнберг, сэр. Приятно познакомиться с вами.
— Это Эйб Кросс, господа. И нам обоим тоже приятно познакомиться с вами. Давайте войдем и немного побеседуем с вами. — Хьюз повернулся и вошел в дом.
Кросс подошел к бару, к своему удовлетворению заметив, что Хьюз заполнил все пустые ниши бара бутылками виски, водки, скотча, рома и джина. “Это признак доверия”, — подумал он. Налив себе имбирного пива, он спросил:
— Хотите выпить?
Бэбкок поставил на пол свою дорожную сумку и чемодан и, засунув руки в карманы, подошел к бару, передвигаясь грациозно, как кошка. Его волосы были коротко острижены. У него был высокий лоб, правильные черты лица, цвет кожи скорее насыщенно-коричневый, чем черный.
— Я бы выпил имбирного пива.
Кросс кивнул и, наполнив стаканы льдом, начал разливать пиво. К ним присоединился Хьюз, а затем — Файнберг. Хьюз взял “Майклоб”, и Файнберг попросил того же.
— О деталях мы поговорим сегодня вечером после ужина. Я занимаюсь приготовлением пищи и намерен продолжить свое занятие. Но теперь нас четверо, и я хотел бы попросить, чтобы вы немного помогли мне потом убрать. Если в двух словах, то нам четверым необходимо выполнить почти невыполнимое задание. Мы должны до полного автоматизма отрепетировать отдельные элементы этого задания. Затем вы уедете и попытаетесь выполнить эту работу. У вас почти нет шансов выжить. Но кто знает... А сейчас Кросс покажет вам ваши комнаты. Если что-нибудь будет нужно, скажите. — Дарвин Хьюз взял стакан с пивом и ушел. Кросс обратил внимание, что оба вновь прибывших посмотрели тому вслед.
На ужин снова были спагетти. Углеводы, и поэтому Кросс предположил, что утром их ждет трудный забег. После ужина и уборки они собрались в большой комнате. Солнце садилось над балконом, с которого открывался вид на долину. Хьюз стоял на своем “подиуме” возле каминной доски. Кросс потягивал пиво. Файнберг тоже, а Бэбкок — водку со льдом. Эйб заметил, что негр изучает бутылку.
— Нам необходимо узнать друг друга. Я начну. Если я что-либо опущу, то это значит, что я вернусь к этому позже. Во время второй мировой войны я был самым молодым военнослужащим в Управлении стратегических сил. И был настолько молодым, что даже не знал, что служу в этом Управлении. После войны я недолго наслаждался свободой, будучи безработным. Меня нашло ЦРУ. Таким образом я попал в Израиль воевать вместе с организацией, которая позднее преобразовалась в “Моссад”. После того, как меня выдернули из армии, за всю вторую мировую войну я ни разу не носил военной формы. Да и фактически я не придавал этому особого значения. Тем не менее, к концу войны я был уже капитаном. А когда началась война в Корее, я был привлечен к планированию и осуществлению операций и обучению специалистов. К концу войны я был уже подполковником. Я много работал в Южной Америке и на Ближнем Востоке. А когда начали накаляться страсти вокруг Вьетнама, меня попросили вернуться с Востока, присвоили звание полковника и даже дали поносить зеленый берет. Практически я делил все свое время между обучением специальных команд и их руководством по всей территории, которую мы тогда контролировали. Мой отец работал лесничим в Техасе. Я не был там двадцать лет. Поэтому после того, как закончилась война во Вьетнаме, я перевез жену и сына в Техас, а сам устроился работать в одну частную охранную фирму. Когда началась разработка программы “Дельта Флайт”, меня пригласили в качестве специалиста-подрывника. Там приходилось иметь дело со специальным оружием и тактическими приемами, которые были знакомы мне по Техасу, затем на некоторое время я прекратил обучение спецподразделений и перешел служить в восемьдесят второе диверсионно-десантное подразделение по специальной программе по борьбе с терроризмом. Вот, пожалуй, и все. Я достаточно стар, чтобы стать отцом всем вам вместе или по отдельности.
