– Я не большой знаток латыни, – признался он. – Единственный вывод, который напрашивается сам собой, – это действительно “Отче наш”. А что тут, внизу, за знаки?
– Мы не сумели их расшифровать, уж слишком выцвели. Похоже, написано другими чернилами.
– Странно. Весь текст написан тушью, а в конце… – бормотал доктор. – Знаешь, детка, что мне это напоминает? Я имею в виду не рукопись, а использование разных чернил? Древние египетские манускрипты из исторических музеев. Основной текст на них написан черным, и эти чернила за прошедшие тысячелетия отлично сохранились. Однако отдельные слова в начале каждого абзаца написаны красными чернилами, по-видимому, чтобы бросались в глаза. И вот эти красные чернила зачастую сильно выцветали, совсем как в нашем случае.
Дональд, шагнувший было в очередной раз к двери с двумя полными мисками, вдруг застыл на месте, опустил миски на стойку бара и склонился над рукописью.
– Что? Есть идея? – встрепенулся доктор.
– Да так… вдруг пришло в голову… – протянул Дональд. – Невероятно… Слова, конечно, сильно выцвели, но видите, как они расположены? Похоже на… подписи. Как если бы несколько человек расписались под каким-нибудь договором.
Доктор приподнял страницу, поднес поближе к свету, повертел так и эдак… И удрученно покачал головой.
– Вполне возможно. Будь они хоть чуть-чуть поразборчивее… Есть ведь какие-то способы проявлять старые надписи. С помощью, скажем, ультрафиолетовых лучей… Или разных химикатов?
– Отличная мысль, – загорелась Элли. – Уточним в университете.
– У Кейт случайно нет латинского словаря? – спросил Дональд.
– Думаю, есть. У нее все есть. Но зачем тебе словарь? Сам текст мы и так перевели, а остальное просто не видно.
– М-м…
Больше Дональд ничего не успел произнести. Жалобный вой со двора напомнил ему об обязанностях официанта. Он подхватил миски и выскочил за дверь.
– Вряд ли нам удастся узнать из этой рукописи еще что-нибудь. – Доктор отложил страницу в сторону. – Займемся вашим отчетом. Он натолкнул меня на кое-какие мысли.
– А именно? – с надеждой поинтересовалась Элли.
Доктор улыбнулся.
– Боюсь тебя разочаровать, детка. Ничего особенного в голову пока не пришло. Итак, первое… Ты была права. Тебе явились пять призраков – члены шести старинных семейств нашего края. Почему только пять? Почему не шесть?
– Это пока… – вздохнула девушка. – Мне даже подумать страшно, но ведь парад может продолжиться?
– Ничем не могу тебя утешить, Элли… Я пришел к такому же выводу. Но что из этого следует? Кто-то поставил спектакль, рассчитанный на ныне живущих потомков отцов-основателей нашего городка, верно? До сих пор эти сценки – если не считать случая с Тедом – особого вреда не нанесли. Ну разве что потрепали нервы тебе, детка. Никто из членов наших шести семейств не пострадал…
– А вот с этим я не согласен, папуля! – Дональд вернулся на кухню за последними двумя мисками. – Представь, что сплетни разошлись по всему округу, попали в газеты, а то и в телевизионные “Новости”, – что тогда? Разве представители Великой Шестерки не понесут урон… в виде подмоченной репутации? – Страшно довольный своей шпилькой, он подмигнул Элли.
Чтобы не остаться в долгу, та высунула язык. На этот обмен любезностями доктор внимания не обратил.
– Вряд ли, вряд ли… – задумчиво отозвался он. – Сейчас никому нет дела до чьих-то грехов столетней давности.
– А мисс Мэри? – не унимался Дональд. – Она ж слегка сдвинута на почве своей семейки. И нападки на честное имя дедули Локвуда воспримет как угрозу ее собственной безупречной репутации. Не забудь и о популярности Мардж. Имидж святой приносит колоссальный доход. Ей тоже никак нельзя лишиться нимба, иначе все эти придурки, которые раскрыв рот внимают ее проповедям, начнут сомневаться в чистой и непорочной душе Марджори Мелоди!
