Смешно!
— Вовсе не смешно, и нам обоим тяжело. Но я знаю, что нужно делать. При следующем визите доктора Броуди спросишь, сколько еще пройдет, прежде чем я смогу любить свою жену.
Он думал, что она задохнется от злости, услыхав столь непристойное предложение. Кроме того, Берк сознавал также, что боль усиливается с каждой минутой и справляться с ней становится все труднее. Придется принять опий, и хотя Берк совсем не хотел этого, все же понимал, что отдых и только отдых поможет ему скорее подняться. Он попросил Ариель дать несколько капель настойки и, выпив лимонада с подмешанным туда зельем, скачал:
— Пока я окончательно не провалился в небытие, расскажи о наших гостях.
Ариель тихим голосом, не спеша, объяснила, что Алек, заранее решив попробовать себя в роли отца, с полчаса провел в детской с Вирджи и Поппет и вышел оттуда с несколько потрясенным видом, ошеломленно покачивая головой. Подумать только, пушки, батальоны и штыки, и все это под командой двух девочек с косичками и в платьицах с оборками. И что всего интереснее, тут же сидела кукла Джозефина и давала стратегические советы Веллингтону. Как объяснили Алеку, Джозефина по-настоящему принадлежала дяде Берку, но он — дядя Берк — разрешил ей пока оставаться в детской.
Алек с сомнением посмотрел на живот Несты, снова тряхнул головой и отправился на прогулку верхом. Найт, со своей стороны, немилосердно издевался над Алеком, утверждая, будто во всем, что касается отцовства и родительских чувств, лично он снова последует завету отца, гласившему: «Совершенно и полностью игнорируйте своих отпрысков. Лучше, если они не будут иметь возможности перенять ваши плохие привычки».
Сам Найт не собирался иметь ничего общего со своим возможным, но пока неизвестным наследником, который должен появиться на свет — если Найт настоит на своем — не раньше, чем в следующем столетии.
Что же касается Ленни и Перси, их отношения развивались со сказочной быстротой. С тех пор как компания разделилась и их предоставили самим себе. Ариель подозревала, что они провели всю субботу в беседке, и даже трудно было вообразить, чем там занимались. Но Ариель не упоминала о Доркас, что вполне устраивало Берка — он был слишком слаб и не в состоянии мыслить здраво.
Он заснул, ощущая под щекой ее теплую мягкую ладонь.
Наступила среда. Утро было прохладным и туманным. Джошуа осторожно прикрыл за собой дверь спальни хозяина и растерянно остановился за порогом. Лицо старика казалось крайне расстроенным. Подошедшая Ариель взглянула на него и осторожно спросила:
Что случилось, Джошуа? Его милость плохо себя чувствует?
— Его милость, — с горечью отрезал старик, — ведет себя, словно невоспитанный щенок паршивой дворняжки. Он бросил в меня тарелку с овсянкой. В меня!
Ариель нахмурилась. Со вчерашнего дня Берк просто невыносим: требовательный, раздражительный, грубый. Но бросить кашу — совсем неплохую на вкус, Ариель сама ее пробовала, — в Джошуа?! Это уж слишком!
Ариель воинственно вскинулась.
— Я поговорю с ним, Джошуа. Огорченное выражение мгновенно сменилось встревоженным:
— Настроение у него самое отвратительное, миледи. Не знаю, следует ли вам…
— Он ведет себя как испорченный, избалованный мальчишка. Не волнуйтесь. Если он швырнет чем-нибудь в меня, я просто отвечу тем же. Он и его бесконечные головные боли! Сейчас я покажу ему головную боль!
Ариель. не подозревая, что ее вновь приобретенные манеры служат источником постоянного потрясения для тех, кто хорошо се знал, с решительно-вызывающим видом шагнула через порог и встала у постели Берка, подбоченившись, откинув голову и распрямив плечи. Берк поднял брови и злобно прошипел:
— Что тебе нужно?
— Ты невыносимо груб. И не перестаешь грубить с той минуты, как проснулся вчера утром. Я не потерплю этого. Немедленно прекрати!
Глаза Берка подозрительно сузились.
— Ты смеешь приказывать мне в моем собственном доме?
