Не знаю и думаю, Триджиглу с Полгрейном вряд ли что-то известно. Поэтому я дал им возможность выбирать. К завтрашнему дню они должны решить: либо оставаться и вести себя с подобающим почтением по отношению к хозяйке дома, либо удалиться на покой в старый коттедж у Лендз Энд и научиться удить рыбу.
Он помолчал, давая возможность Кэролайн ответить, но обычно любознательная жена на этот раз молчала, неподвижно сидя в кресле, что было крайне на нее не похоже. Даже руки не двигались, хотя всегда были заняты каким-нибудь делом, и при мысли о том, как они касались его тела, дрожь пронизала Норта до самых кончиков ног.
— Ангелы небесные! — воскликнул он. — Да ты, кажется, впала в меланхолию! Моя Кэролайн, ты в самом деле мрачна и молчалива! Я должен созвать гончих и настоять, чтобы ты удалилась с ними на болота! Придется также раздобыть тебе томик стихов, написанных специально для того, чтобы угнетать дух, омрачать сердце и заставить сомневаться в самом смысле существования человека на этой грешной земле. Кроме того, необходимо срочно купить широкий развевающийся черный плащ и усадить тебя в этом наряде на древние иззубренные скалы, чтобы ты бесконечно смотрела в бушующее море, не замечая воя ветра и рокота волн.
Кэролайн наконец подняла голову и усмехнулась:
— Я никогда раньше не впадала в меланхолию. Оставь меня, Норт. Не уверена, что мне нравится, но по крайней мере готова попробовать. Черный плащ, говоришь? Развевающийся на ветру? Совсем как в готическом романе. Очень заманчивое предложение.
Норт громко рассмеялся, но осекся, крайне удивленный своим неуместным весельем, подхватил жену на руки и обнял.
— Ты так чудесно смеешься, Норт, — пробормотала она, прижавшись лицом к его плечу, — просто чудесно. Лучше слушать твой смех, чем предаваться грустным мыслям, правда?
— Правда. И не тревожься насчет наших женоненавистников. У меня предчувствие, что они еще удивят нас, прекратив войну.
— Я бы не рассчитывала на это, Норт.
Триджигл и Полгрейн решили остаться. И с этих пор, казалось, притихли, раскаялись и смирились с переменами в Маунт Хок. Полгрейн даже проявил к миссис Мейхью нечто вроде вежливости, спросив ее мнение об абрикосовом соусе, который готовил к ужину. Триджигл, как ни странно, похвалил Молли, вычистившую серебро. И оба, если возникала необходимость, обращались к Кэролайн “миледи”. Но Кэролайн ни на грош не верила ни тому, ни другому.
Наступила середина ноября, погода стояла достаточно холодная, и во всем доме затопили камины. У Эвелин начались схватки двенадцатого ноября, в полдень, и к ужину она уже оказалась гордой матерью крошечного мальчика, названного Фредериком Нортом, в честь лорда Чилтона. Молодая мать вскрикнула от радости, когда к ней принесли сына, что вызвало улыбку даже на каменном лице Триджигла.., а может, просто гримасу?
— Теперь я буду тебя звать Большой Норт, чтобы отличить от Маленького, — объявила Кэролайн.
— Мне нравится. Я сам себе кажусь таким важным и значительным!
Кэролайн рассмеялась, ударила Норта по руке, но тут же потерла ушибленное место и через мгновение уже ласкала его плечи и грудь.
— Кэролайн, я только что получил письмо от Маркуса Уиндема, графа Чейза. Помнишь, я тебе о нем рассказывал? Так вот, он и Дачесс приезжают в гости через неделю. Они тебе понравятся.
— Прекрасно. Я велю все приготовить. Да, вот еще, мне кажется, что мисс Мэри Патрисия уже поправилась и немного расстроена.
— В чем дело?
— Она скучает. Ей необходимо чем-то заняться. Что если мы отошлем ее в Скриледжи Холл вместе с Эвелин и назначим их директрисами убежища для беременных незамужних женщин? Все, как хотела тетя Элинор?
— Для тех, кому некуда идти?
— Вот именно. Что ты об этом думаешь?
— Может, она станет учить детей, родившихся здесь? А Эвелин позаботится о том, чтобы у девушек было все необходимое или даже отыщет им работу после того, как появятся дети?
— Да. Я вчера говорила об этом с миссис Трибо, и она…
— Так ты уже распорядилась, а я думал, нуждаешься в совете старшего.