– Ну, насчет мисс Мэри спорить не буду, – все так же задумчиво протянул доктор. – Подобного рода слухи действительно могут ее задеть… если не материально, то морально. Но Мардж?! Ее почитатели… э-э… чтобы не злословить, скажем… не отличаются большим умом. Нет-нет, Дональд! Не вижу логики. Имидж, как ты выражаешься, Мардж никоим образом не пострадает, что бы ни вытворяла ее бабушка.
– А мистер Макграт? – вставила Элли. – Еще один ярый защитник фамильной чести.
Доктор улыбнулся, отечески-добродушно и чуть лукаво.
– В народе таких называют параноиками. Любое критическое замечание он воспринимает как оскорбление в свой адрес. Ты отдаешь себе отчет в том, как все это выглядит, детка? Мисс Мэри и Роджер – вот кто сочтет себя жертвами глупых шуток. И я настаиваю на слове “шутка”. Худшее, на что способны наши привидения, – это расстроить и разозлить самых обидчивых.
– Да, но Тед… – Элли заерзала в кресле. От тяжести Уильяма у нее начали затекать ноги. Сенбернар ответил страдальческим вздохом и принялся облизывать ее туфли.
– Верно, – печально согласился доктор. – Тед пострадал куда серьезнее. И пусть это случайность, но она выбивается из общей картины. Это была физическая расправа… явление, как это ни прискорбно, вполне обычное в наши дни. В отличие от привидений. Как по-вашему, не мог ли Тед тоже столкнуться с… каким-нибудь призраком?
– Судя по всему, нет. Полиция заявила, что им все ясно как божий день. Неизвестный разбил балконное стекло, просунул руку и открыл дверь. Насколько я могу судить, ничего не пропало. Но ведь что-то же нужно было этому взломщику! Возможно, ему просто времени не хватило… Тед его спугнул.
– Так вы считаете, что неизвестный искал эту книгу?
– Да. Не вспомни мы о ней, не нашли бы рукопись. Уму непостижимо, чтобы ради этого листка вламываться в чужой дом!
На последней фразе в кухню вошел Дональд, захлопнул за собой дверь и повернул замок.
– Живность накормлена! – объявил он и тут же добавил: – Полиция кое-что упустила из виду, папуля. Грабитель прекрасно ориентировался в “чужом доме”.
– Почему ты так решил?
– Во-первых, он воспользовался единственным входом, забраться через который не составляет особого труда. Я об этом сто раз Кейт предупреждал. Разумеется, неизвестный мог рыскать вокруг дома, пока не обнаружил балкон. Но это заняло бы много времени, и я сомневаюсь, чтобы собаки, даже такие безмозглые, позволили чужаку безнаказанно шататься по двору.
К этому моменту стейки уже были готовы. С ловкостью фокусника Дональд расшвырял по столу тарелки, но мясо подал прямо с плиты. Чисто мужской жест. Укажи ему на непорядок, еще возмутится – зачем, мол, мыть лишнюю посуду, если и так сойдет?
Элли была рада, что доктор чувствовал себя свободно, совсем как дома. Он уже не выглядел таким уставшим и, расправляясь с ужином, с удовольствием болтал.
Посуду мыть вызвалась Элли. Дональд довольно кивнул и, бормоча что-то себе под нос, испарился из кухни. Несмотря на все возражения Элли, доктор бросился ей помогать.
Едва была вымыта последняя тарелка, как раздался звонок в дверь. Кейт приобрела себе фантастически экстравагантную модель, наигрывающую первые такты Девятой симфонии Бетховена.
– Кто бы это мог быть? – озадаченно пробормотала Элли, глянув на часы. – Для гостей еще рано, и половины восьмого нет.
Она ошиблась.
– Мы приехали пораньше, чтобы успеть до грозы, – объяснил сенатор Грант. – Вы не против?
Он говорил от лица всех остальных. На несколько отвратительно долгих мгновений Элли застыла перед безмолвствующей компанией. Вот так же, должно быть, и сто лет назад какая-нибудь домохозяйка обнаруживала на пороге своего дома делегацию соседей, возмущенных ее отсутствием на утренней проповеди или работой в святое воскресенье. Ничего не изменилось – те же мрачные, осуждающие лица, то же чувство собственного ничтожества перед воинствующей толпой…
– Конечно, не против, – сказала Элли, с трудом подавив безрассудное желание грохнуть дверью и сбежать куда глаза глядят. – Входите. Жуткое зрелище, правда? – Она напоследок взглянула на небо.