— Не стоило швырять тарелку в Джошуа. Он ужасно обиделся. И не нужно было, дорогой, орать на бедняжку Джоан, чтобы та убралась ко всем чертям, иначе ты надерешь ей уши. А твое обращение с несчастным Джорджем! Кричать, чтобы тот провалился пропадом и взял с собой свои бумаги и засунул их…я даже сказать боюсь, куда!
— Хочу пить.
— Я налью тебе лимонада после того, как доскажу, что сейчас приходится испытывать Джорджу. Твое омерзительное, гнусное, совершенно ослиное упрямство…
— Хочу бренди!
— Но, дорогой… Берк, тебе нельзя…
— Хочу бренди! Немедленно принеси, иначе я встану и сам налью себе!
Ариель нерешительно огляделась, не зная что делать. Он был совершенно неуправляем, чтобы не сказать больше. Но она не должна сдаваться. Ариель упрямо покачала головой:
— Нет, не сейчас. Скоро приедет доктор Броуди. Спросишь у него.
— Ты отказываешь мне в просьбе? Но Ариель только улыбнулась, совершенно не пугаясь столь зловещего тона.
— Пожалуйста, будь хорошим, Берк. Я знаю, ты чувствуешь себя беспомощным и злишься из-за этого, но скоро ты встанешь, и все будет хорошо.
— Прекрати обращаться со мной как с идиотом! Лицо Берна опасно раскраснелось. Ариель села рядом и, положив руки ему на грудь, осторожно толкнула обратно на подушки и поцеловала, изумив этим неожиданным поступком его не меньше, чем себя.
Но Берк быстро опомнился и угрожающе объявил:
— Ты пытаешься воспользоваться слабостью несчастного раненого человека!
— Да, — согласилась она. — совершенно верно. — И снова поцеловала его, очень нежно, чувствуя, как его губы раздвигаются, а язык гладит ее нижнюю губу.
— Берк. — упрекнула она, поднимая голову, — ты не должен этого делать.
— Но почему нет, черт побери? Мне все до слез надоело, а ты предлагаешь себя, зная, что я даже рук поднять не могу, Ариель расплылась в улыбке и снова поцеловала мужа:
— Неужели ты в самом деле веришь, что я могу быть такой жестокой?
Глава 20
Найт уехал два дня спустя, решив сопровождать Ленни, Перси и девочек обратно в Лондон, к леди Бойль, сказав по секрету Берку:
— Достаточно с тебя этой бессмыслицы. Пора наслаждаться миром и покоем, и всем, чем еще захочешь заняться со своей прелестной новобрачной.
— Твоя проницательность, Найт, — протянул Берк, пожимая руку старого друга, — согревает мне душу. Все это так неожиданно!
— То же самое можно сказать про тебя, Берк! Берк рассмеялся, но тут же поморщился, прижав руку к груди, стиснув губы, пережидая, когда боль стихнет.
— Кстати говоря, старина, — продолжал Найт, переждав, пока друг немного придет в себя, — я просто наслаждался, наблюдая, как ты разыгрываешь перед Ариель омерзительно ноющего осла. Насколько я понимаю, она не имеет ни малейшего представления о том, что ты проделывал все это намеренно?
— Неужели все это так очевидно? — ухмыльнулся Берк.
— Только тем, кто знает тебя двадцать лет. Удивительно, что Джошуа не разоблачил тебя раньше, но теперь он все понял и заявил мне вчера, почесывая в затылке:
— Да, майор лорд ужасно хитрый! Заставил леди Ариель ходить вокруг него кругами, командовать, отдавать приказы, и это еще что! Она в таком настроении, что может просто удушить его!
— Конечно, я заверил старика, что ты точно знаешь, до каких пределов можно довести жену перед тем, как тебя постигнет столь ужасная кончина.
Берк снова хмыкнул, на этот раз куда более сдержанно, и был за это вознагражден — боль отозвалась в ране совсем не так уж сильно, к его величайшему облегчению. Накануне доктор Броуди снял швы, но Берк все еще оставался в постели, постепенно сходя с ума от скуки, так что разыгрываемый им спектакль становился с каждым часом все правдоподобнее.
— Спасибо, что согласился проводить Ленни и Перси в Лондон, хотя сильно сомневаюсь, что они хотя бы заметят твое присутствие. Собираешься присмотреть за Вирджи и Поппет?
