– Черт! Совсем запуталась.
Стюарт улыбнулся:
– Напротив, ты отлично все сформулировала, и я прекрасно понял тебя. Конечно, наша дружба много значит и для меня. И мне чертовски не хотелось бы потерять тебя. И хотя я получал большое удовольствие от… э-э… ночей нашей дружбы, но смогу обойтись и без них. Радоваться, конечно, не стану, – галантно добавил он, – но постараюсь привыкнуть.
Не знаю, то ли от облегчения, что скинула с себя эту ношу, то ли оттого, что Стюарт проявил такое понимание, но я разрыдалась. Не на весь зал, разумеется, но достаточно громко. Стюарт схватил меня за руку и выволок из ресторана.
– Пойдем! Не дай бог, Андре Сольтнер подумает, будто нам не понравилась его стряпня.
Спустя двадцать минут мы пожелали друг другу спокойной ночи у двери моего дома. Стюарт нежно сжал мне руку и сказал, что скоро позвонит. Но перед тем как он ушел, я привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Друзья по-прежнему?
– Навсегда! – серьезно заверил он.
Глава тридцать девятая
Готовясь к ужину с Биллом, я умудрилась растерять остатки уверенности в себе.
– Ну и дерьмовый у тебя вкус, подруга, – с презрением объявила я женщине, глядевшей на меня из зеркала в ванной.
Та не стала спорить. Странно все-таки устроена жизнь. Когда я покупала это платье, оно мне нравилось, а случилось это великое событие всего-навсего два дня назад. С чего это я возомнила, будто выгляжу в этих тряпках стройнее? Ужас! Бедра выпирают чуть ли не до Нью-Джерси. Да и цвет убьет кого угодно. Серый с бежевым, как определила услужливая продавщица. А по-моему, так больше напоминает осеннюю грязь. Девица уверяла, что оттенок этой самой коричневой не пойми чего прекрасно идет к моим волосам. Возможно… Вот только она забыла упомянуть, что в этом платье я выгляжу позеленевшим от времени мертвецом. Что ж, с платьем все равно теперь ничего поделать нельзя. А надеть мне больше нечего (уж поверьте на слово). Кроме того, переодеваться уже поздно.
Но не только платье сводило меня с ума.
Как ни смешно это прозвучит в моих устах, но оказалось, что я не способна и кусочка проглотить в присутствии Билла Мерфи, разве что давясь и с риском помереть во цвете лет. И хотя по большому счету для такой упитанной особы это можно назвать благом, сегодня была опасность вляпаться в крайне неловкое положение. На прошлой неделе я как-то исхитрилась протолкнуть в себя несколько микроскопических кусочков гамбургера, хотя больше размахивала им перед лицом, чем ела, – дабы Билл не заподозрил чего дурного. Впрочем, даже если б заподозрил, ничего страшного не случилось бы, – в конце концов, гамбургер – он и есть гамбургер, не то это блюдо, от которого можно потерять голову и навеки лишиться сна.
Но сегодня… Сегодня – совсем другое дело. Вечером меня ждет угощение, которое Билл приготовит самолично. И будет полной катастрофой, ежели он решит, что его кулинарные шедевры не пришлись мне по нраву…
Но как очень скоро выяснилось, зря я беспокоилась. Все проскочило, как говорит молодежь, со свистом: и платье, и угощение…
– Замечательно выглядишь! – похвалил Билл, помогая мне снять пальто. – И платье очень тебе к лицу.
Мы стояли в прихожей. Вешая пальто в шкаф, Билл оглянулся через плечо на мою слегка ошарашенную физиономию и добавил с улыбкой:
– Святая правда! Мне действительно нравится твое платье, цвет идет тебе бесподобно.
У меня словно крылья выросли, и я невесомой пташкой порхнула к дивану. Билл открыл бутылку, покоившуюся в ведерке со льдом. Шампанское «Дом Периньон»… Вот это да!
– Настоящая редкость. Подарок благодарного клиента, – пояснил Билл, поймав мой восхищенный взгляд. – Приберегал для особого случая.
После второго бокала я могла бы сожрать весь Нью-Йорк, не то что стряпню Билла.
Он дважды исчезал на кухне, оставляя меня наедине с блюдом, полным увесистых пирогов с грибами и миниатюрных пирожков по-лотарингски. И лишь благодаря романтическому настрою я не опустошила блюдо в один присест.