— Видишь ли, твое мнение для меня много значит, Норт. Перестань шутить, это очень важно.
— Что же сказала миссис Трибо?
— Была очень довольна. Сказала, что леди Элинор была настоящей леди, правда, немного эксцентричной, и теперь в доме не хватает смеха и веселья. И добавила, что маленькие дети согревают комнаты лучше десяти каминов. И хотя мистер Оуэн — милый мальчик, но всего лишь мальчик, а не мужчина, и миссис Трибо явно испытывает недостаток в обществе.
— Конечно, в людях, которые выражали бы ей признательность по поводу того, как прекрасно она ведет хозяйство, какие кругом чистота и порядок, как ярко сверкают тарелки на обеденном столе. Мы слишком равнодушны к ней!
— Хочешь сказать, что если я надеваю платье, которое особенно мне к лицу, ты не обращаешь на него внимания из-за собственного безразличия?
— Нет, мужчина никогда не остается безразличным к попыткам женщины привлечь его внимание. Поверь мне, если ты опустишь вырез платья хотя бы на дюйм, я сделаю стойку, словно лучшая из моих гончих.
Кэролайн, рассмеявшись, стиснула его изо всех сил. Норт поцеловал нежную ямку у основания шеи и спросил:
— Как насчет Элис?
Кэролайн нерешительно прикусила губу. Сама она вот уже неделю чувствовала себя неважно. Сначала она приписала расстройство желудка чему-нибудь вроде бульона из бычьих хвостов и побледнела от страха, но вскоре все прошло. И вот теперь волна тошноты снова накатила на нее.
— Кэролайн?!
— О, Элис? Не знаю, Норт. Я немного волнуюсь за нее, как, впрочем, и доктор Трит. Уж очень она худенькая и маленькая. Лучше пусть поживет здесь, пока не родится ребенок. Не стоит рисковать.
— Тогда мисс Мэри Патрисия и Эвелин тоже должны остаться, иначе Элис будет слишком одиноко. Почему бы тебе не поговорить с ними? Спроси, что она думают о твоих планах. Ведь ребенок Элис появится не раньше, чем через месяц, верно?
— Скорее всего. Прекрасная идея, Норт. И не забудь Оуэна. Он бывает здесь куда чаще, чем в Скриледжи Холл.
, — Думаешь, это не только из-за превосходных обедов Полгрейна?
Кэролайн улыбнулась:
— Нет, по-моему, он сражен Элис. Оуэн взрослеет на глазах и становится настоящим мужчиной.
Норт притянул ее к себе, лаская спину широкими ладонями.
— Когда ты собиралась сказать мне о ребенке, Кэролайн? — шепнул он, обдавая ее ухо теплым дыханием. Кэролайн подняла непонимающие глаза:
— Каком ребенке?
— Моем. Нашем.
— Матерь Божья!
— Вполне вероятный результат наших игр в постели, которыми мы оба совершено неумеренно увлеклись за последнее время.
— О Господи, ты уверен?
— Нет, конечно, не полностью уверен, дорогая, — рассмеялся Норт, — но ты плохо себя чувствовала, а вчера в три часа дня позеленела, как молодая трава. Когда у тебя в последний раз были месячные?
Кэролайн свернулась клубочком и спрятала голову у него под мышкой:
— Давно.
— Не можешь сказать поточнее? Кэролайн покачала головой.
— Так много всего произошло и так быстро, что я не обратила внимания. Наверное.., месяца полтора назад.
— Приблизительно. Значит, так и есть.
— У меня, правда, будет малыш?
— Скорее всего, да.
— Ты доволен, Норт?
— Как чувствует себя твой животик?
— Прекрасно.
Норт поднял ее и закружил по комнате в сумасшедшем вальсе. Триджигл, проходя по коридору, услышал их смех, нахмурился и постучал в хозяйскую спальню, чтобы предупредить о появлении Флеша Сэвори.
— Кэролайн, — спросил Норт, — но почему ты не попросила доктора Трита осмотреть себя, когда он был здесь?
Кэролайн пожала плечами, избегая его взгляда. Норт пристально вгляделся в жену и снова разразился смехом:
— Да ты стесняешься! Моя Кэролайн стесняется доктора! Кэролайн одарила его сияющей улыбкой:
— Ты второй раз назвал меня “своей Кэролайн”.