Лицо Найта мгновенно исказила презрительная гримаса:
— Кто-то нормальный должен же поехать с ними, . иначе они сами не заметят, как очутятся в канаве. Господи, они ведут себя так, что любого начнет тошнить! Я пригляжу за тем, чтобы Ленни с дочерьми благополучно очутились в доме твоей сестры, а потом откланяюсь. Надеюсь, ты приедешь на свадьбу в сентябре?
— Я рад, что венчание назначено на сентябрь. Не сомневаюсь, что Ленни уже беременна.
— Если глупейшая ухмылка, не сходящая с лица Перси, служит тому доказательством, ты, вероятно. прав. Милосердный Боже, спаси меня от такой идиотской судьбы!
— Вполне удовлетворенный мужчина, — мягко пояснил Берк. — Что ж, можно многое сказать в пользу этого состояния, Найт.
Он глубоко вздохнул.
— Не смей переутомляться, пока рана окончательно не затянулась, — поспешно предупредил Найт.
— Почему-то мне кажется, — объяснил Берк, — что мое плечо к вечеру окончательно перестанет болеть. Найт только покачал головой:
— И позаботься об Ариель. Береги ее.
— Естественно. Она моя.
Найт как-то странно поглядел на него и снова качнул головой:
— Кстати, по-моему, Неста и Алек скоро отправляются в Нортамберленд. Алек не хочет ждать, пока беременность станет слишком заметной. Так что ты наконец остаешься наедине со своей женой.
— Благодарение небесам, — заключил Берк и добавил, лукаво сверкнув глазами:
— Нет, нельзя сказать, конечно, что я не был искренне рад гостям. Так много друзей, готовых разделить со мной компанию!
Найт чрезвычайно точно и крайне непристойно высказал свое мнение о друге, пожал его руку и распрощался.
Через полчаса появилась Ариель с рюмкой бренди в руке, если, конечно, глаза не обманывали Берка.
— Да, — смеясь при виде озаренного надеждой лица, подтвердила она, — это бренди, и притом для тебя. Ты был просто великолепен, Берк, и я решила, что такой идеальный муж заслуживает награды.
— Прелестная и сострадательная жена. Он одним глотком осушил рюмку, счастливо вздохнул и снова откинулся на подушку.
— Ты действительно считаешь меня великолепным? Даже после всех моих выходок, стонов, жалоб и воплей и после того, как я едва не довел тебя до мужеубийства? Просто не верится!
Ариель одарила мужа сияющей влюбленной улыбкой, заставившей его поспешно сглотнуть слюну, чтобы увлажнить внезапно пересохший рот. Сев рядом, она разгладила одеяло и получше укрыла Берка:
— Тебе было ужасно скучно, и ты не знал, что с собой поделать. Такой сильный, энергичный человек не должен вести себя как святой, особенно когда тяжело ранен.
Наклонившись, Ариель начала целовать мужа.
Берка по-прежнему удивляло, когда Ариель, не боясь и не пугаясь, прижималась губами к его губам. Правда, это всего-навсего поцелуй, ничего более серьезного. Она вовсе не соблазняет его. Какая жалость!
Берк поцеловал жену в ответ и обиженно проныл:
— Хочу, чтобы ты растерла мне спину. Ужасно болит от этого лежания в постели. Валяешься, словно проклятое бревно!
— Хорошо, — немедленно согласилась Ариель. Сейчас принесу свой крем.
Она не упомянула, что именно этой мазью Доркас смазывала раны и синяки после побоев Пейсли. Наверное, и не стоит говорить об атом. Берк отнюдь не глуп, сам догадается.
Однако она с облегчением заметила, что он ничего не сказал на этот счет.
Лежа на спине со спущенным до пояса одеялом и чувствуя, как маленькие ручки втирают крем в кожу, Берк решил, что вряд ли существует лучший способ провести утро. Он тихо стонал от удовольствия. Ладони Ариель снова и снова совершали круговые движения от плеч к талии.
— Ниже, — попросил он.
Ариель на мгновение остановилась, потом оттянула простыню немного пониже.
— Ах. — вздохнул Берк, — я стану твоим покорным рабом, если ты будешь проделывать подобное следующие пятьдесят лет.
Ариель, не успев сообразить, что делает, неожиданно поцеловала Берка в спину, почувствовав, как сильно он вскинулся и задрожал. Но она, не говоря ни слова, поцеловала еще раз, нежно лаская языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Вовсе не смешно, и нам обоим тяжело. Но я знаю, что нужно делать. При следующем визите доктора Броуди спросишь, сколько еще пройдет, прежде чем я смогу любить свою жену.