Ужин был настоящей сказкой: куропатка в вишневом соусе; рис, запеченный с миндалем и смородиной; салат из зеленой фасоли и красного лука, заправленный пикантной смесью уксуса и прованского масла, а на десерт главное блюдо – пышный, ароматный шоколадный мусс. Ох, Билл нисколько не преувеличивал, похваляясь своими кулинарными достоинствами.
Поглощая все эти деликатесы, мы болтали о том о сем. Билл заставил меня корчиться от смеха, рассказав о своем первом свидании. А я поведала о крайне странном свидании с сексуально озабоченным выпускником Йеля.
Переместившись в гостиную, где нас ждал кофе, мы перешли к более серьезным темам. Началось все с того, что я сообщила о новом деле, связанном с Луизой Константин.
– Вижу, ты не очень жалуешь Луизу, – с мягкой улыбкой заметил Билл.
– Спорить не буду.
– Луиза прекрасный человек, Дез. Может, она чересчур сдержанная, все таит в себе, поэтому требуется время, чтобы ее узнать. Но поверь, Луиза очень и очень порядочный человек.
– Может, оно и так, – с кислым видом согласилась я.
Билл рассмеялся:
– Вот и молодчина! Луиза не всегда была такой замкнутой, – продолжил он задумчиво. – Хотя ее никогда нельзя было назвать светской дамой, но поступок Нила заставил Луизу еще больше уйти в себя.
– Да ладно тебе. Это ж случилось десять лет назад.
– Нил умел привязывать к себе женщин. – На лице Билла опять появилось хорошо знакомое мне выражение, возникавшее всякий раз, когда он вспоминал о Ниле Константине.
Я поспешила сменить тему:
– Ты мог бы стать поваром высшего разряда, Билл! Один твой кофе сделал бы честь любому заведению. Тебе этого никто не говорил?
Но Билл, казалось, не слышал меня.
– Ты с ним никогда не встречалась? Нет, конечно нет, что я говорю. Должен заметить, эта скотина обладала редким чувством стиля. Нил был чертовски талантлив. Он был приветлив, по крайней мере внешне. И отличался поразительным чувством юмора. Ты же знаешь, какая это редкость. А еще он умел притворяться добродушным и сердечным человеком. Очень удачно притворяться. Женщины находили его неотразимым.
– Да и внешность наверняка помогала, – вставила я.
– Да, Нил был красив, в этом ему не откажешь.
– Дело не только в том, что он был красив. Он выглядел… как бы это сказать… приятным человеком. Я знаю, что на самом деле Нил был жуткой гадиной, – поспешно добавила я, – но со стороны выглядел очень симпатичным. – И в ответ на недоуменный взгляд Мерфи пояснила: – Селена показала мне его фотографию.
– Если б меня попросили описать Нила Константина, слово «приятный» я использовал бы в последнюю очередь. Особенно когда он отпустил эти мерзкие маленькие усики. С ними Нил выглядел каким-то елейным и слащавым, наподобие негодяев из немых фильмов. Вот таким он на самом деле и был: елейным и слащавым сукиным сыном, что прячет за пазухой увесистый булыжник. – Билл со стуком поставил чашку и посмотрел мне в глаза. – Хотел бы я сказать, что жалею о его смерти. Но тогда бы я стал таким же фальшивым, как и Нил.
Мне вдруг показалось, что в комнате мы не одни. С нами был покойный Константин, и комнату словно накрыло черной тенью. Никогда еще я не видела Билла Мерфи таким мрачным.
Я отчаянно пыталась что-нибудь придумать, как-то развеять тоску. И тут Билл задал вопрос, от которого кровь застыла у меня в жилах:
– Хочешь знать, почему я на самом деле его ненавидел?
Я одеревенело кивнула.
– Он убил мою племянницу.
Моя нижняя челюсть с большим трудом удержалась на месте.
– Не в юридическом смысле, – угрюмо продолжал Билл, – но в моральном смысле именно этот гад ее убил.
Он с трудом сглотнул. Затаив дыхание, я смотрела на него.