— Назвал. Все-таки как насчет доктора Трита?
— Не сейчас, Норт, пожалуйста. Я еще не готова. Ты единственный, кто.., кто.., словом, понимаешь.
— Он доктор, Кэролайн! И помог мисс Мэри Патрисии и Эвелин. Думаешь, он обращал внимание на то, что обе — прелестные молодые женщины?
— Нет, возможно, нет, но это неважно. Я немного подожду, Норт.
— Гром и молния, Кэролайн! Он достаточно стар, может быть твоим отцом. Не станешь же ты противиться, если Бесс Трит будет стоять рядом?
— Позволь мне немного привыкнуть к мысли о том, что теперь все изменится. Все это очень странно, Норт.
Она обхватила руками колени, вспоминая о том, как муж назвал ее “своей Кэролайн”. Нет, она в жизни не была счастливее! И чувствовала себя на седьмом небе до следующего дня.
Кум исчез. Он оставил Маунт Хок в тот же день, когда Норт его уволил. Кум принял значительную сумму, назначенную Нортом и врученную мистером Броганом, переехал в Гунбелл, в гостиницу миссис Фрили, и впал в черную меланхолию: молчал и ни с кем не разговаривал. Мало того, он ни одному человеку не признался, почему покинул службу после стольких лет. Потом он попросту исчез.
Миссис Фрили пришла в Маунт Хок, чтобы поговорить с Нортом с глазу на глаз. Норт сообщил Кэролайн только, что миссис Фрили не видела Кума вот уже два дня. Она вошла в его комнату и обнаружила, что он пропал. Нет, Кум не остался должен, наоборот, заплатил вперед за целый месяц. Норту пришлось отправиться в Гунбелл с миссис Фрили. По возвращении в Маунт Хок его встретила большая и заинтересованная аудитория. Горничные, Триджигл, Полгрейн, Тимми и все леди собрались в вестибюле, глядя на хозяина и явно ожидая худшего, но они и подозревать не могли той страшной вести, что их ожидает. Норт вздохнул, покачал головой и без обиняков сказал:
— Поверьте, мне очень трудно говорить это, но, видимо, именно Кум и был тем человеком, который убил всех этих женщин. Мне очень жаль, Кэролайн.
— Нет! — на удивление резко возразила миссис Мейхью. — Мистер Кум во многих отношениях был человеком странным, а иногда и просто злобным, но ни за что не поверю, будто он оказался убийцей. Иногда он даже нравился мне, не часто, заметьте, но могу припомнить два случая. И скольких женщин убили?
— Троих, за много лет, — сообщил Полгрейн. — И все заколоты ножом. Милорд, она права. Мистер Кум не был способен к насилию.
Он хотел добавить что-то еще, но поспешно закрыл рот, вспомнив про бульон из бычьих хвостов. Тогда и он тоже кое-что заподозрил. Но Норт еще не все объяснил:
— Как оказалось. Кум покинул гостиницу, ничего не взяв с собой. В номере оказались документы, кое-какая одежда и пара шлепанцев. И среди бумаг мы нашли письмо, адресованное Куму миссис Элизабет Голдолфин.., по крайней мере можно предположить, что оно написано именно ему.., любовное письмо женщины, убитой три года назад. А в одном из ящиков комода лежал нож, завернутый в сорочку. Лезвие покрыто засохшей кровью. Все жертвы были заколоты кинжалом.
Безжалостные слова продолжали звенеть в ушах Кэролайн, отдаваясь эхом; в глазах замелькали цветные круги, и она впервые в жизни потеряла сознание. Перед тем как погрузиться в черное небытие, она услыхала голос Норта: “Кэролайн!”
Глава 32
Маркус Уиндем, граф Чейз, сказал Норту:
— Не могу поверить, что позволил тебе вернуться в Корнуолл. И первое, что ты делаешь. — женишься и начинаешь смеяться и шутить, да так, словно рожден для этого. Куда девалась твоя мрачная меланхолия? Настоящее потрясение чувств, Норт! Поверить не могу!
Норт широко улыбнулся, обаятельно и чарующе, улыбкой, в которой не было и следа меланхолии.
— Что сказать тебе, Маркус? Я встретил Кэролайн, и, кажется, проклятая черная туча, всю жизнь висевшая надо мной, рассеялась, освободив из плена солнце. Стоит ей улыбнуться, и мне становится тепло и радостно.