Он думал, что она задохнется от злости, услыхав столь непристойное предложение. Кроме того, Берк сознавал также, что боль усиливается с каждой минутой и справляться с ней становится все труднее. Придется принять опий, и хотя Берк совсем не хотел этого, все же понимал, что отдых и только отдых поможет ему скорее подняться. Он попросил Ариель дать несколько капель настойки и, выпив лимонада с подмешанным туда зельем, скачал:
— Пока я окончательно не провалился в небытие, расскажи о наших гостях.
Ариель тихим голосом, не спеша, объяснила, что Алек, заранее решив попробовать себя в роли отца, с полчаса провел в детской с Вирджи и Поппет и вышел оттуда с несколько потрясенным видом, ошеломленно покачивая головой. Подумать только, пушки, батальоны и штыки, и все это под командой двух девочек с косичками и в платьицах с оборками. И что всего интереснее, тут же сидела кукла Джозефина и давала стратегические советы Веллингтону. Как объяснили Алеку, Джозефина по-настоящему принадлежала дяде Берку, но он — дядя Берк — разрешил ей пока оставаться в детской.
Алек с сомнением посмотрел на живот Несты, снова тряхнул головой и отправился на прогулку верхом. Найт, со своей стороны, немилосердно издевался над Алеком, утверждая, будто во всем, что касается отцовства и родительских чувств, лично он снова последует завету отца, гласившему: «Совершенно и полностью игнорируйте своих отпрысков. Лучше, если они не будут иметь возможности перенять ваши плохие привычки».
Сам Найт не собирался иметь ничего общего со своим возможным, но пока неизвестным наследником, который должен появиться на свет — если Найт настоит на своем — не раньше, чем в следующем столетии.
Что же касается Ленни и Перси, их отношения развивались со сказочной быстротой. С тех пор как компания разделилась и их предоставили самим себе. Ариель подозревала, что они провели всю субботу в беседке, и даже трудно было вообразить, чем там занимались. Но Ариель не упоминала о Доркас, что вполне устраивало Берка — он был слишком слаб и не в состоянии мыслить здраво.
Он заснул, ощущая под щекой ее теплую мягкую ладонь.
Наступила среда. Утро было прохладным и туманным. Джошуа осторожно прикрыл за собой дверь спальни хозяина и растерянно остановился за порогом. Лицо старика казалось крайне расстроенным. Подошедшая Ариель взглянула на него и осторожно спросила:
Что случилось, Джошуа? Его милость плохо себя чувствует?
— Его милость, — с горечью отрезал старик, — ведет себя, словно невоспитанный щенок паршивой дворняжки. Он бросил в меня тарелку с овсянкой. В меня!
Ариель нахмурилась. Со вчерашнего дня Берк просто невыносим: требовательный, раздражительный, грубый. Но бросить кашу — совсем неплохую на вкус, Ариель сама ее пробовала, — в Джошуа?! Это уж слишком!
Ариель воинственно вскинулась.
— Я поговорю с ним, Джошуа. Огорченное выражение мгновенно сменилось встревоженным:
— Настроение у него самое отвратительное, миледи. Не знаю, следует ли вам…
— Он ведет себя как испорченный, избалованный мальчишка. Не волнуйтесь. Если он швырнет чем-нибудь в меня, я просто отвечу тем же. Он и его бесконечные головные боли! Сейчас я покажу ему головную боль!
Ариель. не подозревая, что ее вновь приобретенные манеры служат источником постоянного потрясения для тех, кто хорошо се знал, с решительно-вызывающим видом шагнула через порог и встала у постели Берка, подбоченившись, откинув голову и распрямив плечи. Берк поднял брови и злобно прошипел:
— Что тебе нужно?
— Ты невыносимо груб. И не перестаешь грубить с той минуты, как проснулся вчера утром. Я не потерплю этого. Немедленно прекрати!
Глаза Берка подозрительно сузились.
— Ты смеешь приказывать мне в моем собственном доме?