– Моей племяннице Кэрол было всего двенадцать, когда… когда выяснилось, что ей нужна пересадка костного мозга. Это она на фотографии. – Билл показал на снимок, который я заметила в прошлый раз. – Лейкемия, – мрачно сказал он. – Это произошло несколько месяцев назад, в начале июня, почти через год после того, как я одолжил Нилу деньги. Мой брат Фрэнк, отец Кэрол, настоящий подонок, хотя, наверное, и не следует так говорить о собственном брате. Он законченный алкоголик. Подолгу не задерживается ни на одной работе. И я не очень удивлюсь, если в один прекрасный день он убьет свою жену Диди…
– Боже мой!
– Вот такой молодчина мой братец. Несчастная Диди работает не покладая рук, но благодаря Фрэнку им не удавалось отложить и цента. Поэтому, когда Кэрол понадобилась трансплантация, у меня возникла отчаянная нужда в деньгах. Вся эта волокита с исследованием донорских образцов стоит очень дорого, сама операция еще дороже, а почти все мои деньги вложены в агентство. Разумеется, я мог бы занять под залог агентства, но беда в том, что к тому моменту я уже так и сделал. Ради Нила. Одолжил все деньги ему.
– А взять заем в банке? – подсказала я, словно в этом еще был смысл.
– Бесполезно. Я брал заем два года назад, на расширение дела. У меня еще есть маленькая дачка, но зимой я заложил и ее, с той же целью. Вот такой я магнат, – горестно промолвил Билл.
У меня сжалось сердце. Каким-то образом мне удалось сохранить почти непринужденный тон:
– Селена ни разу не упомянула о твоей племяннице, когда рассказывала о вашей вражде с Нилом.
– Сомневаюсь, что она об этом знает. Мы никогда не говорили об этом в ее присутствии. А Нилу не было смысла делиться с ней этим. Пусть он и скотина, но далеко не глупая скотина. Эта история выставила бы его не в самом лучшем свете.
– Да, конечно.
– Во всяком случае, когда я объяснил Нилу положение дел и сказал, что хочу срочно получить обратно десять тысяч долларов, он начал нести чушь про то, что завещание еще не утверждено.
– По словам Селены, так оно и есть.
– Ну и что с того?! Ведь Луиза-то – обеспеченная женщина. Нил мог бы попросить ее вернуть мне деньги. Она ему никогда бы не отказала. Только не надо говорить, что этому подлецу, мол, было неловко, раз он живет с Селеной. Ведь речь-то шла о жизни ребенка!
– Ну…
– Кроме того, у Нила есть сестра в Огайо, которая замужем за очень богатым типом. Если он стеснялся обратиться к Луизе, мог бы занять денег у сестры.
– Ты ему это предлагал?
– Да тысячу раз! А он все твердил, что, если вопрос с наследством не разрешится к следующей неделе, он обратится к Луизе. Неделю за неделей он твердил о «следующей неделе».
– А почему тебе самому было не попросить Луизу? Ты думал об этом?
– Послушай, я все перепробовал. Я даже вел переговоры о том, чтобы продать агентство. Но такие вещи за одну ночь не делаются. А время поджимало. Близкие друзья сумели наскрести несколько тысяч, что было непросто. У них примерно то же положение, что и у меня: дела идут устойчиво, но свободных средств не много. Во всяком случае, собранные деньги помогли, но их хватило только вначале. Требовалось гораздо больше. Помимо медицинских расходов, которые и так зашкаливали, нужны были деньги на переезд Диди и Кэрол в Нью-Йорк. Я не говорил, что они жили в небольшом городке в Миннесоте?..
– По-моему, нет…
– Я нашел им жилье. Превосходная квартирка. Самая уютная в городе. Я хотел, чтобы Кэрол получила все самое-самое… Мы были так… Она много значила для меня. Я… – У Билла перехватило дыхание. – Прости, мне все еще тяжело. – Еще одна пауза. Затем он неожиданно улыбнулся. – Вот ты говорила о Луизе. Да, точно… Осознав, что от Нила толку не будет, я решил обратиться к Луизе сам, хотя наши отношения к этому не располагали. Но неожиданно… – Голос его оставался ровным, но губы задрожали, в глазах застыла боль. – Но неожиданно необходимость звонить кому-либо вообще отпала… Кроме Нила… Ему я продолжал звонить.
– Понимаю, – нежно сказала я.
Он с благодарностью посмотрел на меня.