— Странно, — заметил граф, глядя на жену. — Я знал Дачесс с самого детства и совсем не изменился. Она не сделала ни шага, чтобы улучшить мое настроение или характер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Он помолчал, давая возможность Кэролайн ответить, но обычно любознательная жена на этот раз молчала, неподвижно сидя в кресле, что было крайне на нее не похоже. Даже руки не двигались, хотя всегда были заняты каким-нибудь делом, и при мысли о том, как они касались его тела, дрожь пронизала Норта до самых кончиков ног.
— Ангелы небесные! — воскликнул он. — Да ты, кажется, впала в меланхолию! Моя Кэролайн, ты в самом деле мрачна и молчалива! Я должен созвать гончих и настоять, чтобы ты удалилась с ними на болота! Придется также раздобыть тебе томик стихов, написанных специально для того, чтобы угнетать дух, омрачать сердце и заставить сомневаться в самом смысле существования человека на этой грешной земле. Кроме того, необходимо срочно купить широкий развевающийся черный плащ и усадить тебя в этом наряде на древние иззубренные скалы, чтобы ты бесконечно смотрела в бушующее море, не замечая воя ветра и рокота волн.
Кэролайн наконец подняла голову и усмехнулась:
— Я никогда раньше не впадала в меланхолию. Оставь меня, Норт. Не уверена, что мне нравится, но по крайней мере готова попробовать. Черный плащ, говоришь? Развевающийся на ветру? Совсем как в готическом романе. Очень заманчивое предложение.
Норт громко рассмеялся, но осекся, крайне удивленный своим неуместным весельем, подхватил жену на руки и обнял.
— Ты так чудесно смеешься, Норт, — пробормотала она, прижавшись лицом к его плечу, — просто чудесно. Лучше слушать твой смех, чем предаваться грустным мыслям, правда?
— Правда. И не тревожься насчет наших женоненавистников. У меня предчувствие, что они еще удивят нас, прекратив войну.
— Я бы не рассчитывала на это, Норт.
Триджигл и Полгрейн решили остаться. И с этих пор, казалось, притихли, раскаялись и смирились с переменами в Маунт Хок. Полгрейн даже проявил к миссис Мейхью нечто вроде вежливости, спросив ее мнение об абрикосовом соусе, который готовил к ужину. Триджигл, как ни странно, похвалил Молли, вычистившую серебро. И оба, если возникала необходимость, обращались к Кэролайн “миледи”. Но Кэролайн ни на грош не верила ни тому, ни другому.
Наступила середина ноября, погода стояла достаточно холодная, и во всем доме затопили камины. У Эвелин начались схватки двенадцатого ноября, в полдень, и к ужину она уже оказалась гордой матерью крошечного мальчика, названного Фредериком Нортом, в честь лорда Чилтона. Молодая мать вскрикнула от радости, когда к ней принесли сына, что вызвало улыбку даже на каменном лице Триджигла.., а может, просто гримасу?
— Теперь я буду тебя звать Большой Норт, чтобы отличить от Маленького, — объявила Кэролайн.
— Мне нравится. Я сам себе кажусь таким важным и значительным!
Кэролайн рассмеялась, ударила Норта по руке, но тут же потерла ушибленное место и через мгновение уже ласкала его плечи и грудь.
— Кэролайн, я только что получил письмо от Маркуса Уиндема, графа Чейза. Помнишь, я тебе о нем рассказывал? Так вот, он и Дачесс приезжают в гости через неделю. Они тебе понравятся.
— Прекрасно. Я велю все приготовить. Да, вот еще, мне кажется, что мисс Мэри Патрисия уже поправилась и немного расстроена.
— В чем дело?
— Она скучает. Ей необходимо чем-то заняться. Что если мы отошлем ее в Скриледжи Холл вместе с Эвелин и назначим их директрисами убежища для беременных незамужних женщин? Все, как хотела тетя Элинор?
— Для тех, кому некуда идти?
— Вот именно. Что ты об этом думаешь?
— Может, она станет учить детей, родившихся здесь? А Эвелин позаботится о том, чтобы у девушек было все необходимое или даже отыщет им работу после того, как появятся дети?
— Да. Я вчера говорила об этом с миссис Трибо, и она…
— Так ты уже распорядилась, а я думал, нуждаешься в совете старшего.
— Видишь ли, твое мнение для меня много значит, Норт. Перестань шутить, это очень важно.