— Не стоило швырять тарелку в Джошуа. Он ужасно обиделся. И не нужно было, дорогой, орать на бедняжку Джоан, чтобы та убралась ко всем чертям, иначе ты надерешь ей уши. А твое обращение с несчастным Джорджем! Кричать, чтобы тот провалился пропадом и взял с собой свои бумаги и засунул их…я даже сказать боюсь, куда!
— Хочу пить.
— Я налью тебе лимонада после того, как доскажу, что сейчас приходится испытывать Джорджу. Твое омерзительное, гнусное, совершенно ослиное упрямство…
— Хочу бренди!
— Но, дорогой… Берк, тебе нельзя…
— Хочу бренди! Немедленно принеси, иначе я встану и сам налью себе!
Ариель нерешительно огляделась, не зная что делать. Он был совершенно неуправляем, чтобы не сказать больше. Но она не должна сдаваться. Ариель упрямо покачала головой:
— Нет, не сейчас. Скоро приедет доктор Броуди. Спросишь у него.
— Ты отказываешь мне в просьбе? Но Ариель только улыбнулась, совершенно не пугаясь столь зловещего тона.
— Пожалуйста, будь хорошим, Берк. Я знаю, ты чувствуешь себя беспомощным и злишься из-за этого, но скоро ты встанешь, и все будет хорошо.
— Прекрати обращаться со мной как с идиотом! Лицо Берна опасно раскраснелось. Ариель села рядом и, положив руки ему на грудь, осторожно толкнула обратно на подушки и поцеловала, изумив этим неожиданным поступком его не меньше, чем себя.
Но Берк быстро опомнился и угрожающе объявил:
— Ты пытаешься воспользоваться слабостью несчастного раненого человека!
— Да, — согласилась она. — совершенно верно. — И снова поцеловала его, очень нежно, чувствуя, как его губы раздвигаются, а язык гладит ее нижнюю губу.
— Берк. — упрекнула она, поднимая голову, — ты не должен этого делать.
— Но почему нет, черт побери? Мне все до слез надоело, а ты предлагаешь себя, зная, что я даже рук поднять не могу, Ариель расплылась в улыбке и снова поцеловала мужа:
— Неужели ты в самом деле веришь, что я могу быть такой жестокой?
Глава 20
Найт уехал два дня спустя, решив сопровождать Ленни, Перси и девочек обратно в Лондон, к леди Бойль, сказав по секрету Берку:
— Достаточно с тебя этой бессмыслицы. Пора наслаждаться миром и покоем, и всем, чем еще захочешь заняться со своей прелестной новобрачной.
— Твоя проницательность, Найт, — протянул Берк, пожимая руку старого друга, — согревает мне душу. Все это так неожиданно!
— То же самое можно сказать про тебя, Берк! Берк рассмеялся, но тут же поморщился, прижав руку к груди, стиснув губы, пережидая, когда боль стихнет.
— Кстати говоря, старина, — продолжал Найт, переждав, пока друг немного придет в себя, — я просто наслаждался, наблюдая, как ты разыгрываешь перед Ариель омерзительно ноющего осла. Насколько я понимаю, она не имеет ни малейшего представления о том, что ты проделывал все это намеренно?
— Неужели все это так очевидно? — ухмыльнулся Берк.
— Только тем, кто знает тебя двадцать лет. Удивительно, что Джошуа не разоблачил тебя раньше, но теперь он все понял и заявил мне вчера, почесывая в затылке:
— Да, майор лорд ужасно хитрый! Заставил леди Ариель ходить вокруг него кругами, командовать, отдавать приказы, и это еще что! Она в таком настроении, что может просто удушить его!
— Конечно, я заверил старика, что ты точно знаешь, до каких пределов можно довести жену перед тем, как тебя постигнет столь ужасная кончина.
Берк снова хмыкнул, на этот раз куда более сдержанно, и был за это вознагражден — боль отозвалась в ране совсем не так уж сильно, к его величайшему облегчению. Накануне доктор Броуди снял швы, но Берк все еще оставался в постели, постепенно сходя с ума от скуки, так что разыгрываемый им спектакль становился с каждым часом все правдоподобнее.
— Спасибо, что согласился проводить Ленни и Перси в Лондон, хотя сильно сомневаюсь, что они хотя бы заметят твое присутствие. Собираешься присмотреть за Вирджи и Поппет?