– Я не мог позволить ему так просто отделаться. Хотя, видит Бог, теперь это уже не имело для меня большого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Стюарт улыбнулся:
– Напротив, ты отлично все сформулировала, и я прекрасно понял тебя. Конечно, наша дружба много значит и для меня. И мне чертовски не хотелось бы потерять тебя. И хотя я получал большое удовольствие от… э-э… ночей нашей дружбы, но смогу обойтись и без них. Радоваться, конечно, не стану, – галантно добавил он, – но постараюсь привыкнуть.
Не знаю, то ли от облегчения, что скинула с себя эту ношу, то ли оттого, что Стюарт проявил такое понимание, но я разрыдалась. Не на весь зал, разумеется, но достаточно громко. Стюарт схватил меня за руку и выволок из ресторана.
– Пойдем! Не дай бог, Андре Сольтнер подумает, будто нам не понравилась его стряпня.
Спустя двадцать минут мы пожелали друг другу спокойной ночи у двери моего дома. Стюарт нежно сжал мне руку и сказал, что скоро позвонит. Но перед тем как он ушел, я привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Друзья по-прежнему?
– Навсегда! – серьезно заверил он.
Глава тридцать девятая
Готовясь к ужину с Биллом, я умудрилась растерять остатки уверенности в себе.
– Ну и дерьмовый у тебя вкус, подруга, – с презрением объявила я женщине, глядевшей на меня из зеркала в ванной.
Та не стала спорить. Странно все-таки устроена жизнь. Когда я покупала это платье, оно мне нравилось, а случилось это великое событие всего-навсего два дня назад. С чего это я возомнила, будто выгляжу в этих тряпках стройнее? Ужас! Бедра выпирают чуть ли не до Нью-Джерси. Да и цвет убьет кого угодно. Серый с бежевым, как определила услужливая продавщица. А по-моему, так больше напоминает осеннюю грязь. Девица уверяла, что оттенок этой самой коричневой не пойми чего прекрасно идет к моим волосам. Возможно… Вот только она забыла упомянуть, что в этом платье я выгляжу позеленевшим от времени мертвецом. Что ж, с платьем все равно теперь ничего поделать нельзя. А надеть мне больше нечего (уж поверьте на слово). Кроме того, переодеваться уже поздно.
Но не только платье сводило меня с ума.
Как ни смешно это прозвучит в моих устах, но оказалось, что я не способна и кусочка проглотить в присутствии Билла Мерфи, разве что давясь и с риском помереть во цвете лет. И хотя по большому счету для такой упитанной особы это можно назвать благом, сегодня была опасность вляпаться в крайне неловкое положение. На прошлой неделе я как-то исхитрилась протолкнуть в себя несколько микроскопических кусочков гамбургера, хотя больше размахивала им перед лицом, чем ела, – дабы Билл не заподозрил чего дурного. Впрочем, даже если б заподозрил, ничего страшного не случилось бы, – в конце концов, гамбургер – он и есть гамбургер, не то это блюдо, от которого можно потерять голову и навеки лишиться сна.
Но сегодня… Сегодня – совсем другое дело. Вечером меня ждет угощение, которое Билл приготовит самолично. И будет полной катастрофой, ежели он решит, что его кулинарные шедевры не пришлись мне по нраву…
Но как очень скоро выяснилось, зря я беспокоилась. Все проскочило, как говорит молодежь, со свистом: и платье, и угощение…
– Замечательно выглядишь! – похвалил Билл, помогая мне снять пальто. – И платье очень тебе к лицу.
Мы стояли в прихожей. Вешая пальто в шкаф, Билл оглянулся через плечо на мою слегка ошарашенную физиономию и добавил с улыбкой:
– Святая правда! Мне действительно нравится твое платье, цвет идет тебе бесподобно.
У меня словно крылья выросли, и я невесомой пташкой порхнула к дивану. Билл открыл бутылку, покоившуюся в ведерке со льдом. Шампанское «Дом Периньон»… Вот это да!
– Настоящая редкость. Подарок благодарного клиента, – пояснил Билл, поймав мой восхищенный взгляд. – Приберегал для особого случая.
После второго бокала я могла бы сожрать весь Нью-Йорк, не то что стряпню Билла.
Он дважды исчезал на кухне, оставляя меня наедине с блюдом, полным увесистых пирогов с грибами и миниатюрных пирожков по-лотарингски. И лишь благодаря романтическому настрою я не опустошила блюдо в один присест.