— Что же сказала миссис Трибо?
— Была очень довольна. Сказала, что леди Элинор была настоящей леди, правда, немного эксцентричной, и теперь в доме не хватает смеха и веселья. И добавила, что маленькие дети согревают комнаты лучше десяти каминов. И хотя мистер Оуэн — милый мальчик, но всего лишь мальчик, а не мужчина, и миссис Трибо явно испытывает недостаток в обществе.
— Конечно, в людях, которые выражали бы ей признательность по поводу того, как прекрасно она ведет хозяйство, какие кругом чистота и порядок, как ярко сверкают тарелки на обеденном столе. Мы слишком равнодушны к ней!
— Хочешь сказать, что если я надеваю платье, которое особенно мне к лицу, ты не обращаешь на него внимания из-за собственного безразличия?
— Нет, мужчина никогда не остается безразличным к попыткам женщины привлечь его внимание. Поверь мне, если ты опустишь вырез платья хотя бы на дюйм, я сделаю стойку, словно лучшая из моих гончих.
Кэролайн, рассмеявшись, стиснула его изо всех сил. Норт поцеловал нежную ямку у основания шеи и спросил:
— Как насчет Элис?
Кэролайн нерешительно прикусила губу. Сама она вот уже неделю чувствовала себя неважно. Сначала она приписала расстройство желудка чему-нибудь вроде бульона из бычьих хвостов и побледнела от страха, но вскоре все прошло. И вот теперь волна тошноты снова накатила на нее.
— Кэролайн?!
— О, Элис? Не знаю, Норт. Я немного волнуюсь за нее, как, впрочем, и доктор Трит. Уж очень она худенькая и маленькая. Лучше пусть поживет здесь, пока не родится ребенок. Не стоит рисковать.
— Тогда мисс Мэри Патрисия и Эвелин тоже должны остаться, иначе Элис будет слишком одиноко. Почему бы тебе не поговорить с ними? Спроси, что она думают о твоих планах. Ведь ребенок Элис появится не раньше, чем через месяц, верно?
— Скорее всего. Прекрасная идея, Норт. И не забудь Оуэна. Он бывает здесь куда чаще, чем в Скриледжи Холл.
, — Думаешь, это не только из-за превосходных обедов Полгрейна?
Кэролайн улыбнулась:
— Нет, по-моему, он сражен Элис. Оуэн взрослеет на глазах и становится настоящим мужчиной.
Норт притянул ее к себе, лаская спину широкими ладонями.
— Когда ты собиралась сказать мне о ребенке, Кэролайн? — шепнул он, обдавая ее ухо теплым дыханием. Кэролайн подняла непонимающие глаза:
— Каком ребенке?
— Моем. Нашем.
— Матерь Божья!
— Вполне вероятный результат наших игр в постели, которыми мы оба совершено неумеренно увлеклись за последнее время.
— О Господи, ты уверен?
— Нет, конечно, не полностью уверен, дорогая, — рассмеялся Норт, — но ты плохо себя чувствовала, а вчера в три часа дня позеленела, как молодая трава. Когда у тебя в последний раз были месячные?
Кэролайн свернулась клубочком и спрятала голову у него под мышкой:
— Давно.
— Не можешь сказать поточнее? Кэролайн покачала головой.
— Так много всего произошло и так быстро, что я не обратила внимания. Наверное.., месяца полтора назад.
— Приблизительно. Значит, так и есть.
— У меня, правда, будет малыш?
— Скорее всего, да.
— Ты доволен, Норт?
— Как чувствует себя твой животик?
— Прекрасно.
Норт поднял ее и закружил по комнате в сумасшедшем вальсе. Триджигл, проходя по коридору, услышал их смех, нахмурился и постучал в хозяйскую спальню, чтобы предупредить о появлении Флеша Сэвори.
— Кэролайн, — спросил Норт, — но почему ты не попросила доктора Трита осмотреть себя, когда он был здесь?
Кэролайн пожала плечами, избегая его взгляда. Норт пристально вгляделся в жену и снова разразился смехом:
— Да ты стесняешься! Моя Кэролайн стесняется доктора! Кэролайн одарила его сияющей улыбкой:
— Ты второй раз назвал меня “своей Кэролайн”.
— Назвал. Все-таки как насчет доктора Трита?
— Не сейчас, Норт, пожалуйста. Я еще не готова. Ты единственный, кто.., кто.., словом, понимаешь.