Лицо Найта мгновенно исказила презрительная гримаса:
— Кто-то нормальный должен же поехать с ними, . иначе они сами не заметят, как очутятся в канаве. Господи, они ведут себя так, что любого начнет тошнить! Я пригляжу за тем, чтобы Ленни с дочерьми благополучно очутились в доме твоей сестры, а потом откланяюсь. Надеюсь, ты приедешь на свадьбу в сентябре?
— Я рад, что венчание назначено на сентябрь. Не сомневаюсь, что Ленни уже беременна.
— Если глупейшая ухмылка, не сходящая с лица Перси, служит тому доказательством, ты, вероятно. прав. Милосердный Боже, спаси меня от такой идиотской судьбы!
— Вполне удовлетворенный мужчина, — мягко пояснил Берк. — Что ж, можно многое сказать в пользу этого состояния, Найт.
Он глубоко вздохнул.
— Не смей переутомляться, пока рана окончательно не затянулась, — поспешно предупредил Найт.
— Почему-то мне кажется, — объяснил Берк, — что мое плечо к вечеру окончательно перестанет болеть. Найт только покачал головой:
— И позаботься об Ариель. Береги ее.
— Естественно. Она моя.
Найт как-то странно поглядел на него и снова качнул головой:
— Кстати, по-моему, Неста и Алек скоро отправляются в Нортамберленд. Алек не хочет ждать, пока беременность станет слишком заметной. Так что ты наконец остаешься наедине со своей женой.
— Благодарение небесам, — заключил Берк и добавил, лукаво сверкнув глазами:
— Нет, нельзя сказать, конечно, что я не был искренне рад гостям. Так много друзей, готовых разделить со мной компанию!
Найт чрезвычайно точно и крайне непристойно высказал свое мнение о друге, пожал его руку и распрощался.
Через полчаса появилась Ариель с рюмкой бренди в руке, если, конечно, глаза не обманывали Берка.
— Да, — смеясь при виде озаренного надеждой лица, подтвердила она, — это бренди, и притом для тебя. Ты был просто великолепен, Берк, и я решила, что такой идеальный муж заслуживает награды.
— Прелестная и сострадательная жена. Он одним глотком осушил рюмку, счастливо вздохнул и снова откинулся на подушку.
— Ты действительно считаешь меня великолепным? Даже после всех моих выходок, стонов, жалоб и воплей и после того, как я едва не довел тебя до мужеубийства? Просто не верится!
Ариель одарила мужа сияющей влюбленной улыбкой, заставившей его поспешно сглотнуть слюну, чтобы увлажнить внезапно пересохший рот. Сев рядом, она разгладила одеяло и получше укрыла Берка:
— Тебе было ужасно скучно, и ты не знал, что с собой поделать. Такой сильный, энергичный человек не должен вести себя как святой, особенно когда тяжело ранен.
Наклонившись, Ариель начала целовать мужа.
Берка по-прежнему удивляло, когда Ариель, не боясь и не пугаясь, прижималась губами к его губам. Правда, это всего-навсего поцелуй, ничего более серьезного. Она вовсе не соблазняет его. Какая жалость!
Берк поцеловал жену в ответ и обиженно проныл:
— Хочу, чтобы ты растерла мне спину. Ужасно болит от этого лежания в постели. Валяешься, словно проклятое бревно!
— Хорошо, — немедленно согласилась Ариель. Сейчас принесу свой крем.
Она не упомянула, что именно этой мазью Доркас смазывала раны и синяки после побоев Пейсли. Наверное, и не стоит говорить об атом. Берк отнюдь не глуп, сам догадается.
Однако она с облегчением заметила, что он ничего не сказал на этот счет.
Лежа на спине со спущенным до пояса одеялом и чувствуя, как маленькие ручки втирают крем в кожу, Берк решил, что вряд ли существует лучший способ провести утро. Он тихо стонал от удовольствия. Ладони Ариель снова и снова совершали круговые движения от плеч к талии.
— Ниже, — попросил он.
Ариель на мгновение остановилась, потом оттянула простыню немного пониже.
— Ах. — вздохнул Берк, — я стану твоим покорным рабом, если ты будешь проделывать подобное следующие пятьдесят лет.
Ариель, не успев сообразить, что делает, неожиданно поцеловала Берка в спину, почувствовав, как сильно он вскинулся и задрожал. Но она, не говоря ни слова, поцеловала еще раз, нежно лаская языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53