Ужин был настоящей сказкой: куропатка в вишневом соусе; рис, запеченный с миндалем и смородиной; салат из зеленой фасоли и красного лука, заправленный пикантной смесью уксуса и прованского масла, а на десерт главное блюдо – пышный, ароматный шоколадный мусс. Ох, Билл нисколько не преувеличивал, похваляясь своими кулинарными достоинствами.
Поглощая все эти деликатесы, мы болтали о том о сем. Билл заставил меня корчиться от смеха, рассказав о своем первом свидании. А я поведала о крайне странном свидании с сексуально озабоченным выпускником Йеля.
Переместившись в гостиную, где нас ждал кофе, мы перешли к более серьезным темам. Началось все с того, что я сообщила о новом деле, связанном с Луизой Константин.
– Вижу, ты не очень жалуешь Луизу, – с мягкой улыбкой заметил Билл.
– Спорить не буду.
– Луиза прекрасный человек, Дез. Может, она чересчур сдержанная, все таит в себе, поэтому требуется время, чтобы ее узнать. Но поверь, Луиза очень и очень порядочный человек.
– Может, оно и так, – с кислым видом согласилась я.
Билл рассмеялся:
– Вот и молодчина! Луиза не всегда была такой замкнутой, – продолжил он задумчиво. – Хотя ее никогда нельзя было назвать светской дамой, но поступок Нила заставил Луизу еще больше уйти в себя.
– Да ладно тебе. Это ж случилось десять лет назад.
– Нил умел привязывать к себе женщин. – На лице Билла опять появилось хорошо знакомое мне выражение, возникавшее всякий раз, когда он вспоминал о Ниле Константине.
Я поспешила сменить тему:
– Ты мог бы стать поваром высшего разряда, Билл! Один твой кофе сделал бы честь любому заведению. Тебе этого никто не говорил?
Но Билл, казалось, не слышал меня.
– Ты с ним никогда не встречалась? Нет, конечно нет, что я говорю. Должен заметить, эта скотина обладала редким чувством стиля. Нил был чертовски талантлив. Он был приветлив, по крайней мере внешне. И отличался поразительным чувством юмора. Ты же знаешь, какая это редкость. А еще он умел притворяться добродушным и сердечным человеком. Очень удачно притворяться. Женщины находили его неотразимым.
– Да и внешность наверняка помогала, – вставила я.
– Да, Нил был красив, в этом ему не откажешь.
– Дело не только в том, что он был красив. Он выглядел… как бы это сказать… приятным человеком. Я знаю, что на самом деле Нил был жуткой гадиной, – поспешно добавила я, – но со стороны выглядел очень симпатичным. – И в ответ на недоуменный взгляд Мерфи пояснила: – Селена показала мне его фотографию.
– Если б меня попросили описать Нила Константина, слово «приятный» я использовал бы в последнюю очередь. Особенно когда он отпустил эти мерзкие маленькие усики. С ними Нил выглядел каким-то елейным и слащавым, наподобие негодяев из немых фильмов. Вот таким он на самом деле и был: елейным и слащавым сукиным сыном, что прячет за пазухой увесистый булыжник. – Билл со стуком поставил чашку и посмотрел мне в глаза. – Хотел бы я сказать, что жалею о его смерти. Но тогда бы я стал таким же фальшивым, как и Нил.
Мне вдруг показалось, что в комнате мы не одни. С нами был покойный Константин, и комнату словно накрыло черной тенью. Никогда еще я не видела Билла Мерфи таким мрачным.
Я отчаянно пыталась что-нибудь придумать, как-то развеять тоску. И тут Билл задал вопрос, от которого кровь застыла у меня в жилах:
– Хочешь знать, почему я на самом деле его ненавидел?
Я одеревенело кивнула.
– Он убил мою племянницу.
Моя нижняя челюсть с большим трудом удержалась на месте.
– Не в юридическом смысле, – угрюмо продолжал Билл, – но в моральном смысле именно этот гад ее убил.
Он с трудом сглотнул. Затаив дыхание, я смотрела на него.