— Он доктор, Кэролайн! И помог мисс Мэри Патрисии и Эвелин. Думаешь, он обращал внимание на то, что обе — прелестные молодые женщины?
— Нет, возможно, нет, но это неважно. Я немного подожду, Норт.
— Гром и молния, Кэролайн! Он достаточно стар, может быть твоим отцом. Не станешь же ты противиться, если Бесс Трит будет стоять рядом?
— Позволь мне немного привыкнуть к мысли о том, что теперь все изменится. Все это очень странно, Норт.
Она обхватила руками колени, вспоминая о том, как муж назвал ее “своей Кэролайн”. Нет, она в жизни не была счастливее! И чувствовала себя на седьмом небе до следующего дня.
Кум исчез. Он оставил Маунт Хок в тот же день, когда Норт его уволил. Кум принял значительную сумму, назначенную Нортом и врученную мистером Броганом, переехал в Гунбелл, в гостиницу миссис Фрили, и впал в черную меланхолию: молчал и ни с кем не разговаривал. Мало того, он ни одному человеку не признался, почему покинул службу после стольких лет. Потом он попросту исчез.
Миссис Фрили пришла в Маунт Хок, чтобы поговорить с Нортом с глазу на глаз. Норт сообщил Кэролайн только, что миссис Фрили не видела Кума вот уже два дня. Она вошла в его комнату и обнаружила, что он пропал. Нет, Кум не остался должен, наоборот, заплатил вперед за целый месяц. Норту пришлось отправиться в Гунбелл с миссис Фрили. По возвращении в Маунт Хок его встретила большая и заинтересованная аудитория. Горничные, Триджигл, Полгрейн, Тимми и все леди собрались в вестибюле, глядя на хозяина и явно ожидая худшего, но они и подозревать не могли той страшной вести, что их ожидает. Норт вздохнул, покачал головой и без обиняков сказал:
— Поверьте, мне очень трудно говорить это, но, видимо, именно Кум и был тем человеком, который убил всех этих женщин. Мне очень жаль, Кэролайн.
— Нет! — на удивление резко возразила миссис Мейхью. — Мистер Кум во многих отношениях был человеком странным, а иногда и просто злобным, но ни за что не поверю, будто он оказался убийцей. Иногда он даже нравился мне, не часто, заметьте, но могу припомнить два случая. И скольких женщин убили?
— Троих, за много лет, — сообщил Полгрейн. — И все заколоты ножом. Милорд, она права. Мистер Кум не был способен к насилию.
Он хотел добавить что-то еще, но поспешно закрыл рот, вспомнив про бульон из бычьих хвостов. Тогда и он тоже кое-что заподозрил. Но Норт еще не все объяснил:
— Как оказалось. Кум покинул гостиницу, ничего не взяв с собой. В номере оказались документы, кое-какая одежда и пара шлепанцев. И среди бумаг мы нашли письмо, адресованное Куму миссис Элизабет Голдолфин.., по крайней мере можно предположить, что оно написано именно ему.., любовное письмо женщины, убитой три года назад. А в одном из ящиков комода лежал нож, завернутый в сорочку. Лезвие покрыто засохшей кровью. Все жертвы были заколоты кинжалом.
Безжалостные слова продолжали звенеть в ушах Кэролайн, отдаваясь эхом; в глазах замелькали цветные круги, и она впервые в жизни потеряла сознание. Перед тем как погрузиться в черное небытие, она услыхала голос Норта: “Кэролайн!”
Глава 32
Маркус Уиндем, граф Чейз, сказал Норту:
— Не могу поверить, что позволил тебе вернуться в Корнуолл. И первое, что ты делаешь. — женишься и начинаешь смеяться и шутить, да так, словно рожден для этого. Куда девалась твоя мрачная меланхолия? Настоящее потрясение чувств, Норт! Поверить не могу!
Норт широко улыбнулся, обаятельно и чарующе, улыбкой, в которой не было и следа меланхолии.
— Что сказать тебе, Маркус? Я встретил Кэролайн, и, кажется, проклятая черная туча, всю жизнь висевшая надо мной, рассеялась, освободив из плена солнце. Стоит ей улыбнуться, и мне становится тепло и радостно.
— Странно, — заметил граф, глядя на жену. — Я знал Дачесс с самого детства и совсем не изменился. Она не сделала ни шага, чтобы улучшить мое настроение или характер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62