Обычно в это время было светло как днем; солнце пряталось за горизонтом после девяти, не раньше. Но сегодня двор накрыла кромешная тьма. Ни синева неба, ни солнечный лучик не проглядывали сквозь клубящуюся предгрозовую муть. Лишь очень далеко, на востоке, небо отсвечивало пурпуром, а по всему остальному пространству расползлись оттенки серого, черного, густо-фиолетового. То и дело сверкали молнии, раскаты грома оглушали, первые тяжелые капли упали на крыльцо.
– Ненавижу такую погоду, – пробормотала Энн Грант. – Мурашки по всему телу бегают…
Элли пригласила гостей в библиотеку. Там стоял необъятных размеров стол и достаточно кресел, чтобы рассадить всех. Она очень надеялась застать там Дональда и облегченно вздохнула, увидев поддержку в лице обоих Голдов.
Кроме сенатора, похоже, никто из компании не ощущал неловкости. Грант начал было извиняться – правда, Элли не поняла, за что… Да он и сам, наверное, не знал… Мисс Мэри не дала ему и двух слов сказать.
– Не трать время зря, Алан! – процедила она и сжала губы в ниточку.
Отец и сын Голды, как могли, пытались разрядить обстановку. Присутствие доктора само по себе успокаивало; он пользовался уважением всех соседей, даже мисс Мэри, что говорило о многом, поскольку брак урожденной Моррисон с каким-то там Голдом наверняка считался в свое время шокирующим мезальянсом.
Дональд разнес по кругу напитки, чем тоже немало способствовал потеплению атмосферы. Мисс Мэри, ясное дело, спиртного в рот не брала, но согласилась на чашку чая. Затем все заняли места за столом… и у Элли противно заныло в желудке. Семь пар глаз были устремлены на нее.
– Прежде всего… – прокашлявшись, начала Элли слабым тоненьким голоском, – хочу поблагодарить вас за то, что согласились прийти. – Встретившись взглядом с Дональдом, она уловила насмешливый блеск в его глазах и неожиданно воспрянула духом. – Понятия не имею, что из этой встречи выйдет, – продолжила она гораздо увереннее и напористее, – но поскольку события последних дней тем или иным образом связаны с вами, то я решила, что вы имеете право все узнать из первых рук. Итак, в первый же вечер после отъезда тети Кейт…
Ее речь прервал жалобный визг Уильяма. Сенбернар, разумеется, устроился под столом, поближе к коленкам Элли. Понятно, Дональд пытался дать ей знак единственно возможным способом – пинком по лодыжке. И пинок достался бедняжке Уильяму.
– Дональд, – официальным тоном обратилась к молодому человеку Элли. – Ты не мог бы вкратце изложить ход событий?
– С удовольствием.
Она не пожалела, что передала бразды правления Дональду. Таким четким и одновременно красочным у нее самой рассказ ни за что не получился бы. Более того, Дональд наверняка предчувствовал враждебную реакцию слушателей и решил принять огонь на себя. Он с легкостью осаживал Роджера Макграта, который по ходу повествования пытался выразить свое возмущение.
Остальные хранили молчание. Мисс Мэри восседала с каменным лицом и не произнесла ни звука, даже когда дело дошло до описания “неестественной похоти” на лице призрака дедули Локвуда.
Под конец Дональд продемонстрировал найденную рукопись. Страница переходила по кругу из рук в руки, не вызвав ни в ком особого интереса. Наконец подошла очередь библиотекарши.
– Среди нас вы человек науки, мисс Мэри, – сказал доктор, пока она близоруко разглядывала старинную вязь букв. – Ваше мнение об этом тексте?
– “Отче наш”. Абсолютно уверена, – заявила мисс Мэри. – Вряд ли кто-нибудь скажет вам больше.
– Мы надеемся на помощь специалистов из университета, – подал голос Дональд. – Возможно, удастся даже прочитать слова в самом низу страницы. Завтра я съезжу с этим документом в Шарлоттсвиль.
Что-то недовольно проворчав, мисс Мэри передала рукопись сенатору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38