– Моей племяннице Кэрол было всего двенадцать, когда… когда выяснилось, что ей нужна пересадка костного мозга. Это она на фотографии. – Билл показал на снимок, который я заметила в прошлый раз. – Лейкемия, – мрачно сказал он. – Это произошло несколько месяцев назад, в начале июня, почти через год после того, как я одолжил Нилу деньги. Мой брат Фрэнк, отец Кэрол, настоящий подонок, хотя, наверное, и не следует так говорить о собственном брате. Он законченный алкоголик. Подолгу не задерживается ни на одной работе. И я не очень удивлюсь, если в один прекрасный день он убьет свою жену Диди…
– Боже мой!
– Вот такой молодчина мой братец. Несчастная Диди работает не покладая рук, но благодаря Фрэнку им не удавалось отложить и цента. Поэтому, когда Кэрол понадобилась трансплантация, у меня возникла отчаянная нужда в деньгах. Вся эта волокита с исследованием донорских образцов стоит очень дорого, сама операция еще дороже, а почти все мои деньги вложены в агентство. Разумеется, я мог бы занять под залог агентства, но беда в том, что к тому моменту я уже так и сделал. Ради Нила. Одолжил все деньги ему.
– А взять заем в банке? – подсказала я, словно в этом еще был смысл.
– Бесполезно. Я брал заем два года назад, на расширение дела. У меня еще есть маленькая дачка, но зимой я заложил и ее, с той же целью. Вот такой я магнат, – горестно промолвил Билл.
У меня сжалось сердце. Каким-то образом мне удалось сохранить почти непринужденный тон:
– Селена ни разу не упомянула о твоей племяннице, когда рассказывала о вашей вражде с Нилом.
– Сомневаюсь, что она об этом знает. Мы никогда не говорили об этом в ее присутствии. А Нилу не было смысла делиться с ней этим. Пусть он и скотина, но далеко не глупая скотина. Эта история выставила бы его не в самом лучшем свете.
– Да, конечно.
– Во всяком случае, когда я объяснил Нилу положение дел и сказал, что хочу срочно получить обратно десять тысяч долларов, он начал нести чушь про то, что завещание еще не утверждено.
– По словам Селены, так оно и есть.
– Ну и что с того?! Ведь Луиза-то – обеспеченная женщина. Нил мог бы попросить ее вернуть мне деньги. Она ему никогда бы не отказала. Только не надо говорить, что этому подлецу, мол, было неловко, раз он живет с Селеной. Ведь речь-то шла о жизни ребенка!
– Ну…
– Кроме того, у Нила есть сестра в Огайо, которая замужем за очень богатым типом. Если он стеснялся обратиться к Луизе, мог бы занять денег у сестры.
– Ты ему это предлагал?
– Да тысячу раз! А он все твердил, что, если вопрос с наследством не разрешится к следующей неделе, он обратится к Луизе. Неделю за неделей он твердил о «следующей неделе».
– А почему тебе самому было не попросить Луизу? Ты думал об этом?
– Послушай, я все перепробовал. Я даже вел переговоры о том, чтобы продать агентство. Но такие вещи за одну ночь не делаются. А время поджимало. Близкие друзья сумели наскрести несколько тысяч, что было непросто. У них примерно то же положение, что и у меня: дела идут устойчиво, но свободных средств не много. Во всяком случае, собранные деньги помогли, но их хватило только вначале. Требовалось гораздо больше. Помимо медицинских расходов, которые и так зашкаливали, нужны были деньги на переезд Диди и Кэрол в Нью-Йорк. Я не говорил, что они жили в небольшом городке в Миннесоте?..
– По-моему, нет…
– Я нашел им жилье. Превосходная квартирка. Самая уютная в городе. Я хотел, чтобы Кэрол получила все самое-самое… Мы были так… Она много значила для меня. Я… – У Билла перехватило дыхание. – Прости, мне все еще тяжело. – Еще одна пауза. Затем он неожиданно улыбнулся. – Вот ты говорила о Луизе. Да, точно… Осознав, что от Нила толку не будет, я решил обратиться к Луизе сам, хотя наши отношения к этому не располагали. Но неожиданно… – Голос его оставался ровным, но губы задрожали, в глазах застыла боль. – Но неожиданно необходимость звонить кому-либо вообще отпала… Кроме Нила… Ему я продолжал звонить.
– Понимаю, – нежно сказала я.
Он с благодарностью посмотрел на меня.
– Я не мог позволить ему так просто отделаться. Хотя, видит Бог, теперь это уже не имело для меня большого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36