Бэбкок засмеялся. Хьюз обратился к нему:
— Я всегда считал черных женщин исключительно красивыми. Так что не сбрасывайте, Бэбкок, это со счетов.
— Да, сэр.
— Я хочу предложить всем вам обращаться друг к другу по имени. Меня зовут Дарвин. Только Богу известно, какими мотивами руководствовались два приверженца фундаментализма, когда называли своего сына Дарвином. Так что либо Дарвин, либо Хьюз. Честно говоря, я предпочитаю первое. А теперь, Бэбкок, твоя очередь.
Люис Бэбкок прочистил горло и начал:
— Я пошел в армию после колледжа, где изучал право. Но затем я перевелся из военно-юридической службы в десантно-диверсионные войска и проходил обучение по программе “Дельта Флайт”. У нас преподавали и вы, сэр. Простите, я хотел сказать, господин Хьюз. Я участвовал в событиях на Гренаде. Это мой единственный боевой опыт. Я рад, что меня взяли в эту команду. По крайней мере, я так думаю.
Хьюз улыбнулся. Его правая бровь приподнялась.
— Хорошо. Файнберг, теперь ты.
Джефф Файнберг встал. Он был, пожалуй, самый молодой среди них, как решил Кросс. У него был нью-йоркский акцент.
— Я, еврей. С террористами я уже сталкивался. Я пошел в морскую пехоту после средней школы, а затем перевелся оттуда. Мне хотелось в десантно-диверсионные или какие-нибудь другие специальные войска, И я попал в команду, проходившую обучение по программе “Дельта Флайт”. У меня нет боевого опыта. Но я надеюсь, что скоро избавлюсь от этого недостатка.
Кроссу казалось, что он сотни раз встречался с Файнбергом, но не был с ним знаком. Он закрыл глаза и просто слушал, о чем говорит Дарвин Хьюз. Эйб знал, что теперь его очередь, но он представления не имел, о чем говорить.
— Эйб Кросс имеет длинный послужной список, и многое из него засекречено. Перед всеми нами он имеет явное преимущество, о котором я скажу, опередив его. Он был заложником у террористов и выжил.
— Он тот... — это был голос Файнберга, и Кросс открыл глаза.
— Да, я именно тот.
— О, извини!
В этот момент их прервал Хьюз:
— Он ушел из военно-морских сил пять лет назад в должности командира группы. Он участвовал в пяти операциях за линией фронта, которые проводились в Северном Вьетнаме по заданию военной разведки. Его привлекали для участия в операциях в Латинской Америке и на Ближнем Востоке. Он с отличием окончил университет. Во время одной из загранэкскурсий его сбили. Пилот был ранен. И Эйб тащил его на себе. Шесть недель они добирались до своих. У Кросса почти столько же благодарностей, сколько и у меня. Он будет тактическим руководителем группы.
Кросс выпрямился, сидя на диване.
— И еще последние пять лет я пил много пива и разных других напитков из хлебного спирта. Вот теперь все. Аминь.
Бэбкок засмеялся. А вслед за ним засмеялся и Кросс.
Глава 6
Винтовка ССГ в его руках творила чудеса. Но способности Бэбкока в искусстве стрельбы на дальние дистанции у Кросса с лихвой компенсировались искусством владения личным оружием. Вероятно, благодаря большому опыту.
Официально тренировка на сегодня закончилась. Но они все вчетвером стояли на рубеже двадцати пяти метров, все еще продолжая стрелять. Кросс открыл для себя, что такие ни к чему не обязывающие стрельбы были для него наилучшим способом расслабиться. Оба пистолета, которые он должен будет взять с собой на операцию, лежали перед ним на скамейке. Эйб выбрал “Беретту 92Ф”. Взяв магазин, рассчитанный на двадцать патронов, Эйб вставил его в пистолет, большим пальцем снял с предохранителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35